Iar

      Я оказался в странной ситуации.       Чувствую себя непостижимо маленьким. И Наруто рядом со мной тоже крохотный. Комната, в которой мы находимся, настолько высока, что мне не удается разглядеть потолка. Настолько обширная, что я не вижу стен. Есть только пол, обставленный слишком массивной плиткой.       Позади меня валяется огромный черный бык. Его копыто такое же большое, как мое лицо. Он лежит свернувшись калачиком на земле, такой необычный в своем спокойствии. Я распластался на брюхо существа. Редкая черная шерсть мягкая и теплая. Из ноздрей животного раздается равномерное дыхание, которое еще больше нагревает воздух. Заостренные рожки сияют гладко и чисто. Я читаю книгу, как будто нахожусь на удобном диване. Как будто это самая естественная вещь на свете. Наруто поливает саженец между копыт быка.       Но то и дело происходят странные вещи.       По полу простираются тени. Наруто роняет лейку и испуганно робеет. Бык издает рычание, от которого я весь дрожу. Морда указывает на пустоту комнаты. Мокрый нос ежится и животное издает остерегающее фыркание. Тени отступают, и все возвращается, как прежде. Наруто снова хватает упавшую лейку. Я возвращаюсь к чтению. Бык с удовлетворением наблюдает за нами.       До тех пор, пока внезапная усталость не оседает тяжелым грузом на мои веки. Я изо всех сил стараюсь держать их открытыми. Но каждый раз, как я моргаю, кажется, что они слипаются. Борьба продолжается, пока усталость не погружает меня в темноту. Через пелену дремоты я улавливаю только теплое дыхание зверя, его мех.       Я изо всех сил пытаюсь открыть глаза.

***

      И я просыпаюсь.       Момент, когда я открываю глаза и вижу над собой потолок сбивает с толку. Я лежу на кровати. Пытаюсь обернуться, на что слабое тело болезненно протестует. Яркая боль выбивает дыхание. Я быстро осознаю, где нахожусь и что только что произошло.       Игнорирую боль и поворачиваю голову. Наруто все еще спит рядом со мной. Так же, как и Обито, который расположился с другой стороны. Во сне он приблизился вплотную к моему Альфе. Настолько близко, что одна доходит аж до меня, цепляясь за мой пиджак.       На мне все еще вчерашняя элегантная одежда.       Лицо ужасно болит. Не говоря уже о моей опухшей губе, которая постоянно пульсирует. Я провожу рукой по лицу и корчу гримасу. Гримаса растягивает губы, пульсация болезненно усиливается. Мое копошение передается и Обито. Но именно внезапные, резкие звуки, которые мы слышим — яростное хлопанье двери, агрессивные шаги по полу, шорох мебели по пути — его будят. Лицо сморщенное ото сна, рука пробегается по шрамам.       — Кто ит мразь? — бормочет он, неизвестный диалект кажется еще более неясным из-за сонного голоса.       Ответ приходит быстро. Пелена, вызванная сном, сразу же отступает. Обито приходит в сознание, как только видит вошедшего Итачи. Мой брат останавливается перед кроватью. Его широко раскрытые глаза смотрят на нас, сияя. Его ярость вызвана не простой неожиданностью. Как будто он ожидал увидеть здесь Обито. И его гнев начал расти, когда он пришел сюда, все более и более неконтролируемый.       Итачи делает шаг вперед. Обито осторожно садится на край кровати. Линия напряженных плеч и проницательный взгляд. В нем не осталось и следа сна. Хотел бы я иметь такую ​​же готовность.       — Ты… — начинает Итачи, дрожа от ярости. — Как ты смеешь…       Обито не отвечает. Серьезный взгляд скользит по искаженному внешнему виду Итачи. Я тоже это замечаю. Он слишком неопрятный. Даже в худшие свои моменты он следил за своим внешним видом. Что-то должно было случиться… Что-то, что сможет оправдывать помятую одежду.       — Что ты с ним сделал?       Итачи в ужасе смотрит на Наруто. Его израненное лицо, покрытое белой марлей. Ноздри расширяются, и я чувствую, как пробуждаются его феромоны. Они сталкиваются с Обито, который реагирует соответствующим образом. Взаимодействие двух доминирующих запахов заставляет меня напрягаться и задерживать дыхание. Они готовы наброситься друг на друга. И никому их не остановить. Не мне точно.       — Я спас его, идиот, — отвечает Обито, глаза вспыхивают.       Итачи делает еще один резкий шаг вперед. Обито встает с постели. Я задерживаю дыхание. Сцена их схватки уже отчетливо изображается в моих глазах. А Наруто продолжает спать, ничего не подозревая.       Но прежде чем они успевают приблизиться, в комнату входит еще одна фигура. Изуми так же неряшлива, как Итачи. Ее глаза расширяются от удивления.       — Бля, он действительно здесь, — рычит она, как будто Обито ее не слышит.       Итачи, кажется, немного приходит в себя. Возвращает свои глаза к Наруто. Сжимает кулаки.       — Тебя видели, как ты входил во дворец с бесознательным Наруто. Покрытым кровью Наруто. Все об этом говорят, — холодно говорит он.       Я прикусываю губу. Мы совсем не были осторожны. Сплетни, наверное, достигли всех возможных ушей. Это была не просто сцена. Все знают Наруто. Все знают Обито.       — Так что не отрицай. Что ты с ним сделал?! — яростно продолжает Итачи.       Напряжение становится осязаемым.       — Он действительно спас нас.       Итачи быстро поворачивается ко мне. Изуми и Обито выглядят очень удивленными. Меня охватывает инстинкт отпустить глаза, но я заставляю себя смотреть на Итачи. Моя губа все еще пульсирует. На мгновение я чувствую вкус крови. Я помню удар, как будто только что получил его. По коже пробегает дрожь. Подобный страх я испытал только в день рождения Наруто. Комбинация двух воспоминании вызывает ужас и тошноту.       — Мы возвращались во Дворец, когда машину внезапно остановили. Водителя убили. Нас заставили выйти. У них были пистолеты… — я помню молоток. То, как они обрушили его на Наруто. Но решаю не открывать эту деталь. Я не могу. Поэтому продолжаю: — Обито внезапно вмешался и противостоял им. Нападавшие сбежали. — я не уверен, что стоит говорить, что он убил двух из них. Поскольку то были Омеги, наверное, никому нет до этого дела. Ужасно. Но мне кажется, что Итачи зацепился бы за любую деталь, лишь бы врезать Обито. — Он привел нас домой. Наруто… он потерял сознание еще до вмешательства Обито.       Больше ничего не добавляю. Опускаю взгляд на простыни. Я не хочу рассказывать про резкую доброту Обито, которой он нас одарил. Может, мне стоило выгнать его, когда мы добрались до комнаты. Не позволять ему спать с нами. Но… у меня не было сил.       Молчание кажется мне бесконечным. Затем Итачи вздыхает. Я слышу шаги. И когда смотрю вверх, Итачи уже обнимает меня. Я напрягаюсь в хватке. Мои кости, подвергшиеся серьезным испытаниям, немного ноют. Прежде всего, я не ожидал такой реакции.       — Слава богу, ты в порядке, — слышу задыхающийся шепот.       Я не отвечаю. Поднимаю глаза и встречаю взгляд Обито. Он мрачно смотрит на нас.       Изуми вздыхает и падает в ближайшее кресло. Выдохнув, она начинает массировать виски.       — Какой ужасный вечер, — комментирует. Ее тон звучит испуганно.       Меня интригуют ее слова, но, кажется, что никто не собирается отвечать. Итачи распускает хватку и поворачивается к Наруто. Ласкает его неподвижное лицо. На мгновение веки дрожат. Но старший брат этого не замечает. Он поворачивается к Обито.       На лице написано презрение. Но он говорит:       — Видимо, я должен тебя поблагодарить, — слова ядовиты и больше звучат как оскорбление.       Обито убийственно смотрит в ответ.       — Мне все равно. Я сделал это не из-за твоей благодарности.       Изуми стучит ногой по полу.       — Ты можешь вести себя нормально хоть раз, — рявкает.       Такой же убийственный взгляд падает и на нее. Учиха обнажает зубы.       — После того, как вы оклеветали меня прошлой ночью?       — Мы сказали только правду. Тебе известно.       — Часть правды, — угрожающе поправляет. — Та, которая вам выгодна.       — Нет, — резко прерывает Итачи. Убирает пальцы с волос Наруто, что поглаживал до этого. Его взгляд останавливается на Обито так же холодно, как и на Изуми. — Мы больше не притронемся к этому разговору.       И я не могу с ним не согласиться. Я ничего не хочу слышать. Не хочу видеть, как они обвиняют друг друга, когда в этой комнате виноваты все. Не снова.       Изуми прищуривается, но молчит. Обито, напротив, мрачнеет еще больше. Они снова смотрят друг на друга, готовые сразиться в схватке. Итачи пытается сохранять спокойный тон.       — Спасибо за то, что ты сделал, — повторяет он. — Но теперь убирайся отсюда.       — Нет.       Отрицательный ответ был ожидаем.       — Тебе здесь не рады, уходи, пока он не проснулся, — повторяет.       — Нет, я хочу поговорить с Наруто.       — Чтобы сказать что? — огрызается Итачи. — Хочешь, чтобы он снова страдал? Ты хочешь огорчить его так же, как и прошлым вечером?       Прошлым вечером он был расстроен, потому что вы ссорились из-за него, как будто его там не было. Мысли так и остается в моей голове. Итачи определенно это знает. Но по отчаянному взгляду Обито очевидно, что это не так. Альфа поджимает брови и губы. В гримасе шрамы становятся еще уродливее. А глаза… У меня нет слов, чтобы описать то, что отражают его глаза.       Тишина удлиняется в немом переглядывании. Итачи бесстрастен. Обито охвачен тоской. Изуми, кажется, исчезла на заднем плане. Я не смею дышать. Даже когда чувствую боль. Метка начинает неистово гореть. Как будто при контакте с раскаленным углем. Боль начинает течь по венам, у меня перехватывает дыхание. Эта боль заставляет часть меня умереть. Но это не мои эмоции. Инстинктивно, под одеялом, протягиваю руку. Ищу руку Наруто и сжимаю ее крепко.       Наруто отвечает на прикосновение.       Мое тело охватил холод. К счастью, все слишком заняты друг другом, чтобы заметить мое состояние. Я пытаюсь снова набросить на себя бесстрастный вид. Чтобы никто не понял тайну, покрытую одеялом.       