Get Away With It

Вот так я ушел из дома и подделал свое удостоверение личности. Я спал с каждым мужчиной, на которого хотел быть похожим. Он знает — это дерьмовый способ уйти. Рюкзак с одеждой и наличкой, аттестат о высшем образовании (благодарственную грамоту директора школы за выпуск экстерном он выбрасывает в мусорную корзину), его настоящее удостоверение личности и фальшивое. Второе он покупает у университетского соседа по комнате своего кузена. Еще четвертак, на котором отец учил его трюкам с монетками. В кармане — фотография матери, потускневшая, как и память о ее голосе. Он думает оставить дяде с Амандой записку, однако сказать им особо нечего. Дяде было бы все равно. Аманда прочла бы записку с таким же выражением вечного разочарования и презрения на лице, которое всегда натягивала только перед Коннором. В итоге он решает оставить ключ от дома посреди обеденного стола. Жестоко, но Коннора это радует. Он выключает свет, запирает входную дверь, готовясь к холодному осеннему вечеру. Луна, освещающая пригород, словно гигантский прожектор, — высоко. И Коннор напрягается при виде каждой машины, сворачивающей на эту улицу. Коннор боится, что она принадлежит дяде. Напряжение тает лишь когда он забирается в автобус, стягивая капюшон подальше от камер наблюдения терминала. Меняет автобусы дважды, прежде чем позволяет себе уснуть, убаюканный тусклым светом и гудением двигателя. Энн Арбор ему подходит. Пока позволяет возраст, Коннор проводит пять месяцев в приюте для молодежи. Подыскивает работу, с минимальной заработной платой, и комнату с двумя другими ребятами, Маркусом и Саймоном, причем все трое не могут или не хотят возвращаться домой. Он получает свободу, которой у него дома никогда не было. Младше своих сверстников, он недостаточно гетеросексуален, как того требовала идиллическая жизнь пригорода. Энн Арбор открывает для него новый мир. Коннор поначалу пытается встречаться с парнями своего возраста, теряет девственность с одним таким приторно милым, чувствуя себя после абсолютно грязным, пока не разрывает отношения, а затем разочаровывается в понятии «встречаться» и переходит в клубы. Коннор любит секс, который находит. И оказывается, мужчины в возрасте в этом лучшие. Лучше знают, что делать, лучше обнимают Коннора, как нравится ему, дают ему внимания столько, сколько он, по его мнению, заслуживает. Саймон над ним подшучивает, говорит, у Коннора комплекс отца. Коннор же из кожи вон лезет, пытаясь доказать, что убогий образ отцовской фигуры для замены тех двух, которые у него уже были — последнее, в чем он нуждается. Его родной отец сбегает, проиграв деньги, откладываемые матерью на колледж. А дяде не нравилось, что подросток, живущий под его крышей, внезапно умнее и смекалистей, чем он сам. Боже, да он ненавидел, даже когда умнее него казалась собственная жена. Нет, Коннор не хочет, чтобы кто-то, кого он мог бы называть папочкой, говорил ему, какой он хороший мальчик. Не хочет, чтобы кто-то гладил его по головке, ободряя пустыми словами, или относился бы к нему с покровительством. Или глядя на него, видел бы перед собой слишком усердного мальчишку (пусть иногда Коннор действительно старается чересчур). Поэтому он пытается найти свое место, пытается понять, чего хочет от жизни, что с собой делать, между делом находя мужчин, трахающих его и позволяющих ему трахать их. Мужчин, которые будут обращаться с ним как с равным, а не как с ребенком. Если они верят ему, когда он лжет о своем возрасте (фальшивое удостоверение помогает, в клубе с возрастным ограничением легче сойти за кого-то, кому за двадцать), ну, он отказывается чувствовать себя виноватым. В октябре Саймон изъявляет желание поехать в Детройт на день рождения. — Клубы там намного круче, — уговаривает он. Коннора, в отличии от Маркуса, уболтать легче. В конце концов, Саймон добивается своего, потому что Маркус не любит волноваться ни за первого, ни за второго. Они напиваются в поезде, очень громко смеются, ловя на себе укоризненные взгляды попутчиков, и хотя бы сейчас Коннору все равно. Коннору заебись, он, довольный, наблюдает, как Маркус держит Саймона за руку, а дешевое вино согревает, будоражит воображение тем, что может предложить им Детройт. Коннор не планирует возвращаться обратно с остальными сегодня вечером, а в его животе расползается слабое возбуждение. Бар, куда они, в начале, заглядывают, разочаровывает водянистыми напитками и отвратной музыкой. Пока они решают, в какой клуб идти дальше, становится поздно. Обычно шумные улицы, по пятничным вечерам постепенно пустеют; избегая холодной погоды, люди сбегают в переполненные клубы и бары.  — Мне нужно в банкомат, — сообщает Коннор, копаясь в кошельке. Очередь в следующий клуб достаточно длинная, поэтому он просит Маркуса с Саймоном идти внутрь без него и направляется за угол, найти недавно замеченный им тут неподалеку банкомат. Снимает денег на пару напитков (возможно, на поездку в такси, если все пройдет замечательно), сует кошелек обратно в карман, дрожа от холода, когда направляется обратно. Здесь людей меньше, и Коннор резко напрягается, увидев вышедшего из темноты худого парня. Парень преграждает ему путь. — Привет? — говорит Коннор, миролюбиво поднимая руки вверх, впрочем, его обрывают. — Гони кошелек и не делай глупостей, — шипит тот, угрожающе на Коннора надвигаясь. Коннор отступает, отчаянно оглядываясь по сторонам, тянется к карману. — Ладно, успокойся, — бормочет он, пытаясь совладать с дрожащими уже не от холода руками и достать выскальзывающий из чертовски узких джинсов кошелек. Коннор уверен, — его отпиздят. Грабитель вновь резко подступает ближе, а затем кто-то дергает его за шиворот, от Коннора оттаскивая. Коннор поднимает голову, видя перед собой высокого, широкоплечего мужчину. Мужчина спокойно выталкивает спотыкающегося грабителя на главную улицу. — Выкуси, мудак, — рычит незапланированный спаситель, а Коннор с облегчением опирается о кирпичную стену. — Ты в порядке, малыш? — спрашивает спаситель, вытаскивая его за руку из переулка. Коннор кивает, непроизвольно впиваясь пальцами себе в волосы. — Боже, да. Спасибо, это было… спасибо, — повторяет он, глядя на мужчину. Красивого, хорошо сложенного, с наметившейся проседью — соль и перец, — в волосах. У него голубые глаза и он возвращает Коннору взгляд. Очень даже в его вкусе с этими широкими плечами, возвышается над ним словно скала. Рот мужчины — тонкая линия, изогнувшаяся в кривой улыбке, пока он осматривает Коннора с ног до головы. — Постарайся избегать неприятностей, малыш, — советует мужчина, и прежде чем Коннор успевает сделать из себя посмешище, практически готовый броситься на того с объятиями, уходит вдоль по улице, быстро исчезнув в толпе. Коннор спешит обратно к клубу — Маркус и Саймон уже где-то внутри, — и терпеливо ждет своей очереди, чувствуя себя гораздо спокойнее среди толкающихся вокруг людей. К их чести друзья ждут его в ближайшем баре у входа. Саймон, конечно, выглядит взволнованным, пока Коннор рассказывает им о произошедшем. Маркус суетится рядом, успокаивается, только убедившись, что Коннор не пострадал. Коннор же полон решимости провести время на полную и решает, раз ограбление пережил вполне удачно, значит и ночь выдастся не менее удачной. Танцпол заполняется не сразу, люди выходят танцевать охотнее, будучи уже навеселе. А Коннору хорошо. Он выпивает достаточно, чтобы расслабиться под музыку. Маркус, из них троих, выпивший больше, смеется заразительно, проталкивается к центру танцпола, купаясь в обожающих взглядах Саймона. Когда они начинают в друг друга буквально вжиматься, Коннор ощущает себя третьим лишним, и собирается просканировать толпу, в поисках кого-то, кто будет вжиматься в него. В результате, он оказывается в каком-то углу, прижимаясь языком к горлу парня, слишком хорошо одетого для подобных заведений. Рука этого парня уже расположилась под рубашкой Коннора, прилипнув ладонью к позвоночнику, а колено — между его ног. У Коннора почти стоит, и он собирается предложить тому отправиться куда-нибудь в местечко поукромней, как вдруг парень отстраняется. Вернее, парня от Коннора отталкивает какая-то рассерженная женщина. Музыка поглощает их ругань, хотя женщина на спутницу парня не тянет. Не дожидаясь окончания разборок, Коннор ускользает оттуда, расстроенный и желающий выпить. Он берет пиво. У него во рту и так — привкус купленных Маркусом сладких напитков. Всякие вишневые бомбочки и красочные коктейли, украшенные зонтиками, которые Маркус ему таскает с отвратной улыбкой на лице. Коннор едва не проливает пиво на себя, врезавшись в нечто, напоминающее белую стену, теряет на мгновение равновесие, собираясь въебать тому, кем бы та стена ни была, но его останавливает сильная рука, успокаивающе ухватившая за плечо. — Опять ты! — удивленно кричит сквозь звуки музыки мужчина с волосами цвета соли и перца. Коннор радостно улыбается, в животе вспыхивает настоящий пожар, стоит ему к мужчине присмотреться. Это точно его ночь. — Я не знаю твоего имени, — кричит он, придвигаясь ближе, чтобы мужчина услышал. Тот смеется, затем качает головой. — Не в этой жизни, малыш, ты слишком для меня молод, — поясняет он, а Коннор хмурится. — Веришь или нет, но я старше, чем выгляжу, — Коннор настаивает, легко роняя ложь с языка, приправленную беззаботным, самоуничижительным смехом. Мужчина притормаживает, осматривая Коннора внимательней, и Коннор благодарен клубу за мерклое освещение, всего-то пляшущие под потолком вспышки, мешающие рассмотреть его как следует. Он очень рад, что держит в руке пиво вместо фруктового напитка. Мужчина откидывает