attachment

       - Джисон! – доносится словно из-под толщи воды, сомкнувшейся над парнем и не отпускающей всю ночь. Отголосками доносится ещё что-то, но пелена спадает слишком медленно и Джисон не может разобрать ни буквы.       Наверное, прошло много времени. Потому что когда он открывает глаза, все его органы чувств работают более чем нормально. Но это не сильно радует, ведь сестра, склонившись над подростком, без капли жалости и со всей силы трясёт его за плечи, ставя его шею под риск сломаться.       Суён отпускает его только когда Джисон перехватывает её руки и сжимает в своей. Она смотрит укоризненно, даже с долей злости. Осматривает комнату брата по новому кругу, подмечая полынь, птичий киль, уголь и всё то, что никогда не хотела увидеть в его руках. Но не всем желаниям дана честь исполниться и ей не остаётся ничего другого, кроме как молча выразить своё недовольство. Ругать уже бесполезно, возраст, в котором это действовало прошёл, только сказать наставление, которое Джисон и не факт, что запомнит.        - Чем тебе так не нравятся свои сны, что ты так отчаянно лезешь в чужие? – голос Суён звучит тихо, но слышное в нём разочарование для Джисона как гром среди ясного неба. – Если не дано, то зачем пытаться?       Он сжимает руки сестры сильнее, когда она собирается подняться и уйти, но кинутый на него взгляд, сочащийся обидой, заставляет отпустить и прижать кисти к груди.       «Потому что жить так, как дано, не хочется»       Джисон хочет это прокричать, но в горле словно ком раскалённого железа, сжигает мягкие стенки, причиняя боль и не позволяя произнести хоть один звук. Он уверяет себя, что это последствия обряда, на который у него не хватило сил, а не слёзы. Суён всё ещё наблюдает за ним, смотрит сверху вниз и словно сереет на глазах. Как и всё в это чёртовом городке, думает Джисон.        - Не опоздай в школу.       И она уходит. Ступает по заваленному натальными картами полу, пытаясь не наступить на одну из них. Случайно рукой задевает колючее растение, спокойно стоящее на комоде, и, наверное, режется им, если судить по еле слышному шипению. Дверь прикрывает тихо, оставляя Джисона совсем одного среди его оккультного хлама и личных вещей.       Он смотрит на часы и понимает, что опаздывает, сильно опаздывает. Но спешить это не побуждает вообще. Только думать, а надо ли. Но перед глазами разочарованное лицо Суён появляется. Какое-то подобие совести отвратительным голосом в голове нашёптывает, что не стоит делать хуже, игнорируя её, наверное, одну из самых простых просьб.       Собирается он быстро, даже смог одеться во что-то относительно нормальное, но голова словно пустая. Ни одной мысли не проносится. Ни об обряде, ни о школе, ни о нём самом. И Джисон этому на самом деле рад.       Серое небо за окном, плачущее уже который день подряд, наводит тоску. Такую сильную, что Джисон на мгновение словно прирастает к полу, замирая на месте и вглядываясь в эту унылую серость, пропитавшую здесь всё. Тяжесть одежды на нём словно увеличивается во стократ, прижимая к земле. Он ощущает такую усталость, будто не спал несколько ночей к ряду, что от правды не так уж и далеко.       Заботливо оставленные Суён карманные и зонт привычно лежат на тумбе у выхода. Это заставляет Джисона чувствовать себя ещё хуже. Потому что он ужасный брат, за которым она всё ещё присматривает и о котором всё ещё беспокоится. Джисон этого не заслужил.       Берёт он только зонт, данные до этого деньги ещё не растрачены, так что смысл брать ещё Джисон не находит. Оставляет телефон так и остаться незамеченным на кухонном столе и выходит из дома. Лужи на улице буквально непроходимые, но школьным автобусом он не пользуется из принципа, непонятно откуда взявшегося. Бесцветные волосы под шквалом воды становятся совсем серыми. В тон настроению, думает Джисон.       Когда заходит в школу, то лучше не становится. Все как обычно сторонятся и пытаются отойти подальше от него. Он даже уже не помнит из-за чего это всё началось, но какая разница если осталось доучиться чуть меньше года. Тем более если все успели привыкнуть, зачем менять что-то устоявшееся. Джисон считает, что он вполне самодостаточный, чтобы не иметь круга общения как такового. И может так оно и есть, только заставить себя открыть глаза утром от раза к разу всё сложнее. Но он старается.       