На мгновение мне кажется, что это молчание может длиться вечно. Или что, удерживая меня, Наруто остановил время. Но затем из других комнат эхом раздаются шаги. Походка более размеренная, легкомысленная. Шагающий, кажется, никуда не торопится. Интересно, кто это еще может быть.       — Изуми, дорогая, что…       Голос прерывается, как только женщина заходит в комнату. Мои глаза сразу же расширяются. Осознание происходит так молниеносно, что у меня перехватывает дыхание. Я смотрю на Альфу, высокую и с нетипично большой грудью. Ее волосы собраны в пучок так туго, что кажется, будто они стягивают черты лица. Красные губы — первое, что выделяется на бледном костлявом лице. Глаза, которые на секунду сосредотачиваются на мне, а затем ускользают слишком быстро… Глаза, которые я вижу каждый раз, когда заглядываю в зеркало.       — Тетя, — устало вздыхает Изуми.       Но женщина больше не смотрит на родственницу. Ее взгляд сосредоточен не на мне и даже не на Итачи. Она раздраженно смотрит на Обито.       — Микото, — приветствует он, не скрывая презрения.       Глаза моей матери стали острее. Тоньше. Суровее. Интересно, смотрю ли я так же на неприятные мне вещи?       — Почему ты продолжаешь появляться? — она говорит прямо, голос сильный и резкий. Красивый. При этой мысли вспоминаю, что она оперная певица. Его взгляд спускается на Наруто. — Что ты сделал на этот раз?       Тоскливый взгляд Обито полностью исчез. На его месте только обида. Он морщит нос, снова обнажая зубы. Но Итачи вмешивается, прежде чем враг скажет чего-то неприемлемого.       — На этот раз он не при чем. Наоборот, мы должны его поблагодарить, — говорит, как будто проглотил лимон.       Он вкратце объясняет матери, что произошло. Микото моргает. Переводит взгляд на сына. При этом она полностью игнорирует мое присутствие. Как будто меня здесь нет.       Мой живот болезненно скручивается.       Ей так легко меня игнорировать?       — Ох, понимаю. — вздыхает массируя лоб. — Этого еще не хватало.       — Я предлагал Обито уйти, — добавляет Итачи, глядя на своего соперника.       — Да, так будет лучше, — соглашается. Он кивает ему в знак признания. — Иди к отцу, ему нужно… — она качает головой. — Мы найдем способ с тобой расплатиться.       Обито вздрагивает.       — Есть только один способ расплатиться.       Итачи угрожающе встает. Но Микото рукой показывает сыну, чтобы он оставался спокойным.       — Опять одно и тоже, — комментирует. — Я говорю тебе, как его мать, смени музыку.       — Где же был ваш материнский инстинкт, когда вы впервые оставили его мне, — отвечает Обито.       Рука, которая держит меня, сжалась. Я крепко отвечаю на прикосновение, пальцы почти болят.       Микото фыркает. Делает драматический жест рукой. Как будто бросая что-то за спину.       — У тебя был шанс, но ты его упустил. Очевидно, что ему лучше с нами.       Обито приближается к женщине. Итачи быстро встает у него на пути. Я только сейчас замечаю, насколько Обито выше.       — Ему никогда не будет хорошо с тобой, — шипит он, глядя на Итачи сверху.       Микото издает звук, похожий на издевательский смех.       — Обито, дорогой, я должна напомнить тебе, что ты чуть не убил его? По крайней мере, мы сможем сохранить ему жизнь.       — Он был с вами, когда это случилось.       — Но причиной то был ты! — рявкает Итачи, делая шаг вперед.       Они стоят так близко друг к другу, что почти касаются.       — Я только сделал то, что ты мне сказал, — тихо рычит он. — Ты ведь такой умный, верно? Ты должен был это предвидеть.       Цвет покинул лицо Итачи. Гнев сделал его бледным, как призрак. Изуми поднимается из кресла, фыркая.       — Если ты не уйдешь, я позову службу безопасности, — предупреждает.       Как раз в этот момент в дверь стучат.       Шум застает всех нас врасплох. На секунду он сбрасывает натянувшееся напряжение. Постукивание возобновляется с такой настойчивостью и силой, что пришедший, кажется, готов выбить дверь. Звук доносится нервно, стучавший, кажется, спешит попасть внутрь. Микото кивает Изуми и та не раздумывая бежит в другую комнату. До меня доходит звук открывающейся двери. Удивленный вздох женщины, который теряется в шуме быстрых шагов.       Внутри заходит единственный человек, которого я не ожидал увидеть.       Зецу.       Я никогда не видел его таким разъяренным. В его тело как будто кто-то вселился, настолько он кажется чужеродным. Он игнорирует всех присутствующих, кроме Обито.       Как только он видит Альфу, его глаза вспыхивают. Зецу кажется настолько опасным, что даже Обито отступает. Расстояние улетучивается и Зецу удается его ударить. Я замираю в неверии. Я этого не ожидал. Зецу всегда казался таким сдержанным, бесстрастным… И он только что врезал Обито. Достаточно сильно, чтобы заставить пострадавшего споткнуться. Затем он хватает брата за воротник и прижимает к стене. Обито намного крупнее и сильнее, но он не реагирует. Кровоточащая скула растерянный вид не позволяют этого сделать.       Его замешательство идентично тому, что красуется и на лице Итачи. Он пятиться при виде сцены. Как будто пытается оказаться как можно дальше от Зецу. Но тот сейчас сосредоточен только на Обито.       — Ты, тупица… — дрожит. — Нахуя нужна охрана, если, черт возьми, ты ею никогда не пользуешься?       Странный отблеск начинает сиять в темных глазах.       — Я…       Зецу сильнее прижимает его к стене.       — Ты понимаешь, каково ваше положение, да? — рычит. — Ты хочешь, чтобы тебя убили?!       — Со мной ничего не случилось! — протестует Обито в ответ.       — Но могло! — слышится рев. — Ты знал, что в городе проводят митинг, из-за которого даже вызвали гребаную армию!       — Я просто хотел прогулятся…       — В городе полно кантерини, а ты идешь гулять, никого не предупредив и без сопровождения! — Зецу смотрит на него с недоверием, пылая гневом. — Если бы тебя поймали, то несомненно бы убили!       — Но этого…       — Я сказал тебе оставаться здесь! — прерывает попытку оправдания. — Почему ты никогда не делаешь то, что я тебе говорю?!       Обито не отвечает, однако его взгляд скользит по Наруто и Зецу это замечает. Он резко отпускает брата и отступает. Смотрит на нас. На самом деле он не выглядит удивленным. До него, вероятно, дошли те же сплетни, что и до Итачи.       — Что случилось? — спрашивает только.       — Террористы остановили их машину и напали на них. К счастью, проходивший мимо Обито остановил их, — сухо отвечает Микото. — Учитывая то, что произошло потом, очевидно, что нападавшие являлись кантерини.       Я в замешательстве опускаю лицо. Интересно, как она может быть так уверена. Что произошло дальше?       — Что произошло дальше? — Обито озвучивает мой вопрос.       Зецу снова смотрит на него. Смертельно серьезно.       — Взорвалась бомба.       При этим словах я каменею. Рядом со мной Наруто тоже застывает под простынями. Но новости настолько серьезные и насыщенные, что все сосредоточены на Зецу. Итачи,       Изуми и Микото не кажутся удивленными. Может, именно поэтому они так взволнованы. Это то, о чем они говорили ранее. С другой стороны, Обито, похоже, совершенно шокирован этой новостью. Он смотрит на Зецу широко раскрытыми глазами.       — Где? Как…       — На данный момент, похоже, смертей нет. Но раненых много, их количество предстоит выяснить. Ни министр, ни знать не принимали непосредственного участия во взрыве, — мрачно говорит Зецу. — Бомба была размещена по старому намеченному пути, а не по тому, который в конце концов решил использовать Мадара. Кто бы это ни сделал, он, похоже, не знал об изменении.       Обито кивает. Он прислоняется к стене, ища поддержки.       — Значит, подозрения о возможном шпионе имеют место быть.       — Он, несомненно, один из тех, кто был проинформирован о мерах защиты, — подтверждает.       Взгляд Обито скользит через Зецу, на Итачи.       — Вы же не думаете, что это был я?! — недоверчиво шипит он.       — Кишка тонка? — издевается Обито, но Зецу качает головой.       — Нет, но ты входишь в число причастных к этому людей. Данзо проверит тебя, как и всех остальных.       Итачи поджимает губы. Кажется, ему это совсем не нравится. Но его ответ остается сдержанным.       — Я буду доступен для любой проверки. Мне нечего скрывать, — гарантирует.       Зецу кивает на сотрудничество.       — Я дам тебе знать, когда начнется процедура. Это произойдет достаточно скоро, учитывая серьезность ситуации.       — Я понимаю.       — И я надеюсь, станет ясно, что Итачи не имеет к этому никакого отношения, — резко добавляет Микото. — Одно только подозрение является клеветническим, поэтому оставьте личную антипатию.       Зецу выглядит очень усталым. Вспышка гнева утихла. Его лицо теперь только осунувшееся, бледное. Он похож на человека, который не спал несколько дней и только что получил финальный удар.       — Нет, конечно, — гарантирует он, ничего не добавляя.       Хватает Обито за запястье и притягивает к себе, направляясь к выходу. Итачи освобождает путь, позволяя им пройти.       — Не будем больше мешать, — говорит только.       Обито широко открывает глаза. Он снова поворачивается к Наруто и с тоской смотрит на неподвижное тело.       — Но…       — Мадара хочет тебя видеть, — резко прерывает какие-либо протесты. — И готовься, он очень недоволен, — Обито останавливается и смотрит ему в лицо. — Бля, ты напугал меня до смерти!       Эти слова заставляют его замолчать.       — Зецу, — зовет Микото перед их уходом. Альфа останавливается, чтобы посмотреть на нее. — Ты случаем не знаешь, продолжится ли праздник или…       Он кивает.       — Король приказал продолжить праздник. Он не хочет подчиняться угрозе.       Микото уверенно улыбается.       — Отлично, как я и надеялась.       Последний взгляд на комнату и Зецу уходит. Он тащит за собой Обито. Мне удается уловить последний отчаянный взгляд, что он бросает на Наруто.