голову назад, глядя на Коннора сверху вниз, потом наклоняется близко-близко, и Коннор чувствует запах лосьона после бритья. — Зовут Хэнк, — отвечает мужчина сквозь музыку голосом тихим, и от этого голоса по спине Коннора бежит стая мурашек. Хэнк явно не любитель танцев, поэтому они пьют пиво за столиком у танцпола, пытаясь говорить, невзирая на орущие басы. Коннор надеется, у Маркуса с Саймоном хватит ума не искать его, тем не менее, посылает Маркусу текст, предупреждая, что в безопасности. «Нашел кое-кого, вернусь завтра». «Напиши хоть, куда идешь, чтобы я знал, где искать тело», — присылает Маркус. Коннор улыбается. Маркус, конечно, тот еще, но судить не станет. — Успел заскучать? — спрашивает Хэнк. Коннор извиняется за телефон. — Прости, надо было убедиться, что друг добрался до дома благополучно, — Коннор лжет, положив руку Хэнку на предплечье, будто хочет о него опереться, когда наклоняется, чтобы прокричать ответ. Хэнк одобрительно кивает, продолжая пристально лицо Коннора изучать, и Коннор краснеет моментально, надеясь, что в их темном углу тот ничего не заметит. Хэнк смотрит на него не так, к чему Коннор привык. Хэнк именно изучает, а не голодно пялится, и Коннор задается вопросом, купился ли все-таки мужчина на ложь. Затем Хэнк, кажется, принимает какое-то решение — он откидывается на спинку кресла, вытягивая руку и приобнимает Коннора за плечо. Коннор явному нахальству улыбается. — Итак, Коннор, ты здесь живешь? — спрашивает Хэнк. Коннору требуются доли секунды, чтобы выбрать ложь поправдивее. — Нет, я живу в Энн Арбор. Сюда в гости к другу приехал, — говорит он, слегка к Хэнку прижимаясь. — А что ты делаешь в Энн Арбор? Коннор поднимает голову, ощущая себя будто на допросе. — Учусь. Поведение, культура и коммуникация, — легко отзывается он. Хэнк вскидывает брови. — В университете, да? — и прищуривается. — Эндрю Доэрти все еще возглавляет факультет психологии? — Хэнк медленно отпивает свое пиво. Теперь Коннор точно знает, что его проверяют и отрицательно мотает головой, сохраняя непринужденный вид. — Не знаю такого. С тех пор, как я туда приехал, нам преподавал профессор Хуан. И это вроде даже правда. Коннор рассматривал варианты курса в прошлом году и видел объявление об отставке профессора Доэрти. Хэнк заметно расслабляется, выражение его лица немного смягчается. Обнимавшая Коннора рука смещается на затылок, пальцы начинают перебирать прядки волос. Коннор подавляет дрожь во всем теле. — Тебе там нравится? — вновь спрашивает Хэнк. Теперь его голос звучит мягче, а взгляд становится более оценивающим, чем изучающим. Коннор не любит строить разговоры на лжи, поэтому кивает и говорит: — Пока да. Некоторые курсы лучше, некоторые хуже. А что, собираешься сменить работу? — игриво добавляет он, надеясь сменить тему. Хэнк хохочет, опуская раскрытую ладонь Коннору на шею, и, боже, как же Коннор его хочет. — Ни за какие деньги. Меня моя вполне устраивает, — произносит он, раздвигая ноги, когда устраивается на своем месте поудобнее, такой уверенный в себе, что Коннору до боли завидно. Он не может не смотреть на колени Хэнка, просто быстрый пожирающий взгляд, впрочем, когда он снова смотрит на Хэнка, губы того изгибаются в самодовольной улыбке. Ладно, допустим. — Допьем и свалим отсюда? — Коннор роняет свою ладонь на чужое бедро. Взгляда, которым Хэнк его одаривает, хватает, чтобы вновь ощутить в штанах стояк. Затем Хэнк выпивает остаток пива одним махом, глядя на Коннора вызывающе. Коннор смеется. Ему льстит, что мужчина тоже торопится уйти из клуба с ним. Подносит собственную бутылку ко рту, продолжая на Хэнка неотрывно смотреть, однако обливается теплым пивом, когда кто-то его пьяно толкает. Слышится невнятное «чувак, пардон», и виновник быстро растворяется в темноте клуба. Хэнк берет пустую бутылку из его руки и опускает на стол, наклоняется вплотную, касаясь носом мочки уха. — Тогда лучше вытряхнуть тебя из этой рубашки, — шепчет он. Коннор сглатывает. Поймать такси не сложно, многие из машин свободны в часы затишья между закрывающимися барами и выходящими из них, спешащими по домам людьми. Коннор ждет, пока Хэнк сообщает водителю адрес, потом наклоняется, прижимает ладонь к лицу Хэнка, требуя поцелуя. Хэнк обнимает Коннора за талию. Не колеблясь, притягивает к себе, дразнит, водя языком по кромке губ. Коннор стонет на грани слуха, ведет рукой по груди Хэнка, по животу и вниз к промежности, обхватывает наметившийся в джинсах стояк. Его собственный член дергается от хриплых, издаваемых Хэнком звуков. Коннор мягко усиливает давление. Боже, этот мужчина под двигающейся ладонью ощущается очень большим. Коннор жаждет его, умирает от голода, топя жажду в поцелуях. Хэнк отвечает тем же, и Коннор теряется в ритме, наваливаясь на него бедрами. Вскоре, чувствуя