Да и недавно появившееся перешёптывание его не волнует. Скорее всего, эти разговоры даже не о нём. Потому что учителя в последние дни тоже взволнованы и часто выходят с урока, прикрываясь какими-то документами, Джисон не вникал. Даже вечно отрешённый и саркастичный мистер Со, преподающий физику, ходит на взводе. Джисон пару раз думал о том, чтобы спросить его об этом. Он его любит и это взаимно, тем более у учителя в карте меркурий ретроградный, так что точно бы не отказал. Но потом он находит на чердаке книгу с ритуалами, давно потерянную Суён, и всё отходит на задний план.       Скорее всего, этого делать не стояло, потому что сегодня все ещё более активны, а Джисон даже не знает к чему готовиться. Но напрягается заранее, хотя это скорее привычка. Учителя Со в коридорах не видно, так что хотя бы сейчас спросить некого. Джисону становится тошно. От всей этой активности вокруг, движения. Почти у всех энергетика к порогу подходит, на него это ощущение давит. И запах. Какой-то странный запах, кажущийся отдалённо знакомым, разнёсся по всей школе, залез в каждый пыльный уголок и кажется, что уже не выветрится.       Ровно со звонком Джисон заходит в класс и облегчённо вздыхает, видя, что учительница ещё не пришла. Только то, что когда он вошёл все на секунду синхронно замолчали, а после как ни в чём не бывало продолжили галдеть кажется подозрительным.       Но он уверяет себя в том, что всё нормально и проходит через весь класс к своей парте в самом конце помещения. Не потому что его как-то вытравили, просто Джисону так самому удобно, пусть и доску ему не видно совсем. Но это уже детали, учителя привыкли. Хюнинкай, сосед по парте, завидев его, привычном жестом убирает с чужого стола свою сумку. В типичный фильмах они могли бы стать друзьями, но в реальности они ограничиваются приветственными кивками головы и списыванием друг у друга домашки, и то по настроению. Но им и этого хватает, оба довольны.       Перешёптывание возобновляется. В один момент Джисону кажется, что к ним добавляются явно нечеловеческие голоса. Длится несколько секунд, несвязные звуки, обрывки предложений, но среди всей этой какофонии у Джисона получается выловить одно единственное слово, которое словно последней нотой почти оглушает его.       «Ликан»       Хюнинкай с подозрением и какой-то призрачной долей беспокойства смотрит на него, заметив какие-то перемены в чужом настрое. Джисон не обращает на него внимания и расслабленно растекается на стуле, потому что теперь всё примерно встаёт на свои места. И становящийся сильнее запах тоже, так обозначают свою территорию перевёртыши и некоторые близкие к ним существа. И волнение всех вокруг тоже становится понятным.       А к нему самому оно приходит только сейчас, потому что позже придётся вести переговоры с ним, ней или ими. Если начал помечать, значит уже обустроился. Как жаль, что ликаны, в отличии от ведьм, не чувствительны к энергетике, так было бы гораздо легче. Не нужно было бы с ними вообще контактировать. Джисон их не то чтобы избегает, но шрам на спине стал фантомно ныть от всех этих мыслей.       Внезапно все дети вокруг замолкли, а запах усилился настолько, что от него начинает болеть голова и Джисон понимает.       Он здесь.       И он его заметил.       Кажется, что последствия обряда снова настигли Джисона, потому что уши опять заложило и в конечностях чувствуется тяжесть. Учитель продолжает представлять новенького и Джисон честно пытается вслушаться в нужную информацию, но получается только выцепить имя.       На Джемин.       Джисон не смотрит на перевёртыша даже когда он проходит мимо него садясь на единственное свободное место через проход от него. А Джемин себе в этом отказать не смеет. И Джисон отчётливо чувствует, как он рассматривает его профиль и сгорбленную спину, а сам Джисон только сильнее сжимает ручку в пальцах и привычно щурится, пытаясь разглядеть записи на доске, лишь бы подавить в себе желание самолично своими руками отвернуть от себя чужое лицо. Но он держится. По крайней мере старается.       