Трансформеры. Жизнь Арси

- Что ж, он в стазисе, можем начинать. Блитфледж сегодня работает на инструментах. Арси, - Док указал на меня лазерным скальпелем, - крошка, сегодня ты со мной в паре. Потанцуем? – Ретчет подмигнул мне, а затем игриво повёл надбровными дугами. Вот болван… Я только закрыла глаза и покачала головой. На Земле говорят, что терпение – золото. В моём случае терпение – целый доктор, с отсутствием повреждений. Пока целый. Возможно, к концу операции что-то изменится. Как ты уже успел понять, Дорогой потомок, я была непосредственным участником этого медицинского действа. Признаюсь честно, в последнее время им приходилось являться часто, да и мои отношения с Доком заметно улучшились за этот период. Он, конечно, не перестал подшучивать надо мной (а чаще всего - надо мной и Праймом), но это уже вошло в привычку и воспринималось мной холодно, а иногда с ответной беззлобной шуткой. А сам повод нашего сбора был таковым: во время последней миссии нашего отряда в искру Оптимуса попал достаточно большой осколок. Хвала Праймусу, он не задел саму искру, а прошёлся рядом. Мы осторожно извлекли его и уже собирались провести дополнительную диагностику, дабы убедиться, что наш лидер в норме, но Прайма уже и след простыл! Целый час, а может и больше, подчинённые Доктора искали нашу пропажу по всей базе. И как только все испуганно вернулись в медблок, опасаясь сообщить Главнокомандующему операционной об отсутствии Оптимуса в окрестностях, он объявился, не сказав ни слова. Ииии… Упал без чувств. Меня тут же охватила непривычная паника, но слова главаря нашего врачебного трио, сказанные глубоким, громким басом, как предсказание: «Только ты можешь его спасти!», предали уверенности. Требовался инженер Тайной сути, кем как раз являлась я, поскольку наши подозрения пали на большую потерю энергона, которое могли спровоцировать повреждения артериальных шлангов. Мы с Ретчетом открыли грудной отсек Оптимуса, и из него повалили те самые синие искорки. Снова паника: - Праймус Всемогущий! Опять эти всполохи! Да что же это такое?! Он что, умирает?! – моя искра грозилась разорваться на мелкие кусочки. - Всполохи? – доктор поднял на меня рассеянный взгляд, потом немного осмотрелся и продолжил - А, эти что ли? Не бойся, с твоим красавчиком всё отлично. это Синдром Солус Прайм. Искра перестала биться. А я ненадолго зависла. Блитфледж толкнул меня в бок. - Что ты сказал? - Синдром Солус Прайм или сокращённо «ССП». - Мммм… - я пыталась вспомнить, встречалось ли мне где-то это название, - Можно подробности? - Слушай. – доктор говорил, не отрываясь от осмотра и устранения дефектов шлангов грудного отдела, - Начнём с того, помнишь ли ты курс истории пятой степени обучения? -Помню, но в общих чертах. На мгновение вернёмся к состоянию нашего пациента. Диагноз подтвердился. Несколько шлангов вокруг искры были повреждены, из них обильно вытекала голубая жидкость. - Ну, что собираешься делать? – подобно педагогу на экзамене спросил Док. - Я собираюсь остановить утечку энергона и запаять отверстия. - Чудесно! Приступаем. Блит, расширители. Арси, надрез здесь. И, надеюсь, ты не забыла содержание древних записей, которые повествовали о любви Солус Прайм и канцлера Доркса? Блит, меняй зажим, – Блитфледж молчаливо и быстро выполнял короткие и точные команды Ретчета, — Вот здесь подтяни. Хорошо. Так вот. Запись повествует следующее: великая оружейница, на первый взгляд холодная, бесчувственная и стойкая, долго мечтала о любви. Блит, резекция. Да не здесь! Протри оптику! – один из шлангов подлежал замене. Ассистент на инструментах летал по операционной как инсектикон. - И в один прекрасный на её пути появляется Доркс. Прайм совершенно неожиданно для себя испытывает определённую привязанность, которая позже становится той самой влюблённостью. Блит, трансплантат! Солус понимала, что чувства её могут оказаться невзаимными. В одну ночь та получает видение, в котором наш создатель говорит ей: «Отгони свои сомнения. Я явлю тебе знак, и ты всё поймёшь.» Арси, проверь внутреннюю систему рефлексов. Мне кажется, я задел пару проводников, может троить. Я провела быстрый тест, который показал незначительные повреждения, и быстро их устранила. На эти несколько минут главной в операционной была я. А доктор продолжал: - Так и происходит. На следующий день наши голубки встречаются, оба окружённые синими парящими искорками. Блит, сварка. Тонкий шов. Тогда – то Канцлер и признался ей в своих чувствах. Но, к сожалению, их история не обрела счастливого финала. А этот синдром – достаточно странное явление. На его появление ничто не влияет. По наследству он не передаётся. Считается, что Праймус как бы, указывает определённым трансформерам на их половинки. Мне не доводилось наблюдать ССП так часто, но, я могу сказать, что он не влияет практически ни на что, только повышает шансы на синтезирование кристалликов искр при слиянии. – эта информация заставила уйти в глубокие раздумья. Из них меня вывел Ретчет: - Эй, ну что стоим? Потенциальный папаша жив и почти здоров. Вы уже решили вопрос с продолжением рода?       