Пьяные смски

Спиртяга была мощная, и даже дыхание перебивала, если вдыхать у горлышка. Мне говорили, что в барах Дита подают что-то основательно прошибающее. И сейчас я в томном предвкушении наблюдала за тёмно-зелёной жидкостью: странно густая, тягучая, она переливалась в бутылке из толстого стекла, оставляя разводы на стенках, и в ней плавало что-то похожее на хвойные иголки, маленькие. Отдалённо эта шмаль напоминала отраву – или одно из тех зелий Лилит специально для отпугивания Белиара – но тем самым только больше подогревала мой интерес. В вопросах закидывания алкашкой у меня было три строгих правила. Я не пью палёнку. Я не пью с теми, кого я почти не знаю. Я не беру на свои попойки мобилу. Сегодня я собиралась нарушить их все. Залить в себя это ракетное топливо, и почувствовать, как оно течёт по венам расслабляющим теплом. Как постепенно отступает, растворяется груз ответсвенности, как пробивает на простое расслабленное ха-ха. Да уж. Князь будет в ужасе, если узнает. Пожалуй, что даже взбесится малеха. И тем не менее... – Ну всё, капец тебе, – ласково предупредила я настойку, прежде чем приложиться к горлышку. И на губах сама собой нарисовалась лукавая плотоядная усмешка, с какими кадрят мужиков, будучи уверенными в собственной неповторимости. Впрочем, к этой стадии нам только предстояло подойти. Я собиралась наебениться. В хлам. *** За окном ужасный ливень, чтобы это понять, даже голову поворачивать не нужно – слышно, как он барабанит по подоконнику. В половине двенадцатого Князь отвлекается от сведения военных планов, потому что на телефон ему приходит сразу десять сообщений, и все они от Сиеры. «Не звони мне, я занята» «Я занята» «Я занята» «Я занята» Он чуть хмурится, трёт переносицу, коротко набирает сообщение: «Ты выпиваешь?» – вздыхает, стирает, пишет новое: «Ты занята?» «нет. а что» – ответ приходит ровно через секунду. Си под градусом соображает... не чтобы плохо. Иногда её ум демонстрирует чудеса изобретательности и гибкости. Просто она очень на своей волне. Пока Князь пытается уловить логику, она неумолимо переходит черту, за которой кадрят мужиков, и генерирует очередной свой феерический пьяный подкат. «Бог создал горы. Бог создал деревья. Бог создал тебя» «Он не прогадал» Си сопровождает последнее сообщение широченной пьяной лыбой, которую не так-то просто передать в буквах. Дьявол не отвечает целую минуту, и она решает, что он обиделся. Нужно написать что-то хорошее про родственников. «Настоящий отец – мать, – утешительно печатает Си, потом, решив ещё немного подбодрить Князя, приписывает, – свёкр, – и ещё немного подумав, добавляет, – троюродный дед». «Спасибо, – приходит от Князя. – у меня такая замечательная семья» «Ты и сам замечательный» – блямкает трогательный ответ. «Ты такой хороший» «И глаза у тебя добрые» «Или ты не хороший?» «Или, может, ты псина злая?» Дьявол подмечает, что для такой степени опьянения она на удивление хорошо попадает по клавишам. Он печатает «Где ты?», но с явным опазданием, потому что вместо ответа приходит многозначительное: «У нас есть мазь от стояков?» «Слизняков*» «Синяков*» Ну вот, – вздыхает Князь, накидывая находу плащ, – и по клавишам попадать перестала. Прежде, чем он успевает выйти из кабинета, ему на телефон падает ещё одно сообщение, свидетельствующее о её незамутнённом доверии и любви: «Украсть тебе собаку?» *** Он возвращает её к себе в спальню лишь во втором часу, когда у неё уже кончается заряд на телефоне. Когда свирепость ливня за окном остывает, и он превращается в монотонный дождь, падающий на землю большими редкими каплями. По дороге она рассказывала Князю, как ночным воздухом на удивление легко дышится. Он укладывает её на кровать и дует ей в лоб, чтобы освободить его от спутавшихся прядей. Завтра он зачитает ей выразительно каждую пьяную смску. Может, даже будет угрожать показать их Белиару под возмущённые вопли о том, что так не делается и о том, что он «вообще уже что ли вообще». Но это будет потом. Сейчас она спит на его коленях, сквозь сон признаваясь ему в любви.