Ноггано песня «Зять»
«Юрьев хмыкнул. Битый час бродит по улице, а красотки, которой стоило бы уделить внимание, так и не приметил. В России красивые девахи попадаются на каждом шагу. Видно, правильно люди говорят, что и среди дерьма произрастают цветы»Евгений Сухов «Я - вор в законе»
«Война – это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; если он силен, уклоняйся от него; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает»Сунь Цзы «Искусство Войны»
Московская Школа-интернат №17 приютила в своих стенах отпрысков абсолютно всех слоёв общества. Тут были и детки нищебродов, бомжей и уголовников, которым, кроме улицы, больше некуда деваться, и отпрыски интеллигентов, жизненные условия которых не позволяли оставлять детей, и даже бастарды олигархов, живые доказательства их измен, надежно упрятанные ото всех в этом ужасном месте. После того, как Самойлов Серёжа, сбежавший от Зиночки, попал в застенки интерната, и первый шок от испытанного прошёл, он начал осматриваться на новом месте, где оказался волею случая. Аутизм – его врождённый недуг, проявляющийся лишь в стрессовых ситуациях, когда он переставал коммуницировать с окружающими людьми, местный доктор списал на мутизм, или по-простому – немоту, особенно не заморачиваясь в правильной постановке диагноза. Ну что ж, это даже лучше, поскольку никто не ожидал от вечно молчащего малыша, что он на самом деле умеет говорить и очень даже хорошо понимает все разговоры вокруг. После загадочного исчезновения бывшего директора интерната Погорелкина Василия Петровича, которого Серёжа, к своему счастью, не застал, разминувшись с ним буквально за день, новым директором заведения стал его первый заместитель Аркадий Валентинович. Этому назначению предшествовал визит в школу куратора сбежавшего директора, оказавшегося осведомителем органов правопорядка.. Прибывший в интернат офицер ГБ (госбезопасности) продемонстрировал зам’у свою полную осведомленность о делах заведения, пригрозив Аркадию Валентиновичу ужасной жизнью за решёткой. И тут же завербовал его, заставив собственноручно написать заявление о негласном сотрудничестве, после чего вкратце обрисовал их дальнейшее взаимодействие. В целом для Аркадия Валентиновича всё сложилось довольно-таки удачно: он занял кресло директора Школы-интерната, получил «зелёный свет» на дальнейшее занятие их «бизнесом» и вдобавок к этому – покровительство в органах власти.. Правда, являясь неглупым мужиком, новоиспечённый директор понимал, что возможных исходов у его карьеры всего два, и ни один из них не предполагает выход по выслуге лет на заслуженную пенсию.. В первом случае, когда «сверху» однажды примут решение избавиться от него, остаток своих дней он проведёт за все той же решёткой, выступая в роли козла отпущения или, ещё хуже, возможно даже получит пулю в затылок. Во втором случае Аркадий Валентинович будет вынужден повторить поступок своего бывшего начальника, сбежав куда подальше от этого проклятого места и всего того, что с ним связано.. Справедливости ради нужно сказать, что Аркадий Валентинович, в отличие от отмороженного извращенца Васьки Глиста, был вполне нормальным мужиком, предпочитающим детям половозрелых женщин. И лишь некие жизненные обстоятельства сложились таким образом, что он оказался работником этого заведения.. Ещё задолго до появления в интернате Самойлова Серёжи в его застенки попали два брата близнеца, чей отчим-таможенник был посажен за хищение государственного имущества в особо крупном размере, а молодая распутная мать отказалась от сыновей, сбежав с новым хахалем в неизвестном направлении.. Лёша и Паша были немного «тормознутыми», и думать головой у них получалось туговато. Зато взамен слабоумия матушка-природа наделила их богатырским здоровьем и пудовыми кулаками. Ростом около полутора метров, свои 8 лет братцы выглядели на все 13. Их сторонились почти все воспитанники интерната, опасаясь вступать с тормознутыми амбалами в открытую перепалку. Однако, принимая во внимание их замедленную соображалку, этими «тормозами» можно было