Император и Чародейка

Гет
NC-17
Завершён
34
автор
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
34 Нравится 0 Отзывы 5 В сборник Скачать

***

Настройки текста
      Изящные тонкие пальцы зачерпнули немного изумрудной мази и бережно втерли ее в кожу. Холодные фиолетовые глаза коротко сверкнули. Йеннифэр придирчиво оглядела себя в зеркало, ожидая когда подействуют чары мандрагоры. От магической эссенции обычно яркие, пронзающие насквозь глаза казались еще ярче, еще холоднее. Сквозь тонкую кожу юной девушки проступили резкие черты, превращая и без того величавую, роскошную Йеннифэр в настоящую богиню, источающую холод, но с обжигающим огнем внутри. Королеву Зимы. Фиолетовое пламя радужек трещало будто молния. В сладковатом аромате будуара явственно чувствовался свежий аромат озона, вестника надвигающихся бурь.       Йеннифэр еще раз посмотрела на себя и чуточку подвела ресницы. А потом скрыла небольшую кривизну бровей. Такие вещи не пристали королеве. Такое можно показывать только любимому мужчине. От прочих — только скрыть.       Чародейка взяла бокал туссентского красного, чуть пригубила, пробуя кончиком языка сладко-терпкий ягодный букет.       Анна-Генриетта была кузиной ее нынешнего государя Эмгыра. Поэтому туссентских вин у Йеннифэр было много.       Алые капельки придали цвета ее анемичным губам. Жестокая складка рта, казалась, утопла в чьей-нибудь крови.       Пошлость.       Йеннифэр протерла губы и бросила скомканную салфетку на столешницу.       Чародейку вполне устраивал природный бледно-розовый. В любой красоте ведь должна быть простота. Красота, ее лишенная, — не красота вовсе. Да и что могла помада по сравнению с гламарией! Йеннифэр поджала губы и ядовито усмехнулась.       Остался последний штрих — волосы. Крутые локоны цвета воронового крыла были еще чуть влажными, но полотенце уже достаточно их просушило. Для того, что задумала Йеннифэр, — достаточно. Она потянула за край полотенца, ощущая мягкую бахрому под палацами, тряхнула головой, вся отдавшись ощущению десятков влажных прядок, что ласково приобняли ее за шею.       Она поднялась, сверкая для незримого наблюдателя прекрасной наготой. Для того, к кому она шла — этого хватало. Но она предпочитала быть во всеоружии. Мановение руки, розблеск фиолетовой энергии, и из ниоткуда, собираясь из маленьких, сверкающих как пепел частичек, на ней появилось платье — иссиня-черное, с маслянистым отливом бирюзы. Вороньи перья украсили ее нагие плечи, и чуть-чуть прикрыли грудь. Длинная полоса ткани закрыла ноги спереди, оставляя в вырезах алебастровые бедра, украшенные ажурной сеточкой чулок. Образ довершали высокие сапоги и перчатки из тончайшей черной кожи. Он подчеркивал хрупкость Йеннифэр, тоненькой как молоденькая девушка. Но топорщащиеся перья вкупе с хищным лицом, превращали магичку в нечто не от мира сего.       Обсидиановая звезда сверкала при каждом повороте шеи. Кроме нее на теле Йеннифэр не было других украшений. Она сама — филигранно ограненный бриллиант. Ей не нужны побрякушки.