разочарование, когда такси останавливается, и Хэнк практически отшатывается от него со смехом, выталкивает из машины к совершенно обычному жилому дому. Им удается держать руки при себе, пока они поднимаются на лифте и те несколько минут, пока идут к квартире. Хотя, стоит лишь двери за ними закрыться, Хэнк снова прижимает Коннора к себе, заключая в кольцо крепких рук. — Черт, от тебя несет, — говорит он. Коннор раздраженно фыркает, одним плавным движением стягивает испачканную пивом рубашку и бросает на пол рядом со своим пальто. Руки Хэнка вновь на нем, большие мозолистые ладони оглаживают раскрасневшуюся кожу, опускаются ему на бедра, и притягивают к бедрам Хэнка теснее. Коннор поддается охотно, хватает Хэнка за плечи, вбивается в него сам. Где-то звонит телефон, и Хэнк отодвигается, ругнувшись, когда Коннор скулит, неохотно отпуская. — Удерживай эту мысль, — рычит Хэнк, исчезая в комнате. Коннор слышит, как он берет трубку, поговорить с кем-то, и решает найти ванную. Ему хватает времени сполоснуть рубашку и повесить сушиться на душевой кабинке, послать адрес Хэнка Маркусу. Не потому, что боится, а потому, что не глуп и потому, что Маркус не должен за него переживать. Коннор слышит, как Хэнк вешает трубку, все еще находясь в ванной, он собирается пойти к нему, но тут замечает что-то, вынудившее его замереть. Пистолет, черный и тяжелый на вид, на столике. В пределах легкой досягаемости. Коннор подумывает просто уйти, беспокойство оседает где-то в желудке, воображение успевает разыграться, однако Хэнк просто проходит мимо, поднимает пистолет и запирает в ящике, убирая подальше ключ. — Успокойся, Коннор, — сухо говорит он, копаясь в кармане джинсов, вытаскивает кошелек и демонстрирует значок. — О, — выдыхает Коннор, одновременно с облегчением и в ужасе от того, что подцепил гребаного копа. Дядя — он почти уверен, — не сообщал в полицию, возможно, вообще рад его побегу. И пусть Коннор теперь совершеннолетний, страх быть пойманным никуда не делся. Хэнк Коннора обнимает, впечатывается своей грудью в его спину. — Хорошо? — спрашивает он, неправильно истолковав чужое напряжение. Вдыхает запах чужих же волос, и Коннор, успокоившись, расслабляется. Тихо хмыкает, подавшись бедрами назад. Хэнк тоже хмыкает, расстегивая джинсы Коннора, скользит рукой за пояс боксеров, обхватывает пальцами член. — Боже! — выкрикивает Коннор, выгибаясь от удовольствия. Он ощущает смех Хэнка, слышит вибрации этого смеха в широкой груди, пока к ней жмется. Его член в руке Хэнка твердеет сильнее. Коннор вжимается в него настойчивей, смотрит вниз, видя, как тот медленно член поглаживает. Подбородок Хэнка упирается Коннору в плечо. — Я собираюсь трахнуть твою аппетитную задницу, — вновь рычит Хэнк, а у Коннора слабеют колени. — Блядь, Хэнк, да! — выстанывает он, оборачиваясь, чтобы поцеловать, пока руки возятся с пуговицами рубашки. — В спальню, — приказывает Хэнк, направляя Коннора куда надо. Коннор смеется в поцелуй, задыхаясь и горя от возбуждения, опускается на большую кровать, когда Хэнк его на нее толкает. Отползает подальше, позволяя Хэнку рывком стянуть с себя джинсы, снимает следом боксеры. Приподнимается на локтях, улыбается Хэнку в приглушенном свете прикроватной лампы. — Тебя бы откормить, — замечает Хэнк, придвигается и нависает над ним скалой. Края его расстегнутой рубахи скользят по разгоряченной коже Коннора. — Можешь заполнить меня сам, настолько, насколько захочешь, — отвечает Коннор, поигрывая бровями, и Хэнк хохочет ему в шею. — Ты — гребанное наказание, — бормочет Хэнк, накрывая губами ключицы Коннора. Коннор забывает дышать, стоит Хэнку провести ими по груди, делая паузы, чтобы коснуться языком соска. Коннор зарывается в волосы Хэнка, пока тот медленно ведет языком вниз по животу, задев подбородком кончик члена. — Черт, — хрипит Коннор, настойчиво пытаясь опустить голову Хэнка ниже. Хэнк протестующее фыркает. — Где твои манеры, малыш? — говорит он, устроившись головой на бедре Коннора. — Пожалуйста, — Коннор умоляюще тянет его за волосы. — Пожалуйста, Хэнк, отсоси мне. — Ну, раз ты так мило просишь, — отзывается Хэнк, голосом, который слишком… просто слишком, даже для того, чем они тут занимаются. Вбирает Коннора влажным, горячим и тугим ртом. Коннор кричит громко, борясь с желанием грубо толкнуться в него глубже. Хэнк издает звук, напоминающий хихиканье, продолжая вытягивать из Коннора стоны. — Черт, ты в этом уж очень хорош, — Коннор тяжело дышит, перебирая волосы Хэнка пальцами. Хэнк бурчит что-то в подтверждение, покачивая головой и обводя языком кончик члена, каждый раз, когда ее поднимает. — Дай мне смазку, — говорит он, наконец, вытирает рот, указывает на тумбочку. Коннор роется там и бросает ему смазку вместе с пачкой презервативов. — Заставим тебя кончить, да? — ухмыляется