Подсчёт потерь

***

Теперь он спит рядом со мной. Иногда в моих объятиях, когда мы оба к этому расположены и наши тела не настаивают на том, чтобы слишком сильно болеть. В других случаях − в большинстве − мы просто лежим рядом, повернувшись на спину, бок или на живот, как того требуют странные желания Морфея. Нам не обязательно прикасаться друг к другу, но мы всегда должны находиться достаточно близко, чтобы дотронуться. Мы редко позволяли себе такую роскошь на Бейкер-стрит. Сначала мы не признавали этого желания, а потом не решались сильно ослаблять бдительность. Миссис Хадсон не предала бы нас, но мы не желали подвергать её риску осуждения или чему-нибудь похуже. Поэтому, несмотря на все способы выражения нашей любви в этих стенах, мы редко позволяли себе что-то настолько тривиальное, как сон в одной постели. Я никогда не догадывался, как нечто столь простое может быть столь ценным, таким постоянным источником радости, пока мы не удалились в Сассекс. Скрытые расстоянием и литературными вымыслами Уотсона о его жизни отдельно от меня и жене, защищённые от слуг, соседей и любопытных глаз, мы быстро привыкли уединяться и оставаться вместе. Чтобы делить нашу постель всю ночь напролёт. Только тогда я понял, что терял. Кое-чего я ожидал: тепла, перемены дыхания, бессознательных ласк. Кое-что из того, что я предположил, могло случиться, оказалось правдой. С тех пор как мы стали делить постель, у Уотсона стало меньше ночных кошмаров. Другие открытия были полной неожиданностью. Я и понятия не имел, насколько это будет приятно и насколько легче мне будет заснуть. Присутствие Уотсона всегда приносило мне утешение, но по ночам, когда он лежал рядом со мной в постели, вихревая машина моего разума находила и материал для своей работы, и более медленную, более спокойную ритмику. Мои мысли находят более приятные пути, моё дыхание и сердцебиение меняются, чтобы соответствовать его, и сон может поймать меня и удержать, как никогда раньше. Теперь мне крайне неохота обходиться без его присутствия. Нет. Это заблуждение. Мне всегда не хотелось обходиться без него, но я, как и он, понимал, что это необходимо. Я просто не знал, как много мы оба приносим в жертву этой потребности. Теперь я знаю, и трудно не возмущаться жестокостями закона и общества, которые обошлись нам так дорого за эти годы.