В толпе

Шум разговоров, вспышки фотокамер, скользящие взгляды и ослепительно формальные улыбки. Толпа — худшее средство от одиночества и лучшее место для приватных разговоров. Приватный — слово, не имеющее ничего общего с тем, что происходит. Орландо выходит из толпы как из моря или из зазеркалья — только что был там и вот уже здесь, в подозрительной и возбуждающей близости. Люк улыбается. В этих играх он профессионал. Орландо, впрочем, тоже. Именно поэтому с ним интересно. — Привет. — Первый ход за тем, кто сделал первый шаг навстречу. — Привет. — Хорошая вечеринка! — И чуть заметный вопрос в голосе. — Обычная. — Ты здесь — значит, хорошая. — Польщен. — Я умею делать комплименты. Всегда так — разговоры ни о чем, пустые, как стаканы с попкорном на финальных титрах. Быстрый, почти лихорадочный обмен незначительными репликами. И зашкаливающее возбуждение в ожидании чужой оплошности. Как спуск по сложному склону, как прыжок с высотки в бейсджампинге, как устроенное спьяну фаер-шоу. Чистейший, неразбавленный адреналин. — Тебе полагается титул «Мистер Адреналин», ты знаешь? Они склоняются друг к другу узкой аркой, не нарушая границ приличий и бесцеремонно ломая границы личного пространства. Обоим нравится это вторжение. — А тебе — «Мистер Проколотые соски», ты знаешь? — Знаю. — Зачем ты это сделал? — Захотелось. Нормальные люди на этом заканчивают расспросы. Нормальные люди — это не Орландо. — Захотелось чего? — Ощущений. Когда трогают языком. Обхватывают губами. Тянут. Отпускают. Люк отчетливо представляет все это — и губы, и язык, и глаза, и то, как темнеют и без того темные глаза. И то, как Орландо вынимает крохотную металлическую штангу и продевает в проколотую мочку, и теперь уже очередь Люка обхватывать, и тянуть, и вылизывать. — Я бы попробовал. — Ну так в чем же дело? — Через час буду у тебя, — он черкает на обороте визитки подсказанное Люком название отеля, сует в нагрудный карман и отступает в толпу, растворяясь, словно и не было. Через час он может быть где угодно. Три или четыре из пяти назначенных таким образом свиданий оборачиваются пустышкой. Орландо звонит и сообщает, что задержался на вечеринке. Или улетел к сыну. Или при следующей встрече разводит руками, даже не извиняясь. Или делает вид, что ничего не было. Но иногда у них бывает все. И ради этих «иногда» Люк готов терпеть и все остальное. Колкие разговоры, ожидание, разочарование, злость, бесповоротное «больше никогда», которого хватает ровно до следующей встречи. Впрочем, Люку это нравится. Поэтому в ожидании Орландо, который, может, еще и не придет, он размышляет о более широком использовании пирсинга. Он не сомневается, что это оценят. Когда в дверь наконец стучат, Люк поглощен разглядыванием всевозможных «принцев Альбертов».