***

      Когда входная дверь закрывается, Изуми падает в кресло и обхватывает голову руками.       — Я не хочу никуда идти сегодня вечером, — жалуется. — Я… все еще слышу звук взрыва.       Микото мягко кладет руку ей на плечо.       — Конечно, дорогая. Как пожелаешь. — говорит и поворачивается к Итачи. — Но нам троим действительно нужно выйти в свет. В театре Хината выразила желание провести с нами время.       Итачи вздыхает. Он тоже опустился в одно из кресел. Руки покоятся на коленях, как будто в попытке выбрать нужные слова. После нескольких секунд он поднимает взгляд на Микото.       — Нужно перенести встречу на завтра. Наруто нуждается в отдыхе.       Я ошеломлённо вскидываю голову. Сказанные им слова чувствуются чуждо. Тем более после того, как он вел себя последние несколько дней. Обнадеживает то, что он осознал, что все произошедшее стало слишком. Даже для меня. Не говоря уже о Наруто. В голове сразу зародилась мысль о том, чтобы лежать в постели и нежится в простынях… всю ночь… с Наруто. Я хочу его. Хочу восстановить иллюзию покоя, подобную той, что окутывала нас на вилле.       Но при словах Итачи лицо Микото становится жестким.       — Что ты сказал? На кону слишком многое, чтобы откладывать, мы должны использовать каждую встречу…       — Мама, подумай, — спокойно прерывал ее Итачи. — На Наруто вчера напали. Все видели, как его, залитого кровью и потерявшего сознание, привел на руках Учиха Обито.       Новость, несомненно, станет предметом многих разговоров. Как думаешь, как именно он отреагирует на такие вопросы?       Женщина фыркает.       — С улыбкой, хорошими манерами и умением толковать, которым мы его научили. Как всегда.       Итачи сжимает кулаки.       — Нельзя рассуждать так, будто ничего не изменилось, оставаясь прежним, — категорически возражает он. — У Наруто случился приступ в театре из-за митинга.       Сколько раз я должен повторять? Он не здоров! Ты не можешь поверить что…       — Я знаю, знаю, знаю, — рявкает Микото, элегантно размахивая руками. — Но эта встреча важна. Хината сказала, что ее отец хотел бы поговорить со мной о чем-то.       — Тогда иди сама.       Микото бросает на сына укоризненный взгляд.       — Прийти самой после того, как он прямо пожелал о присуствии Наруто? Слишком грубо.       Итачи не отвечает. Он устало проводит рукой по глазам.       — Давай подождем, пока Наруто проснется, — наконец решает. — Мы должны сначала понять, каково его состояние.       Микото поджимает губы, пока красная помада не исчезает.       — Я уверена, что несколько таблеток все решат, — говорит она.       Итачи откровенно испепеляет ее глазами. Взгляд настолько красноречив, что мать вынуждена повернуть лицо, чтобы избежать его. Скрещивает руки, подчеркивая грудь.       Она ничего не говорит, пока Итачи наблюдает за ней. Его феромоны медленно начали расти, заполняя комнату. Тяжелый запах подавил аромат Обито. Но для Наруто, кажется, этого недостаточно. Таким образом Итачи может только отметить свое превосходство над двумя другими Альфами.       — Мы должны действовать рационально, — медленно говорит. — Если мы позволим себе уйти в спешке, рискуем споткнуться. У нас уже есть проблема, которую нужно решить.       Изуми смотрит на своего родственника. Ее обычная смелость поутихла, подавленная харизмой Итачи.       — Ты имеешь в виду то, что сказал Зецу? Ты тут не при чем. Они сразу это поймут.       — Но они начнут расследование, в котором мое имя будет упомянуто среди подозреваемых, — объясняет сквозь зубы. — Подумай только, как мы будем выглядеть в глазах дворянства. Неважно, что это ошибка, что я невиновен или что это простая процедура. В глазах этих идиотов мое имя будет ассоциироваться с преступлением. И не простое, на которое правительство легко закрывает глаза. Я буду ассоциироваться с терроризмом.       Микото нетерпеливо фыркает.       — К черту! Мы не террористы, и это все знают. Они поймут, что это ошибка.       — Но наш имидж все равно пострадает, — повторяет Итачи. — Это будет слабость, на которой сосредоточатся наши враги. Если они будут знать, как дергать за ниточки, мы вернемся в забвение.       Я вижу, как моя мать заметно бледнеет от такой перспективы. Она сохраняет надменное выражение лица, но единственный видимый цвет — это мягкий искусственно-розовый румянец и ярко-малиновый оттенок помады. Похоже на бесстрастную маску.       — Но нам не о чем беспокоиться, не так ли? — спрашивает, прочищая голос. — Ты уже знаешь, что делать?       Итачи немного смягчает взгляд. Он коротко кивает.       — Лучше всего попытаться предсказать новости, ставя себя на сторону жертв. Но для этого нам не нужно делать ошибок. А это значит, что Наруто…       Его прерывает фырканье Изуми. Когда я смотрю на нее, в ее глазах больше нет страха, только холод.       — Не перетягивай к себе канат, Итачи, — предупреждает она. — Мы оба знаем, что использование Наруто и того, что произошло, может помочь нам выбраться из неприятностей.       Я застываю. Хватаю Наруто за руку и сжимаю так сильно, как будто это могло помешать кому-либо увести его, использовать.       Итачи прищуривается.       — Наруто болен.       — Половина знати видела бессознательного и постадавшего Наруто, жертву террористической атаки, — торопливо повторяет. — И все знают, как ты о нем заботишься. Нам нужно обратить всеобщее внимание на то, что он стал прямой жертвой.       Подло обвинять кого-то в том, что причинило боль твоему любимому братику, — подчеркивает. — Ставя все в таком цвете, ты окажешься двойной жертвой ситуации. А обсуждение перейдет на того, кто решил, что ты должны быть в списке подозреваемых. То есть Обито.       — Я тоже об этом подумал, — отвечает Итачи. — Но для этого Наруто не обязательно приходить на сегодняшнюю вечеринку, — резко повторяет.       — В этом нет необходимости, — соглашается Изуми. — Но это будет более действенно. Своим красивым побитым лицом он произведет на окружающих большое впечатление. И это позволит нам укрепить свое положение с Хьюгой. Ты видел, как это работает за ужином, не так ли? Хияши сразу же возмутится, услышав обвинение.       — Мы можем сделать это даже без Наруто, — повторяет.       Изуми фыркает еще громче.       — Шисуи прав. Ты перестаешь думать, когда дело касается твоего братишки, — пренебрежительно комментирует. — С присутствием Наруто все обязательно получится. Но ты предпочел бы рискнуть половиной исхода из-за своих эмоций. Наруто будет также хорош, как и всегда. Ты тот, кто губит его, обращаясь с ним так, будто он сделан из стекла.       — Если мы не будем осторожны, Наруто может взорваться.       — Но когда-то это уже случилось! — Изуми раздраженно огрызается. — Тогда мы неплохо справились. Мы сделаем это снова.       — Мы не можем рассчитывать на удачу. Мы должны быть прагматичными.       — Но именно ты о ней забыл! — Глаза Изуми яростно сияют. — Если Наруто взорвется сегодня вечером, тем лучше. Люди подумают, что это стресс, вызванный тем, что произошло. Такой исход еще раз покажет, насколько являемся жертвами ситуации. Как несправедливо включить нас в число подозреваемых.       Итачи пытается ответить, но Микото решительно вмешивается, подавляя его попытку.       — Давайте разбудим Наруто, — решает. — Мы здесь ссоримся, а он, наверное, в порядке.       — Он явно не в порядке, — рычит Итачи, и я не могу не согласится с его словами. Но Микото властно кивает ему подбородком.       — Разбуди его.       Вздохнув, Итачи подчиняется приказу. Он поднимается из кресла и садится на край кровати. На той стороне, где недавно сидел Обито. Я смотрю на эту смену и чувствую себя плохо. Я не хотел, чтобы Обито сидел там. Но то, что Итачи занимает это место, мне кажется еще более неправильным. Задумчиво, я смотрю, как он обращается к Наруто. Пальцы слегка ласкают опухшее лицо. Он осторожно встряхивает и зовет бессознательное тело. Бледные веки дрожат. Затем они медленно открываются, моргая. Взгляд тусклый, еще окутанный туманом сна. Узнав Итачи, Наруто хмурится. Сразу после этого гримаса боли пересекает все его лицо. Он снова закрывает глаза и прочищает горло. Но даже после этого голос все еще доносится слабо.       — Улица…       Итачи нежно убирает челку с лица.       — Знаю. Мы знаем, что случилось. Полиция прибыла как раз вовремя, преступники убежали. Ты в дворце, в безопасности.       Я с сомнением смотрю на эту сцену. Такое чувство, что Наруто действительно только что проснулся. Что мне все показалось. А хватка была всего лишь спазмом спящих мышц. Так же как и неподвижность.       Итачи ничего не говорит об Обито. Да и Наруто не требует других объяснений. Этих слов ему кажется достаточно. Глаза перемещаются на меня. Он ничего не говорит, поэтому я тоже не открываю рот. Только сжимаю его руку под простынями. Чтобы он понял, что я здесь.       Микото подходит к кровати. Жемчужная улыбка растягивает ее лицо.       — Привет, дорогой, — мягко и убедительно говорит она. На мгновение я представляю, что это приветствие адресовано мне. Чувствую, как сердце вырывается из груди. — Как ты себя чувствешь?       Наруто долго смотрит на нее, потом отвечает:       — Голова немного болит. Но в целом в порядке, — он делает паузу. — Я слышал твое пение. Ты была очень хороша, мама.       — Ох, милый! — Микото тает. — Я рада, что ты остался до моего представления.       Она гладит его по щеке. На лице Наруто расцветает застенчивая улыбка.       — Я бы никогда этого не пропустил, — заикаясь, уверяет он.       От приторной улыбки Микото меня внезапно тошнит. Она так сильно отличается от того расчетливого взгляда, который у неё был совсем недавно. Так отличается от холодного прагматизма, с которым она говорила всего несколько минут назад.       — Ты уверен, что в порядке? — вмешивается Итачи.       Наруто кивает.       — Ты готов пойти на вечеринку? — Микото немедленно настаивает.       Он снова кивает.       — Идеально, как и ожидалось от моего малыша!       — Наруто, — вместо этого настойчиво говорит Итачи. — Если хочешь, можешь остаться здесь сегодня. Ничего не случится если ты не себя в форме, — успокаивает его.       — Я в порядке, — возражает он. — Я хочу пойти на вечеринку. Разве мы не должны встретиться с Хьюга?       — Да, но…       — Их поддержка важна для тебя, — напоминает ему все более уверенным голосом. — Я хочу помочь.       Впервые я вижу неуверенность во взгляде Итачи. Как будто он не знал, как реагировать. Смотрит на Наруто, он выглядит счастливым из-за этих слов. Но в тоже время грустным. В момент колебания слово берет Микото.       — Мои дети так очаровательны, — пропевает, обнимая их. Я не удивлен, что меня оставили в стороне. Но все равно больно. Ненавижу то, что это больно. Чем больше времени проходит, тем больше я понимаю, что ненавижу эту женщину. Я должен быть счастлив, что она не притворяется любящей матерью со мной. Я не хочу, чтобы такой человек был моей мамой.       Но… это моя мать.       Наруто вынужден встать с постели. Наша хватка растворяется. Его руку хватает Итачи. Помогает встать и смотрит на Наруто с опаской, как будто он может упасть в любой момент. Но Наруто держится на ногах уверенно.       — Как скоро мы должны спуститься? — спрашивает.       — Когда только будешь готов, — сразу же говорит Итачи. — Не торопись, у нас много временеми.       Напротив, Микото кажется нетерпеливой. При этом не торопит, ничего не говорит.       Наруто выскальзывает из рук Итачи. Осанка Наруто кажется уверенной. Это заметно успокаивает брата.       — Тогда… я приведу себя в порядок, — говорит он. — Я спущусь, как только закончу.       — Не торопись, — отвечает Итачи, одновременно с Микото, которая вместо этого говорит: — Я пойду к Хьюге, чтобы предупредить их, что ты скоро придешь.       — Саске.       Я вздрагиваю, когда слышу свое имя. Мне казалось, что обо мне совсем забыли. Вместо этого Наруто смотрит на меня.       — Поможешь мне с макияжем? — спрашивает. — Я, должно быть, ужасно выгляжу.       — Не так уж и плохо, — уверяет Микото. Она убирает прядь с его лба. — Душ и немного консилера все исправят.       Я корчу гримасу.       Сомневаюсь, что нужно так мало, чтобы все исправить.

