***
Всё должно было быть доне́льзя простым. Райдер взял Чейза и Маршалла с собой на небольшую спасательную операцию, в рамках которой они должны были спасти Кали, которая застряла на дереве. Проблема была в том, что это дерево стояло прямо у пропасти, которая внизу перерастала в бушующую и чудовищную реку, течение которой запросто могло бы кого-то убить, размазав тело по многочисленным скалам и стенкам. Несмотря на то, что начиналось всё максимально просто и без спешки, это «всё» очень быстро пошло наперекосяк. Действия кошки были очень непредсказуемыми, и только она знала то, что она делает и чего она хочет. И это было самым опасным в этой ситуации. Любое неправильное движение со стороны любого участника инцидента грозило отправить Кали, Райдера ну или щенков в пучину пропасти, прямиком в объятья смертоносного течения. Маршалл должен был быть очень аккуратным, а Чейз должен был быть решительным и сдержанным, контролируя ситуацию не только вокруг себя, но и внутри себя. Далматинец не очень хорошо ладил с лестницами, и осознание этого факта заставляло сердце Овчара биться всё чаще и чаще. Несмотря на возможную опасность, всё шло невероятно хорошо. До тех пор пока напуганная Кали не налетела на голову Маршалла, полностью ослепляя его, и кидая вниз по раскачивающейся лестнице. Кошка не осталась с Далматинцем на долго — она успела вовремя спрыгнуть в весьма безопасное место. Не долетев до земли, Маршалл умудрился приземлиться на небольшой и непрочный выступ, который был единственной преградой перед неспокойным потоком внизу. Этот выступ был едва ли достаточно велик для щенка его размера, что уже было довольно-таки плохо; но хуже всего было то, что Райдер и Чейз, как бы они не старались, никак не могли до него дотянутся. И даже высокотехнологические приспособления Чейза ничем не могли помочь. Этот «спасательный» выступ начал покрываться трещинами, медленно, но уверенно осыпаться мелкой пылью, и понемногу опадать. Каждая услышанная трещина служила тиком часов, которые непременно двигались куда-то не туда, служа маленьким таймером чего-то действительно ужасного. Маршалл был напуган до смерти, но когда камень, на котором уже стоял Далматинец, начал всё больше и больше трескаться, он понял — уже ничего нельзя было поделать. Он не хотел умирать, но было уже слишком поздно. Ему просто надо было принять свою судьбу такой, какой она есть — принять свой скорый конец. Единственное что, как он думал, ему осталось сделать в этой жизни — это попрощаться. Но как бы сильно он не старался, он не смог сдержать свои слёзы и эмоции при себе. «Ребят… Простите…» Сказал Маршалл с жалобной улыбкой на своей морде. «Я думаю что это конец…» «Маршалл, НЕ СМЕЙ говорить так!» Райдер отчаянно скомандовал. «М-мы придумаем что-то!» «Мы позовём Скай! Зуму! Да хоть кого-то!» Выкрикнул Чейз. «Просто держись! Пожалуйста!» «Я не могу… Уже всё кончено… Пообещайте что будете смотреть за Бухтой Приключений! Берегите себя! Берегите всех!» «МАРШАЛЛ, ДАЖЕ НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ-!» Выкрикнул Чейз. «Простите, ребята!» Сказал Маршалл уже отчаянным и рыдающим голосом. «П-прощайте! Я ЛЮБЛЮ ВАС!» Он был уверен что это были его последний слова. С каждым его словом, с каждым его нервным движением, выступ под ним всё больше и больше разламывался, всё больше частей отлетали в белоснежно-синюю пучину бушующей и бурлящей воды. Последняя трещина была самой громкой, и самой болезненной для всех вокруг. Всепоглощающий и бурный поток мигом подхватил маленькое и беззащитное белоснежное тельце, пряча его внутри себя, пряча его от всего мира. Звуки бурлящей воды, которые приглушали истошные крики Райдера и Чейза — это всё, что тогда мог слышать Маршалл. Никто к такому не был готов. Абсолютно никто.***