Хэнк, смазывая пальцы и двигая ими между ног Коннора. — У нас вся ночь… Коннор кивает, затаив дыхание, нетерпеливо раздвигает ноги шире, чувствуя прикосновение пальцев у своего входа. Он ворчит что-то неразборчивое, расслабляется, когда Хэнк проталкивается внутрь. Вскидывает бедра навстречу руке, прикусывает губу, когда Хэнк раскрывает его пальцами, медленно добавляя второй, затем третий. Хэнк растягивает неторопливо. — Блядь, — Коннор вскрикивает, выгибает спину, пока Хэнк трахает его своими крупными пальцами, надрачивая ему свободной рукой. — Ты такой узкий, расслабься, — Хэнк подается вперед, целуя Коннора нежно, почти целомудренно. Коннор моргает, соглашаясь, выдыхает, покачивая бедрами в такт пальцам. Хэнк чуть-чуть поворачивает запястье, задевая простату, и Коннор почти орет, дергаясь над кроватью. Хэнк посмеивается самодовольно и повторяет движение, проводя большим пальцем по покрасневшему кончику члена Коннора, вынуждает того впиваться ногтями в простынь. Голос Коннора срывается. — Я не продержусь долго, — шипит он, резко дергает бедрами, словно пытаясь себя пальцами Хэнка оттрахать. Хэнк задевает зубами линию его челюсти, покусывает и лижет мягкую кожу до изгиба шеи. Едва слышно, одобрительно мурлыкает в ответ. — Хочешь кончить на моих пальцах? — спрашивает Хэнк, в голосе слышаться дразнящие нотки. Коннор поскуливает, отчаянно на эти пальцы насаживаясь. — Да, черт, да, я… — бесконечно стонет он, тянется к Хэнку, чтобы схватить за руку в приближении разрядки. — Хэнк! — Коннор уже умоляет, сжимается вокруг него, впивается ногтями в его кожу, кончая. Безвольно лежит на кровати после, будто загнанно дышит, когда Хэнк пальцы убирает, потираясь большим о скользкое отверстие. — Вот, пожалуйста, теперь ты точно расслаблен, — воркует Хэнк, целует, и тянет по Коннору языком. Садится на кровати, вытерев руку сброшенной рубахой, и пару секунд смотрит на лежащего без сил мальчишку в своей постели. — Глянь на себя… ты бесподобен, — он протягивая руки к своим собственным джинсам. Коннор бросает взгляд на расстегнутую пряжку ремня, молнию и в нетерпении облизывает губы. Приподнимается, садится на кровати полностью, наклоняется, желая помочь Хэнку их снять. Пододвигается ближе, едва не тычась носом в чужую промежность, чувствует внушительную форму члена в боксерах. Хэнк слабо смеется и гладит Коннора по волосам. — Весь в ожидании? — спрашивает он без издевки. Коннор кивает, запускает пальцы в боксеры, стягивая их рывком, полностью высвобождает член. При виде него рот Коннора наполняется слюной. Хэнк пока возбужден не полностью, впрочем, выглядит огромным даже так: член тяжелый с темно-красной головкой между сильных бедер. — Хочу отсосать тебе, — произносит Коннор, заливаясь краской. Ему это дело нравится, и одновременно всегда смущает — насколько сильно. Как и насмешливая реакция некоторых парней на подобную фразу. Но Хэнк всего лишь приглашающе притягивает его за волосы, и придвигаясь бедрами сам. — Я весь твой, — отвечает он сипло. Коннора не нужно просить дважды. Коннор берет Хэнка в руку, поражаясь обхвату и весу. Гладкий, горячий и твердый в его ладони, с обрезанной ярко-красной головкой. Коннор сжимает член в кулаке, делает несколько пробных толчков, наблюдает, как тот твердеет. Затем высовывает язык, чтобы лизнуть кончик, и ощущает растекшуюся во рту каплю предэякулянта. — Не дразни, — рычит Хэнк, снова потянув Коннора за волосы. Тот ухмыляется, прежде чем обхватить Хэнка губами, медленно втягивает в себя, продолжая потирать языком кончик. Опускает голову ниже, стонет от того, как широко растягивает ствол губы, ложась на язык. Он задает устойчивый темп, покачивая головой, пытаясь взять Хэнка глубже, и расстраивается когда глубже взять не выходит. Однако, когда он, слишком упрямый, пытается-таки достичь цели и закашливается, Хэнк его тормозит. — Ладно, успокойся, малыш, — Хэнк смеется добродушно, теперь уже Коннора за волосы оттягивая. Коннор скулит, не желая отпускать, слишком не в меру возбужденный тяжестью его члена на своем языке. Смотрит на Хэнка с похотью, губы — опухшие и мокрые от слюны. — Черт побери, Коннор, — Хэнк не выдерживает, все-таки толкаясь в рот пару раз. — Ты хоть представляешь, как выглядишь? Коннор, на самом деле, представляет, особенно когда настолько пиздецки возбужден. Получал много комплиментов ранее, и это всегда вынуждает его собственный член твердеть не меньше. Коннору нравится получать комплименты, нравится, когда его боготворят, а парни ведут себя так, будто не могут ему противостоять. Он улыбается Хэнку лениво, дерзкий и гордый, а Хэнк рычит громче, валит Коннора обратно на кровать, стаскивая с себя майку и бросая ее куда-то в угол. Коннор позволяет себе просто смотреть, любуется рельефом мышц и золотистой кожей. Проводит ладонью по большой татуировке на груди Хэнка, а пальцами по завиткам волос, медленно спускаясь к низу живота. И Хэнк смотрит в ответ, тяжело дыша. Он явно любит, когда им восхищаются так же, как и Коннор, расправляет плечи шире, грудь размеренно вздымается. Хэнк придвигается, опуская колени по обе стороны от бедер Коннора и наклоняется, чтобы схватить его за запястья одной рукой, вжать в простыню. — Чего ты хочешь? — спрашивает он, голос — подобен низкому урчанию, текущему прямиком к члену Коннора. Коннор ведет бедрами, вынудив Хэнка покачнуться. Хэнк вновь смеется и кладет широкую ладонь на грудь Коннора. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя, а? — звучит, можно сказать, насмешливо, — думаешь, сможешь принять меня? Коннор охает, борясь с прижимающим его к кровати весом, просто проверяет — Хэнка с места не сдвинуть, и очередная волна возбуждения пронзает его иглой. — Смогу, — демонстративно отвечает Коннор, снова ведет бедрами, приглашает. Хэнк поднимает брови и ослабляет хватку, отпускает совсем, садится, потянувшись к пачке презервативов. Ловко разрывает упаковку, и позволив Коннору наблюдать, раскатывает презерватив по члену. Потом проводит рукой между ягодиц Коннора, игриво касаясь растянутого пальцами отверстия, будто проверяет, прежде чем сместиться назад и опуститься между разведенных ног. Он кладет руки Коннору на бедра, нежно потирая большим пальцем выпирающую косточку. — Дай знать, если будет больно. Мы можем заняться сексом иначе, — Хэнк спешно хватает смазку, и прежде чем Коннор успевает возмутиться, толкается внутрь головкой. Коннор шипит, пробует расслабить тело, и стискивает зубы, когда Хэнк медленно проталкивается полностью. — Блядь! Блядь! — повторяет Коннор, выдыхая, немного опускает на простынях дернувшиеся было бедра, пока не ощущает его в себе. Глаза Хэнка следят за ним напряженно, и Коннор закрывает свои, пряча лицо в подушке. Он ждет, — телу требуется привыкнуть, а Хэнк гладит его по ребрам медленно и успокаивающе. — Все нормально, большинству парней нужна минутка, — объясняет Хэнк и Коннор улавливает некую нотку самодовольства. — Ты прекрасно справляешься, — добавляет Хэнк мягче, обхватив рукой его член. — Давай же! — требует Коннор, поворачивается — встретиться с Хэнком взглядом. Мужчина хитро усмехается и тут же вплавляется в него на всю длину. Коннор чувствует себя абсолютно заполненным. — О, черт, да! — кричит он, надтреснутым от похоти голосом. Хэнк, оскалбившись, опирается о спинку кровати и начинает двигаться. Медленно, ровно, постанывая каждый раз, когда входит. — Ты очень узкий, боюсь тебя просто сломать, — говорит он, склонившись над Коннором, большой, сильный, воплощение всего, о чем Коннор не смел и мечтать. — Почему нет? — Коннор захлебывается эмоциями, а Хэнк делает паузу, глядя на него сверху вниз. — Блядь, ты нечто! — рявкает Хэнк, входит в Коннора мощно, вытягивая из него очередной сдавленный крик. — Вот так? — спрашивает Хэнк, обнажив зубы. Он вдалбливается, толкается сильно, глубоко, не давая Коннору времени опомниться. Все, что Коннор сейчас может — лежать и принимать член Хэнка, ощущая себя до умопомрачения растянутым, сжигаемым изнутри. Коннор сопротивляется желанию закрыть глаза, погрузиться в это восхитительное чувство. Он смотрит, как мужчина движется над ним, все еще прижимая ладони к спинке кровати, как напрягается каждый мускул его тела, когда он в Коннора вламывается. У Коннора опять до боли стоит, с члена капает вязкое и растекается по животу. Коннор смыкает ноги у Хэнка за поясницей, вжимает его в себя глубже. С новым толчком, выдергивая из Хэнка новые звуки. А сам улыбается ему, задыхаясь, покраснев, без ума от каждого мгновения, от каждого дюйма члена Хэнка, движущегося внутри него. От каждого толчка, заставляющего его ездить по простыням. — Я не продержусь долго, — предупреждает Хэнк, протягивая руку, чтобы Коннору додрочить. Приостанавливается, опускается ниже, нависает над Коннором, опираясь на одну руку у его головы. — Посмотри на себя, действительно смог, — говорит он своим грубым голосом, вызывая у того — кто бы сомневался, — дрожь пониже живота. На лбу Хэнка — проступившая испарина, голубые глаза так же напряженно смотрят на Коннора, и, наконец, Коннор сдается. Его глаза закрываются, когда Хэнк бьется о его простату, вырывая из груди настоящий вопль, пока член дергается у Хэнка в руке. — Вот и все, малыш, давай, — бормочет Хэнк, касается подбородка Коннора, горячо дышит на влажную от пота кожу. Коннор не в состоянии сдерживать тихие стоны, льющиеся из губ от бесконечных толчков, трения чужого члена о его простату. В конце концов, он — тот, кто кончает первым, сжимая руки на предплечьях Хэнка. И кончая себе и ему на живот, выкрикивает его имя осевшим от криков голосом. Хэнк дает Коннору время отдышаться, поглаживает