Кладовка

Антон The City работал у этом архиве уже более пятнадцати лет. Ему нравилась эта работа, хоть за нее и платили всего лишь 80 кусков зелени. Хотя для людей его благородного происхождения эта работа была бы слишком малооплачиваемая, но он ее почему то выбрал для себя. Ведь городской это элита сего мира. Городские были еще задолго до появления Земли, мира, пространства, времени и даже Аллаха! (Ну так считается у городских летописях). Он был городским до самого мозга яиц, и хвастался своим городским происхождением из Зари Веков. Он заимел множество знакомств, среди которых много было мужчин, большую часть из которых он нежно нежно выебал в широкие задницы и не раз давал сделать тоже самое с собой. Он любил растягивать анусы железным кулаком. Он надевал огромную кованую из колия (металл свареный на коле) перчатку и вставлял ее у своего сэкс партнера. Иногда он занимался этой зарядкой и сам. Но все эти случайные и не случайные соития были ему все меньше интересны, ибо он хотел только одного мужчину всю свою никчемную анальную жизнь... Он его хотел еще будучи в утробе, увидев через папкин ass (Время удивляться) фотографию этого человека. Это был его кумир. Его вдохновитель. Его воздух и кола! Это был сам Брежнев... У нашего псевдогероя на Ильича стояла писька колом еще тогда, когда писька его только задумывалася внутри гей партнера его отца. Он желал его всем своим еством. Он всматривался до дыр к фотографиям где его любимый расцеловывал взасос разнообразных мужчин и надрачивая свои 45 сантиметров, представлял как его губы, которые только что целовали очередного заграничного министра смыкаются на его огромной стрелообразной залупе... Но этому не суждено было сбыться... Брежнев скончался за 5 месяцев до рождения самого Антона The City... Вот что было грустно... Наш герой рвал и метал все к чему он мог дотянуться у свои пару минут от рождения, когда узнал от акушера, который сидел на члене его отца - матери, и причмокивая прессованым калом из коробочки городских конфет "Вечерний Сорокин" что его кумир, его Б-г и пожиратель пениса умер от старости совсем недавно... Он плакал и пукал... Пукал и плакал... Иногда кушал прессованый кал и ходил как цапля с тарелкой "шеколадных" конфет на голове и предлагал своим соседям по палате покушать... Да, он 16 лет прожил в психушке, ибо он у свои первые минуты жизни счастливо с плаканьем на глазах и говном на лице почикал скальпелем своих обоих отцов, акушера - проктолога, двух полицейских и уборщицу бабу Тамару, которая просто пришла собрать куски трупов убитых младенцем людей... Теперь вернемся к нашему персонажу: Антон в очередной раз проходит между дальними стелажами своего места работы - городского архива. Здесь очень много разнообразной макулатуры и газет. "И почему же все это не переносят на компьютеры? Двадцать первый век на дворе!" - думал архивариус. Он так проходил между стелажами полдня, почитывая книгу Джона The City "Моя Ебля" 1927 года выпуска. Он читал эти чудестные расказы и вставлял член между страниц книги, у которой специально была сделана такая выемка, и начал дрочить книгой, одновременно похождая возле книжных полок и ругая политику путена. Он хотел обратно в СССР, обратно к Брежневу... Но вдруг, он заметил возле одного из неисчислимых стелажей городской литературы "Про секс и более" странную трещину в стене. Он раньше не обращал на нее внимания, но во время дрочки у него резко заработал моск и он решил проверить, нет ли там какой то сто долларовой купюры у трещине. Очень уж он хотел купить колы себе и своему старому пид... кхм... деду. Он уважал своего деда. Он был для него супергероем. Ведь именно Армстердам The City убил предпоследнего сельского короля на южных землях Волгоградской области! Город сила! Но мы немного отвлеклись... Антон надел железную перчатку, и пробил дух у огромном стелаже, свалив его, вместе с кучей книг с обложками, на которых нарисованы эрегированые мужские половые члены и начал рыскаться по всей длине трещины, как нарик во время ломки ищет закладку и мычит что кладмэн мудак. Не найдя никаких денежек, он сильно взгрустнул и опустив член, камшотнул на валяющуюся под ногами книгу "Сила Колы" авторства тогоже самого Джона Городского, только спустя четыре десятилетия... Но тут же он начал рассматривать трещину у стене совсем под другим углом, не по нариковски а по подозрительно пидорасовски, и начал понимать что это