Маршалл был ошеломлён от того, что ему вообще удалось проснуться. Он проснулся у песчаного берега реки, где было очень слабое течение. Его оборудование было полностью уничтожено; Ошейник был разрушен вдребезги. Далматинец чувствовал себя просто отвратительно, всё тело болело и гудело от многочисленных столкновений с камнями, которые находились выше по течению реки; ему было невероятно холодно, чувства голода и жажды только усиливали его плачевное состояние. Но спустя несколько медицинских проверок, которые он провёл на себе, он смог удостовериться что он всё ещё был весьма жив. Долгая дорога домой дала возможность щенку подумать над тем, что происходило, и, в частности, над его удачей. Исторически сложилось так, что в его жизни неудача шла за другой неудачей. Но, когда удача нужна была ему больше всего, она была тут как тут, готовая спасти его хоть от неминуемой гибели. И она же помогала ему и сейчас, всячески оберегая Маршалла от хищной живности, которая обитала в окрестностях. Но между мыслями про его удачу, между чувствами голода, усталости и жажды, он не переставал думать про свой дом. Бухта Приключений всегда был мирным городком, где почти что не было убийств ну или даже смертей. И как же теперь это мирное местечко отреагирует на несвоевременную кончину одного из своих любимцев? Как сейчас чувствует себя Кали, зная что она натворила? Как же будет чувствовать себя Кейти, зная кто именно спровоцировал эту «смерть»? Но самые болезненные мысли были связаны с Райдером и щенками. Они приняли то, что Маршалл умер, то, что его уже нет и никогда не будет. В ином случае они бы его искали и, зная Патруль, уже нашли бы. Как Райдер и Чейз сообщили, что Маршалл не вернётся домой? И как на это отреагировали остальные щенки? Райдер обычно очень сильно волнуется, когда хоть один щенок находится в опасности. Так как он отреагирует на то, что один из его любимцев, казалось бы, умирает прямо на его глазах? Ни на один из этих вопросов Маршалл не знал ни единого ответа. Так это ещё не все вопросы. Главный вопрос был связан с Чейзом. Чейз — щенок которого он знал дольше всех остальных. Его, по-факту, брат и самый близкий и лучший друг. Чейз защищал абсолютно всех, в независимости от того, кто это был. Никогда не стеснялся отчитать кого-то за то, что этот «кто-то» сделал что-то непредсказуемое и опасное. И он придерживался настолько высоких стандартов, что всегда осуждал себя за что-то, что он делал недостаточно правильно. Он никогда не воспринимал неудачи особенно хорошо. Что-то подсказывало Маршаллу, что эту «неудачу» Чейз воспримет невероятно горько и тягостно. Но насколько плохо? Всевозможные неприятные сценарии пробегали через голову Далматинца, что, по иронии судьбы, только ускоряло его, заставляя молиться о том, что бы Чейз не вытворил ничего радикального и плохого. Это был длинный день n уже начинало темнеть. Грязный до основания костей Маршалл шёл вверх по течению реки, пока не заметил знакомое дерево, кроны которого свисали над глубочайшей пропастью. Как только его сознание начало лучше понимать то, что происходит, он чуть ли от счастья не подпрыгнул; весь его разум ликовал, заприметив знакомые следы от грязных шин на земле. Мутные, но хорошо заметные. Лихорадочная улыбка пробежалась по лицу Маршалла, который без промедления начал следовать этим следам. Теперь он вернулся туда, где весь этот кошмар начался, «закрывая» его книгу жизни только одним