***

       «Импера» несла свой неусыпный караул, застыв по обеим сторонам от ковровой дорожки.       Эмгыр сидел на троне, что когда-то занимал Фольтест, погруженный в мрачные думы, как всегда и бывало в вечерний час. Но мысли Императора были далеко отсюда. Своей мыслью он охватил всю Темерию, если не больше. Сколько еще предстояло сделать… экспансия должна продолжаться. Империя — это колосс на глиняных ногах. Ей нужна война. Но что будет, когда весь обозримый мир накроет тень Великого Солнца? Эмгыр видел черно-золотые флаги над Темерией, Реданией, Ковиром, Скеллиге, Хакландом.       Огонь горел в жаровнях, отбрасывая на колонны и балюстрады пляшущие тени.       В глазах Эмгыра тоже пылал огонь.       Когда Йеннифэр вошла, Император даже не шелохнулся. Тяжелый взгляд фиолетовых глаз скрестился с ореховыми. Хоть мыслями Белое пламя и поглотило континент, в то же время оно повелевало здесь и сейчас.       «Подойди!»       Йеннифэр вступила под сень теней, отбрасываемых от копий «Имперы». Ее кроваво-красный путь устлали могильные кресты.       Шаг, второй, третий.       Йеннифэр входила в молчание Императора как в воду, раздвигала его своим телом и чувствовала, как оно захлестывается за ее спиной, неподвижное и холодное, точно болото.       Вода и огонь.       Ковровая дорожка была очень длинной. Всяк сюда входящий должен идти и уменьшаться с каждым шагом, что приближали его к помазаннику божьему. Ощутить свою ничтожность. Это работало на всех. Кроме Йеннифэр. Она с каждым шагом лишь росла, и тень за ее плечами ширилась. Власть Императоров не была бы полной без усилий их советниц.       Йеннифэр была хорошей советницей.       Огонь трепетал там, где проходила Йеннифэр. Император видел в жаровнях белое пламя.       Чародейка остановилась у подножья трона. И Эмгыр, мгновение назад неподвижно смотревший вдаль, наконец обратил на нее внимание.       — Йеннифэр.       — Император.       Эмгыр махнул рукой, выставив два пальца — характерный жест вар Эмрейса. На чужом Йеннифэр, гортанном, уродливом языке он распустил «Имперу». Не дрогнув, не выказав ни малейших признаков усталости, черные латы зашагали прочь, соблюдая строй. Казалось, будто это и не люди вовсе, а заговоренные доспехи. Собственно, Йеннифэр могла.       Унизанные перстнями руки монарха опустились на подлокотники.       — Как продвигается возвращение памяти?       — Я не добилась в этом большого успеха.       — Что насчет магических сил Империи?       — Все будет готово к оговоренному сроку.       — Хорошо, Йен.       — Йеннифэр.       На секунду маска безразличия слетела с лица Эмгыра. Он неловко кашлянул в кулак.       — Да, ты права. Прошу прошения, я очень устал. Эта война отнимает все мои силы.       Йеннифэр изогнула тонкую червленую бровь.       — И поэтому вы не спите, государь? Ходит слух, что сон необходим полководцами.       — Уверен, ты знаешь это только понаслышке. Круги под глазами не скроет никакая из тех таинственных баночек, что стоят на твоем туалетном столике. Мандрагора, да?       — Вы наблюдательны, как и обычно, — иронично заметила Йеннифэр, — но не слишком-то вежливо указывать женщине, что она неважно выглядит.       — Важно, чародейка, ты выглядишь важно. Только устало. И я тоже устал. — В Эмгыре вар Эмрейсе проснулся гнев, как и всегда, когда Йеннифэр делала ему замечания. Но этот огонь был слишком слаб, чтоб растопить железную выдержку государя. Кем бы он был, если б не умел себя контролировать? — Говори, с каким ты делом. Обычно в вечерние часы я занят. Не трать мое время.       — Глупый вопрос.       Редкие брови Императора взметнулись.       — Сосредоточься на возвращении памяти. Тебе это пригодится.       — Мне много чего пригодится, государь. Определенные события, триггеры, случайности, копирующие пережитый опыт. И я сомневаюсь, что их можно найти на туалетном столике или в ванной. Или в таинственных баночках.       — Я не могу тебе с этим помочь.       — Я и не говорила, что можете.       — Не испытывай моего терпения.       Йеннифэр поставила одну ногу на ступеньку. Голые бедра совсем без исподнего сверкнули в пламени жаровен, но чародейка не дала ничего рассмотреть: медленно пошла вперед, пока не взошла на самый верх. Вскинула подбородок, глянула на Императора свысока.       