Фильм
«Сволочи»
– До встречи ночью, шваль! – Генка Громов помахал в воздухе своим тесаком, который неизвестно где прятал всё это время, наблюдая при этом за округлившимися глазами босяка. – Поглядим, какого цвета твой ливер, падла! Молись, чтобы я первым до тебя не добрался этой ночью! Потрясённые увиденным беспризорники молча лежали на своих кроватях, поглядывая на притихшего босяка с перебитыми ногами, который судя по всему, теперь был среди уголовников за главного. – Не знаю, в каком месте ты прятал свою пырялку, краснопёрый, но ты не один такой ловкач! – чтобы не потерять лицо перед остальными, наконец огрызнулся тот, демонстрируя при этом извлеченное из-под одеяла шило, – Скоро побазарим за жизнь, шакалы недобитые! День прошёл в тягостном ожидании кровавой развязки. Понимая, что все словесные перепалки абсолютно бесполезны, обе стороны лишь молчаливо обменивались полными ненависти взглядами и иногда тихонько переговаривались между собой. Оставшиеся в живых курсанты держались достойно, в глазах каждого из них читалась решимость и готовность идти до конца, не обращая внимания на полученные в предыдущем столкновении травмы и увечья. Перебздевшие уголовнички напротив, были деморализованы, несмотря на численный перевес и все усилия их нового лидера, вполголоса подбадривающего своих подопечных и настраивая их на боевой лад. Рязанцев днём выспался и уже с вечера лежал с закрытыми глазами, ожидая ночных событий. И вот, в третьем часу ночи наконец раздался тихий скрежет металла и следом щелчок раскрываемых наручников. Началось.. Анатолий до последнего не хотел устраивать бойню, очень рассчитывая, что уличная шваль зассыт и не полезет на рожон. Увы, не зассали, долбаные отморозки. Вам что, не лежится ровно на ваших избитых задницах в ожидании поездки в «родной дом» с тремя рядами колючей проволоки по периметру? Ну, раз так, то пеняйте на себя, твари, – будет вам «Варфоломеевская ночь». На соседней кровати слегка шевельнулся Генка, давая знать, что не спит. Остальные кадеты тоже едва заметно задвигались, готовясь к драке. Анатолий выдернул из вены толстую металлическую иглу от капельницы и не обращая внимания на брызнувшую из вены кровь, ковырнул крепким стержнем замóк наручников, раскрывая сдавливающий запястье стальной браслет. То же самое по беззвучной команде сделали все остальные кадеты, лежащие под капельницами, ещё днём посвящённые в такой способ отпирания браслетов. В итоге, пока уголовники передавали отмычку друг другу, поочередно избавляясь от наручников, курсанты почти одновременно освободились от оков, и дружно заковыляли в сторону беспризорников. Рязанцев, превозмогая боль в боку, с зажатой в руке металлической кружкой, стоявшей на прикроватной тумбе, устремился в сторону нового главаря остатков банды беспризорников. Следом, покачиваясь после сотрясения, двинулся Генка Громов со своим неизменным тесаком. Остальные кадеты также вооружились кто чем и в ночной тишине атаковали частично прикованных к кроватям босяков. Босяки, половина из которых всё ещё были прикованы к койкам, не ожидали такого поворота, в ужасе завопили, увидев несущихся на них вояк. Рязанцев подскочил к уголовнику с перебитыми ногами, безуспешно пытавшемуся скинуть на пол загипсованные ноги, и что есть силы саданул его железной кружкой по голени. Гипс треснул, и больше не зафиксированная нога приняла неестественное положение, сместившись по оси ступнёй внутрь. Босяк дико заорал, роняя на пол так и не пригодившуюся ему заточку и хватаясь за ногу, но уже в следующий момент жёсткий край кружки впечатался ему в висок, отключая сознание. Услышав крики, заспанный дежурный сунулся было в палату с грозным воплем: «А ну всем лежать, сукины дети!», но глядя на происходящее побоище, благоразумно решил