неудачно подвернувшимся камнем. Маршалл забыл то, насколько сильно он был голоден, насколько сильно он хотел пить и просто отдохнуть; он продолжал следовать своим спасительным следам настолько быстро, насколько ему позволяло его состояние. Совсем недавно, ещё в лесу, он исчерпал все свои запасы воды, что не позволило бы ему прожить буквально ещё несколько дней. В конце концов Маршалл стоял на небольшом горбу, высматривая сверкающие огни домиков Бухты Приключений. Его настоящего дома, который никогда раньше не выглядел так приветственно и добродушно, как сейчас. Он не заострял своё внимание только на городе; его взгляд очень быстро переместился на Наблюдательную Вышку. Небольшое здание, которое служило городку неподалёку вечным столбом надежды, прибежищем лучших спасателей города. С мыслями о его семье, которые начали поглощать его голову, Маршалл мигом начал идти в сторону города, так быстро, как он только мог. Маршалл не прошел и нескольких кварталов по городу, как заметил что-то очень странное. Весь город был слишком пустынным. Это было предсказуемо, учитывая ночь, которая настигла город; но помимо чувства полной пустоты, вид улиц этого города наполнял щенка чувством… заброшенности, депрессии и уныния. Далман никак не мог понять что именно не так, но атмосфера города была максимально мрачной, трагической и обреченной. Простое нахождение в городе наводняло всё тело и голову Маршалла чувством полной пустоты внутри себя. Несмотря на это, он продолжил свой путь к Башне… …пока не увидел знакомый синий автомобиль, припаркованный на обочине дороги. Но его хозяина не было рядом. Маршалл резко остановился и начал всматриваться в окружающие его пейзажи. Что Чейз тут делает? Тем более так поздно. Возможно, он патрулирует местность? Чейз когда-то говорил Маршаллу, что пляж — это место, где овчар может отдохнуть, оставшись наедине. «Прости, Чейз» Подумал Маршалл, ухмыляясь. «Но мне придётся прервать твоё одиночество…» Маршалл свернул с дороги, пересекая высокие и густые деревья и кусты по тропинке, которая вскоре вывела его на небольшой участок пляжа, про который знал только он и Чейз. Снежно-белые лапы тут же окутал прохладный песок, покрывавший это маленькое местечко. И, конечно же, прямо перед ним, в середине этого спрятанного и затерянного рая, Маршалл увидел то, чего его сердце хотело увидеть больше всего. Коричневатого окраса Овчар. Только вот этот овчар был от него отвёрнут; он смотрел в необъятный океан, валяясь на своём брюхе полностью обездвижено. Маршалл даже не знал что сказать. Спустя три дня скитаний с мыслями про то, что он больше никогда не увидит свою семью, он нашел того единственного щенка, за которого он переживал больше всего. Он нашел того, кто лицезрел как он «умирает». И он не знал как начать этот диалог. Он мог только стоять неподалёку, в полной тишине; он мог только стоять и отчаянно искать в своей голове нужные слова и словосочетания, которые хотел произнести. «Что тебе надо?!» Чейз внезапно сорвался на крик, что спровоцировало Маршалла дрогнуть от неожиданности. «Чертовы всеслышащие уши…» Подумал он про себя. «Не видишь что я тут думаю?! Если тебе нечего сказать — то проваливай от сюда! Оставь меня в покое!» «Чейз…» Наконец-то сказал Маршалл, заставляя Чейза окоченеть на месте, вслушиваясь в «незнакомца» с удивлением. «Про что ты думаешь?» Далматинец еле смог сдержаться перед желанием полностью провалиться под песок. Как он мог задать НАСТОЛЬКО тупой вопрос? «Что с тобой?» Продолжил Маршалл, стараясь перестать задавать слишком тупые и очевидные вопросы. Он хотел сделать всё возможное, что