Thaw in his soul

– Ооо, Такояки! Мадара бесшумной тенью следовал за своей будущей женой. Сакура восхищенно оглядывала всевозможные разноцветные фонарики и палатки с традиционной едой, сладостями и сувенирами. Её глаза блестели, а щеки горели слабым румянцем. Сегодня площадь Конохи была оживленнее, чем в будние дни. Ведь сегодня был фестиваль Нацу Мацури*, который проводится каждое лето. В этом году обещали самый яркий и продолжительный фейерверк. – Мадара-сама, там ваши любимые жареные кальмары. – Она лучисто улыбается мужчине и, с присущей ей нежностью, берет его под локоть. Ирьёнин – будущая жена главы великого клана, но иногда Сакура забывает эту маленькую деталь, выплескивая все свои эмоции, а ведь её с детства учили сдержанности. Он молча кивает и неспешно прогуливается со своей невестой до тех самых лавочек с кальмарами. По правде говоря, ему всегда нравилась её яркость и детская наивность. Она именно тот самый глоток свежего воздуха для его чересчур холодного клана. Но на людях им придётся играть свои роли, а ей всегда проговаривать уважительный суффикс. – Сакура, все хорошо, – он осторожно, почти невесомо поглаживает её аккуратную ладошку, которая вцепилась мёртвой хваткой в его юкату. Она заметно нервничала, что не удалось скрыть от его слишком проницательных глаз. – Я опять проявила свою чрезмерную эмоциональность, простите, – она говорит это почему-то так неуверенно, что он невольно вспоминает их первое знакомство, где она была ещё малышкой, но с уготованной ей великой судьбой, стать женой самого главы клана Учиха. Для кого-то он был проклятым, из-за их всевидящих глаз, для кого-то представлял большую опасность. Но для юной куноичи ее новая семья стала очень родной. Она не боялась злых языков и уж тем более выдуманных проклятий. Их любовь прошла через множество препятствий, а чувства стали более глубокими. Мадара любил и был любимым. Ему крайне тяжело далась потеря младшего брата, он чуть не пал под натиском ненависти, которая сжирала изнутри молодого главу клана. Но она всегда была рядом и не дала ему быть поглощенным этим жгучим чувством. Сакура дарила заботу и ласку, которых так не хватало в этом жестоком мире шиноби, пропитанным запахом крови погибших соклановцев. С ней было так спокойно, что Мадаре казалось, что он попал в чье-то особо мощное гендзюцу, все казалось каким-то самым приятным сном, где у него есть любящая женщина. – Пойдём ловить рыбок, – уголки его губ растягиваются в еле-заметной улыбке, но Сакура успела выучить каждую эмоцию на его казалось каменном лице. Девушка заметно расслабляется и сильнее прижимается к мужскому плечу, невольно смущаясь от мысли, что он помнит, как она любила смотреть на золотых рыбок в пруду его поместья. Подходя к лавочке с Кингё-сукуй**, они замечали косые взгляды в их сторону. Кто-то перешептывался, кто-то просто кланялся в знак приветствия. Сакура привыкла к злым языкам, которые распространяли грязные слухи про союз их кланов. Мадара все время говорил, что они просто завидуют, многие бы хотели породниться с Харуно. Вот только никто не спешил помочь некогда великому клану медиков. Старушка, хозяйка этой лавочки, поприветствовала своих посетителей и пригласила к небольшому бассейну, протягивая пой***. Сакура восхищенно рассматривала мальков золотых рыбок, а сам мужчина украдкой наблюдал за своей молодой невестой. По правде говоря, он её сильно любил, именно такие мелочи всегда растапливали лёд в его сердце. На душе оттепель, а девушка почти стала его женой. Мужчина поймал самого большего малька, и старушка уже протягивает пакетик с водой для золотой рыбки. Мадара протягивает монеты хозяйке, а Сакура разглядывает маленькую рыбку, в мыслях подмечая, что они должны вместе выпустить его в пруд. Девушка вновь берет перед под руку своего будущего мужа и, будто прочитав мысли, уводит его в глубь леса, скрытого листвой. Там находилась небольшая смотровая площадка. Это место идеально подходило для их пары, хотелось наконец уединиться, чтобы перестать проявлять напускную вежливость на глазах у всех зевак. Когда они оказались наедине, девушка облегченно выдохнула и лукаво посмотрела на Учиху, который как обычно пропадал где-то в чертогах своего разума. Она хихикнув, привлекла его внимание, а сам молодой мужчина предвещал неминуемую беду, слишком ярко горели ее изумрудные глаза. Сакура подошла вплотную к перилам площадки и невольно залюбовалась открывшимся видом. Их деревня, освещаемая разноцветными фонариками, и первые искры фейерверка. Мадара обнимает девушку со спины и кладет подбородок на ее розовую макушку. От нее пахнет персиками и чем-то цитрусовым. Он прикрывает глаза и чувствует, как она задрожала в его сильных руках. Ирьёнин невольно покрывается приятными мурашками и, словно кошка, ластится в объятиях своего жениха. – Люблю тебя, Мадара-сама, – она поглаживает его большие ладони и еще сильней млеет, когда мужчина крепче прижимает ее к себе, будто боится, что девушка исчезнет из его жизни. – Я тебя тоже, Сакура Учиха.