Оружие — твой лучший друг, твой лучший враг.
По-крайней мере, в этой реальности...
— «Никотин в кармане не горит, а я горю!» (с) OFFMi, «Никотин».
— Позицию занял, жду дальнейших указаний. Прошло, наверное, дня три с его последней вылазки. Суровый сорокаградусный мороз сковывал движения замёрзших пальцев в толстых варежках. Оптика его самодельной винтовки уже давно бы вышла из строя, равно как и сама винтовка, поэтому с собой на задание он взял лук. С отравленными и зажигательными стрелами. Чтоб хоть как-то согреться. — Ожидай появления объекта, — промолвил мягкий женский голос на том конце наушника. Ему показалось по меньшей мере странным, что руки предательски начинали подрагивать от холода. Его в детстве одевали в толстенную шубу не по размеру, просто потому, что на улице стоит холод, способный убить большую часть живых существ. Да, холод был по-настоящему адский, как бы это сюрреалистично не звучало. Впрочем, сюрреализм и всякое искажение происходящего не только вокруг, но и у тебя в голове — дело уже нехитрое после Великого Дня. Странная норма, вселенский закон, антиутопия, ставшая правдой. Ветер, кажется, нервно передёргивал поросший лес. Бедные деревья! Эти кривые, неестественные, эти ужасные деревья! Чьи стволы выкрутились в причудливые фигуры, напоминая довоенные картины Сальвадора Дали, стали символом любой уцелевшей страны Мира. В этом смысле все континенты были едины: не существовало уголка на свете, куда бы не дошла всепоглощающая радиация. А потом всё, что осталось, помимо руин, так это либо экстремальная жара, либо холод. России, пожалуй, не повезло больше всех: сначала наступила ядерная осень, а потом и вовсе зима. Солнце есть, но оно совершенно не обогревает. Самым страшным было, пожалуй, то, что невозможно было предугадать фон: если в тропических регионах ты всегда понимал, что растения аккумулируют в себе всю гадость, то как быть здесь? Осадки, выпадающие с Мёртвых Земель, дают пустынные заснеженные пейзажи. Говорят, в некоторых краях, снег даже светится в темноте. Впрочем, это лишь слухи. А вот что слухами не являлось, так это возросший уровень бандитизма. Сова не мог похвастаться зашкаливающим уровнем справедливости, и уж тем более, активной гражданской позицией. Напротив, как бы это цинично не звучало, но ему было плевать на всех гражданских, без исключения. На эти бесконечные жертвы. На эту до сих пор проливающуюся кровь. Но голодный желудок урчит, нужна еда, а деньги не падали с Небес даже ещё до Войны. Конечно, можно было бы бесконечно осуждать такое мировоззрение, но вот он-то жив, а все эти бесконечные «борцы с преступностью», которых он только мог знать, — нет. Это его и отличало от большинства. Хотя и до откровенного разбоя ему было далеко. Красть что-то у других, тем более, у и без того бедных, казалось ему самым страшным грехом, который он только мог себе позволить, даже учитывая бытность наёмного киллера. После проследовавшего выше рассказа, могло показаться, что чего стоит этому человеку кого-то убить? Учитывая наведённый прицел лука на голову очередного главаря местной группировки. Но он всё же понимал цену человеческой жизни, хоть и не придавал ей значения. Да, его система ценностей слишком сложна, чтобы вот так уложиться за один присест в голове. Даже сам Сова не мог понять — это его психика такая поломанная, или его просто воспитали для таких условий? Что не говори, а крепче всех, как в психическом плане, так и в физическом, держался именно он. Холода сковывали каждое его движение, но не останавливали. Пожалуй, он — лучший, кого могли послать на убийство всем надоевшего бандита. Дмитрий Лебедев, чья жизнь находится в данный момент на исходе, и чья голова уже стала прицелом для бесшумного лука, был самым отпетым ублюдком в округе, которого только можно было