бы просто завести разговор. «М-можешь хотя бы посмотреть на меня?» Спустя несколько секунд полнейшего молчания, Чейз поднялся на своих лапах и начал максимально медленно и аккуратно поворачиваться на известный ему голос. Он думал что это просто кто-то хотел его так разыграть, но его надежда всё ещё не угасала. Со временем, глаза Маршалла встретились с мордой щенка, глаза которого были наполнены ничем, кроме отчаяния и ужаса. Гримаса на морде Чейза сменилась, отображая полный скепсис. Он сел на свои задние лапы; глаза расширились до просто невероятного размера, челюсть, казалось бы, разделилась на две самостоятельные части, одна из которых опустилась настолько сильно, что Маршалл даже не поверил что это возможно. Овчар быстро прикрыл свою морду передними лапами, находясь в полнейшем шоке. Три дня. Три дня Чейз жил сущим кошмаром. Мало того, что его лучший друг умер, так ему ещё и предстояло лицезреть как это происходит. Три дня Чейз был уверен в том, что ему не удалось спасти Маршалла, что его больше нет. И теперь Далман стоял прямо перед ним, довольно-таки живой и почти что цел. «Чейз, я… Я знаю что ты хочешь сказать…» Сказал Маршалл своим заикающимся голосом. «И да, я без понятия как я выжил. Была ли это удача или нет… Но…» Чейз ничего не ответил, он просто сидел с скрещенными на морде лапами, уставившись широко раскрывшимися глазами на якобы умершего щенка, который стоял прямо перед ним. «Слушай, я знаю что я тогда сдался… Но я… Я вернулся, сам не знаю как… Я жил на листьях и на запасах воды из Ранца, что помогло мне выйти с того леса… И… Я, вообщем… Не стоит больше переживать… хорошо?» Чейз не пошевелил даже кончиком своего хвоста. Он остался сидеть на месте, в той же самой позе — прямо как статуя. «Черт тебя побери, Чейз, скажи уже что нибудь!» Выкрикнул взволнованным тоном Далматинец. «Я почти что не умер, а ты просто сидишь тут и молчишь!» «М… Мм-м… М-м-м… М-мар…» Наконец-то выдавил из себя Чейз хоть какие-то звуки. Но это всё ещё походило на какой-то жалобный писк, который могло бы издавать какое-то экзотическое животное. «Мар… М-ма-мар… Ма-ма… Ммм… Мм-Ма… Ма-ма… М… М-м-м… Ма… Ма-ма-мар…» Голос Чейза начал приобретать всё больше и больше признаков нормальной речи, начал повышаться в тоне и в громкости. Глаза Чейза мигом налились слезами, которые начали очень медленно стекать по его шерсти. «МАРШАЛЛ!» Пока наконец Чейз не выкрикнул его имя настолько громко, что этот крик был слышен чуть ли не на всю Бухту Приключений. Он был настолько громким, что Маршалл аж вздрогнул и просто застыл на месте, с открытой пастью и округлившимися глазами. Маршалл даже не успел отреагировать на Овчара, который всей своей прытью мигом прошмыгнул к нему, сталкиваясь и отправляя двух щенков в небольшое путешествие по песку; Чейз, когда они остановились, мигом обнял Маршалла так сильно, как только мог. Но то, что он сделал дальше, поразило Маршалла больше всего. Он начал истошно рыдать, зарывая свою морду в белой шерсти Далматинца. Чейз был одним из тех, кто никогда не показывал свои слабые стороны перед другими. Команда почти что никогда не видела его плачущим ну или слабым и истощённым, таким, каким он был прямо сейчас. Прямо сейчас он издавал пронзительную и истерическую какофонию, состоящую из плача и криков. Было такое ощущение, что Маршалла обнимает вот-вот родившийся щенок — ничего не понимающий и постоянно плачущий. Атмосфера, нависшая над двумя щенками была чрезвычайно заразительной, и ей не потребовалось много времени чтобы повлиять на Маршалла. Время, которое он провёл сам, в полном одиночестве, голодный и