Увядающие розы.

      Нас всегда было двое. Ты и я, Пик. Мы вместе играли, вместе мечтали, учились и жили. Мы были настоящими братьями. Пусть наши родители сошлись когда мне было четыре, а тебе на год больше. Пусть у нас были разные отцы и разные матери. Но нам это не помешало стать настоящими друзьями. Что же случилось? Почему мы так резко перестали общаться? Когда это случилось? Не знаю. Наверное переломным моментом стало прибытие твоей настоящей матери. Причем прибыла она не одна, а привела с собой твою сестренку Эмму. Ей было девять, а нам около четырнадцати. Она тебе сразу понравилась… А мне? Что до меня, я честно старался с ней подружиться, но каждый день видя как она отнимает у меня моего единственного друга, я возненавидел ее всем сердцем. Эгоистично? Да. Я был эгоистичен, но я правда ничего не мог с собой поделать. Ведь я любил тебя как брата… Хотя, буду честен хотя бы с собой. Тогда, подростком я любил тебя не только как брата. Ты был моим первым опытом влюбленности. Но только вот шутка ли. Ты уже тогда встречался с девушками, да что там, у тебя их была целая куча. Конечно, как тут не влюбиться. Крепкое телосложение, идеальная кожа, черные как ночь глаза и волосы выкрашенные в фиолетовый цвет. Ты был настоящим сказочным принцем. Жаль, только что в твоей сказке мне была отведена роль дракона. Я никогда не был хорошим мальчиком, просто мне всегда удавалось умело скрывал свое настоящее лицо. Я всегда был одиночкой, и единственным человеком, которого я готов терпеть был ты. Но кажется мы ушли от темы. С тех пор как в наш дует добавилась Эмма, ты стал меньше времени проводить со мной, и я отступил. Мне было больно, хотя кому я вру, мне до сих пор больно. Кто-то говорит, что время лечит, а я всегда отвечаю: «Не сдохнуть бы от этих процедур.» Время не лечит, оно лишь заставляет ненадолго забыть о шрамах, чтобы в самый неподходящий момент сорвать коросту и окончательно тебя добить.       Наши родители разошлись почти сразу, после появление бывшей жены твоего отца. Вы с отцом остались в солнечной столице, а мы с матерью переехали в свой родной Воронеж, где после она спилась и умерла от почечной недостаточности, оставив меня одного. Когда она умерла, мне едва исполнилось восемнадцать. У меня не было ни денег, ни связей. Я остался один. Просить помощи у отчима не хотелось. У вас ведь не плохая семья вышла. Я бы чувствовал себя в ней лишним. Что до моего биологического папаши, я даже имени его не знал. Так что пришлось выживать как умею. Сначала армия, потом институт. Ночные подработки, бессонные ночи, голод… Все резко изменилось, когда я познакомился с Джокером. Мы не были друзьями, Джо сразу заявил: «Ты конечно парниша хороший, но чуть — что, я вспорю тебе глотку.» Да, он тоже был плохим. Наверное всем хорошо известно, что когда встречаются двое умных, плохих парней, это не приведет ни к чему хорошему. Хотя я никогда к хорошему и не стремился. У меня не было, да и в общем-то и нет цели в жизни. Мне не страшно умирать, ведь мне не за кого жить. Мы сколотили свою шайку. В нее входили: я, Джо и Джонни Хоум. Джокер был детдомовцем, обычной дворовой басотой без роду и племени, но к удивлению хорошо владел компьютерами и в свои двадцать с половиной мог взламывать банковские базы данных, к тому же прекрасно знал русский, латынь и медицину (в общем-то на медика он и учился). С Джонни Хоумом все было сложнее. Точнее, он был отпрыском какого-то обедневшего графского рода. Брюнет ловко владел оружием и прекрасно взламывал замки, плюс ко всему обладал природной харизмой. Джонатан Блэк (Джокер) и Джонни Хоум были студентами по обмену, которым возвращаться на родину было не зачем, да и не к кому. Первое дело не заставило себя долго ждать. Мы проникли в дом какого-то богатея, Джо отключил охранную систему, я завалил охранника. Именно после этого получив свое погоняло «Вагни», по которому меня теперь каждая шавка во дворах знает. В обще оно означает «спокойный», но эта характеристика скорее плохая, так как она выражает мое отношение к убийству. После первого дела все стало как в тумане. Первые большие деньги. Первые съемные квартиры. Первая доза героина. Беспорядочные связи…       Да, наделали мы шороху. Наша группировка постепенно росла. С начало к нам добавились Куро, Николь и Данте, потом братья Балтер Феликс и Чарли. Честно говоря не знаю, настоящие ли имена у этих ребят. Я редко с ними пересекался. Убивать я любил в одиночестве. Нормально общался только с Джо и Риккардо де Карли (такой псевдоним взял себе Джонни Хоум). А доверял лишь своему клинку и сигаретам. Далекий опыт детства дал мне