My mind is like a parasite Do you love to see me suffer? You split my soul as I pull you under No, it's not somebody else that's always fucking with me, No, it won't let me rest, no, it won't let me be, Just put a bullet in my head, we'll both go to sleep.
Surprise me What do I have to lose? Destroy me What do I have to prove? Emotions you suppress only show You feel everything A blindfold It's easier not to see What is comingI'll take to the skies, spread my wings and soar I refuse to let my fear of failure control me anymore Flying faster, soaring through Knowing I have nothing to lose I'm doing what I know is right I'm conquering the fear of flight
Горло жжёт изнутри. Тянет кашлять, нестерпимо хочется расцарапать себе глотку и залезть туда руками, убрать преграду, не дающую нормально дышать. Только вот Чангюн уже давно понял, что это невозможно. Цветы в теле разрастаются огромным золотым кустом, и их тоненькие стебельки иногда сгибаются, преграждая воздуху доступ в лёгкие. Тогда Чангюн начинает задыхаться. Он уже проходил несколько операций по удалению цветов из горла, но они растут вновь и вновь. И Чангюн сдаётся. Цветы можно удалить с поверхности кожи, из глазниц, носа, рта; но их нельзя убрать совсем. Они пробивают себе путь сквозь кожу, показывают свои маленькие и нежные светло-жёлтые лепестки, сплетаются воедино, создавая шелковисто-холодный золотой ковёр. Они пахнут – пряно, сладко, горько, в зависимости от того, что чувствует их хозяин. Цветы уже стали неотъемлемой частью организма Чангюна и его самого, питаясь душевными силами, как паразиты. И всё же Чангюн поёт. Продолжает петь, радовать фанатов, разъезжать по миру, писать песни. Выходя на сцену, он совсем забывает о своей болезни, а цветы словно и сами расступаются, полностью освобождая дыхательные пути и позволяя делать то, что Чангюн любит больше всего на свете. Каждый раз перед выступлением Им долго сидит перед зеркалом и рассматривает цветы на своём теле. Он наизусть знает каждый чёртов цветок, знает точное их количество, но тем не менее бесконечно, раз за разом пересчитывает. Каждый новый цветок сопровождается неприятной, тянущей болью где-то точечно внутри, там, где скоро распустится крошечный золотой бутон. – Чангюн, пора идти, – раздаётся над ухом тихий ласковый голос. Его менеджер – Хёнвон – всегда такой нежный, неприметный, выражение лица у него чуть грустное, но такое удивительно умиротворённое. Да и весь он словно чуточку неземной, и Им каждый раз мгновенно успокаивается, глядя на него, словно перенимает капельку его настроения. Чангюн не находит сил, чтобы ответить, и лишь кивает. В последний раз бросив взгляд на своё отражение, он встаёт и идёт к сцене, где его ждёт полный зал фанатов, которые так любят его, которые готовы защищать, поддерживать и быть рядом, что бы ни случилось. Отчего-то эти мысли давят. Цветы, не закрытые изящным вычурным костюмом, источают горько-сладкий аромат, от которого немного кружится голова. Недавний камбэк Чангюна с песней «Beautiful» удивительно хорошо сочетается с его болезнью. Вполне возможно, Им много думал о ней, когда принимал участие в написании этой песни. Костюмами обычно стараются прикрывать золотую поросль, но в этот раз всё наоборот – манжеты стягивают руки как раз в том месте, где из-под кожи начинают выглядывать цветы, покрытая растениями шея тоже не спрятана, и вся роскошная сверкающая одежда обсыпана искусственными жёлтыми цветочками с тонкими зелёными листьями, но не беспорядочно, а широкими линиями, переходящими сразу же в настоящие цветы на коже, словно и они – всего лишь часть образа. Как жаль, что это не так.So beautiful Too beautiful to handle
Чангюн наверняка знает, что цветы не будут мешать выступлению, а фанаты думают, что эти растения не настоящие, лишь приклеены к коже, создавая пародию на ханахаки. Эта болезнь – страшная и красивая, отвратительная и завораживающая – весь новый камбэк дышит ею, наполнен этой темой, заставляя людей со всего мира неотрывно смотреть в экраны, прогоняя клип на песню снова и снова, восхищаясь нескончаемой эстетикой каждого кадра. Хорошо, что фанаты не знают об этих цветах. О том, что они – совсем не декорация; о том, что после выступления Чангюн, минуту назад бодро и радостно улыбавшийся и машущий фанатам руками, обессиленно упадёт на колени в гримёрке и зайдётся в приступе громкого, надрывного кашля, раздирающего горло. О том, что затем, отняв от лица ладони, он увидит на них кровь и золотые лепестки. Багровые капли будут стекать по запястьям, окрашивая растущие там цветы в насыщенный карминовый, а Чангюн – сдерживать подступающие слёзы. Внутренности будет разрывать, в голове гудеть от боли и усталости. Комнату наполнит удушающе-горький запах откликнувшихся на страдания хозяина цветов. Красота ведь требует жертв? Это так чертовски жестоко.***