Желчь разлилась на лице Эмгыра.       — И чего ты хочешь этим добиться, колдунья? Такие дешевые трюки давно перестали на меня действовать.       Йеннифэр наступила на каблук и медленно вытянула ногу из сапога. Крохотные пальцы с черным лаком уперлись в промежность Императора. Расправили складки брюк. Чуть надавали. Ощутили наливающееся кровью достоинство.       Йеннифэр была прекрасна. Не важно, что она чародейка, оставленная в живых только из сентиментальности вар Эмрейса, а он сам — Император, Белое пламя, Пляшущее на Курганах Врагов. Здоровый мужчина естественно реагировал на привлекательную женщину. Не проронив ни слова, Эмгыр исподлобья на нее смотрел. На тонкие губы, изящный нос и лучистые глаза. На высокий лоб и живописно его обрамляющие черные волосы, свободно вьющиеся с одной стороны, и гладко зачесанные с другой.       Император опустил взгляд ниже. В полутьме тронного зала он не мог различить, где кончаются локоны чародейки и начинаются вороньи перья. Жуткое от гламарии и красивое от множества магических операций лицо гипнотически тянуло к себе. Зарыться носом в волосы. Поцеловать. Погладить. Но что будет, если разгневать эту женщину?       Она была страшна в гневе. Впрочем, как и сам Эмгыр.       Ореховые глаза вновь скрестились с фиолетовыми.       «Если бы не круглые зрачки, то было б так похоже на Геральта…» — мелькнуло в мозгу Йеннифэр, но она тут же прогнала эту мысль, отгородилась от нее стеною льда. И щемящее грудь чувство умерло, раздавленное в самом зародыше.       Ореховые — почти кошачьи.       Йеннифэр отвернулась, медленно опустила ногу, даже не дрогнув от ощущения холодного полированного мрамора. И призывно подняла полосу ткани, прикрывающую ее сзади. Чародейка лениво прикрыла глаза, подаваясь телом назад и прогибая поясницу, стремясь подставить под взгляд Эмгыра как можно больше.       «Геральт».       Черт возьми, конечно же она вернула себе память! Сделать это куда проще, если ты действительно хочешь этого и обладаешь необходимыми магическими талантами. А Геральт… Йеннифэр горько усмехнулась. Какие к нему могут быть претензии? Как говорила Цири: «Ты — всего лишь простой ведьмак». Он попал в сети рыжей твари Меригольд, из которых не может выпутаться сам. Йеннифэр совсем не удивилась такому исходу. Конечно же, Трисс добралась до Геральта первой и намеренно мешает ему вспомнить ее, Йеннифэр. И Цири. И наверняка использовала его в делах Ложи. О, Трисс, какая же ты все-таки лицемерная сука!       Йеннифэр ретиво вильнула задом, оглянулась на Императора — аметист над белым мрамором. В пышных волосах, казалось, затрещало электричество.       Когда Император вошел в нее, с губ Йеннифэр не сорвалось ни звука. Она закрыла глаза и сама подалась навстречу его движениям.       Изредка чародейка приходит к государю по вечерам, чтобы заглушить свою боль и утихомирить ярость. Они не испытывали друг к другу никаких особенных чувств. Немного интереса или раздражения. Лишь то, что можно назвать «деловыми отношениями». Эмгыру нужен опыт и ум Йеннифэр. Ей — его всепоглощающая власть: Геральт — человек такого калибра, что достать из-под земли его может только воля Императора, завоевавшего половину континента. Простой, мать его, сучий ведьмак.       Император и чародейка никогда не обсуждали то, что происходит между ними за закрытыми дверями. Удовлетворение потребности, не более. Геральт недоступен Йеннифэр. Он ее даже не помнит. Эмгыр же давно похоронил свою фальшивую Цириллу. Наяву, но не в своем сердце.       Йеннифэр почувствовала, как Эмгыр взялся за ее крутой черный локон. Если закрыть глаза — можно вспомнить, как так же делал Геральт. Если бы Эмгыр закрыл глаза, вместо черного локона ему представился бы пепельный.       Йен положила руки на ягодицы, раздвинула их и подалась назад до упора. Унизительная поза — на полусогнутых, раздвинув ноги и выпятив зад, — ничто. Ни Эмгыру, ни Йеннифэр на самом-то деле не было до этого никакого дела. Они ловили ритм друг друга и дышали в унисон. Ни единого стона. Только учащенное горячее дыхание.       Она вильнула задом так, что член Эмгыра описал в ней круг, раздвигая головкой стенки влагалища.       