запереть двери и дождаться финала драки, а заодно и подкрепления в виде наряда милиции.. Генка сходу воткнул тесак в брюхо всё ещё скованному наручниками босяку с коряво набитыми на ключицах восьмиконечными звёздами «отрицалы». Малолетний «авторитет», после того, как из его спины показалось острие Генкиного резака, лишь беззвучно всхлипнул и сполз на пол, повиснув на пристегнутой к кровати руке. Выдернув нож, Генка повернулся к здоровому детине, который, не успевая снять наручники, сумел отодрать от больничной койки железное изголовье в виде трубы, и теперь размахивал им наподобие дубинки, подбираясь всё ближе. Генка отскакивал и уворачивался, стараясь избежать сокрушительных ударов, каждый из которых мог бы стать для него последним, но громила, казалось, был неутомим. Наконец он все же смог вскользь зацепить Громова по макушке, отчего кадета «повело» в сторону. Кабан ринулся следом, намереваясь одним точным ударом проломить Генке башку. Внезапно здоровяк дернулся всем телом и завертелся на месте, пытаясь выдернуть из спины шило, которое вогнал ему в хребет подоспевший сзади Рязанцев. Генка завершил дело, рубанув беспризорника тесаком по шее. Заливая всё вокруг хлещущей из сонной артерии кровью, кабан свалился на ближайшую кровать и задёргался в предсмертных конвульсиях. Кадеты сцепились с босяками, которые в большинстве были прикованы к больничным койкам и могли отмахиваться лишь одной рукой. Но среди курсантов было больше покалеченных и подрезанных, поэтому потери были примерно одинаковыми. Во мраке палаты раздавались вопли, предсмертные хрипы и отборная брань сцепившихся в жестокой драке молодых ребят, которые с остервенением калечили и убивали друг друга. Бесстрашные волчата дрались отчаянно, не прекращая крушить врага вплоть до последнего вздоха. Уголовнички, подобно загнанным в угол крысам, изо всех сил отбивались, стараясь выжить и по возможности подлыми приёмчиками вроде удара по яйцам или тычка пальцем в глаз вывести из строя своих оппонентов. Через каких-то пару минут всё было кончено. На ногах остался один лишь Рязанцев, стоявший с заляпанной кровью кружкой в руках и рассматривающий сквозь красную пелену перед глазами место произошедшего побоища. Швы его раны разошлись, и из пробитого заточкой бóка сочилась горячая кровь, пропитывая больничную пижаму. Каждый вдох отдавался безумной болью в рёбрах, отчего Анатолий старался дышать через раз. Рядом с ним валялся задушенный мягкой пластиковой трубкой от капельницы отморозок с вывалившимся языком и вылезшими из орбит глазами. Другому хулигану, с замотанной бинтом головой, кто-то из кадетов воткнул в глазницу вырванный из спинки кровати металлический прут, пробивший насквозь лысую башку и вылезший из перебинтованного затылка.. На пропитанной кровью подушке лицом вниз лежал кадет с разрезанным от уха до уха горлом, а рядом – его почивший убийца, всё ещё сжимающий в руке острый осколок стеклянного пузырька от капельницы, которым он и прирезал вояку. При этом в спине уголовника со стороны сердца торчал печально известный Генкин тесак, загнанный в тело почти по самую рукоятку.. Сам Генка, пропустивший удар в голову по касательной, сидел на полу и одной рукой массировал затылок, при этом злобно матерясь. Второй рукой он пытался выдернуть из-под лопатки склеившего ласты хулигана свой нож, расшатывая его влево-вправо.. Все остальные были либо мертвы, либо без сознания.. Белые постельные принадлежности на кроватях были заляпаны брызгами ярко-алой крови. ..И лишь после того, как шум драки стих, ненадолго образовавшуюся тишину нарушил звук проворачиваемого в замке двери ключа, в палату ворвались четверо милиционеров с дубинками наперевес, сбивая с ног едва живого Рязанцева и швыряя его лицом вниз на залитый кровью пол..