понять, что предать могут самые близкие люди. Наш бизнес рос. На деньги с первого дела мы купили подпольный героин, и пока полиция искала воровскую шайку, мы переклассифицировались в наркодильлерров. Мы продавали дешево, но много. Поэтому быстро обзавелись сбережениями. Половину мы потратили, чтобы купить пару квартир в городе, а на вторую половину спокойно жили два года, до окончания института. В котором обзавелись хорошей репутацией, чтобы легче было отводить подозрение. Три из шести квартир мы продали. Как и предполагалось, сумма приобретенная нами была выше потраченной. Три квартиры мы поделили просто. Первая однушка досталась лично мне. Вторая двушка Риккардо и Чарли. Остальным же достался откат в сумме миллиона рублей. Что же за третью? Пятикомнатную квартиру мы превратили в одну большую однушку, в которой после обустроили клуб. В начале там работали все члены нашей команды, а после к нам в штат начали добавляться новые лица, так как торговля пошла. Запоминать их имена я уже не стал. Наша банда отчасти перестала быть преступной, ведь преступлениями как таковыми мы уже не занимались, только изредко Вагни брался за оружие, чтобы убрать конкурентов.       Клуб приобретал популярность, сети территорий стали расширяться. И чем больше росло влияние, тем больше я отделялся от этого. Вскоре я и вовсе ушел из этого и стал работать по специальности, то есть хирургом. Иронично, не правда? Одних убивал, других теперь спасаю. У меня до сих пор есть эта однушка. Милая коллега по имени Елена, которая заботится, чтобы я не сдох либо с голодухи, либо в своем свинарнике. Из нее бы вышла идеальная жена… Но во-первых, она заслуживает больше чем убийцу, а во-вторых мое сердце до сих пор принадлежит тебе, веришь, нет, но после тебя ни на одну бабу смотреть не могу. В память о моем прошлом, мне до сих пор присылают откаты в размере десяти тысяч (вообще Джо предлагал больше, но меня и эта сумма вполне устраивает.), и иногда мне все так же приходится вытаскивать нож. Ты сделал меня тем, кем я являюсь, и благодарен тебе.       Я — Вару Нечитайло, лучший хирург города. Я сижу на окне и курю сигару, держа ее в дрожащих окровавленных руках. Мысли в голове подобно мухам роятся из стороны в сторону, мешая на чем-то сосредоточиться. Уже глубокая ночь, но спать почему-то не хочется. Я смотрю в стекло, видя свое отражение. Передо мной мужчина 26 лет. У него тщедушное телосложение, растрепанные зеленые волосы, едкая улыбка, острые черты лица и заплаканные зеленые глаза. На нем черный плащ и брюки, а в руках он вертит кислотно-зеленые очки. Мальчик вырос в волка, а не в человека. Вернуть бы то беззаботное время, когда единственной проблемой были разбитые коленки. Вернуть бы тебя, мой дорогой. В этом мире мы все носим маски, А откроем лицо, что тогда? Мы не дети, не верим в сказки, А без сказки нам жить нельзя.» — (стих Леси)       За воспоминаниями, я пожалуй забыл об одном из основных свойств мечты. Мечтам свойственно сбываться. Тихую комнату быстро облетел звон. Но я никого не ждал? Я прижал нож к груди, и распахнул дверь. Как только незваный гость зашел, я прижал к его горлу нож и… И застыл от изумления. Это был Пик, собственной персоны. Только он был старше и больше… Хех, чего ты ожидал? Ты сам-то раньше меньше был. С одной стороны я был удивлен, мы не общались с Пиком уже двенадцать лет. С другой, я безусловно рад был видеть его вновь. А с третьей…       — Нет, я конечно слышал, что до белочек люди допиваются. — начал я, улыбаясь. — Но чтоб до пикачу — никогда. Да и я вроде только к бутылке притронулся.       — Я скучал по твоему глупому юмору.       — Я польшен. — жестом показывая ему проходить в комнату. — Я даже не буду спрашивать, как ты нашел меня. Просто скажи. Что тебе нужно.       — Эмму похитили.       Я медленно подхожу к подоконнику и наливаю себе вина, чувствуя как его взгляд пожирает меня насквозь.       — Думаешь, мне есть до этого дело? Кста, будешь? — он качает головой. — А точно, ты же не пьешь, ты ж спортсмен. Я тогда выпью.       — Эмма как и ты часть нашей семьи.       » — А я был когда-то вашей семьей?» — хочется спросить мне, но я молчу и смотрю ему в глаза. Эти черные глаза наполнены болью, отчаянием и усталостью. — «Ты всегда любил Эмму больше чем кого бы то не было.» — мне его жаль. Но кто наконец-таки пожалеет меня? Я хочу отказать, но не могу, ведь я снова и снова сгораю в этих черных глазах. Черт, влюбился как девчонка. Я соглашусь на это, не ради нее, только для себя. Чтобы снова видеть эти глаза. Чтобы снова разочароваться в чувствах.       — Ладно, я согласен помочь найти ее.