***

      Я не умею краситься. А это значит, что я не умею делать чужой макияж. Наруто хорошо это знает, поэтому, выйдя из душа, он ни о чем не просит. Направляется прямо к зеркалу, и начинает все делать сам. Я же встаю под горячую струю. Вода причиняет боль моей коже, но также смывает кровь и пот.       Когда я выхожу, то сразу замечаю, что синяки Наруто больше не видны. В этот момент он как раз заканчивает фиксировать тональный крем один из синяков. Странно то, что марля, обматывающая его голову, осталась на своем месте. Наши глаза встречаются на поверхности зеркала. Он поворачивается, показывая спонж.       — Хочешь?       Смотрю в зеркало. Мое лицо тоже не в лучшем состоянии, поэтому я киваю. Сажусь на унитаз. Наруто подносит полотенце к лицу и аккуратно проходится по коже, высушивая. Убирает влажные пряди со лба, заправив их за уши. Я только сейчас замечаю, насколько мои волосы удлинились.       Я разрушаю тишину, когда Наруто кладет губку, испачканную консилером, на мою скулу.       — Ты не спал, не так ли? — шепчу.       — С тех пор, как появился Итачи, — тем же низким тоном подтверждает он.       Я удивлен. Я думал, что он проснулся после меня, никак не раньше.       — Значит, ты знаешь об Обито.       Он кивает.       — И ты все слышал.       Наруто снова кивает.       — Они бы разговаривали так откровенно, если бы знали, что я не сплю, — объясняет.       Наверное, он прав. По крайней мере, без приторности они бы так не поступили. Я понимаю, что это на самом деле означает за секунду до того, как Наруто спрашивает:       — Что означает, что Обито сделал только то, что Итачи сказал ему делать?       Я прикусываю щеку изнутри. Я знаю, что это значит. Но я не должен знать. Поэтому говорю:       — Я не знаю.       Наруто хмурится. Он продолжает тампонировать мою кожу, ничего не говоря, размывая косметику. Когда я снова смотрю в зеркало, синяка на скуле больше нет. Выбранный Наруто консилер отлично гармонирует с моим естественным цветом лица. А вот с опухшей губой, похоже, ничего не поделаешь.       — Если ты все слышал, почему ты хочешь пойти на вечеринку? — мягко спрашиваю. — Ты слышал Итачи…       — Я делаю это не для Итачи, — признается.       Я хмурю взгляд. В другой ситуации я бы хотел знать. Но сейчас такой поворот просто озадачивает.       — Тогда почему?       — Я… я должен кое-что сделать.       Уклончивый ответ вызывает у меня сомнения.       — Ты хочешь поговорить с Обито?       Я слишком поздно осознаю, как тревожно звучит мой голос. Наруто смотрит на меня. Потом качает головой.       — Я не буду с ним разговаривать, — обещает.       — Тогда почему? — повторяю.       Он качает головой, ничего не говоря. Я чувствую растущее разочарование. Во мне зарождается желание ударить его. Вздыхаю, пытаясь сдержать себя в руках.       — Наруто, я не знаю, чего ты добиваешься, но тебе плохо. Давай останемся здесь, пожалуйста, давай воспользуемся предложением Итачи.       — Я в порядке, — все еще настаивает он.       И на первый взгляд это действительно так. Если не считать повязки, теперь, когда синяков исчезли, он просто кажется немного усталым. У него спокойное выражение лица, не терпящего никакой усталости. Такое поведение пугает меня. Потому что я знаю, что это неправда. Я дотрагиваюсь до его голой шеи. Нажимаю ладонью на метку, и он вздрагивает.       — Не лги мне. Я все чувствую, — предупреждаю его, и по моему телу пробегают волны боли.       Наруто отводит взгляд. Берет мою руку и отодвигает от метки. Нежно сжимает мои пальцы.       — Извини, — бормочет. — Но то, что я должен сделать… это важно.       — Могу я хотя бы знать, что это?       — Не думаю, что ты бы одобрил.       Я пытаюсь превратить фырканье в смех.       — От этого мне не становится лучше.       Наруто тоже пытается рассмеяться.       — Знаю. Просто поверь мне, пожалуйста?       Доверять Наруто сложно. Так было всегда. Но я киваю, потому что больше ничего не могу сделать. В вознаграждение получаю искреннюю улыбку. Он целует мою руку, прежде чем отпустить.       — Как только почувствуешь, что достиг своего лимита, — требую, — мы вернемся. Что бы ты не делал, остановишься, и мы уйдем. Обещай мне, что не попытаешься скрыть свое состояние.       Он обещает, ничего больше не говоря.

***

      Во время спуска в лифте Итачи сообщает Наруто о бомбе. Он умело притворяется удивленным. Если бы я не знал правды, то несомненно, поверил бы ему. Ничто в его поведении не говорит о том, что он все слышал. Он кивает, когда Итачи устало признает, что им придется столкнуться с некоторыми проблемами из-за того, что произошло.       — Если бы ты смог прояснить, что мы не имеем к случившемуся никакого отношения, это очень помогло бы, — предлагает. Затем пристально смотрит на Наруто. Потом добавляет нюанс. — Если почувствуешь, что достиг предела, я сразу отведу тебя обратно в комнату.       Наруто улыбается.       — Саске сказал то же самое.       Итачи поворачивается ко мне. В его взгляде нет вражды. Только теплая ласка.       — Нам очень повезло, что ему можно идти с нами, — заверяет.       Я отворачиваюсь, ничего не говоря. Итачи, похоже, и не ждет ответа, поэтому мы выходим из лифта. В зале намного больше людей, чем я думал. Бомба и митинг, похоже, не напугали их в достаточной мере, чтобы отказаться от вечеринки. Но сразу становится заметным, что воздух, которым мы дышим, другой. Все более напряжены. Сдержанная болтовня. Нахмуренные лица сменяют легкомысленные улыбки. Присутствующие разделились в группы, немногие танцуют. Музыка представляет собой спокойный фон.       Среди небольших скоплений легко заметить Микото с семьей Хьюга. Женщина разговаривает с Хиаши, мужчина оживленно жестикулирует. Ханаби, сестра Хинаты, пьет бокал вина; она кажется более тихой. Рядом с ними стоит еще один человек. Он ниже ростом, фигура тоньше. Точно не Бета. Может быть, еще один Омега? Одежда об этом не свидетельствует. Но опять же, на мне тоже строгая рубашку с высоким воротником. Кружевные рукава — единственное украшение, которое я позволил.       Итачи замедляется и кладет руку нам на плечо, тормозя и нас. Он тоже смотрит на незнакомца. Но его зоркие глаза сразу узнают паренька.       — Это Неджи Хьюга, — шепчет нам. — Сын близнеца Хиаши, его внук.       — Это тот человек, о котором они говорили с Зецу? — спрашивает Наруто.       Итачи кивает. Я сразу вспоминаю разговор. Но они говорили, что он приедет только на выходных, так как не может оставить работу. И только после секунды я осознаю, что выходные уже наступили.       — Он является главой крупной фармацевтической компании, — продолжает обьяснения. — Он Бета.       При этих словах мои глаза немного расширяются. Его внешность кричала о его природе. Но я все еще удивлен, узнав, что он руководит целой компанией. Такие важные роли принадлежат только Альфам.       Итачи улыбается моему изумлению.       — У него блестящий ум, — объясняет. — На самом деле я мало о нем знаю. Но все о нем хорошо отзываются. Он доказательство моего тезиса. Если у человека присутствуют навыки, то он заслуживает достижения успеха независимо от пола. Неджи — Бета, который оказался на одном уровне с Альфой.       Мой взгляд мотается к Хиаши. Интересно, насколько принадлежность к богатой семье, подобной семье Хьюга, повлияла на заслуги, независимо от пола. Слова Зецу все еще звучат в моей голове.       Прежде чем мне удастся что-то сказать, нас замечают. Микото элегантно поднимает руку, показывая. Хияши открыто смотрит на нас. Итачи призывает нас подойти ближе.       Вежливая улыбка на его лице.       — Как ваши дела? — спрашивает он первым.       Хияши сразу понимает не слишком скрытый смысл этих слов.       — К счастью, все хорошо. Бомба взорвалась, когда наша машина была далеко. Мы только слышали шум. — он делает паузу. — Стало известно что-то еще? О смертельном исходе?       Итачи качает головой.       — К сожалению, я ничего не знаю. Но мы должны оставаться спокойными. Взрывчатка была спрятана на первом этаже бизнес-здания. Внутри были только офисы. Учитывая поздний час, я хочу надеяться, что там никого не было.       Хияши вздыхает.       — Хорошо, что террористы совершили такой просчет. Твоя мать сказала мне, что ты находился в близи зоны взрыва, когда он произошел.       — Да, мы как раз проезжали по параллельной улице. Если бы машина не развернулась, мы оказались бы в эпицентре катастрофы.       — Какое везение, что они не знали точного маршрута! Хотя они и были близки к этому. Микото вздыхает.       — Они становятся все более агрессивными и опасными. Я боюсь того момента, когда мы больше не сможем спокойно ходить по улице.       — Это время, наверное, уже наступило.       Я поднимаю лицо к Неджи. Это он говорил. Спокойным голосом и сдержанным тоном. Поднимает кубок к губам и смотрит на Наруто.       — Простите мое любопытство… — говорит он. — Это вас видели, раненего и потерявшего сознания вчера вечером?       Я столбенею. Я не ожидал, что этот вопрос всплывет так скоро. Напротив, Наруто остается спокойным, он кивает в знак согласия.       — Да, но я мало что помню. Я был без сознания, — добавляет он почти с иронией и намеком на улыбку.       Неджи улыбается в ответ.       — Да, верно. Кажется, я мельком видел сцену. В тот момент я как раз прибыл в       Королевский дворец.       — Давай перейдем на ты, — позволяет Наруто, ненадолго прерывая собеседника. Он кивает в знак признания.       — Да, мы еще не представились. Неджи Хьюга.       Альфа хватает протянутую к нему руку.       — Узумаки Наруто. — Итачи повторяет жест. И Хияши улыбается, глядя на своего внука.       — Не позволяй разным фамилиям загнать тебя в заблуждение, — предупреждает старший. — Они братья.       — Мои прекрасные дети, — нежно заявляет Микото. — Мы с мужем усыновили Наруто, когда он был еще младенцем.       Неджи кивает, приятно впечатленный новостью. На меня, как обычно, никто не обращает внимание. Вместо этого Бета возвращается к прерванной теме.       — Если я не ошибаюсь, ты был с Обито Учихой? Могу поклясться, что именно он нес тебя. Итачи застывает рядом со мной. И Хияши тоже сужает глаза. Прошлая ночь, по-видимому, все еще свежа в памяти. Наруто, однако, не упускает ни секунды.       — Я в курсе, мне сказали. — все еще улыбается. — Мне жаль. Но я помню только как проснулся в своих комнатах.       — Но, дитя мое, — встревоженно вмешивается Хияши, — что случилось?       Наруто вздыхает. Как раз в этот момент мимо проходит официант с шампанским. Итачи берет два бокала и передает один из них Наруто. Я тоже хочу выпить. Алкоголь помог бы мне все это вынести. Но дурманящая жидкость, как я уже понял, не очень хорошо влияет на мой организм.       — Я попал в аварию на обратном пути из театра, — наконец говорит Наруто, прежде чем Итачи ответил бы на его месте.       Неджи хмурится.       — Но не из-за бомбы. Я видел, как ты прибыл за час до взрыва.       — Нет, ты прав. Бомба тут ни при чем.       — Хотя мы уверенны, что это тоже дело рук террористов, — с опаской бормочет Итачи. Взгляд Хияши становится еще более озабоченным.       — О боже, что вы имеете в виду?       Вкратце Наруто описывает то, что случилось с нами на улице. По ходу истории впервые два пара глаз Хьюг скользят по мне. Увидев это, Наруто протягивает руку и обнимает меня, защищая. Его рассказ прерывается на моменте, перед вмешательством Обито. Поэтому я беру слово и продолжаю рассказ. В этот раз я тоже не упоминаю об убийствах, но при этом я чувствую себя соучастником этого преступления.       Краткое описание привлекает внимание Ханаби. Она перестает разговаривать с Микото, чтобы уделить нам свое внимание.       — Но это ужасно, — потрясенно восклицает. — Где была полиция? Отсутствие вчерашней безопасности непростительно. Сначала жестокая демонстрация, затем террористический акт, а теперь и это…       — Я уверен, что ответственные лица понесут отвественность, — убежденно говорит Хияши.       — Это то, на что мы надеемся, — говорит Микото. — То, что случилось с моим сыном, непростительно. Он мог умереть!       