Когда это наконец заканчивается прозвеневшим звонком, то Джисон боковым зрением замечает то, как одноклассники со всех сторон облепили новенького и что-то безостановочно спрашивают. Это даже хорошо, потому что есть гарантия, что он не последует за Джисоном. Сейчас будет большая перемена перед уроком мистера Со, а последний в это время должен сидеть в своей лаборантской. Это прекрасная возможность поговорить и разузнать что-нибудь о ликане и его семье или, если повезёт, стае.       Ощущение чужого взгляда не спадает до того момента, пока он покидает класс. И будь он человеческим, Джисон бы не беспокоился, но он наполовину животный и от такого пристального внимания становится даже немного страшно.       Кабинет физики, ожидаемо, оказывается пустым, только модель атома, прикреплённая к маятнику, медленно покачивается из стороны в сторону. Наверное, только что прошёл урок младших классов. Дверь в лаборантскую оказывается приоткрыта и оттуда доносятся негромкие голоса и даже короткий смех. Джисон думает, что наверное сейчас ему не стоит прерывать беседу учителей, даже если они говорят на свои темы, а не на учебные. Он уже думает просто сесть за одну из парт и подождать, но из-за двери вдруг показывается знакомый Джисону мальчик из параллели, Донхёк. И Джисон бы позабыл об этом, только на лице Донхёка яркий румянец, а сам он улыбается слишком уж довольно.       Стоит ему заметить нежеланного свидетеля, как его улыбка сразу сходит на нет. Он хочет что-то сказать, но Джисон, к счастью, соображает быстро.        - Мистер Со там? – он спрашивает это с требовательным выражением и похоже, что это действует должным образом. Потому что Донхёк совсем теряется, сжимая ладонь в кулак и прижимая его к груди.       Джисон поднимается и идёт к кабинету, проходя мимо Донхёка задевает его рукой. Случайно конечно.       Свет в помещении не включен, а из-за серости за окном здесь воцаряется полумрак в котором учитель, с покрашенными недавно в чёрный волосами, смотрится на удивление органично. Скорее всего на его щёках тоже румянец, но здесь его попросту не видно. Он отворачивается от какого-то журнала, переставая нервно крутить карандаш в пальцах свободной руки, и с удивлением смотрит на Джисона, который только сейчас понял, что вошёл без стука. Становится немного стыдно, но учитель ему приветственно улыбается, так что, вероятно, на этом не стоит зацикливаться.        - Джисон, давненько ты ко мне не заходил. Какими судьбами? – звучит так обыденно и к школьнику снова возвращается стыд. Потому что он правда давно к нему не обращался даже по школьным делам. А учитель ведь всегда рад его увидеть.        - Простите, иногда совсем забываю об этом. – он не лжёт, но легче от этого не становится. Мистер Со делает обиженное выражение лица и его комичность хоть немного подбадривает Джисона, который уже думал перевести тему и уйти. Спрашивать о другом человеке неловко даже слишком, но иного выбора не остаётся. – Я хотел спросить по новенького. На Джемина.        - Как-то поздновато ты спохватился. – учитель не упускает возможности съязвить и за это он Джисону и нравится. – И зачем же тебе это? А, он тебя заинтересовал? – звучит абсолютно без пренебрежения и Джисон думает, что будет легче использовать этот предлог, чем придумывать новый. Поэтому он, выдержав паузу и по-актёрски закусив губу, неуверенно кивает и оставляет голову слегка опущенной. Этот жест заставляет учителя издать какой-то нечленораздельный звук, явно выражающий умиление. – И что же конкретно тебя интересует? Или тебе рассказать в общих чертах?        - А можно всё и подробно? – наверное, Джисон сейчас выглядит очень жалко, выпрашивая информацию о «понравившемся» ему «человеке». Но учителя это только забавляет и он деловито сцепляет руки в замок.        - Ну, начало тут как в тех клишированных фильмах. Переехал с семьёй в наш город недавно, друзей и знакомых ещё нет. – Джисон бы с этим поспорил, учитывая то, насколько сильно к нему лезли после урока. – Из примечательного то, что они переехали из-за того, что его ложно обвинили в погроме в школе. Потом правда поняли, что это сделал не он, но репутация испорчена и в том маленьком городке её уже не исправишь.       Не ложно, понимает Джисон, вспоминая, что два месяца назад была реально сильная активность всех существ, оправдываемая солнечным затмением во время Литы. И ликаны не исключение.        - А про семью что-то знаете? – похоже, что учитель этим вопросом приятно удивлён, понимая, что с таким отношением к поиску пары Джисон далеко пойдёт.        - Мне нравится твой настрой. Только сказать я мало что могу. Его родители приёмные.       Мистер Со продолжает говорить ещё что-то, но Джисону всё остальное вообще не интересно.       «Его родители люди»       Эта мысль как неоновая вывеска загорается в голове и её свет затмевает всё остальное, о чём тоже стоит думать. Он терпеливо ждёт, пока учитель закончит говорить, чтобы кивнуть, показывая, что он всё запомнил, поблагодарить, пообещав заходить почаще, и уйти.       Только закрыв за собой дверь, он стирает с лица воодушевлённое выражение с глубоко вздыхает, снова чувствуя тот запах. Стыд заставляет краснеть пятнами, потому что учитель был правда рад за него, а Джисон так умело его обманул, смотря прямо в глаза.        - Так вот оно что. – доносится со стороны и Джисон вздрагивает, замечая Донхёка. Он далеко не ушёл остался здесь, прямо за стенкой. Нагло сидит прямо на учительском столе, словно это его законное место, и улыбается странно. Видимо, покрывшееся красными пятнами лицо Джисона вызвал нужный эффект даже у него. – Подростковая любовь, как это звучит. – и тут до него доходит, как сильно он встрял. Ведь Донхёк никто иной, как главный сплетник. Если он разнесёт это по всей школе, то Джисону придётся повторить судьбу Джемина.       Но до него быстро доходит, что они, по сути, в одном положении. Так что найти компромисс становится слишком легко.        - Услуга за услугу? – Джисон старается звучать серьёзно, даже перестаёт сутулиться, только бы уговорить.        - С тобой приятно иметь дело, малыш. – произносит это Донхёк надменно, но Джисон по энергетике чувствует, что он и сам переволновался и всё это напускное. Он спрыгивает со стола и уверенными шагами уходит из кабинета, оставляя Джисона в одиночестве.       Во всяком случае это не так плохо, как могло бы быть. Не придётся разговаривать с семьёй или целой стаей. Хотя перспектива разговора один на один кажется не сильно лучше. Но выбора нет, потому что лучше это сделает он, чем Суён. Хоть как-то сможет облегчить ей жизнь.       На оставшихся уроках он всё так же игнорирует взгляд Джемина и его самого, хоть желания скрыться от него меньше не стало, даже наоборот. Начало казаться, что ликан не заинтересовался ведьминской фигурой, а просто хочет наброситься на него, в каком из смыслов Джисон ещё не решил. В последние минуты ненавистной химии, которая, к счастью, знаменовала конец учебного дня, последствия обряда снова решили себя проявить. На него обрушивается слабость, буквально прижимающая руки и голову к парте, но, выпрямившись, Джисон стойко её терпит, понимая, что заслужил.       Глаза слипаются и он прикрывает их на секунду, прикрываясь тем, что просто очень медленно моргнёт. Но когда открывает, то обнаруживает, что половина парт уже пустуют, а Хюнинкай тянется к нему чтобы разбудить. А так же то, что Джемин уже ушёл. И это расстраивает больше всего, ведь Джисон даже не запомнил его адрес.       Перед тем как пойти домой он решает умыться в школьном туалете в попытке взбодрить себя. В зеркале на него смотрит худое и бледное нечто, которое ему связать с собой слишком сложно. Набирая в руки ледяную воду он думает, что это сейчас не самое главное. Только при каждом взгляде на своё отражение внутри что-то продолжает надламываться. Когда-нибудь оно сломается до конца, думает Джисон, не сегодня, так завтра.       Взбодриться и правда получается, только непонятно от чего. Ледяной воды или запаха. Джисон всё ещё прикрывает руками всё лицо и ничего не видит, но знает, что он здесь. Стоит рядом и снова прожигает взглядом. Джисон не хочет поворачиваться, не хочет смотреть него, но через силу опускает руки и не открывая глаз произносит:        - Нам нужно поговорить.        - Давай. – разносится через мгновенье и это заставляет вздохнуть глубже. Накатывает противоестественное волнение, а запах становится сильнее. Он уже начинает изрядно раздражать.        - Ну, во-первых, ты можешь это прекратить?       