– Цветы совсем тебе не мешают? – скривившись, интересуется Чжухон, останавливая Чангюна в коридоре студии, – Ты выступаешь так, будто у тебя в глотке нет этих мерзких растений. – Какая тебе разница? – отвечает Им, и в нос ударяет резкий терпкий запах, выдающий мгновенно испортившееся настроение. – Никакой. Просто жаль того человека, в которого влюбился такой никчёмный слабак, как ты. – И правда. Тебе действительно не повезло, – нервно бросает Чангюн, не глядя на Чжухона. Вырывает своё запястье из крепкой хватки и быстрым шагом удаляется. Чтобы Ли не увидел выступивших горьких слёз и того, как Им болезненно морщится, чувствуя неприятный укол где-то в левой части груди. Новый цветок распустился прямо рядом с сердцем. Как символично. – В каком смысле- эй! Им Чангюн, какого чёрта?! Стой! Чангюн не оборачивается и не сбавляет шага. Хёнвон всегда такой милый и тёплый, и с ним, в его небольшом уютном кабинете, Чангюн чувствует себя как дома. Че позволяет жаловаться на Чжухона, позволяет плакать и терять образ жизнерадостного певца. Заботливо подаёт платок, когда Им вновь начинает задыхаться, и мягко давит ладонью на его спину, заставляя принять такое положение, чтобы цветы в горле расступились. На ткани платка остаются кровавые следы и несколько смятых лепестков, а воздух проходит в лёгкие с хрипом и свистом. Но всё же Чангюн вновь может дышать. Им уже привык к подобным моментам, но каждый раз ему становится страшно – один из таких случаев может окончиться плачевно, если цветы просто не получится выпрямить. Хёнвон смотрит проницательно, убирает следы крови с уголков губ Чангюна, легко касается пальцами золотой поросли на шее. – Тебе становится хуже, – тихо говорит Че, и хоть голос у него ласковый, он не терпит возражений, – Ты кашляешь всё больше, цветы никогда не заставляли тебя задыхаться настолько часто. Крови тоже прибавилось. Чангюн, – он поднимает большие оленьи глаза, сталкивается взглядом с Имом, – Тебе нужно взять перерыв. – Что? Нет, я не… – Тебе нужно это сделать. Чангюн, пойми, я желаю тебе только лучшего. Мы перенесём или отменим все встречи и концерты. Тебе придётся приостановить свою деятельность, так больше не может продолжаться. Чангюн жалеет, что влюбился не в Хёнвона. Менеджер принял бы его, даже если бы не смог ответить взаимностью. Да и не сможет в любом случае – у Хёнвона уже есть тот, кого он когда-то спас своей любовью от ханахаки. Но Чангюн влюбился в Чжухона. Он уже не спасёт, никогда не проявит симпатию. Всё, что от него осталось – это три последних сообщения, после которых Чжухон разорвал все связи и подписал контракт с другой компанией.joohoney: мне мерзко от понимания того, что ты влюблён в меня joohoney: ты сам мерзкий, и я молю всех богов, чтобы больше никогда не пересекаться с тобой joohoney: надеюсь, ты сдохнешь от этих цветов
А ведь когда-то они были лучшими друзьями. Играли в приставку, ездили к морю, фотографировали заказанную в кафе еду, чтобы затем выложить её в соцсети, гуляли ночью, встречали закаты и рассветы. Разговаривали, шутили, делились секретами, радостями и переживаниями. Так было до тех пор, пока Чангюн не пришёл в музыкальную индустрию. Чжухон, к этому времени уже ставший весьма известным соло-рэпером, отнёсся с пренебрежением к карьере Има, а затем и вовсе проникся к нему ненавистью. Он винил его в том, что Чангюн подался в музыку и забирает у него фанатов, хотя на самом деле совершенно этого не сто́ит. «Ты же бесталанный, тебе нет здесь места. Зря ты сюда пришёл, Им Чангюн. Без тебя конкуренция была бы меньше. Ты испортил мне жизнь». Слава убила Чжухона, того Чжухона, в которого Чангюн влюбился. Теперь это другой Ли – чёрствый, жестокий, совершенно бесчувственный. Он отпустил их дружбу так легко, словно её никогда и не было. И оставил после себя только горький осадок на душе и медленно убивающие Чангюна золотые цветы. Чангюн жалеет, что влюбился в Чжухона. Но теперь уже ничего не изменить. Остаётся только обречённо кивнуть и выложить для фанатов последнее селфи – в костюме, обсыпанном искусственными цветочками. На этой фотографии он улыбается. После этого он замечает над верхней губой крошечный жёлтый бутон.«Здравствуйте, это X Entertainment.