Разговор продолжается на тему общественной безопасности. Таким образом Итачи представляет свое стремление стать следующим министром внутренней обороны. Хияши, похоже, не удивлен открытию. Похоже, он уже знал. Вместо этого Неджи кажется достаточно заинтригованным, чтобы задавать ему вопросы. Они говорят о недочетах нынешней системы и о их возможных решениях. Я стараюсь следовать за разговором, как могу. Но я слишком беспокоюсь за Наруто. Он занят более легким разговором с Ханаби и Микото. Я смотрю на маму, и меня немного тошнит от ее поведения. Такое чувство, что она демонстрирует товар со всеми своими преувеличенными комплиментами Наруто, голубые глаза которого продолжают настойчиво скользить по пространству, как будто в поиске кого-то. Мне не удается понять, в какой стороне устремлен его взор. Бальный зал ничем не отличается от обычного. Только центр более пуст, что позволяет видеть сцену с музыкальными инструментами. Только сейчас я замечаю, что нет оркестра, который оживил бы вечер.       Просто время от времени кто-то садится за пианино и импровизирует музыкальное представление. Это объясняет, почему фоновая музыка такая мимолетная.       Однако беспокойство Наруто вскоре заражает и меня. Даже Неджи начинает несколько раз бродить глазами по комнате, не прекращая беседовать с Итачи.       — Ох, вот и они! — довольно говорит в какой-то момент.       По линии его взгляда легко проследить траекторию. Я сразу понимаю, о ком он говорит. Итачи становится бесстрастным. Наруто делает вид, что ничего не произошло, продолжает разговаривать с Ханаби. Но по его хватке на стеклу становится ясно, что он знает о его присутствии.       Неджи пытается кивнуть Обито и Зецу. Точно, с последним он состоит в дружеских отношениях. Но Хияши сухо опускает руку племянника.       — Не зови их, — резко говорит.       — Почему?       Ясные глаза ненадолго останавливаются на Наруто, который, в свою очередь, продолжает делать вид, что ничего не заметил.       — Позже объясню. Но сейчас Обито здесь не рады.       — Разве мы не должны поблагодарить его за помощь, которую он оказал?       — Мы его уже поблагодарили, — холодно говорит Итачи. Т      он заставляет Неджи замолчать. Он смотрит на своего друга, но, кажется, понимает серьезность желания своего дяди. Он не зовет Зецу, просто смотрит, так же, как и я. За ними следует горстка мужчин. Они особенно выделяются среди других гостей. На них темная одежда и такие же ботинки. Их лица суровы. Кажется, я вижу кобуры под длинным пальто до середины ног. Такое чувство, что они вышли из нуарного романа.       Интересно, это и есть знаменитая охрана?       Их присутствие омрачняет Итачи.       — По крайней мере, Хината тоже прибыла, — замечает Хияши, отвлекая мое внимание. Она пересекает пространство под руку с Какаши и тем же дворянином, с которым Хьюга встретились на днях. Мистер… Ишига, или что-то в этом роде. Взгляд Хинаты загорается, как только она видит Наруто. Девушка мило улыбается, от чего щеки багровеют. На ней больше нет роскошного театрального платья. Юбка красивого фиолетового цвета скользит по ее бедрам, как вода. Корсет подчеркивает грудь. Прозрачные объемные рукава закрывают плечи и руки.       — Извините за опоздание, — говорит она, присоединяясь к нам.       — Беру всю вину на себя! — уверяет Какаши. — Я потерял счет времени между одним словом и другим.       Лорд посмеивается.       — Не нужно извинятся за вежливое отношение к своим поклонникам. Мне бы тоже хотелось, чтобы меня остановило столько прекрасных Омег!       Комментарий вызывает смех. Итачи присоединяется к веселью, хотя его глаза по-прежнему не отрываются от Какаши. Видно, что ему не нравится его присутствие. Наруто тоже игнорирует мужчину, он отвечает только на милую улыбку Хинаты.       — Как вы? — спрашивает прикусывая губы. — Я слышала о том, что с вами случилось…       — Несчастный случай, — отвечает Наруто. И, предвещая следующий вопрос: — Давайте не будем портить прекрасную атмосферу не стоющим внимания происшествиям. Все разрешилось лучшим из способов, и это главное.       — Да, хорошо сказано! — вмешался внимательно слушающий Лорд. — Если мы продолжим обсуждать случившееся с таким беспокойством, то доставим удовольствие террористом. Мы на вечеринке, повеселимся же! — добавляет он, поднимая бокал для тоста.       Остальные дворяне последовали его примеру. По помещению раздался мягкий звон встречающегося стекла.       — Хорошо сказано, мистер Ишигава, — говорит Итачи, напоминая мне, таким образом, полное имя мужчины.       С этим пожеланием разговор принимает более фривольное направление. На мгновение я даже поражаюсь тем, насколько легко оказалось соскользнуть на тему только что состоявшегося концерта. Ишигава одаривает комплиментами Микото. А женщина, в свою очередь, обращает внимание на необычную выходку Какаши. Наруто и Хината также обсуждают недавнее выступление. Они остались несколько в стороне от других гостей. А те, кажется, уловили атмосферу и охотно решили оставить молодым людям личное пространство. Лишь Ханаби изредка бросала на них насмешливые взгляды человека, который, кажется, многое знает. Но я не думаю, что в ее поведение есть что-то двусмысленное. Хината влюбилась в Наруто. И ее семья это одобряет.       Я оказываюсь оставленным в стороне. Но это является отличным поворотом событий. Мне совсем не хочется вступать в принудительную социализацию. Я здесь не для того, чтобы заводить друзей, или обмениваться фривольными репликами. Я просто хочу убедиться, что с Наруто все в порядке. До сего момента он, кажется, хорошо держится. К этому, несомнительно, повлияла осмотрительность Хинаты. Сомневаюсь, что он был бы таким спокойным в компании тех Альф, которые так и хотят затащить его в кровать. Кроме того, его глаза продолжают перемещаться по комнате. Но взгляды настолько мимолетные, что мне не удается определить, что он ищет. К тому же, факт того, что он поворачивается в совершенно противоположную сторону от Обито совсем не облегчает ситуацию.       В какой-то момент меня захватывает понимание того, что тот, кто часто поворачивается в ту сторону являюсь именно я. Вернее, в сторону Зецу. Сначала я лишь хотел проверить, взяли ли они Дейдару с собой. Но нигде не видя своего друга, я стал одержимо следить за Альфой. Часть меня хотела бы присоединиться к нему. Спросить его, что он думает о демонстрации, о бомбе. Мне неимоверно хочется вытянуть всю информацию об информаторе. И меня так сильно порывает ему высказать свое мнение о Неджи Хьюге. Про то, что ему удалось добиться неимоверных высот даже будучи Бетой, и про то, что удалось это ему только благодаря семьи. Мне хочется услышать его мнение, размышление и умозаключения. Там, в его присутствии мне будет намного спокойнее, чем здесь.       Щеки непроизвольно краснеют. Не в силе скрыть свое смущение я отвожу взгляд. Стыд, вызванный последним желанием заставляет мой желудок скрутиться. И голос Дейдары в голове, смеющийся над моей предполагаемой влюбленностью, заставляет меня растеряться еще больше. Я не влюбился.       Наруто бросает на меня быстрый озадаченный взгляд. Как будто он заметил мое смятение. Я качаю головой, тем самым давая понять, что не о чем беспокоится. Удовлетвореный невысказанным ответом он возвращает свое внимание на Хинату. Но рука все же скользит по моей и крепко сжимает ее. Глаза непроизвольно закатываются.       О чем бы он не подумал, он ошибается. Мне совсем не нужно его утешение.       — Мистер Хатаке?       Резкий угловатый голос заглушает веселый звон вокруг меня. Хината и Наруто тоже замолкают и поворачиваются к остальным. Один из мужчин в темном плаще, который следовал за Обито, привлек к себе внимание. Руки в карманах, шляпа сдвинута с безбородого лица, он подозрительно смотрит на Какаши. Глаза кажутся болезненно-зелеными. Они дрожат. Но Хатаке, кажется, совсем не впечатлен внешностью собеседника. Альфа смотрит на мужчину сверху вниз и делает глоток вина.       — Вам что-то нужно? — глумливо спрашивает он.       — Задать вам несколько вопросов.       Какаши, кажется, обдумывает сказанное.       — Обычно я не отвечаю людям, у которых нет чувства моды.       Хината рядом со мной улыбается. Итачи закатывает глаза. И забавно, что я разделяю обе реакции. Включая опаску Хиаши.       Мужчина в длинном пальто достает значок. Движение кажется сухим, отточенным. На лице Какаши проскальзывает едва уловимая ухмылка.       — Ах, Мистер Какузо. Простите, что не узнал вас. Но сами поймите, ваше лицо довольно незапоминающиеся.       Дерзость Какаши подчеркивает мрачность мужчины. Часть меня восхищается его спокойствием. Мне не удалось распознать недавно промелькнувший значок. Наточенное движение же довольно узнаваемое. Я не раз видел его в кино, наталкивался в книгах.       Мужчина, несомненно, является член какой-то государственной организации. Агент или шпион в секретной полиции. Это объяснило бы напряженную позу, которую все тут же приняли. В помещение витает недоверие к этому человеку. К тому, что он представляет.       — Я хотел бы поговорить о вашей песне.       Внезапный холод пробирает мои кости. Я слежу за реакцией Какаши, но он остается раздражающе расслабленным.       — Я не знал, что вы являетесь моим поклонником, — рассуждает в голос, рассеянно вертя стакан. — Но я боюсь, что вы должны быть немного более конкретным.       — Последняя песня, исполненная на концерте.       — Ох! — язык ударлся о небо. — Вы говорите о самой успешной песне? Вы были среди тех, кто не мог перестать аплодировать?       — Прекратите шутить, — рявкает полицейский. — Что вы имели в виду таким произведением?       Какаши фыркает, выглядя почти разочарованным.       — Проклятие. Если бы вы действительно были моим поклонником, вы бы знали, что я никогда не даю объяснений своим текстам. Мой подход герменевтический*. Именно вы должны быть тем, кто скажет мне, что текст песни собой представлял.       — Прошу вас ответить на заданный вопрос.       С твердым приказом игривость исчезает из разноцветного взгляда. Карий глаз сияет почти как рубин.       — Если вы слишком глупы, чтобы составить собственное представление о тексте, это не моя проблема.       Мои глаза расширяются. Оскорбление было слишком прямым. Хатаке даже не попытался это скрыть. Я уверен, что оскорбление должностного лица карается. Особенно во время выполнения своей службы. Так что я не удивлен, когда этот Какузо предупреждающе поднимает феромоны. Его челюсть твердеет, глаза сужаются.       — Давайте поговорим об этом в более приватной обстановке.       При таком явном приказе вмешивается Хиаши. До сих пор он ограничивался наблюдением, как и другие.       — По моему скромному мнению нет нужды создавать полемику из-за простой песни.       — Я лишь выполняю свои обязаности.       — И с каких это пор искусство стало объектом расследования? — спокойно вмешивается Итачи.       Я удивлен его внезапной позицией. Вероятно, что он вмешался лишь для того, чтобы разделить сторону Хиаши. Но судя по отрешенному взгляду, который Какаши бросает на Альфу, ему определенно не льстит такой исход.       — Если песня содержит незаконный контент, он должен быть расследован, — отвечает раздраженный полицейский.       — Искусство это свобода, — мягко отмечает Неджи. — Морализация искусства убивает ее основу.       — Государство будет решать сию дилемму.       — Было бы правильнее оставить последнее слово за тем, кто занимается искусством, — поправляет Итачи. — Не так ли, мистер Исихигава?       Названный господин сразу же начинает потеть, привлекая к себе внимание. Особенно у полицейского. Он вытирает мокрый лоб.       — Ну, музыка не совсем моя область. Но если бы этот… нравственный критерий применить к театру, которым я занимаюсь, я боюсь, что наши постановки резко сократились бы. Мы знаем, что паррицид* — один из самых тяжких грехов, но сколько трагедий посвящено этой тематике?       Какузо начинает терять терпение.       — Песня представляет собой ниспровергающее приглашение. Мистер Хатаке должен ответить за это.       Наступает момент молчания. Момент, в котором Какаши продолжает смотреть на полицейского со скучающей неприязнью. Тогда Хината, до сих пор остававшаяся в стороне, молча делает шаг вперед.       — Н-ниспровергающее приглашение? — повторяет она так недоверчиво, что запинается. — Но… вы хоть слушали песню?       Она заметно краснеет когда Какузо поворачивается и смотрит на нее своими зеленоватыми глазами.       — Конечно, моя госпожа.       — Тогда как вы можете делать такое заключение?       — Я не единственный, кто так думает.       Ответ застает Хинату врасплох. Она хмурится и, в непонимании начинает сжимать ткань своей юбки, показывая разочарование. Из груди вырывается невольный вздох.       — Как можно было исказить настолько ее смысл. В конце…       — Хината, — мягко прерывает Какаши.       Девушка краснеет еще больше. Она все еще сжимает юбку. Затем, оставив несчастную ткань, поднимает руки к груди.       — Нет, прошу прощения. Мне знакома твоя позиция. Но… — девушка оглядывается на Какузу. — В тексте не говорится о скрытом перевороте и нету никакого призыва к революции. Песнь затрагивает тему понимания и любви! Загадочный брат, постоянно фигурирующий в песне, является лишь метафорой для обозначения Омег…       Потому что Альфа, Бета и Омега изначально были братьями. Но люди начали об этом забывать! — Хината делает вдох, взгляд так и остался прикован к полу. Она, вероятно, чувствует обжигающее давление со стороны скептических глаз Какудзо. — Если вы человек с добрым сердцем, то поймете, что любовь к брату вечна, несмотря на присуствие каких-либо недопониманий. Весь наш социум пропитан недопониманиями.       Падальщики, которые пытаются настроить нас друг против друга. Кричат ​​теории, гоняются за моралью… В этот момент отчуждения от Господа кажется, что отношения между Альфой и Омегой — чистой воды утилитаризм. Хрупкое равновесие привязанности, которое всегда связывало нас, было отвергнуто. Они указывают на различия и обвиняют в их существование нас же. Верно, братья бывают разными: но суть при этом не меняется. Разнообразие не должно быть поводом для конфликта. Но даже в этом случае… вот уже несколько лет экстремистские группировки… лгут нашим братьям Омегам. Они убеждают их, что они должны вести против нас войну. И это неправильно! — дрожащий голос на мгновение захлебывается эмоциями. — Наши братья должны смотреть дальше войны и страха. Понять, что настоящий Хозяин тот, кто их обманывает. Там, где вы увидели ниспровергающее приглашение, мы попытались передать отчаянный крик о любви. И мне интересно, как вы смогли настолько исказить ее смысл…       После такого философского монолога следует долгое молчание. Хината была так порывиста в рассуждении, что румянец распространился вниз по шее. Глаза блестят, руки трясутся. Тем не менее, она продолжает смотреть на Какузо твердо. Как будто бросая ему вызов.       Полицейский удостоил ее лишь быстрым взглядом. Выслушав объяснение, он бесстрастно возвращается к Какаши.       — Это правда?       Вопрос заставляет автора вздохнуть.       — Как я уже сказал, вы — идиот. В следующий раз мы изложим свой ответ рисунками, чтобы до вас доходчивее доходил смысл использованнных нами слов.       При этом комментарии Какузо краснеет от гнева. От мужчины исходит угрожающий запах феромонов. Но это ничуть не сломило настрой Какаши. Хиаши напрягается. Но теперь, когда неприкрытый смысл песни был изложен он, кажется, успокоился.       Я обращаю свой взор на Хинату и задаюсь вопросом, действительно ли она права. Не думаю. Реакция Дейдары была слишком бурной. Он бы не стал так реагировать, если бы в песни скрывался призыв к миру. Да и до меня слова дошли совсем другим смыслом.       — Ваш текст допускает множество интерпретаций, — наконец утверждает полицейский.       — Если бы вы действительно были моим поклонником, вы бы знали, что это относится ко всем моим текстам. Как я уже сказал: герменевтический круг. Смысл излагается самим слушателем. И, честно говоря… — продолжает он конфиденциально. — Если вы увидели в тексте ниспровергающее приглашение… только потому, что вы сами хотели это увидеть.       Обвинение очевидно, даже если оно не заявлено прямо. И это достаточно смело, чтобы Исигава вздрогнул, а Хиаши закатил глаза. Я сам удивлен. Но его слова заставляют меня задуматься. Если такой исход правдив, то может быть именно поэтому мы с Дейдарой увидели в этом совсем противоположный смысл. Такое рассуждение имеет место быть.       Какузо, с другой стороны, дрожит от возмущения.       — Как вы смеете?       — Я всего лишь предлагаю проверить совесть.       В ответ получает презрительный взгляд.       — Нет необходимости. Я противостоял Кантерини еще до того, как вы научились играть на пианино.       — Ах, я и не думал, что вы настолько стары.       Зеленые глаза полны презрения.       — Именно из-за таких мягких пижонов, как вы, наше общество разваливается. Но, по крайней мере, вы должни иметь совесть понять, что единственная причина, по которой вы можете вести такую спокойную жизнь, — благодаря таким людям, как я. Вместо этого вы препятствуете моей работе!       — Никто не припятствует вашей работе, — снова вмешивается Неджи. — Давайте просто согласимся, что существуют более насущные проблемы, чем песни Какаши. Реальные проблемы, — добавляет он.       Какузо поворачивается к Бете.       — Молодой господин, вам не знакомо населения гетто. Вы говорите о любви, но не знаете, с кем имеете дело. Я провел десятилетия в отделении полиции Варсайского гетто.       Мне пришлось изучить их образ мышления, чтобы выжить. Уверяю вас, что если бы эта песня была распространена, они бы интерпретировали ее так же, как я. И это привело бы к тем же последствиям, что произошли совсем недавно.       Хината снова пытается протестовать.       — Но…       — Неважны ваши намерения. Если вы не хотите такого риска, возможно, вам следует бросить эту герменевтическую чепуху и говорить ясно.       Глаза Какаши снова светятся гневом. Но впервые в разговор вступает моя мама.       — Мы понимаем вашу точку зрения. Ведь вы из полиции. Вы лучше нас знаете, какие стратегии следует применять для борьбы с терроризмом. Я уверена, Какаши примет к сведению ваши слова.       Вмешательство в пользу Какудзо поражает Хиаши. И на секунду Итачи нетерпеливо поглядывает на нашу мать. Микото, однако, держит примирительную улыбку.       — Надеюсь, — говорит Какузо.       При этом он кажется совсем не убежденным. Напряжение не спадает, оно так же сильно давит на атмосферу, как и вначале. Затем Микото широко улыбается и снова говорит:       — Вы должны быть по-настоящему преданным своему делу человеком. Приятно знать, что мы защищены кем-то одаренным такими почетными моральными устоями. Я слышала, что в Варсайском гетто самый высокий уровень преступности в штате.       Исигава, кажется, более чем счастлив сменить тему. Из-за нервозности его толстое лицо покрылось потом.       — Разве Варсай — это не гетто, где прятали Обито Учиха?       Мое сердцебиение автоматически учащается. Наруто все еще держит меня за руку. Его нетерпение ко всему этому разговору очевидно.       — Да, — подтверждает Какузо им обоим. — Одно из худших мест, где может расти ребенок. Это чудо, что он был еще жив, когда о нем узнали.       — Ну, тогда еще никто не знал, кем он являеться, — отмечает Ханаби.       — Я говорю в общем, миледи. Ни одному ребенку не было легко в том месте. Либо ты был с повстанцами, либо они тебя убивали, — объясняет. — В гетто находилась одна из самых важных ячеек кантерини. Оттуда отдавали приказы, которые также выполнялись в столице. Большие шишки находились в том гетто. Мы воевали с ними.       — Боже! — восклицает Микото под впечатлением. — Это то, что вы имели в виду ранее? Я не думала, что война — в буквальном смысле этого слова.       — Моя госпожа, вы не должны сравнивать тех Омег с нашими. — говоря это, он мимолетно посмотрел на меня. От этого простого взгляда мурашки побежали по моей коже. И Наруто тут же притягивает меня к себе, напрягаясь. Но Какудзо продолжает: — Омеги из гетто никогда не были образованными, они простые инстинктивные звери. Они бы перекусили вам горло без причины, за простое ваше существование. Тоже самое происходит с собаками, если не держать их на поводке.       Его слова меня бесят. Я сжимаю зубы, и мне приходится физически заставлять себя не отвечать. Наруто замечает мое состояние и тянет меня назад.       — Они даже не прочь использовать детей в своих целях. Они вдалбливают им в голову свои идеи и заставляют их нести сообщения. Иногда даже закладывать бомбы. Вы понятия не имеете, сколько детей погибло от таких дефектных устройств.       — Боже мой… — неверующе бросает Ханаби.       — Я потерял из-за них много людей, — продолжает полицейский. — Требуется определенное мужество, чтобы выполнять эту работу в таких местах. Они хорошо прячутся, как крысы. В конце концов нам удалось выследить одного из лидеров.       Благодаря чему мы захватили целую бригаду. К сожалению, нам не удалось выяснить личность других участников. Но наш успех стал для них огромным ударом. Им пришлось перестраиваться с нуля. И на несколько лет Варсай стал спокойнее.       — Невероятно! — восклицает Микото. — Вы, должно быть, профи своего дела.       Какузо усмехается. Но видно, что комплимент вызывает у него гордость. Недавнее напряжение полностью спадает. Его тщеславие взяло верх.       — Этот подвиг принес мне повышение в молодом возрасте. Вот почему я до сих пор ношу с собой этот символ победы.       Из-под пальто достает цепочку. В конце которой покоится подвеска. Это плоский, очень гладкий сероватый камень. На нем выгравирован символ. Что-то вроде дуги с одной прямой линией и другой изогнутой. К настоящему времени я провел так много времени за эзотерическими книгами, что сразу узнаю их. Это ur, бык. Руна силы, упорства. Руна, указывающая на способность энергично решать даже самые сложные задачи.       Я смотрю на Какаши. В ответ моему взгляду он подмигивает. Наруто замечает наш безмолвный диалог и хмурится. Но кроме него этого никто не замечает. Они слишком заняты разглядыванием подвески.       — Что это? — осторожно спрашивает Неджи.       — Сатанинский символ, который постоянно тащил за собой их глава. Звали его Ур, — отвечает мужчина.       Как руна, невольно осознаю.       — Я всегда ношу его с собой, чтобы не забыть, с какими зверями мы сражаемся. Жалость излишня при общении с такими людьми. Именно поэтому я приказал повесить на месте. С колючей проволокой.       Я замираю. Образ сразу всплывает в моем сознании. Никакой пощады, однозначно.       Наруто рядом со мной тяжело сглатывает. Теперь я изо всех сил сжимаю его пальцы.       Хината подносит руку ко рту и подавляет испуганный всхлип.       — Но это слышком жестоко! Бесчеловечно! — протестует.       Раздраженное появляется на лице Какузо.       — Против зверей используються крайние методы. Но не называйте меня бесчеловечным, я был даже слишком милостивым. С ними был ребенок. Они сказали, что дитя не имеет к ним никакого отношения. Я сомневался, но все же отпустил его. Я не убиваю детей, в отличие от них. В конце концов, я надеюсь, что ребенок усвоил урок, увидев конец тех мятежников, — заключает он с удовлетворением.       — Иногда только крайными методами можно добиться результата, — соглашается       Микото.       Хината делает долгий возмущенный вздох.       — Прошу прощения. Мне нужно выпить воды.       Не удосужившись подождать ответа, девушка отступает. Наруто тоже пользуется возможностью уйти. Разговор стал слишком тяжелым. И даже если часть меня хотела бы еще послушать, другая противится этим ужасным речям. Но они дают мне еще больше понимания того, что там происходит.       Картинка незнакомого мне человека, которого я душу колючей проволокой снова проплывает перед глазами.       Окутанный смятением я следую за Наруто. Мы приближаемся к Хинате. Девушка остановилась рядом с роскошно накрытым столом. Альфа стоит к нам спиной, плечи дрожат. Сгорбленная поза сразу дает понять, что она прикрывает лицо руками. Когда мы подходим достаточно близко, я замечаю, что она плачет. С трудом сдерживает рыдания.       Но, заметив наше приближение, она поднимает залитое слезами щеки.       — Это… это ужасно, — бормочет, отводя взгляд. — А он хвастался содеянным! Я…       Девушке не удается закончить предложение, она вновь прикрывает руками лицо. Наруто смотрит на нее, ничего не говоря. Он делает шаг вперед и заключает ее в объятия. Хината охотно позволяет прижать себя к его груди.       — И он позволил этому ребенку смотреть…-       До меня доходят ее всхлипы.       Я обмениваюсь многозначительным взглядом с Наруто. Он тоже выглядит очень расстроенным. Но он лишь качает головой, как бы прося, чтобы я не вмешивался. Не то чтобы мне этого хотелось. Несколько долгих минут я наблюдаю за ними. Хината медленно успокаивается. Когда ее плечи перестают трястись, она слегка отступает. Наруто никак этому не препятствует.       — Извините меня. Просто… я не могу этого вынести. Я терпеть не могу насилие. Это неправильно.       И, говоря это, ее глаза снова сияют.       — Я тоже терпеть не могу насилие, — бормочет Наруто.       Хината почти благодарно смотрит на него.       — Мир был бы лучше, если бы все разделяли нушу идеологию, — бросает дрожащим голосом. Взгляд останавливается на небольшую группу, которую мы оставили позади. — Мне неприятна компания того Альфы.       — Хорошо, давай останемся здесь, — соглашается Наруто. — Если уж быть откровенными, я слегка проголодался.       Хьюга снова улыбается.       Вдали от Итачи и остальных я чувствую, что могу дышать свободнее. Даже Наруто кажется мне более расслабленным. Хината быстро приходит в себя. Пальцами она смахивает последние слезы, оставшиеся на щеках. Расчесывает волосы и разглаживает платье. Она быстро приспосабливается к новым тематикам, веденными Наруто. На удивление я тоже становлюсь частью их рассуждений. Девушка, в отличие от других, не обращается ко мне как к недостойному вниманию насекомому. Это приятно. Несмотря на то, я редко вмешиваюсь в их разговор.       Ощущение полного спокойствия длится недолго.       Бросая быстрый взгляд на группу, что мы оставили позади, я замечаю, что к ним присоединился еще один Альфа, облаченный в длинный, темный плащ. Мужчина выглядит старше Какудзо. И так не очень привлекательное лицо покрывает уродливый шрам, который тянется до подбородка. Белая повязка закрывает один глаз. Незнакомец похож на старого пирата. Устрашающая картинка.       Хината тоже замечает мужчину. Она замолкает и смотрит на отца. Прикрывает рукой рот и шепчет:       — Для чего здесь Шимура?       В ее голосе отчетливо проскальзывает тревога. Глаза нервно бегают к Какаши. Хьюга, вероятно, предполагает, что мужчина здесь по той же причине, что и Какудзо. Из-за песни. Но полицейский не разговаривает с музыкантом. Вместо этого его внимание сосредоточено на Итачи.       Я обмениваюсь взглядами с Наруто. Разговор о возможном расследовании всплывает в голове. Возможно ли, что они уже начали следствие? В конце концов, разговор, кажется, становится все более жарким. Хиаши также вмешивается, заметно изменившись в настрое. Микото продолжает делать драматические жесты. Ханаби и Неджи тоже возмущаются. Даже Исигава двигается беспокойно, часто прерывая речь полицейского. Только Итачи сохраняет невозмутимую позицию.       На самом деле, если приглядеться, то можно заметить, что Какаши тоже спокоен. Его спокойствие, несомненно, продиктовано безразличием. Руки покоятся в карманах, а сам он стоит в стороне. За время, что мы наблюдаем за ними, он не вмешался ни одного раза. Затем, без всякого предупреждения, он покидает группу, охваченную ссорой, и присоединяется к нам.       Хината смотрит на него сияющими глазами.       — Принцесса! — говорит он, потянувшись к столу. Музыкант берет горсть крендельков в руки и бросает их в рот. — Я надеюсь, что ты плакала не из-за меня, верно?       В ответ девушка бьет его в грудь. И впервые я чувствую, как поднимаются сердитые Альфа-феромоны. Контраст с его эфирным аспектом снова дисфоричен.       — Ая! — Какаши протестует.       — Глупый! — утверждает она, снова замахиваясь. — Глупый идиот! Почему ты не можешь хоть чуточку любить себя?       — Боюсь, это сделает меня менее привлекательным.       Хатаке отступает, будто бы предотвращая новый удар. Но Хината лишь смотрит на него с открытым упреком.       — Почему Шимура сейчас здесь? — спрашивает ледяным тоном. Интонация совсем не вяжется с ее образом.       На мгновение я смотрю на девушку, и она в корне отличается от картинки той наивной и немного глупой Альфы, которая заикается при малейшем признаке смущения. Она смотрит на Какаши огненным взглядом.       — Не из-за меня, — успокаивает ее. Это было очевидно по сцене, которую мы наблюдали. — Данзо только предупредил лордов Учиха, что они обыскивают их основные владения, — спокойно бросает музыкант.       Я вздрагиваю. Водоворот мыслей приходят мне в голову. Во-первых, я узнаю произносимое имя. Она как-то слетело из уст Зецу. Шимура Данзо. Он проверяет Итачи раньше, чем ожидалось. Только сейчас я осознаю, какое вторжение в личную жизнь происходит, и понимаю, почему такая бурная дискуссия только что разыгралась на наших глазах.       — Без предупреждения? — неверующе спрашиваю.       Какаши смотрит на меня ленивым взглядом.       — Что-то в этом роде. Данзо обмолвился о том, чтобы: не дать времени скрыть какие-либо улики.       Возможно, подозрение серьёзнее, чем то, что они хотели показать.       — Улики касаемо чего? — смущенно спрашивает Хината.       Какаши снова возвращает свое внимание к ней.       — Они думают, что Итачи заложил бомбу. — делает паузу, размышляя о своих словах. — Нет, не так: он в списке подозреваемых.       — П-почему?! — недоверчиво выпаливает девушка, снова заикаясь.       — Потому что, судя по всему, обратный маршрут, по которому фактически проехали наши автомобили, не соответствует официальному решению, принятому перед праздником.       — Поэтому бомба взорвалась не на той улице? — спрашивает Хината, осознавая смысл сказаного.       — В яблочко. Мадара советовался с Зецу и Обито после того, как Сарутоби был убит. Возможно, они боялись утечки информации? Однако они обозначили новый путь.       Подумать только, это было решено так поздно, что мне даже не сказали.       — Почему они должны говорить тебе? — подозрительно спрашиваю.       Он дарит мне ослепительную улыбку.       — Потому что я их лучший друг. И они часто используют меня как приманку. В еще более опасных вещах, чем наша последняя маленькая уловка… — я бледнею. Но Какаши сразу продолжает, прежде чем Хината успевает что либо спросить. — Поэтому они иногда сообщают мне об определенных решениях.       Я хмурюсь. Да, Дейдара говорил о чем-то в этом роде. О том, как Зецу работал над разоблачением преступников. Блондин сказал, что Какаши играл роль какого-то секретного разведчика.       Хината прерывает ход моих мыслей.       — И какое отношение ко всему этому имеет Итачи? — с опаской спрашивает она.       — Очевидно, Итачи был среди людей, которым сообщили о первом и официальном маршруте.       — Но не он один!       — Нет, поэтому я и сказал, что речь идет о списке подозреваемых. Они просто следуют процедуре. Наверное, и мою квартиру обыщут, если еще не обыскали, — равнодушно добавляет. — Но Итачи любит казаться бедной жертвой. И твой отец попался на эту удочку.       — Не оскорбляй папу! — вскипает Альфа. — А Итачи — хороший человек. Он чувствует себя оскорбленным из-за того, что с ним обращаются как с преступником.       Какаши улыбается. Затем берет еще кренделей, набивая рот. Он предпочитает прекратить спор, поэтому начинает хвалить шведский стол.       Я поворачиваюсь к Наруто, хочу понять, что он думает обо всем этом. Но его взор устремлен в другую сторону. Следуя его линии я наконец вижу, на что он смотрит. Мои брови хмурятся, потому что объект его внимания не имеет особого смысла. Наруто смотрит на пианино. Это то, на что он был сконцентрирован весь вечер? Или он только сейчас начал пялится на инструмент, потому что у его клавиш стоит особо неуклюжий дворянин? Его музыка настолько топорна, что я удивляюсь, почему ему все еще позволяли играть. Это невыносимо.       Какаши тоже замечает объект нашего наблюдения. Он морщится.       — Да, кто-то должен сказать ему прекратить. Ради него и ради нас.       Я прикусываю губу, чтобы не засмеяться. Хината тоже подносит руку ко губам. Но она все же должна соблюдать свою мораль и отчитать Хатаке.       — Не будь таким грубым. Он делает все возможное.       — Чтобы оглушить нас? У него отлично получается, — заверяет.       И мне больше не удается сдержать смех. Я привлекаю внимание Хинаты. Она ласково улыбается мне, как ребенку.       — Ты играешь?       — Мне знакомы… некоторые ноты. Ничего особенного.       Я не играл на фортепиано несколько месяцев. Если в начале Наруто просил меня сыграть для него, то теперь уже не просит. В последний раз я сидел за пианино, когда он разрушил гостиную. И то, в тот раз я едва коснулся нескольких клавиш.       — Ты мог бы что-то сыграть, — предлагает Хината.       Я недоверчиво закатываю глаза. Не думаю, что будет уместно, чтобы Омега сыграл на вечеринке благородных Альф.       — Правда… мои знания ничего особенного не представляют, — смущенно повторяю.       — Ничего особенного определенно лучше Лорда Зария, — хихикает Какаши, беря полный бокал и предлягая его мне.— На случай, если тебе понадобится жидкое мужество.       Наруто берет бокал прежде, чем я успеваю протянуть руку. Кладет хрупкое стекло обратно на поднос.       — …А может и нет, — отступает Какаши. Он изучает Наруто. Затем улыбка проскальзывает на его губах. Понимание освещает взгляд. — А может быть, ты хочешь поиграть?       Я ожидаю услышать его обыденный ответ: я больше не играю. Но Наруто молчит. И в этой тишине Хината смотрит на него с непомерным энтузиазмом в глазах.       — Как невежествельно с моей стороны, я и забыла, что ты являлся учеником Какаши! Мое тело напрягается, когда этот всем известный факт озвучивают. Я обеспокоенно смотрю на Наруто, но он остается спокойным. Продолжает молчать. Итак, после секунды молчания слово снова берет Какаши.       — Ненадолго. — Хатаке берет новый бокал. Но на этот раз для себя. Он проглатывает содержимое одним глотком. — Наруто одарен природным талантом. Мне нечего было его учить.       Тем не менее Наруто продолжает оставаться невозмутимым. Его внимание по-прежнему приковано к фортепиано.       — Лучшему музыканту в штате не было чему его учить? — скептически спрашивает       Хината, но все еще слегка улыбаясь.       — Поверь, у него исключительный талант. Спроси Саске, если мне не веришь.       Внимание возвращается ко мне. Но на этот раз я чувствую прилив смущения.       — Я… я никогда не слышал, как он играет, — признаюсь.       Только в рождественский вечер мне удалось кое-что подслушать. Но в тот раз Наруто просто неуверенно нажимал клавиши. Не соединяя ноты друг с другом. Я не думаю, что это можно считать за игру.       — Никогда? — недоверчиво повторяет Какаши.       Мы ждем ответа Наруто, но его внимание все еже поглощено пианино.       — Он больше не играет, — отвечаю я вместо него.       — Это я знаю. Но я думал, что хотя бы на вилле, наедине… для тебя…       Я пожимаю плечами. Представления не имею, почему он так подумал. Я не совсем понял, каковы отношения Наруто с музыкой. С фортепиано. Не знаю, травма ли это для него. Или может табу. Или что-то, чем он был вынужден заниматься из-за своей семьи. И я понятия не имею, при чем здесь я. Почему он должен играть это для меня.       Мне бы хотелось, чтобы Наруто что-нибудь сказал. Потому что я не знаю, что ответить. Поэтому, в очередной раз я пожимаю плечами. К счастью, Хината берет слово.       — Почему ты больше не играешь?       Наруто отворачивается от рояля.       — Это сложно, — отвечает.       — И ты не скучаешь?       — Очень, — признается.       Я совсем не ожидал такого признания. Я смотрю на Наруто и пытаюсь понять, о чем он думает. Но мне так и не удается этого сделать. Кажется, даже связь не помогает.       Хината мило улыбается.       — Так почему бы тебе не сыграть что-нибудь сейчас? Для нас?       — Да, пожалуйста, — умоляет Какаши. — Спаси наши уши.       — Я не играл много лет…       — Ты несомненно сыграешь лучше лорда Зария, — успокаивает его. — Ну же, — настаивает.       — Пожалуйста, — добавляет Хината.       Наруто смотрит на пианино, ничего не говорит. Я смотрю на него и чувствую дремлющее желание, надежду. Как будто он чего-то ждал…       — Он закончил! — отмечает Хината.       И это правда. Альфа поднялся и собрал несколько вежливых аплодисментов. Мужчина кажется очень довольным. Неторопливо он сходит со сцены и доходит до своих друзей.       Какаши улыбается.       — Воспользуйся моментом, — филосовски бросает. Н      аруто вздыхает. И, на моих недоверчивых глазах, он направляется к пианино. Центр зала почти совсем пустой, никто не танцует. Собравшиеся гости замечают происходящее и останавливаются, чтобы посмотреть. Итачи тоже. Он прерывает свой спокойный разговор с Данзо Шимурой и резко поворачивается к Наруто. Он быстро вычисляет траекторию движения к фортепиано. И застывает. Микото потрясенно смотрит на нас. И Какаши одаривает ее понимающей дерзкой улыбкой. Кратко поднимает бокал в их сторону, как будто для тоста.       — А не надо было их разделять, придурки, — шепчет.       Мое сердце лихорадочно бьется в груди. Наруто подошел к пианино. Как только он садится, в комнате, кажется, наступает полная тишина. Никто не разговаривает. Все охвачены молчаливом ожиданием.       Во внезапной тишине громко и отчетливо слышен вздох Наруто.       Он медленно кладет пальцы одной руки на клавиши.       Начинает.