по привычке волосы, пока тот задыхается и трясется от оргазма, зажатый на месте тяжелым телом. Только когда дыхание приходит в норму, Хэнк снова начинает двигаться, грубыми, глубокими толчками, превращая тело Коннора в чрезмерно чувствительное и податливое. Хэнк кончает с рычанием, его бедра подрагивают, когда он резко и глубоко погружается в Коннора до упора. Коннор всхлипывает, ведя ладонью по его спине и до самой задницы, жадно сжимая крепкую половинку. — Боже, — выдыхает Хэнк, целуя Коннора в висок. Он выходит из него под слабый болезненный стон. Коннор, как тогда, кладет руку ему на лицо, облизывая сухие губы. Сердце колотится, тело все еще заряжено возбуждением. Он чувствует себя опустошенным, знает, что Хэнк оставил его на постели мокрым и затраханным вусмерть. Борется с желанием потрогать себя между ног, проверить оставленные на нем Хэнком следы. Коннор слышит, как Хэнк смещается, встает с кровати и исчезает где-то в направлении ванной. Успевает слегка задремать, когда Хэнк возвращается, протереть его кожу влажным полотенцем. От неожиданности Коннор подпрыгивает. Хэнк смеется, низко, грохочуще, и Коннор вяло растягивается под заботливыми руками, пока его вытирают. — Все включено, — бормочет Коннор, довольный, и Хэнк хмыкает, соглашаясь. — Что могу сказать, я джентльмен, — говорит он ласково. Забрасывает полотенце подальше, а Коннор смыкает веки, чувствуя Хэнка рядом. Позже Хэнк утыкается Коннору в шею, прижимается к нему губами, покусывая кожу. Коннор прыскает, переворачиваясь к Хэнку лицом. — А ты кое-кто еще, — бормочет Хэнк, втягивая Коннора в поцелуй. Коннор мурлычет, изгибаясь. — Ты тоже не так уж плох, — усмехается он, позволяя своим рукам оглаживать тело мужчины, наслаждаясь твердостью мышц под мягкой кожей. Он прячет лицо у него на груди в изнеможении. Хэнк вытаскивает из-под них одеяло, натягивая на обоих и обнимает Коннора ласково. — Все хорошо? — уточняет он, Коннор лишь сонно кивает, устраиваясь поудобнее. Он засыпает, прежде чем Хэнк успевает выключить прикроватную лампу. Коннор просыпается посреди ночи под звуки телефонного звонка. Хэнк ворочается рядом, недовольно ворчит, и скользит ладонью по его боку. — Извини, я должен ответить, — говорит он заспано. Коннор пытается заснуть вновь, но голос Хэнка где-то в квартире мешает. Невыносимо хочется пить, поэтому он встает с кровати натянув боксеры, а после идет на кухню. Хэнк находится возле обеденного стола, обнаженный, над кучей бумаг и что-то записывает. Коннор пользуется моментом, чтобы оценить завораживающий вид, пока Хэнк не бросает на него взгляд через плечо. — Вода, — шепчет Коннор, и Хэнк указывает на шкаф. — Да, просто скажи Перри, чтоб был готов с ордером, — говорит Хэнк в телефон, и Коннор понимает, что, вероятно, ему прислушиваться к разговору не стоит. Хватает самый большой стакан, наполняет водой и исчезает в гостиной. У Хэнка внушительный книжный шкаф. Коннор теряет счет времени, осматривая полки, выбирает случайную книгу, приступает к чтению заметок. Большинство из книг выглядят так, будто их действительно прочитали, а не выставили на всеобщее обозрение ради показухи. Тут хорошая коллекция классических научно-фантастических произведений, многие из которых — со следами собачьих клыков, с треснувшими корешками и мятыми краями. Коннор подпрыгивает, когда пара сильных рук обвивает его за талию сзади, оттаскивая назад. Он откидывается на широкую грудь Хэнка, выдыхая, и чувствует уже твердый член, прижимающийся к нему пониже спины. — Что-то понравилось? — спрашивает Хэнк, почти привычно опуская подбородок на плечо Коннора. — Некоторые из них — первые издания, — поясняет Коннор, в доказательство открывая книгу. Хэнк издает мягкий, довольный звук. — Потратил на них уйму денег. Он на мгновение вжимается бедрами в Коннора, проводя носом у того за ухом. — Тебе почитать? — спрашивает, слегка почти смеясь. Коннор хмыкает, поворачивается в сильных руках, приятно удивляясь, когда Хэнк жадно целует его, прихватывая за задницу. — Я так понимаю, телефонный звонок был хорошей новостью? — Коннор смеется тоже, а Хэнк забирает у него книгу и кладет куда-то. — Не могу сказать, — отвечает Хэнк, стаскивая с Коннора боксеры. — Но новости были невероятно хорошими. Это поможет мне с карьерным ростом, запомни мои слова. Отозваться Коннор не успевает — Хэнк хватает его за задницу крепче, за бедро и поднимает. Коннору приходится обнять Хэнка за плечи, чтобы не упасть. — Ох, блядь! — выкрикивает он, обхватывая ногами талию Хэнка, его собственный член, при легкой демонстрации силы, твердеет быстрее. Член Хэнка давит на задницу снизу, скользит по коже между ягодиц, вызывая мурашки по телу. — Да? — спрашивает Хэнк голосом, полным похоти, пока несет Коннора на кухню, усаживая на край стола. — Да, — заверяет