манипулировать, ненавязчиво подталкивая к исполнению своих желаний и выдавая это за их собственные решения. – Ложкин! К Аркаше в кабинет бегом! Тебе ясно? - гаркнул сонный дежурный по расположению, почесав живот. – Впрочем, можешь ничего не отвечать, - весело заржал он над собственным «остроумием», считая Серёжу немым. Сергей Самойлов, который по всем документам в интернате проходил под именем Евгения Ложкина, привычно пропустил подначку мимо ушей и направился в кабинет заместителя учреждения, по пути размышляя над тем, с чего вдруг он понадобился высокому начальству.. – Аа-а, Ложкин, проходи присаживайся, - не отрываясь от компьютера, пробубнил Аркадий Валентинович. Постучав по клавишам ещё какое-то время, он наконец оторвался от монитора и посмотрел на сидящего напротив пацана. – Я знаю, что ты умеешь говорить. Ты – не немой. И не тормоз! Так что прекращай вести себя, как идиот! Хватит прикидываться, давай поговорим. От услышанного Серёжа испытал ощутимое волнение, отчего его способность говорить была начисто заблокирована. Он лишь молча таращился своими синими глазами на Аркадия Валентиновича, при этом лихорадочно соображая, где и когда прокололся. По всему выходило, что только эти два дятла-переростка по имени Лёша и Паша знали, что детдомовец Ложкин умеет говорить. Но чтобы они настучали об этом «куму»? Это очень вряд ли.. тогда откуда?! – Думаешь, откуда я знаю про то, что ты умеешь говорить? Однажды я расскажу тебе об этом. Но сейчас предлагаю тебе следующее: ты рассказываешь мне о происходящем среди воспитанников интерната, какие разговоры ведутся, что задумали и прочее. Может, кто бежать собрался или убить кого-то. В общем, любые ценные сведения. А я взамен на эту информацию.. а кстати, что ты хочешь взамен? Только в пределах разумного, конечно.. Серёжа на секунду задумался, после чего показал пальцем на голубой экран монитора, который стоял на столе Аркадия Валентиновича. Пацан несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь, после чего выдавил из себя: – Я хочу, чтобы Вы разрешили мне пользоваться этим.. – Компьютер? Ты хочешь взамен комп? А пользоваться им ты умеешь? Вместо ответа Серёжа подошёл к столу и вопросительно глянул на Аркадия Валентиновича. Усадив в кожаное кресло пацанёнка, он подрегулировал высоту кресла, чтобы «Ложкин» мог дотянуться до стола. Следующие несколько минут начальник интерната с открытым ртом наблюдал за тем, как виртуозно порхают над клавиатурой тоненькие пальчики 6-летнего малыша, запуская десятки процессов.. Такого владения ПК Аркадий Валентинович никогда не видел вживую, разве что в американских боевиках, да и то мельком.. А тут такое! Это была фантастика. Даже не верилось, что на Руси рождаются не только тупоголовые дебилы, но и настоящие таланты, как этот малолетний вундеркинд made in Russia. Конечно же, он разрешил мелкому каждый день по 30 минут заниматься на его компьютере взамен на доносы. ..Полчаса пролетели, словно пара минут, и счастливо улыбающийся Серёжа неспешно топал обратно в расположение, думая о чём-то своём. Неожиданный подзатыльник выдернул его из раздумий в реальный мир, опрокидывая на пол худенького мальчишку. – Что ты так долго делал у директора, сука? Стучал, да? – злобный 8-летний шкет с погонялом Сопля навис над лежащим на полу пацаненком. – Говори, мелкий говнюк! – Сопля, ты идиот? Он же немой! Как он, млять, тебе ответит?! – негласный детдомовский лидер Рома Гиря с издёвкой ткнул разъярённого Соплю кулаком в грудь, отпихивая от Самойлова. – И как, по-твоему, он мог на кого-то настучать? Жопой пропердеть? – А что он тогда делал там столько времени? – окрысился тот, массируя ушибленную грудь. – А хрен его знает! – ответил Гиря, который сам являлся директорским стукачом. – Может, он там нашему новому куму приятное делал! – Нет! Не делал! – не сдавался Сопля, с ненавистью глядя на Серёжу. – Аркаша не трахает босяков, все это знают! Да и этот урод воротит нос от таких забав! Серёжа медленно поднялся с пола, и делая вид, что отряхивается, незаметно ощупывал спрятанную в носке заточку, выточенную