как никак заклееная обоями с рисунками колы лайт дверь! Антон обрадовался и вскрикнул: - Возможно там есть целые залежы кака колы! Ой, как я рад! Хочу трахнуть себя в задницу! А еще больше Брежнева... Оу... И бедняжка городской снова загрустил... Но он все таки решил посмотреть что там за дверью. Он вернулся у свой кабинетик, который скорее был обычным сортиром, ибо стол стоял возле одного из унитазов - логично, что он сидел, заполнял бумажки и одновременно блаженно срал у золотую выгребную яму со смывом воды. Иногда он перед спуском воды подолгу всматривался у эти кучки... Такие красивые... Такие манящие и пахучие, ммм... Иногда он и вытаскивал, ласкал их ртом и не только. А иногда с простодушной улыбкой поедал свои екскременты, размазывая ошметки кала по румяных от колы щеках... Немного порывшись под своим рабочим столом, небрежно раскидывая колекцию своих полуметровых урановых дилдо из долины смешариков, которые он лично заказал у Пин Гвина Фюрера - лучшего у своем деле и несколько десятков баночек из под колы, он таки нашел свой любимый ломик. Он им раньше у попе ковырялся, когда урановые дилдо разваливались прямо у его заднице. И он двинулся с полным решительством к загадочному проходу в мир колы и разврата, как думал Антошка, Антошка, пойдем копать могилы... Но сначала он не стал взламывать дверь, а вбил лом между половых досок и начал резко на него приседать, тем самым доведя себя до бурного оргазма, который раздробил еще и соседний стелаж с книгами. Он слез из лома, поднял одну из книжек с обложкой цвета кала и начал вытирать ее страницами, которые он выдрал, свою вонючую беспросветную дырищу на жопе, которая когда то называлася анусом. "Мамонтовая пещера" - так ее называли его знакомые негры - педерасты из омэрыки. Обэма, привет от детей Волгограда! И тут таки Антон схватился за обосраное дилдо... ой, господи, за лом, и начал им дубасить по странной двери, тем самым напрочь разбив ее. Комната у которую он зашел была вся покрыта чуть ли не метровым слоем сухого кала. Видимо его здесь хранили у картонных ящиках помимо городской выпивки... Еще и мешала пыль, которую он поднял во время пиздения ебучей двери. Он был в экстазе. Вот она! Кладовка! Здесь точно лежит много колы! Он радовался как маленькое городское дитя, которому подарили детский фалоимитатор. Но тут пыль наконец то осела и он был приятно удивлен. Конечно он не увидил ни одного ящика с колой... Там вообще, по сути ничего ценного не было. Там был только небольшой стелажик с какими то вонючими книжками, ящик с ношеными трусами и шортами - видимо от бывшего владельца этого здания, и...Вы не поверите... БЮСТ БРЕЖНЕВА! Он стоял как раз на предпоследней полке стелажа весь у толстом слое пыли, харчи и кускочков кала на керамическом лице... У нашего заведующего архивом начало быстро стучаться его маленькое грязненькое залитое колой сердечко и запульсировало чуть ниже пояса. Он понял что на него нахлынула огненная страсть и ему невероятно сильно захотелось натянуть бюст Лёни Брежнева на свою железную стрелу. Он так сильно возбудился, что в бешеном порыве страсти раздолбал ломиком рот Брежнева, что бы было куда пихать свое маленькое, как для городского, достоинство. Но не расчитал силы и попросту снес бошку бюсту и начал адово долбить керамические осколки, кряхтя как старый пропитый пенсионер, который присел на лавочку и начал срать в штаны. Было больно, даже очень из за великого количества осколков которые резали и царапали его залупу. Он рыдал и трахал уже даже не бюст а обычный глиняный горшок, которые он тоже любит ебать, когда пробивает у горшков дно. Потом когда бюстик полностью рассыпался в песок, он уже не мог остановиться и начал хуем пробивать стену, тем самым превращая свое достоинство у 45 сантиметров у кровавое месиво. Принцип зеленого слоника у городского не получался, что было очень прискорбно... От хуя не осталося и следа, и ему пришлось довольствоваться целой кучей эксклюзивных книг, десяток которых поместились у его жопе. Он экстазировал. Он дрочил ошметки своего пениса и представлял как Лёня трахает его без всякого стеснения у сраку при большой делегации министров, чиновников и другой городской элиты советского образца. Антон топил за союз, но еще больше за губы Ильича... Он пихал древние книги с картинками, на которых красовались моцные мужики с радужными флагами в руках, жрал обосраные трусы из ящика и слизывал