Мы сообщаем о том, что наш артист I.M был вынужден приостановить свою деятельность на неопределённый срок в связи с личными обстоятельствами. <…> Мы приносим свои извинения и надеемся на поддержку фанатов в непростые для артиста времена. <…>
Спасибо.»
***
Цветы перестают расти. Чангюн замечает это спустя пару дней, когда в новостной ленте натыкается на какую-то связанную с Чжухоном статью. Смотрит на его прикреплённую фотографию, но привычной боли от распускающегося цветка не чувствует. Это одновременно и радует, и пугает. Им сразу же звонит Хёнвону и сообщает об этом. Тот непонимающе переспрашивает и, получив более развёрнутую информацию, отодвигает телефон от уха. Чангюн слышит его приглушённый голос: – Ки! Отвлекись, пожалуйста, подойди сюда! – Ну, вообще, у меня цветы перестали расти, когда Хёнвон назвал мне своё имя впервые, – Кихён вздыхает, и Чангюн слышит по ту сторону смартфона такой звук, будто где-то на сковороде шипит масло, – Честно говоря, я его сначала даже невзлюбил. Ну, представь, тебя сбивает машина, а потом выходит какой-то длинный тощий придурок… Я вообще-то слабо его видел, но тогда подумал, что он какой-то ущербный… – Кихён… – Хёнвона Им слышит не очень хорошо, но даже так улавливает, что голос Че прямо сочится обидой. – Что? Скажи ещё, что обиделся. Я тогда мало что видел, да и ты на моём месте тоже не стал бы обниматься с незнакомцем, который так-то тебя сбил и запросто мог бы убить. Теперь-то ты у меня самый красивый… В общем, Чангюн… ты встречался с кем-то в последние дни? – Ну… – Им задумчиво поглаживает большим пальцем крупный жёлтый бутон на бедре, – Хосок разве что… Чангюн рассказывает всю историю встречи с Хосоком и затем с минуту слушает шуточные пререкания Хёнвона и Кихёна. – Я бы обратил на него внимание, – заключает Кихён, и шипение на фоне на секунду становится громче. В такой домашней обстановке Ю становится как будто немного мягче, уже не такой жестоко-хладнокровный, – Я, конечно, не врач, и не уверен, что… Хёнвон, не мешайся… что у всех больных ханахаки одни и те же особенности, но попытка не пытка, так ведь? Чангюн, я уверен, что ты обязательно справишься. И останешься жив. Только выложив для фанатов новый пост, Чангюн вновь начинает кашлять. На удивление недолго, а на ладонях потом – ни капли крови. Он всё ещё чувствует цветы в горле, каждое утро смотрит на укрытые золотистым ковром висок и щёку, откуда цветы затем плавно переходят на шею, окутанную растениями, как шарфом. Хосок оказывается ещё и очень заботливым, постоянно пишет Чангюну, спрашивая о его состоянии и порываясь приехать. Они продолжают приятно общаться, часами разговаривать по телефону или вести длинные милые переписки. Им не уверен, со всеми ли Хосок такой, но факт остаётся фактом – он необычайно нежен, и с ним невероятно уютно. В последние дни цветы источают исключительно приятный сладковатый аромат, да и сам Чангюн замечает за собой приподнятое настроение. Те времена, когда он почти впал в отчаяние и всё чаще задумывался о том, чтобы свести счёты с жизнью, остаются где-то позади, впереди же – только заразительный смех Хосока и его протянутые руки, за которые Им с уверенностью хватается, позволяя вытянуть себя из золотого болота.***
Первого июня, спустя почти три месяца отсутствия, фанаты снова видят лицо Чангюна. Тот мило улыбается, показывая очаровательную ямочку на щеке и подняв руку в приветственном жесте.«Вернулся!»