Хлопок. Ладони ударили по ягодицам Йен. Ее ладони. Эмгыр стиснул зубы, сжал руками подлокотники. Он знал, если коснется руками чародейки, попробует проявить инициативу, то все закончится в тот же миг. Поэтому Йеннифэр двигала бедрами сама, насаживаясь на член Императора и пробуждая в своем любовнике новые взрывы возбуждения.       Эмгыр чувствовал горячую нежность Йеннифэр, такой холодной и волевой снаружи. Но она ему не принадлежала. Он понимал это, и не собирался ничего менять. Император закрыл глаза, обессиленно откинувшись на спинку трона. Его Лже-Цири не обделяла Императора лаской. Шелковые ленты на шее: она позволяла ему вести в их любовном танце.       С губ Эмгыра едва не сорвалось имя его покойной жены. Но нельзя. Назвать его — расписаться в своей слабости. Подтвердить свою самую обыкновенную человеческую природу. И оскорбить свою партнершу. Император был благодарен, что и она себя сдержала.       Эмгыр поморщился. Плоть Йеннифэр так тесно сжималась вокруг его достоинства…       Чародейка ускорилась. Перед глазами Эмгыра выросла тонкая, изящная спина: Йеннифэр выпрямилась, уперлась руками в подлокотники, раздвинула ноги напротив высоких входных дверей — Эмгыр бы многое отдал, чтобы увидеть ее спереди — и стала двигаться еще быстрее.       Зайди кто в этот час к государю, он бы увидел Йеннифэр, придворную чародейку, сильнейшую магичку Нильфгаарда, неприступную и опасную, сверкавшую голой грудью и лобком над вздыбленным членом Императора. Формальность обстановки, опасность обнаружения и боль, глубоко засевшая в душе любовников, придавала их связи эту дворцово-подковерную пикантность. Мурашки по спине и дрожь поджилок.       Они сливались в единое целое на уровне плоти, но не на уровне душ. Такая близость всегда оставляла в душе чувство мерзости и опустошения потом. Но кто может отказаться от краткого забытья сейчас?       По молочной коже чародейки струились капли пота, пересекая просвечивающее дорожки вен, смачивая прохладой бледно-розовые, втянутые соски, и дальше по талии, к напряженным мышцам ног, выступавшим под кожей у самой промежности.       В неровном свете огня мокрые бедра Йеннифэр посверкивали ярко-золотым.       Громкие шлепки раздавались даже в самых отдаленных уголках тронного зала. Их ритм участился. Их звук усилился.       Предчувствуя надвигающийся оргазм, любовники напряглись, отдав последним рывкам все оставшиеся силы. Раз, другой, третий. Йеннифэр до упора села на член Эмгыра, поелозила задом, насаживаясь как можно глубже.       Эмгыр выдохнул, затрясся, и наконец кончил в Йеннифэр. Она почувствовала горячую струю семени, ударившую прямо вверх, попавшую в ее нерабочую матку.       Позволив Императору излиться полностью, Йеннифэр встала. Перед тем как подол платья скрыл ее зад от Эмгыра, он увидел как из раскрасневшегося влагалища по бедрам течет его стремительно холодеющее семя.       Император устало выдохнул. Закрыл глаза. Удовольствие оставило его тут же, и душу наполнила липкая, омерзительная грязь.       «Все это грязь, то, чем мы занимаемся. До чего нас довело время…»       Император помнил юную светленькую девушку, отдавшую ему свою любовь по доброй воле, хоть ее и принудили явиться во дворец. Его Цири. Его Лже-Цири, девушка, так и не открывшая своего прошлого имени. Как счастливы они были! И как одиноко и мерзко Эмгыру было сейчас. В его сердце еще горел пламень любви. Но даже за краткую передышку от тупой, ноющей боли приходится платить, и платить втройне дороже. Император привел в порядок себя, одежду, и просто закрыл глаза.       Йеннифэр даже не обернулась, только бросила через плечо:        — Добрых снов, государь.       Формальность. Как и все, что происходило между ними.       Император ничего не ответил.       Йеннифэр натянула снятый ранее сапог, закрыла грудь, поправила одежду, волосы.       «Геральт, — подумала она, — черт бы тебя побрал, где ты, когда ты так нужен!»       Уголки губ глубоко врезались в плоть. Чуть резче чем нужно, чародейка отбросила волосы за спину. Чуть быстрее, чем следовало, сошла по ступеням трона. Походка Йен была гордой, но отнюдь не свободной.       В спину не прилетел вопрос: «До чего ж нас довело время».       Йеннифэр, соответственно, ничего не ответила, хотя мыслей у на этот счет у нее было много.       — Йеннифэр, скажи честно, ты ведь вспомнила прошлое, да?       — Отвечаю честно: да.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.