Терабайт свободы хакера

«У тебя там Paradise, а тут хуⓔво»

АК-47 и Ноггано «Russian Paradise»

Заместитель директора Школы-интерната №17 Аркадий Валентинович был обеспокоен двумя причинами. Первая – это исчезнувший уже более суток директор заведения. Василия Ивановича не было дома, телефон не отвечал. Никто из коллег также ничего не знал о его местопребывании. Близких родственников у Погорелкина не имелось. Если начальник не объявится по истечению третьих суток, придётся обращаться в правоохранительные органы.. В глубине души заместителя проскальзывала мысль о том, что Василий Иванович попросту прихватил лимон зелёных, днём ранее вырученный за пацана, и вместе с остальными деньгами, накопленными за всё время, свалил куда-нибудь за границу.. Куда угодно, лишь бы подальше от всей этой суеты и возможного разоблачения их противозаконной деятельности, оставив крайним своего зама.. Второй причиной, беспокоившей Аркадия Валентиновича, являлся шестилетний пацан из нового пополнения интерната, как две капли воды похожий на проданного американцу полуживого мальчугана. Поначалу заместитель сильно удивился, обнаружив на «приёмке» их бывшего воспитанника – живого и здорового, без следов увечий и перенесённых за полгода в стенах интерната лишений. Однако выяснилось, что это другой мальчик, внешне поразительно похожий на проданного пацана. Также оказалось, что новый воспитанник – немой, скорее всего от рождения. Язык и голосовые связки не были повреждены, и штатный врач поставил диагноз – «врождённый или психогенный мутизм». ..Милицейский патруль во время ночного обхода обнаружил мальчика лет шести, одиноко бредущего куда-то по тёмной улице.. Попытки разговорить ребёнка ни к чему не привели – пацан лишь молча таращится на молодого сержанта, хлопая опухшими от слёз ярко-синими глазами. При нём не обнаружилось никаких документов или других вещей, позволяющих установить личность малыша. Лейтенант, переглянувшись с рослым сержантом, лишь пожал плечами и доставил ребёнка в участок для выяснения его личности и дальнейшего принятия решения. В милицейских сводках, поднятых начальником патруля, был указан потерянный три дня назад шестилетний мальчик по имени Самойлов Сергей Николаевич, удивительно похожий по описанию на обнаруженного ребёнка. Но Самойлов буквально вчера был найден, и дело закрыто. Других потерянных детей с подобной внешностью в базе данных не было. Поэтому сотрудникам милиции ничего другого не оставалось, как направить ребёнка в специальное образовательное учреждение «для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», избавляясь от этой проблемы.. Аркадий Валентинович задумчиво перебирал документы, сидя за столом своего пропавшего начальника. В кабинете почему-то воняло дерьмом, хотя следов испражнений нигде не было видно.. Пришлось открыть настежь окна, запуская свежий воздух в пропитанное мерзким смрадом помещение. Он наткнулся на папку с прикреплённой к ней биркой, на которой было указано: «ЛОЖКИН Евгений Константинович». Внезапная мысль осенила Аркадия Валентиновича. Поскольку личное дело проданного пацана ещё не было уничтожено, а в «сопроводиловке» новоприбывшего не было никакой информации о нём и добиться от самого мальчугана чего-либо решительно невозможно, заместитель принял отличное решение – «наградить» немого новыми паспортными данными. Одновременно снимался вопрос по поводу того, куда формально делся воспитанник интерната, на деле проданный любвеобильному америкосу за 1 миллион долларов США.. Таким образом, сбежавший от Зиночки шестилетний мальчик по имени Серёжа Самойлов, страдающий аутизмом, стал Ложкиным Евгением Константиновичем, немым сиротой-воспитанником суровой Школы-интерната №17.. В то же время, настоящий Женя Ложкин под именем Самойлова Сергея был усыновлён Зиночкой и американцем Джеймсом Вудстоком. Через несколько месяцев после усыновления Ложкин Евгений Константинович, официально ставший к тому времени Сержем Вудстоком, улетел в солнечную Калифорнию навстречу лучшей жизни. И эта новая жизнь в США стала для него настоящим Paradise по сравнению с судьбой несчастного Самойлова Сергея Николаевича, оставшегося в стенах Московской Школы-интерната №17..