Вещь о Надежде

В тот день в лабиринте шел дождь, Ньют оставил записку, попрощавшись с друзьями, и выскользнул в лабиринт, чтобы закончить то, что начали Создатели раз и навсегда. Он бежал до тех пор, пока не наткнулся на небольшой тупик и только тогда глубоко вздохнул и стал подниматься. Сумерки были уже не за горами, и он знал, что ему нужно поторопиться, пока остальные не заподозрили, что он ушел. Слезы катились из его глаз, когда он поднимался все выше и выше по стенам лабиринта. Добравшись до верха стены, он на мгновение крепко прижался к плющу и посмотрел на большие каменные стены, образующие лабиринт. Вот уже три года, как он жил здесь, но никогда не чувствовал себе так, как сейчас. Здесь должно было быть что-то еще. Он знал, что он существует где-то за этими стенами. Когда-то он был полон решимости найти его. Найти выход. Пока темнота не забрала у него то маленькое счастье, что у него осталось. Шли дни, его депрессия росла, и именно тогда он понял, что у него это было. Это было время. И время действовать пришло именно сейчас. Он увидел, как рядом с ним мелькнуло жучиное лезвие, и понял, что они наблюдают за ним. Все до единого. Все эти проклятые Создатели, которые послали их сюда. Повернувшись к маленькой камере, которая мерцала красным на лезвии жука, он грустно улыбнулся им, но в его глазах была ярость, которая не знала границ. – Это то, чего вы хотели. И теперь вы, черт возьми, получите это. – Сказал он, слегка подмигнув камере, прежде чем отпустить ее и погрузиться в забытье раз и навсегда. Ньют застонал и вскрикнул от боли, когда его глаза распахнулись. Он попытался сесть или что-нибудь еще. Все, что угодно, но он не мог пошевелиться, видя, как несколько глэйдеров удерживают его. – Оставайся на месте, чокнутый шанк! Он услышал, как Клинт вскрикнул, когда Галли, Алби и Минхо безуспешно пытались удержать его. Почему он здесь? Почему ему было так больно? И самое главное, почему, черт возьми, он все еще жив? Издав еще один стон, он откинул голову на маленькую подушку, лежавшую позади него, а затем издал еще один мучительный крик, когда почувствовал, как боль отдается в его теле. – Тебе чертовски повезло, шанк. Если бы Минхо не нашел тебя тогда, ты был бы заперт в лабиринте на всю ночь. Скорее всего, ты бы не выжил. Но ты это знал, не так ли? – Пробормотал Алби, наблюдая, как искажается от боли лицо его друзей. – Вы... не должны были меня искать, тупые вы шанки. Ньют стиснул зубы, когда очередная волна боли сотрясла его тело. Алби и Галли обменялись взглядами, а Минхо закатил глаза и грустно улыбнулся. – Конечно, мы бы пошли тебя искать. Ты думаешь, что эта долбаная предсмертная записка сработала бы? Нет. Ты останешься здесь с нами, нравится тебе это или нет. Глаза Ньюта сузились, и он зарычал, несмотря на боль. – Я, черт возьми, не хотел здесь оставаться, разве ты не понимаешь? Но Минхо поднял руку, заставляя блондина замолчать, и они все замерли, чтобы перевести дыхание. – Ты же знаешь, Ньют. Я всегда думал, что ты умный шанк. И я знаю, что ты все еще боишься, но не можешь мыслить ясно. Так что я скажу тебе, в чем дело. Иногда, даже когда все действительно плохо, надежда может быть найдена даже в самые темные времена. И тебе, шанк, по-прежнему есть на что надеяться. Потому что мы все здесь ради тебя, и ты никогда не сделаешь что-то подобное снова. Когда Минхо встретился с ним взглядом, глаза Ньюта наполнились слезами. Его друзья действительно беспокоились. Они действительно хотели, чтобы он был с ними. Именно тогда он понял, какую ошибку совершил. Взгляд Минхо смягчился, когда Алби и Галли сели по обе стороны от него. – Мы здесь ради тебя, Ньют. И так будет всегда. Сохранишь веру живой, да, шанк? Мы все совершаем ошибки. И все это со временем можно будет простить. – Сказал он, когда Ньют протянул руку и крепко обнял друга. Настало время перемен. И если ветер, дующий через Глэйд, был каким-то знаком, то он скоро придет и придет за ними.