Вот что с ним сделаешь? Я молча развернулась и отправилась в санитарный блок. Док последовал за мной. Пока мы отмывали руки антисептическим раствором, я заговорила: - Спасибо за опыт. Надеюсь, у тебя не будет проблем из – за моего присутствия. - Пф, я тебя умоляю! На верхушке прекрасно знают, что ты инженер по образованию, не так ли? - Да, но я ведь не закончила обучение. - Хех, я могу сказать, что оно тебе и не требовалось. При нашей первой встрече ты продемонстрировала мне таки-и-ие знания, что не у каждого студента первого курса обнаружатся, поверь! А если даже проблемы и будут, то Прайм поможет тебе, по старой дружбе. – фирменное проигрывание надбровными дугами. - Хм, вижу, Оптимус не раз выручал тебя по старой дружбе. - Вы очень наблюдательны, инженер Грей! - Кстати об этом, а как ты с ним познакомился? - О-о-о, давненько это было! – энергично протянул Ретчет, – Он тогда ещё только начинал работать в Архиве и в тот день пришёл ко мне на техосмотр. Я его, значит, проверил, дал справку о пригодности для рабочей деятельности, и тут врывается наш главный инженер! И начинает меня отчитывать зато, что я, я! – от тычет себя пальцем в грудной отсек так, что, кажется, останется дыра! - ворую энергон со склада. Я стою, абсолютно не понимая, за что и почему ко мне выдвинуты такие обвинения! И тут замечаю среди вошедших одного парня – Свирла. Он уже давно затаил на меня злобу из-за того, что я один раз не прикрыл его лживый бампер и доложил о его появлении в операционной совершенно нетрезвым. С тех самых пор Свирл и пытался всячески мне напакостить. Но, вернёмся к той ситуации: исходя из слов «свидетеля» я несколько минут назад вынес со склада пять кубов необходимого для донорского переливания энергона (хотя, всё это время находился здесь и никуда не выходил). Только мой рот успел открыться, как тогдашний Орион вступился за меня и опроверг донос, убеждая моё начальство в обратном. И что клянётся искрой в том, что я не покидал смотрового отсека. Ох, видела бы ты лицо Свирла! Так вот мы с Оптимусом и познакомились. - Интересная вышла история – я рассмеялась, потому что во время рассказа Док так активно жестикулировал! - Хотя, мне ваше знакомство представлялось мне немного иначе. - И как же? – Ну, раньше я думала, что ты как – то ворвался к нему в Архив и стал предъявлять всевозможные претензии. Это больше на тебя похоже! – и я спародировала, как Ретчет указывал на себя пальцем.       Мы оба расхохотались. И доктор продолжил. - Честно признаться, я тоже хотел у тебя кое-что спросить, если ты не против. Я одобрительно кивнула. - Почему ты выбрала именно инженерию Тайной сути? Можно было выбрать инженерию конструирования или же нейро-направленность.       Я сделала глубокий вдох, погружаясь в воспоминания. -У моего отца были проблемы с искрой. Недостаточность левого верхнего артериального клапана, приобретённая. Она началась, когда мне было лет 13. Окончательный диагноз поставили, когда мне исполнялось 16, когда практически ничего нельзя было сделать… Да, он мог сразу обратиться к инженеру при первом же болевом ощущении. Но болезнь себя практически не проявляла, папа не испытывал дискомфорта. Разве что, когда слишком сильно переутомится. Он продолжал вести себя жизнерадостно, как и раньше. И мы были шокированы, услышав эту новость. Нам предложили два пути лечения: замена клапана или медикаментозная терапия. Он отказался от операции. Через некоторое время попал в больницу, на работе случился приступ и… - я глубоко вздохнула, - папы не стало через 5 недель. В тот день я была в знаниуме на занятиях. Мама связалась со мной и сказала, что папа в тяжёлом состоянии. Я тут же помчалась туда. Никогда не забуду, как хрупко он выглядел на ложементе. Вердикты врачей были неутешительными. Я взяла его за руку, просила, чтобы он не сдавался, говорила, что сейчас ему дадут лекарства и ему станет лучше, хотя сама верила в это с трудом. Он же крепко сжал мою ладонь и сказал, что очень любит меня и маму, что очень гордится мной и верит, что я стану лучшем инженером во всей вселенной. Что его маленькая звёздочка станет лучшем инженером в галактике. Эти слова были последними, что он сказал.       В искре болезненно кольнуло. – Небольшое повреждение на ранней стадии можно было бы вылечить медикаментами на ранней стадии. Но мы поздно забеспокоились. После его похорон я твёрдо решила, что стану инженером Тайной сути и пообещала себе, что спасу таких же ботов, как папа. - Извини, за этот вопрос. Мне действительно жаль. – Ретчет, казалось, впервые за время нашего знакомства по – настоящему… расстроился. - Ничего, я уже давно свыклась с этим. Надо, в любом случае, идти дальше. Отец хотел бы, что б так и было. - Умница. Поздравляю с профессиональным дебютом! - Благодарю, мистер экзаменатор! – мы пожали друг другу руки - Блит уже наверняка вывел твоего красавчика из стазиса. Зайди к нему, что-то мне не спокойно. Шагай. - Слушаюсь! - я шутливо поклонилась.       Ретчет засмеялся и зашагал в свой отсек.       Оптимус лежал в ложементе. Приборы пищали, подсказывая мне, и дремавшему рядом Блиту, что всё в порядке. Бедняга так набегался за сегодня, что заснул прямо так. Я решила его отпустить. Легонько потрясла за плечо: - Блит, ты можешь идти, я побуду.       Сонный ассистент, казалось, даже глаза не открыл, а по приборам отправился в свой отсек. Крепкий сон ему не помешает.       Я села возле Оптимуса. И положила свою руку на его ладонь. Моя ладошка казалась детской по сравнению с его гигантской рукой. Вдруг приборы зафиксировали учащение ритма его искры. Я обеспокоенно стала осматривать его лицо, подрагивающие надбровные дуги. Как вдруг из-под его грудного отсека появилась маленькая синяя искорка. - А... А-а-арси-и-и… - слабо протянул он.       Я улыбнулась. - Я здесь.