Проводники

Избушка была точь-в-точь такая, как Анубис себе представлял. Небольшой бревенчатый домик на двух сваях, действительно напоминавших ноги птицы (а может быть, они ими и были). Лес вокруг не был страшной глушью. Здесь так же светило солнце сквозь ветви сосен, так же пели птицы. Обычный человек бы так ничего и не понял, но бог мёртвых чувствовал границу, которая пролегала здесь. За невидимой чертой места живым уже не было. И избушка стояла как раз на этой черте. Конечно, современность не обошла и жилище Бабы-Яги: на маленьком окошке висела белая спутниковая тарелка. Интересно, что показывал телевизор, когда это окно смотрело в сторону Загробного мира? Чувствуя себя немного глупо, Инпу негромко произнёс фразу, известную каждому ребёнку, родившемуся в этих краях: — Избушка-избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом! Курьи ножки зашевелились, потоптались и развернули домик. Левая нога почесала правую коготком (всё-таки действительно настоящие!). Из приоткрытой двери выглянула хозяйка — старуха в чёрной косынке, из-под которой выбивались седые волосы. — Обычно ко мне русский дух приходит, — не здороваясь, немного недовольно и задумчиво сказала Баба-Яга, — а ты, добрый молодец, незнакомо пахнешь. Что-то от нави в тебе есть. Ты кто такой? Говор старухи сильно отличался от обычной манеры речи местных. В какой-то мере он казался «современнее», чем у бабушек из окрестных деревень, а в какой-то… наверное, действительно нес в себе что-то потустороннее. Анубис ничего не сказал — не любил называть своё имя. Просто принял истинный облик — одновременно и устрашающий, и успокаивающий. Зеленоглазый шакал с телом человека, разумом бога и силой смерти. — Ну, проходи… коллега. Инпу снова превратился в молодого мужчину в чёрной футболке и джинсах — неприметная, распространённая внешность. Поднялся по скрипучей лесенке, снял на пороге кроссовки, не нагибаясь и не развязывая шнурки. Парить в бане, конечно, Баба-Яга «добра молодца» не стала, но поставила чайник и усадила гостя на мягкий-мягкий диванчик в углу. — Зачем пришёл, Хентиаменти? Обо мне редко сейчас вспоминают как о проводнице. — Нашёл тех, кто вспоминает, — Анубис улыбнулся, — и захотелось познакомиться. — Необычно. Ваши обычно вежливые и не являются без приглашения. Хотя есть у вас один рыженький такой… — Ты знаешь Сета? — удивился Инпу. — Да как его не знать. Симпатичный товарищ, но ходячий беспорядок. — Бог хаоса всё-таки. Ты, наверное, знаешь, сколько всего он натворил в Та-Кемет. Баба-Яга хмыкнула. — Зря вы его не принимаете. Апопу если что в голову взбредёт — что делать будете? — Поглядим… Сет к нам сам на километр не подойдёт. Особенно ко мне. И к Гору. — Ладно, не буду я в ваши разборки лезть. Сами справитесь, не маленькие. *** Баба-Яга открыла заслонку и ловко достала деревянной лопатой горячий каравай из печи. По комнате разнёсся невероятно вкусный запах свежего хлеба. Анубис сразу вспомнил, что он не завтракал, но постарался не показать, как сильно текут слюньки и не смотреть слишком голодным взглядом. Видимо, не получилось — укутывая каравай в льняное полотенце, Баба-Яга проворчала: — Даже думать не моги. Ему два часа постоять надо. Он, считай, печётся ещё, пока не остыл. — Давно не видел настоящую русскую печь. Даже в деревнях редко бывают. — Добрых молодцев не жарю. А вот хлеб пеку. На резной полке, укрытой вышитым полотенцем, стояли банки и мешочки с травами. Анубису это понравилось, он разделял любовь коллеги к ароматным и лекарственным растениям. Старушка достала глиняный заварник, засыпала в него кипрея и мяты, добавила несколько ягод малины. Залила кипятком, накрыла яркой грелкой в виде курицы и сказала: — Пусть настаивается. *** Много лет назад Умерев на костре, Сет почему-то очутился у ворот избушки на курьих ножках. Странный северный лес, незнакомые птичьи голоса. Он ожидал ледяного холода, но было просто прохладно. Боли уже не было, просто Сет очень устал, тело казалось одновременно неподъёмно тяжёлым и невесомым. «Вот как умирают