остатки бюста из пола. Он полноты возбуждения, или даже от переизбытка у него лопнули яички, и он завизжал как девочка на трассе, которую трахают 50 узбеков - дальнобойщиков. Пока он пихал в себя одинадцатую книжку, он почувствовал себя очень и очень неприятно - оказалося, толстые, по косарю страниц каждые, книги разорвали ему прямую кишку, и ему резко захотелось какать. От распирающего его ональное колечко чувства посрать он мгновенно взлетел до потолка и побежал у сторону своего любимого сортира (А точнее, у свой кабинет). Но не дотерпел, и начал класть личинку прямо между книжных полок. Срал он целых три дня и три ночи, и не мог никак высраться. Он умело и ловко повытаскивал из себя все томики "Огненной страсти гейсексуала Джоры" авторства Дениса The City, как позже оказалося именно эти книги он пихал себе как анальную пробку в черную дыру. Хорошо поработал наш генсекофил: и книги перебрал, и кишки свои очистил, вытащив одну из них и всосав все говно что там было, но срать хотеть не переставалося. Антошечка ебанат придумал безумное решение: он взял свой любимый швейцарский нож и вспорол себе свое жирное пивное пузо, да так, что и само лезвие сломалося от сильного натиска и затерялося где то в глубинах кишечника, и начал у нем копошиться, пока не нашел у своем желудке несколько керамических кусков лица Брежнева и у своей предсмертной агонии он видел своего господина у обличии Иисуса, или даже Аллаха, он уже не различал их, он все равно у бога не верил. Исключительно у путенскую пропаганду. Но он мечтал услышать сладосные медовые слова пропаганды от господина Ильича... Перед своим задубением Тоха пропищал кастратским фальцетом свои последние слова, обмазываясь своим дерьмищем и остатками спермы смешаной с кровью: - Я иду к тебе, мой дорогой генсек! Я тебя и на том свете трахнуть успею! Его вонючее полуразлажившееся тело нашли городские анимешники на следующий день. Они как раз пришли по гей мангу с понями и фурями йифф, которые им пообещал сей пан что умер выше. Не увидев никаких признаков манги на его рабочем столе, они решили его наказать. Вдоволь по некрофильничав над ним, они без всякого страха и стеснения написали говном на стене "Здесь были Джон и Маэстро" и уже собирались бежать сопидорничать у другом месте, предварительно собрав из толчка все дилдо и вычерпав из всех унитазов "золото", но радости анимешников не было конца и они от огромнейшего восторга начали исследовать прямо возле трупа Антона The City жопы друг друга, тем самым еще более возбуждаясь и трахая дохлого героя советского союза... А на том свете его уже ждал тот самый свет в конце тонеля... Да-да, вы все правильно поняли! Его ангел хранитель... Его божество... Перед ним был сам Леонид Ильич Брежнев - собственной персоной! Тот самый бровеносец, на брови и губы которого молился наш герой любовник всю свою 37 летнюю жизнь... Он наклонился над нискорослым евнухом, убрал выбившиеся Антоновые пряди за ухо, ибо тот был длинноволосым пидорасом, даже лобок никогда не брил, из за чего над ним потешалися мужики в бане, и сказал ему пару важных и неожиданых для нашего городского гея слов: - Антошенька, я твой отец! Антонов моск взорвался... Он был в полнейшем ахуе. Он же лично обоих отцов убивал после рождения... Еще и пилой прошелся по их бренных телах. Он за это 16 лет просидел у психушке, отсасывая самому себе и кушая вкусные "конфетки". Еще его и выпускать боялись, ибо он был по мнению санитаров и врачей "Опасен для общества". И не прогадали. А тут раз, и все разрушилось в один момент... Все его мечты быть с Брежневым хотя бы у чистилише обломились... Он не хотел делать мерзкий инцест и самовыпилился от греха подальше. Во второй раз кокнулся, падла! Мозги разлетелись по всему божественному коридору, и Леонид Ильич начал неспешно поедать ошметки серого вещества и предлагать уже вдвойне мертвому поклоннику и одновременно своему сыну прессованый кал, говоря что это полезно для потенции... Потом на прощание перднув, бывший генсек ушел дальше у свой сад содомитов развращать молоденьких мальчишек, одними из которых были Сталин, Ленин, Хрущев и тот самый отец - мать, с которым они каким то чудесным образом зачали сынка долбоеба... Жалко конечно Антона... Он так и не смог трахнуть Брежнева, не завел детей, жил у ящике от холодильника, дрался за кусочки бургера и хлебал остатки колы из недопитых жестянок на мусорке... Но всем сказочно похуй.