грязный, наконец-то закончилось. После всех тех странствий, после всех тех мыслей о том, что он никогда не вернётся; мыслей о том, что он тут так и умрёт; после всех тех вопросов, он наконец-то получил ответ. Истошный вопль Чейза был очень заразным, что и спровоцировало Маршалла на тихий скулёж и плач, пока он сжимал лежавшего на нём овчара так сильно, как только мог. Факт того, что абсолютно никто не пришёл на невероятно громкий крик, был шокирующим, ибо этот дикий крик и плач можно было услышать за милю от сюда. Ни Чейз, ни Маршалл никогда не плакали так сильно и так долго, как сейчас. Им удалось пролежать и продержаться так около десяти минут. Любая попытка начать диалог заканчивалась парой-тройкой неразборчивых слов, которые уж точно принадлежали какому-то неразумному существу, которое даже говорить не умеет. Но медленно и уверенно они начали успокаиваться. Пока слёзы всё ещё шли ручьём с их глаз, стекая по мордам, они сумели, как минимум, остановиться вопить, стараясь как можно сильнее преобразовать воздух, выходящий из их ртов, в какую-то членораздельную речь. «Э… Эт-это… Это р-реальность… д-да? С-скажи мне, ч-чт… что я н-не сплю… Скажи, что э-это… реально ты…» Ели как выговорил Чейз, поднимая свою заплаканную морду и смотря прямо в глаза Маршаллу. «…В-в-вер… Верь или… не в-верь… Н-но д-да» Проскулил Маршалл. «Э-эт. Это я. Э-это р-ре… реально я…» «И я… н-не проснусь… И н-не окажется что… ч-что ты всё ещё… м-мёртв?..» «Н-нет… Я р-ре… я р-реально вернулся…» «Т-тоесть… Т-ты реально… Н-не. не шутишь?.. Т-т… Т-ты… ТЫ ЖИВ!» Чейз очень резко перешёл на крик, закапывая свою морду в шерсть Маршалла. «ТЫ ЖИВ! ТЫ ЖИВ! ТЫ ЖИВ! ТЫ ЖИВ! ТЫ ЖИВ!» Чейз продолжал говорить эти два слова, произнося их всё тише и тише с каждым разом, обнимая и прижимаясь к своему лучшему другу с немыслимой силой. Если бы Маршалл мог бы увидеть лицо своего друга, то он не увидел бы ничего более нескольких растёкшихся рек слёз, которые уж никак не сочетались с той гигантской улыбкой, которая уложилась на лице Овчара. Но он и так понимал — Чейз был чуть ли не на седьмом небе от счастья. Маршалл продолжил мирно нежиться в приятных и тёплых объятьях, пока Чейз ни на секунду не отпускал его, сдавливая и сжимая до потери сознания. Это действие продолжилось длительных пару минут, пока Чейз успокаивал свой радостный и ликующий плач, совмещённый с нечленораздельной речью. Успокоившись, он приподнял свою голову немного выше, так, что бы он мог видеть морду Маршалла. «М-мы… Мы в-видели как ты… М-мы видели как т-ты падал в реку… Мы п-подумали… подумали что т-ты… ч-что…» Промямлил Чейз, заикнувшись в конце; немного отдышавшись он хотел закончить, но Маршалл перебил его. «Я знаю…» Очень тихим и дрожащим, но не менее ласковым, голосом сказал Маршалл. «Но в-вот он я… Ж-живой…» «Что… Ч-что там произошло?» «Н-ну… Я…» «Нет.» Сказал Чейз тихим и приказным тоном, нежно кладя обе свои лапы на морду Маршалла, опуская её на его же грязную, но всё ещё пушистую грудь. «З-знаешь что? Можешь не отвечать… П-пока что… Пока ты… пока мы не приведём тебя в порядок…» Небольшая улыбка расцвела на лице Чейза, но мигом же исчезла когда он, немного приподнявшись, посмотрел на Маршалла. Измученный, с задрипанной, местами слипшейся, серой шерстью, которая только местами становилась более белой; с огромным количеством небольших царапин и ран по всему телу, некоторые из которых всё ещё кровоточили, размазывая красную жидкость по и так замазанной шерсти, перекрашивая её в серо-красный цвет. «О нет, М-Маршалл…» Промямлил Чейз, недавняя улыбка которого превратилась в более