им из украденной столовой ложки. Не хотелось пускать её в ход, скрываясь и дальше под маской безобидного немого тихони, но видимо, рано или поздно всё же придётся «показать зубы».. Тем временем Гиря, схватив за горло своего шестерку, прижал его к стене и процедил: – Слушай сюда, Сопля! Если будешь по беспределу докапываться ко всем, не согласовав это со мной и нарушая порядок и дисциплину, я тебя, падла, урою! А ты, – повернулся он к Самойлову, – если надумаешь стать ветрухайским доносчиком, правда, не знаю каким образом, то для тебя это плохо кончится! Всё, базар окончен, разбежались! Крысёныш Сопля, потирая горло, злобно прошипел, проходя сдавленное мимо Серёжи: – Я тебя ещё достану, сука! Готовь очко! Серёжа спокойно смотрел в глаза маленькому подонку, всего-то на два года старше его самого, и размышлял над тем, как ему быть дальше. Долбаный Сопля уже далеко не первый раз цеплялся к нему, каждый раз пытаясь найти «законный» повод, чтобы опустить с виду беззащитного пацана. Пора было с этим кончать. Однако если Самойлов собственноручно прикончит эту мразь, последствия могут быть очень плачевными. Поэтому придётся действовать иначе.. – Кто-о-о??!! – орал на всё помещение Паша, сжимая пудовые кулаки и глядя на притихших ребят налитыми кровью глазами. Лёша тем временем остекленевшим взглядом таращился на ворох блестящих конфетных обёрток, валяющиеся рядом с их прикроватными тумбочками. Кто-то «крысанул» из тумбы лакомства братьев и тут же сожрал всё до последней конфеты. Озверевшие братья начали шмонать тумбы и кровати ближайших соседей, и никто не решался им воспрепятствовать. Наконец, они остановились перед пятой или шестой по счёту кроватью, заторможенно пялясь на свою находу, обнаруженную под матрасом. На деревянной детдомовской «шконке» одиноко лежала целая конфета в золотистой обёртке, точно такой же, как и те, что были раскиданы перед тумбами Лёши и Паши.. К изголовью кровати с находкой была приклеена бирка «Сопельник Артур», он же детдомовец с погонялом Арчи Сопля.. Побелевший от накатившего страха Сопля, словно во сне, наблюдал, как двое амбалов со стеклянными глазами медленно, словно зомби, двинулись в его сторону. – Эт.. это.. не я! – промямлил он заплетающимся языком, пятясь к стене. Паша мощным апперкотом впечатал его в стену, а когда Сопля, ударившись об неё спиной, полетел обратно навстречу братьям, имбецил по имени Лёша прямым в корпус сложил пополам незадачливого «воришку». Оказавшись на полу, Сопля корчился под градом сыпящихся на него ударов, пока в драку не вмешался подоспевший Гиря. Зайдя в расположение в окружении своей свиты, Рома увидел, как братья метелят ногами бессознательное тело его «шестерки», и с помощью своих «быков» еле сумел оттащить в сторону обезумевших близнецов. Лежащий на полу в луже крови Сопля не подавал признаков жизни. Склонившись над ним, Гиря пощупал артерию на шее. Пульса не было.. Никто из находящихся в помещении детдомовцев и не думал заступиться за Соплю или остановить избиение. Во-первых, никому не было дела до гнилого паскудника, изрядно доставшего всех. Во-вторых, «крысятничество» Сопли было налицо, и братья были в своём праве, «спрашивая» с него за учинённый беспредел. И в-третьих, зная силу и отмороженность близнецов, никто не хотел на пару с «крысой» отхватить неслабых люлей и остаться калекой.. Серёжа вместе с остальными молча наблюдал за происходящим. После того, как Гиря, проверив пульс избитого Сопли, в наступившей тишине произнёс лишь одно слово – «спёкся», Самойлов, внешне оставаясь бесстрастным, про себя победно усмехнулся. Дело было сделано.. Ему было крайне тяжело осознавать, что из-за него только что убили человека, но иначе невозможно было выжить в этом аду под названием «Московская школа-интернат №17». А Серёжа Самойлов верил, что однажды наступит тот день, когда он покинет стены этого проклятого заведения.. И лишь один человек, стоящий в толпе детдомовцев, сумел перехватить мелькнувшее во взгляде Серёжи злорадное удовлетворение после того, как Гиря обьявил о кончине своего прихвостня..