***

      В начале происходит что-то странное. По крайней мере мне так кажется. Наруто повторяет одни и те же ноты. Не отрывая пальцев от этих двух клавиш.       — Он не помнит ноты? — шепчет Хината.       Я не знаю. Но даже отсюда мне удается уловить дрожащий вздох Итачи. Даже отсюда я вижу, как его глаза кипят от гнева. И я сразу понимаю почему.       Один из гостей отделяется от других. Преодолевает пустое пространство и присоединяется к Наруто за пианино.       Это Обито.       Он опускает руку на музыкальный инструмент. При этом Наруто опускает другую руку. Добавляются ноты. Они начинают играть вместе.       Создавая дуэт.       Они идеально скоординированы. Без промедления. Их руки бегают по клавишам синхронно, как будто они тренировались делать это всю свою жизнь. Но они не обдумывали это заранее.       Я остаюсь парализованным. Осознание сжимает мое горло. Память о моих снах становится яснее. И я замечаю, что эта замечательная, зажигательная музыка, которую они создают, совпадает с обрывками, которые я услышал на Рождество. Именно этот дуэт с такой силой вырвал Наруто из моих рук.       Я вспоминаю первые ноты, повторяемые с настойчивостью. Наруто не забыл мелодию.       Он звал Обито.       Я поджимаю губы. Весь зал очарован красотой этой меланхоличной музыки. Которая словно напоминает далекое место среди звезд. Который, кажется, течет, льется дождем на каждого из нас, как горячая и непрекращающаяся вода, сотрясая само сердце.       Я смотрю на их руки, то, как они соприкасаются, встречаются, пересекаются на клавишах. Они вторгаются в пространство друг друга, как если бы это не было вторжением. Я чувствую своего рода зависть к этой взаимности. Они не просто играют.       Они занимаются чем-то другим.       Вместе.       Связь горит в личной агонии. Эта боль исходит не от Наруто. Она исходит от меня. Этот фортепианный дуэт имеет привкус предательства.       «Я хотел бы снова сыграть с тобой.» Сказал как-то Обито.       «Есть одна вещь, которую я должен сделать.» Был единственный ответ, который я получил от Наруто.       На самом деле Наруто пришел на вечеринку не из-за чувства долга к Итачи. А для этого. С самого начала его единственным интересом было дотянуться до пианино и сыграть вместе с ним.       Больно. И еще больнее от осознания того, что эта песня — их песня — такая волшебная. Гармония, которая объединяет их тела в одно целое. Музыка словно пробилась сквозь стены. Обрушился потолок, потянулся к небу. Время остановилось. Превратило зрителей в статуэток. Нет ничего сравнимого.       Затем звучат последние ноты. Они убирают руки с пианино.       Время возобновляет свой поток.

***

      Я моргаю и делаю прерывистый вдох. Мне кажется, что вместе со мной вся комната снова начинает дышать. Моя шея пульсирует. Настолько сильно, что я касаюсь связи, не осознавая этого. Рана не открыта. Но боль всепоглощающая.       Я снова смотрю на пианино и замечаю, что дворяне аплодируют. С большим энтузиазмом. Я вижу, как они хлопают в ладоши широкими, наэлектризованными жестами. Но я не слышу ни звука. Я как будто нахожусь под водой. Все доходит до меня приглушенно. Медленно. Тихо. Но я вижу ясно. Так ясно.       Наруто и Обито неподвижно сидят в банкетке, а люди все продолжают аплодировать. Они не смотрят друг на друга. Лицо Наруто повернуто к клавишам. Обито же смотрит на его профиль. Такое чувство, что Учиха любуется им целую вечность. Затем протягивает руку. Гладит его лицо, потом хватает за щеку и подбородок, как это сделал бы любовник. Заставляет Наруто повернуться к нему. Узумаки смиренно позволяет себя вести. Одаривает его таким же взглядом. Говорит что-то. Рука Обито соскальзывает с его щеки. Доходит до затылка. Пальцы касаются пластыря. Качает головой, огорченный. Наруто больше ничего не говорит.       К ним присоединяется Итачи.       Мое внимание было настолько приковано к ним, что я даже не заметил приближение Итачи. Альфа сбрасывает руку Обито с шеи Наруто. Затем хватает брата за плечо. По кивку подбородка я воспринимаю безмолвное приглашение встать. Он смотрит на Обито огненными глазами, при этом его лицо собрано. Непринужденная поза. На них смотрит так много людей. Наруто встает. И Обито начинает терять обладание. Его тело дрожит в подражании. Но я не вижу, чтобы он открыл рот. Слушает Итачи, хмурясь. Затем провожает взглядом удаляющиеся фигуры.       Они подходят к нам. У Итачи воинственное выражение лица. Но как только он видит меня, он смягчается. Интересно, выгляжу ли я таким потрясенным, каким себя чувствую? Я даже реагирую, когда он обхватывает меня за плечи.       — Пойдем, — говорит только. — На сегодня достаточно. — смотрит на Какаши. В его глазах пылает чистейшая ненависть. — Ты настоящий мудак.       — Я тут не при чем, — отвечает Хатаке.       — Это была моя идея. Он не имеет к этому никакого отношения, — вмешивается Наруто. Апатичный голос.       Итачи вздыхает.       — Не имеет значения. Пойдемте, — повторяет.       Я чувствую, как меня тянут. Мое тело движется вперед по инерции. Почему я так себя чувствую? Обделенный чувствительностью? Кажется, я немного прихожу в себя, когда Наруто берет меня за руку. Я вижу вину в голубых радужках. Он крепко сжимает меня. И когда Итачи оставляет нас одних в нашей комнате, он заключает меня в объятия. Я позволил себе прижаться к его груди. Руки касаются связи на моей шее. Нежно проходятся по шраму. Я закрываю глаза. И, несмотря на крепкую хватку, я снова приобретаю способность дышать. С каждым вздохом по моей коже пробегает мурашка.       Как будто кровь снова начала течь в венах. Мои ноги твердо возвращаются на землю.       — Что произошло? — голоса хватает лишь на шепот.       Пальцы продолжают круговыми движениями ласкать связь. Они повторяют ее форму.       — Я запер тебя снаружи. Мне жаль.       Я понятия не имею, что это может означать. Я приподнимаю глаза и сканирую его шею. Его связь — укус, который я ему оставил, — открыта. След от зубов, кажется, только что был отпечатан. Даже если оно не кровоточит, грам ярко-красный. Это оно? Это что-то связанное с бондом? Мой тоже так выглядит? Но я только что проверял, моя связь не была окровавленной, открытой.       — Что это значит?       — В течение нескольких минут я как будто пытался сломать бонд.       Моя голова кружится. Несколько минут. Время их фортепианного дуэта.       Наруто ослабляет хватки и опускается на стоящий позади диван. При этом продолжает держать меня за руку. Смотрит на меня.       — Я сделал то же, что и ты в начале. Когда запирал меня снаружи. Ты отвергал меня. Я отверг тебя. — он закрывает глаза и вздыхает. Целует костяшки моих пальцев. — Прости меня.       То, что я делал в начале. Нетрудно догадаться, о чем он говорит. И я чувствую боль в сердце. Он чувствовал такую же боль?       — Но… мы истекали кровью. Оба.       Я помню, как связь приняла форму инфицированной раны. Как кровь продолжала течь. Ируке постоянно приходилось ее перевязывать. Теперь этого не произошло. Моя связь цела. То же самое с Наруто.       — Это продолжалось всего несколько минут. Не дней, — бормочет он.       В горле застрял комок. Пытаюсь представить жизнь в этой болезненной апатии в течение нескольких дней. Пытаюсь понять, почему Наруто сделал это сейчас. Он никогда не пытался вытеснить меня. Наоборот, он всегда был тем, кто цепляется за связь. Искал контакта. Я уверен, что если наша связь не разорвалась в начале, то только потому, что он сдерживал ее изо всех сил.       Я пытаюсь сделать болезненный вдох.       — Что ты сказал Обито?       Он удивленно смотрит на меня. Смотрит прямо в глаза. Как будто показывая искренность.       — Я сыграл с ним, как он того и хотел. Теперь ему придется перестать искать меня.       Я прикусываю губу. Я даже не пытаюсь понять, почему его слова так сильно успокаивают меня.       — А он что ответил?       Теперь Наруто опускает глаза. Медленно, словно не может удержаться.       — Он сказал, что не может этого сделать. Его душа всегда будет искать мою.       Да, верно. Это все чушь о родственных душах. И если это правда, от этого не избавиться. Либо они останутся в болезненной сегодняшней ситуацией, либо снова найдут друг друга.       Мое дыхание дрожит.       — Было больно, — признаюсь.       Наруто смотрит на меня блестящими глазами.       — Я знаю, — шепчет. — Мне жаль.       Он тянет меня к себе. Я содействую этому жесту и опускаясь в его объятия. Наруто крепко сжимает меня.       — Никогда больше так не делай, — приказываю, напуганный всем этим.       Но он не отвечает.