тоскливую. «Т-ты… ты выглядишь просто ужасно… Это… это я в-» «Стоять.» Маршалл резко и грубо перебил Чейза, заставляя его замолчать. «Чейз, даже НЕ СМЕЙ говорить мне, что это ты во всём виноват. Даже не смей говорить 'Я подвёл тебя'. Это была не твоя вина. Я ни капли не виню тебя! В этом никто не виноват!» «Кроме…» Чейз начал немного заикаться, прикрыв свои глаза. «Это КАЛИ во всё виновата…» Маршалл был взволнован той ненавистью, с которой Чейз произнёс это имя. Он надеялся что он неправильно понял интонацию Овчара, однако… Однако Кали чуть ли не убила его в тот день. Маршалл не винил её в этом — он уже давно простил её. Но простили ли другие? Как они вели себя по отношению к Кали? Как она чувствовала себя после того, как спровоцировала «смерть» одного из членов Щенячьего Патруля? «Потом нужно будет разобраться и помочь Кали…» Подумал Маршалл про себя, возвращаясь в реальность. «Сейчас это не важно…» Прошептал Маршалл, слёзы которого почти полностью высохли, оставляя след слипшихся и засохших ручейков на его морде. «Я в безопасности… И я нашёл те-» Резкий кашель, удививший и испугавший Чейза, прервал пламенную речь Далматинца. Полностью высушенная пасть, которая уже несколько протяжных часов не видела не капли воды, давала о себе знать. «Маршалл!» Выкрикнул Чейз, тут же прекращая свой слабый плач. «Ч-что с тобой?! Ты ранен?! Болен?! Как мне тебе помочь?!» «Чейз, успокойся! У меня просто в горле пересохло… и я очень голоден… Там я не нашел чем можно было бы перекусить…» «Тогда мы сейчас же отправляемся домой! Кроме этого…» Голос Чейза приобрёл более нежный, более тихий, торжественный и туманный тон. «…Мне нужно тебе кое-что показать… Идём…» «С удовольствием…» Выдохнул Маршалл, никак не желая отпускать Чейза, который всё ещё его нежно обнимал. Но после того, как Чейз встал на все свои четыре лапы, Маршалл поспешно встал и направился за Овчаром, который шел в сторону своего грузовичка. Чейз никак не мог поверить тому, что происходит. Мир, на протяжении предыдущих трёх дней, казалось бы просто испарился, кружа ядовито-красным дымом вокруг Чейза, полностью разбитого и истощённого. Овчар почти полностью отрезал любые контакты с миром вокруг себя, полностью в себе закрывшись, не желая никому открываться. Он видел как его лучший друг умирает; он это всё видел с первого ряда, и никак не мог ему помочь. Все гаджеты и технологии мира были у него в лапах, но он был полностью беспомощен и бессилен. Но у судьбы были совсем другие планы на их жизни. Спустя три дня Маршалл вернулся к ним. Он прожил ужаснейшие три дня, полностью в одиночестве и оставленный сам на сам с своими переживаниями и эмоциями. И он как-то умудрился вернуться назад — вернуться домой. Чейз на протяжении этих дней чувствовал себя… Он почти что ничего не чувствовал, кроме чувств вины и полнейшей пустоты внутри себя. Но судьба решила сделать ему подарок, решила вернуть ему весь его дух, все его чувства, вернуть старого Чейза только ради одного — ради того, что бы быть с Маршаллом. Чейз переглянулся с грязным щенком, который сел на пассажирское сидение так естественно и обыкновенно, что, казалось бы, ничего и не произошло. Чейз не смог устоять перед желанием обнять своего друга ещё раз, прежде чем отправиться обратно к Наблюдательной Вышке. Все эти дни полнейшей пустоты были отсеяны одним мгновением, одним взглядом, всего-то одним щенком. Судьба — очень странная и непредсказуемая вещь. «Всё ещё не могу поверить что ты в норме…» «Я тоже не могу…» Прошептал Маршалл, наклоняясь ближе к Чейзу и закапывая свою морду в пушистую коричневую шерстку на шее овчара.