Джисон наконец смотрит Джемину в глаза и в туже секунду жалеет об этом. Потому что один взгляд, и его в тот же миг словно пробивает током, а в груди холодеет. Только это больно, слишком. Сердце бьётся загнанной птицей и дышать становится тяжелее. Он всеми силами сдерживает рвущийся крик и почти подает. Только ликан, естественно, реагирует быстрее и подхватывает худое, но тяжёлое тело на руки. Прижимает к себе и ненамеренно кладёт руку аккурат на шрам.       Это заставляет Джисона прийти в себя и попытаться оттолкнуть парня от себя, но тот вцепился будто намертво и не позволяет даже на сантиметр отстраниться от себя. В один момент Джисон слышит тихое рычание над ухом и все его годами строящиеся барьеры как один дают трещины.        - Отпусти! – он кричит и в последней попытке изо всех сил толкает Джемина.       Неожиданно он правда расцепляет руки и отпускает его. Джисон, не теряя ни секунды, сразу же выбегает из помещения, плюнув на оставленный в углу портфель.       Выбежав на улицу он сразу же промокает до нитки, даже не пытаясь прикрыться от шквала воды. От нервов слёзы начинают бесконтрольно литься из глаз и мешаться с дождевой водой. Он начинает панически шарить по карманам одежды в поисках телефона, с сожалением вспоминая, что оставил его дома на кухонном столе. Слышит, как за спиной открывается входная дверь. Это заставляет рвануть с места и как можно быстрее бежать.       Ноги ноют, как никогда до этого, лёгкие горят так, словно в них целиком поместился ад, но Джисон не останавливается. Продолжает бежать так, будто если он остановится, его убьют. Несколько раз падает, разрывая тонкую кожу ладоней и коленей, но поднимается и продолжает. Позволяет себе немного замедлиться когда видит очертания дома. Судорожно пытается дрожащими руками попасть ключом в скважину. Когда получается, то он пулей заходит, закрывает дверь на все замки и скатывается по двери на пол.       Понимает, что промёрз, но сейчас ему на это плевать. Он срывается в кухню и берёт в руки телефон, на экстренном вызове набирает номер Суён, едва ли попадая пальцами на нужные клавиши. Чуть не разбивает его об пол, когда механическим голосов раздаётся текст о том, что абонент вне зоны.       Ладно, допустим, он и сам найдет, думает Джисон, заходя в кабинет и открывая дверцы огромного книжного шкафа, доверху набитого рукописными книгами. Он помнит, что записи о ликанах были где-то здесь, совсем рядом с феями и пикси. Только сейчас они на глаза совершенно не попадаются. Тогда Джисон просто начинает вытаскивать каждую из них, бегло просматривая и бросая рядом с собой, если не та, что требуется. Вокруг него образуется уже какой-то бардак, а записи всё не находятся. И Джисон уже думает остановиться и снова заплакать от нервов, но вот он наконец замечает часть изображения перевёртыша на одной из пожелтевших страниц. Рядом ней оказывается ещё пара записей о других подвидах, которые Джисон глянет позднее.       Спеша найти что-то сходное с произошедшим, он несколько раз рвёт тонкие страницы и даже режется одной из них. Оставляет несколько капель крови на бумаге и останавливается на одном из абзацев, заметив отдалённо схожее описание. И Джисон узнаёт его.        - Что здесь произошло?! – из прихожей раздаётся крик Суён, которая явно заметила и лужи воды, оставленные Джисоном, и небольшой погром на кухне. А сейчас уже смотрит на брата и раскиданные вокруг него книги и записи.       Она хочет что-то сказать ему или накричать, но стоит ей набрать воздуха в лёгкие, как она замечет разворот, на котором открыта книга в джисоновых руках. Не верит, медленными шагами подходит ближе с намерением лучше рассмотреть и убедиться, что ей показалось. Но ничего не меняется. Заголовок большими буквами чёрным по белому показывает лишь одно слово.       «Запечатление»        - Что это значит, Джисон?       И он правда хочет ей ответить, рассказать всё от начала и до конца без утайки. Только слёзы снова рекой льются, мешая даже нормально дышать, не то что говорить. Суён уже сама хочет кинуться к нему, успокоить всеми возможными способами. Она и сама всё уже поняла, только принять не получается. Джисон сам откидывает книгу в сторону и начинает рыдать. Суён его понимает. Он не готов, никто не готов. И это даже не стыдно. Она садится на колени рядом с ним и уже хочет притянуть в объятия.       Но вдруг на весь дом раздаётся дверной звонок.