– Гюн, ты как? – Хосок садится на край кровати в больничной палате, аккуратно берёт Чангюна за плечи и досконально осматривает его лицо, шею, руки. Везде – лишь чистая кожа. Татуировка на запястье, раньше скрытая, но сейчас чётко видная. Ни одного цветка. – Чувствую себя как самый счастливый человек в мире, – улыбается Им, протягивая руки и заключая Хосока в объятия, – Спасибо тебе. За всё. Чангюн боится любви. Боится, что снова будет отвергнут и брошен на произвол судьбы, в объятия горько пахнущих золотых цветов, нежными лепестками царапающих горло изнутри. Он отчаянно хочет быть любимым, но доверяться кому-то снова – слишком страшно. Конечно, можно положиться на фанатов – эти люди действительно любят больше, чем кто бы то ни было. И Чангюн полагается на них в первое время. Но вскоре понимает, что это совсем не то. Фаната можно встретить на улице и обнять, можно наблюдать за их эмоциями во время концертов, можно радовать их своим творчеством. Но ведь у каждого своя жизнь и свои люди, которых он любит. Свои друзья, семья, вторая половинка. А любому айдолу порой приходится скрывать настоящие эмоции за маской веселья и радости. От этой мысли становится очень одиноко. У Чангюна нет никого, кроме фанатов и лучшего друга-менеджера – Хёнвона, но даже у Че есть под боком здравомыслящий и слегка язвительный Кихён, который точно не даст в обиду. Им тоже хотел бы себе под боком того, кому смог бы сказать: «Пожалуйста, позаботься обо мне». Или, впрочем… Хосок. Этот мягкий комочек мышц и доброты, большой ребёнок, под мужественной оболочкой скрывающий ранимость и нежность, так неожиданно появляется в жизни Чангюна и своей заботой избавляет его от страданий. И – не уходит. Остаётся рядом, не требует ничего взамен, радуется простому общению, не подозревая о том, что спас Иму жизнь не только тем, что днём ранее по счастливой случайности посмотрел туториал о помощи человеку с ханахаки. Чангюн боится любви. Но Хосок – тот, кого невозможно не любить. Первое время Им надеется, что ему лишь нужно немного заботы, чтобы прекратить рост цветов, а Хосок просто удачно оказывается рядом, и его любвеобильность идёт на пользу. Но потом понимает, что всё намного серьёзней. Чангюн… боится безответной любви. А Хосок решается первым. Спустя два месяца после знакомства его тихое смущённое «Гюн-и, кажется, ты мне нравишься», розовеющие щёки и застенчиво сложенные в замочек пальцы растапливают заросшее цветами сердце Чангюна, и он бросается в объятия Хосока, чувствуя, как по щекам текут слёзы, теряясь в жёлтых бутонах. Чангюн разрешает любить себя, и любовь безжалостно расправляется с золотыми цветами так же, как вернувшиеся спустя много лет в полузаброшенный дом хозяева убирают из углов пыль и паутину, протирают окна, впуская в комнаты солнце и маленького пушистого котёнка, который нежится на тёплом полу в косых солнечных лучах. Чангюн больше не боится любви. И, кажется, почти готов мурлыкать.***
Хирургическим вмешательством удалив с тела все цветы, Чангюн восстанавливается и возвращается на сцену. Как-то вечером, лёжа на коленях Хосока, Им неожиданно говорит: «А ты в курсе, что встречаешься с айдолом?», – и с наслаждением смотрит, как на лице Шина с поразительной быстротой меняются эмоции. В подтверждение того, что это не шутка, Чангюн знакомит парня со своим творчеством, показывает фотографии, клипы, видео с выступлений. «Я раньше никогда не слышал о тебе… Но теперь буду твоим главным фанатом!» – уверенно выдаёт Хосок. Не только главным, но и самым любимым. Напоминанием обо всей пережитой боли служит лишь небольшой золотой цветок на шее справа, оставшийся после предложения компании записать песню совместно с Чжухоном. Оно того стоило – трек попал в главные музыкальные чарты мира, а Чангюн уверился в очередной раз, что грубоватый в общении и до сих пор с неприязнью косящийся на певца Ли – не тот, с кем Им хотел бы провести целую жизнь. Ведь такой человек уже есть, и именно этот человек так заразительно смеётся и заставляет Чангюна радоваться жизни. Именно с этим человеком Чангюн может делиться любыми своими мыслями и идеями, может долго-долго обниматься, встречать рассветы и закаты, гулять допоздна, вести себя как ребёнок и не получать замечаний, ездить к морю, смеяться от души, фотографироваться, целоваться, не боясь, что цветы вновь помешают счастью. Именно с этим человеком Чангюн снова чувствует себя живым.Цветы вянут.