боги», — мысль скользнула по изнанке сознания, и снова внутри воцарилась полная тишина. Сет свернулся клубком на непривычно мягкой траве и заснул — без снов. Яга, тогда ещё предпочитавшая выглядеть лет на тридцать, очень удивилась, увидя посапывающего у порога черного леопарда. Она знала, что где-то в далёких южных краях такие звери водятся, но сама никогда не видела ничего подобного. Прихрамывая, подошла к пантере, осторожно дотронулась до жёсткой шерсти на загривке. Погладила. «Ох, непростая ты зверюга…» — прошептала Яга. Достала из кармана пузырёк тёмного стекла, капнула в пасть леопарду немного резко пахнущего настоя. Зверь чихнул — и превратился в загорелого молодого человека с рыжими, почти красными волосами. Одет парень был лишь во что-то, напоминающее набедренную повязку. Обычно люди приходили сюда, чтобы пройти «пограничный контроль» и благополучно перейти в земли, из которых нет возврата — но этот был не обычным усопшим. Да, его убили — но умереть так, как человек, он не мог. Яга села рядом со странным гостем её леса, ожидая, пока тот проснётся. Ждать пришлось долго, измученный Сет спал ещё несколько часов. Сгустились сумерки, стало холоднее, и Яга укрыла его тёплым одеялом. Когда взошла первая звезда, невидимая, правда, за деревьями, гость с юга открыл алые, слегка светящиеся в темноте глаза. — Где я? — На границе, на которой не должен был оказаться. Сет говорил на незнакомом Яге языке, но она не была обычным человеком — и легко могла понимать чужака. Уже в избе, за небольшим столом, покрытым белой скатертью, они долго разговаривали. Яга всё подкладывала и подкладывала Сету пирожки на тарелку. Умом она понимала, что бог хаоса и пустыни точно не младше неё, но избавиться от проснувшегося на худенького (по её мнению) Сета материнского инстинкта никак не получалось. Впрочем, тот был совсем не против. В последний раз о нём так заботилась Тефнут — в далёком-далёком детстве, когда он был бритым наголо мальчишкой с забавной тоненькой косичкой на виске. Когда гость наелся пирожков и напился парного молока, его снова стало клонить в сон. Яга устроила его на широкой лавке. Сет заснул под тихую колыбельную про волчка, который был готов схватить за бочок любого, лежащего на краю, и мурлыканье большого и тёплого серого кота, свернувшегося у изголовья. *** Анубис пил ароматный горячий чай и разглядывал книжные полки. Баба-Яга, проводившая большую часть времени в одиночестве, любила читать, и библиотека у старухи была немаленькая. Общей направленности у книг не было: Пушкин здесь соседствовал с Энгельсом, Амос Тутуола — с рассказами о Шерлоке Холмсе. Инпу удивился, увидев на верхней полке одно из изданий Книги Мёртвых, хотя, пожалуй, это было логично, почему бы русской Проводнице не знакомиться с зарубежными источниками? Здесь был и «Молот ведьм», паскудная средневековая книженция. Гадкий томик в кожаном переплёте стоял рядом с потрёпанной книжкой «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». Неожиданно. Сам Анубис, правда видел только фильм, но он от книги, как говорили, не сильно отличался. Стругацкие. Достоевский. Хаксли. Определитель растений европейской части России. «Поваренная книга анархиста». — Ё-моё… — протянул Инпу. — Ну а что, — пожала плечами Яга, увидев, куда именно смотрит гость, — она, кстати, неинтересная. Идей маловато. Хлеб, наконец, остыл, и можно было вгрызться в хрустящую корочку. В современном мире нечасто можно такое попробовать. Анубис хотел попросить рецепт, но понимал, что в духовке по-любому выйдет не так. Дальше Проводники обсуждали чисто профессиональные вопросы, на всякий случай защитив избушку от подслушивания. Нельзя смертным знать такое. Хотя, честно говоря, Инпу периодически выбалтывал приятелям-людям что-то лишнее, за что получал по шапке от Осириса. Темнело. — Знаю, что дорогу и так найти сможешь, но всё-таки… — и кинула на траву клубочек из золотистой пряжи, слегка светившейся фосфорическим светом. Уже выходя из леса, Анубис вспомнил, что так и не спросил про телевизор.