сыскать. Поговорка: «Дуракам всегда везёт» — исключительно про него, как и творящийся хаос вокруг, не в последнюю очередь, климатический. Лишь одним только лицом он внушал сплошной холод, который на данный момент сковал всю Новую Россию. Некоторые, особо суеверные граждане, даже связывали его рождение с первыми весточками неминуемого Конца. Якобы, в тот день случилась страшная гроза, и молнии, что сверкали ровно каждые пять секунд, чертили невообразимые круги, похожие на ритуальные. Опять же, это были только разговоры, не получившие, что не удивительно, подтверждения. Зато что можно было сказать наверняка, Дмитрий был шизофреником. Или что-то в этом роде. По мере того, как тетива соскользнула, а отравленная стрела летела прямо в голову бандита, не оставляя шансов на выживание, Сове вспомнился один вечер, когда они пересеклись. Он как раз шёл, чтобы получить новый контракт, а его толкнул в плечо этот психопат, бормоча что-то про иные миры. Позже, он спросил, что вообще может быть с этим человеком не так, помимо всего прочего. Ответ не заставил себя ждать: где-то что-то ударило, где-то что-то лопнуло, а так как медицина в этих краях во все века была дурной, ему качественную помощь никто оказать так и не смог. Вот и бредит величием и империей на других планетах, которые «здесь, но на другой частоте». О его «подвигах» можно было бы слагать легенды дурного толка, что потом славились бы среди круга лиц, состоящих из таких же людей. Только, его навряд ли кто будет вспоминать. Все лучше предпочтут забыть. Сначала Сове показалось, что Дмитрий посмотрел прямо на него, хотя и спихнул всё это на простую иллюзию и усталость. Он здесь торчал с самого утра, когда как начинало потихоньку темнеть. Потом он сделал один шаг, и лишь только после этого его бренное тело упало на спрессованный до состояния твёрдого льда снег. С этим покончено. — Так что там насчёт моей зарплаты? — почти безжизненно спросил киллер. — Не так быстро, голубоглаз, — парировала кураторша. — Ты обязан исследовать его дом. — Нет, не обязан. — Двойная оплата. — Ох, что-то я и позабыл... действительно обязан! Прошу прощения за свою опрометчивость. Он готов был поспорить — за такую наглость, в двойную цену, на него самого уже открывали контракт. Но оставленная дома винтовка сама себя не улучшит, а запасы не пополнятся. А тут, двух зайцев — и деньги на ближайшее время есть, и контракт выполнил. По мере того, как он плавно спускался с отвесного, поросшего льдом, склона, глазу представали всё более и более приземлённые виды на Равнину — когда-то тут было огромное озеро, которое со временем немного усохло, а потом и вовсе замёрзло. Хотя, некоторые до сих пор хотят верить, что где-то там, глубоко-глубоко, сохранилась живая рыба... Когда же его действительно рослое, двух метровое тело, утонуло в бескрайней ледяной пустыне, он направился к домику. На момент, Сову удивила такая крайняя открытость — по середине огромного ледяного поля, без единого куста, как гора, стоял кирпичный двухэтажный дом. Более того, никакой охраны, никакого забора, ничего, что могло бы помочь в охране собственной жизни. Неужто этот психопат думал, что никто не осмелиться взять его проклятый дом? Если так, то он ошибался. Оставив труп позади, он двинулся внутрь жилища. Приятный, тёплый воздух, ударил в лицо. Даже не спрашивая, было понятно, что в доме искать надо искать что-то подозрительное, необычное. Но, как бы он не обходил два этажа, как бы он не высматривал нечто странное в углах, как бы не пытался понять, что может скрываться в этих стенах, всё было чисто. Хотя в одной из комнат были странные доски с абсолютно непонятными формулами, на которые Сова смотрел, как козёл на учебник по русскому языку. Но, спихнув это на чокнутость своей жертвы, он спустился вниз, где обнаружил... «забавную» особенность: гостевая (которая была здесь невесть зачем) была меньше размером, чем казалось снаружи. А значит, в стене всё же что-то спрятано, что не могло не радовать. Нельзя сказать, что ему стало до жути любопытно, но простой интерес в нём не заснул. Простучав по стене, он понял, что она была лишь прикрытием. Небольшой слой какого-то картона, который легко можно было разломить рукой. Особо выделяться следами своих кулаков ему не очень хотелось, тем более в гостях (пусть и уже умершего человека), так что было принято решение пойти другим путём. Аккуратно, словно хозяин этого дома был ещё жив, он ощупывал рельеф, ощупывал и ощупывал до тех пор, пока не почувствовал, что под подушечкой указательного пальца появился странный выступ. Осмотрев повнимательнее, стало ясно, что это была очень умело замаскированная замочная скважина. Теперь дело было за малым: найти ключ. И, поскольку в доме это стало бы настоящей пыткой, Сова решил пойти по пути наименьшего сопротивления, в прямом и переносным смыслах: обыскать труп покойного отморозка. На удивление, в одном из карманов пуховика (который скорее всего был сворован), таки нашёлся маленький, аккуратный, резной ключик. Отливающий золотом даже в таком бесцветном морозном царстве, он наводил множество различных мыслей, начиная от простых догадок, что же такое мог спрятать этот нерадивый человек, до действительно странных деталей, как например, маленькая подпись ровно по центру ключа: «МК». Любому несведущему показалось бы, будто это инициалы почившей газеты «Московский Комсомолец», но только не киллеру. Михаил Карпов — вот имя того, кто сделал этот маленький шедевр. Казалось бы, что с того? Заказал ли, выпытал ли эту часть загадочного механизма Дмитрий — к кому не обратиться, как к единственному выжившему мастеру по ключам в округе? Дело всё было в том, что данный человек достаточно недавно обращался в контору, на которую так «любезно» (не без помощи двойных окладов) служил Сова. Он также желал открыть контракт на бандита, возмущаясь его «сумбурным предательством». Он точно что-то знал, но что именно — пока не было ясно. Определённо, позже к нему стоило бы нанести визит. Желание выяснить, какой такой секрет хранил скоропостижно скончавшийся мерзавец, всё же брало верх над самообладанием и выдержкой любого человека. Вновь нащупав замок, он аккуратно вставил ключик, после чего неспеша повернул. Замок поддался и дверь (которая с виду была обычной стеной) медленно открылась внутрь, зазывая в недры этого дома. Странно, что он этому удивился — мозг будто ожидал какой-то подставы, которая вот-вот нагрянула бы из ниоткуда, заставив сражаться с неведомым монстром, показав все свои приёмы рукопашного боя. Хотя, определённо, такой монстр появился, и имя ему было Неведение. Страха перед тайнами крутой каменной лестницы, заполненной тьмой, не было, было лишь сплошное детское любопытство. Но чувства неизведанного, чего-то непостижимого, всё равно преследовали по пятам, нервно дыша то в затылок, то в шею, окутанную в толстый меховой капюшон куртки. Спустившись, глазам предстала достаточно сюрреалистичная картина — множество проводов и светящихся мониторов, подсоединённых к какой-то стеклянной капсуле. Но та была пуста. Гораздо больший интерес приковал, вернее, приковала, лежащая девушка на стальной кушетке, рядом с которой лежала горстка тёплых вещей. Она мирно и тихо сопела. Тёмные круги под глазами стали для Совы будто каким-то странным и отчуждённым символом. Он отчётливо помнил, что где-то уже видел его, но где именно — вспомнить невозможно. Стало ясно, что он прервал какой-то процесс, вероятно, финальный, какую-то жирную точку, которую собирался поставить Дмитрий, но, увы, не успел. Острым ребром встало два вопроса. Первый: кто это вообще такая? Второй: что с ней делать?