Коннор, сжимая плечи Хэнка. Хэнк наклоняется, роется в ящике, в поисках презерватива. А Коннор вновь смеется, выхватывает упаковку и внимательно осматривает. — У этой штуки есть срок годности? — удивленно поворачивает презерватив и так и эдак. Мужчина легонько шлепает Коннора по спине. — Есть, ты, маленький гаденыш. Надень его на меня, — приказывает он. Коннор, подавляя дрожь в теле, разрывает упаковку, берет Хэнка в одну руку, раскатывая презерватив по головке. Ему нравится, как ощущается Хэнк в кулаке, когда он распределяет резинку полностью по твердой, горячей и невероятно толстой плоти. Коннор раздвигает ноги, опираясь о столешницу ладонью, пока Хэнк устраивается между его бедер. — Нормально? — Хэнк спрашивает, скользя двумя пальцами внутри. Коннор там — все еще гладкий и растянутый с прошлого раза, и мысль о том, чтобы принять Хэнка без дополнительной подготовки, возбуждает куда хлестче. Коннор кивает, дышит сдержанно, привлекает Хэнка поближе. — Да, я готов, — говорит он, смущаясь звука собственного голоса. — Скажи «стоп», если что, — просит Хэнк, хватает ртом воздух, направляя свой член в Коннора. Входит без пауз, просто проскальзывает внутрь сразу, одним движением. Коннор сжимает зубы до боли, но знает, что теперь примет Хэнка без проблем. Хэнк выходит и снова толкается обратно, мощно. Коннору приходится за него цепляться, чтобы держать равновесие. — Хорошо? — Хэнк запинается, его руки падают на талию Коннора, наверняка оставляя синяки. О, это хорошо, это охренеть как хорошо, первоначальная боль превращается во что-то лучшее, когда тело приспосабливается. Коннор кивает молча, ресницы слипаются от пота, пока Хэнк его трахает, набирая темп, пока не начинает вбиваться в его задницу, вынуждая на себе буквально виснуть. — Черт возьми, посмотри на себя, — задыхается Хэнк, прижимая Коннора к груди, продолжая двигать бедрами в бешеном ритме и вытрахивая из него не крики — вопли. Хэнк в буквальном смысле накрывает Коннора собой, и Коннор сводит лодыжки за его спиной, пытаясь двигать бедрами в такт рывкам. Хэнк толкает его назад, чтобы крепко поцеловать, трахая языком его рот, мокро, грязно, и сводит этим Коннора с ума. — Блядь, Хэнк, трахни меня… — всхлипывает Коннор, едва не воя от вожделения. Хэнк издает приглушенный раненый звук, царапает зубами по изгибу его плеча. — Черт, ты великолепен, как же ты великолепен! — Коннор кричит, впиваясь ногтями Хэнку в спину. Кажется, это задевает какой-то триггер; Хэнк выпускает тихий стон, еще дважды толкнувшись в Коннора, прежде чем кончить, заглушая сорвавшийся с губ рык о его кожу. — Блядь, — Коннор дышит сбивчиво, поглаживая позвоночник Хэнка. Собственный член достаточно тверд, чтобы забивать им гвозди, но он пробует сидеть бесшумно, лишь водя руками по широким лопаткам и спине Хэнка, пока тот приводит свое дыхание в норму. Затем Хэнк отодвигается, целует Коннора в лоб. Пытается вытащить член осторожно, но Коннор все равно болезненно вздрагивает. Хэнк снимает презерватив, проводит пальцами по покрасневшему отверстию, из его груди доносится тихий неопределенный звук. — Я слишком увлекся? — виновато спрашивает он, водя подушечками по припухшим краям. — Н-нет, — Коннор заикается, его член, истекающий смазкой, лежит на животе. — Или, наверное, но мне понравилось, — честно добавляет он. Должно быть, это правильный ответ, потому что Хэнк отступает назад, прислонившись к своему обеденному столу с хитрой улыбкой. — Тогда помоги себе кончить, — говорит он. Коннор старается не слишком задумываться о том, почему этот непринужденный тон так на него действует. Он обычно не краснеет столь легко, но есть в этом что-то уязвимое, — дрочить под пристальным взглядом Хэнка. Коннор возвращает Хэнку взгляд, смотрит неотрывно, как сгибаются чужие бицепсы, когда он откидывается на стол. Грудь и живот Хэнка — абсолютное загляденье, даже обмякший уже член, все еще толстый, прижатый к мускулистому бедру. Коннор поднимает ногу, упираясь пяткой в столешницу, тянется рукой между своих ног, шипит, погружаясь двумя пальцами в собственную задницу. Хэнк сдвигается вдоль стола, его ноздри раздуваются, пока он наблюдает за Коннором, и вид его дрожащих рук заставляет губы Коннора растянуться в ухмылке. Он сверхчувствителен, задница болит, но боль эта — сладкая. Поэтому охотно двигает в себе пальцами и поглаживает член, устраивая для Хэнка настоящее шоу. Хотя продержаться дольше не выйдет, точно не с Хэнком, который смотрит на него с жадностью, ни с разбитым телом, распахнутым и руками Хэнка измятым. Коннор кончает с приглушенным стоном, срывается на хрипы, выплескиваясь себе в кулак, и Хэнк бросается вперед, чтобы поймать его, потому что нога соскальзывает со стола, а сам Коннор едва не теряет сознание, падая вниз. Но падает в объятия Хэнка, растерянный, с затекшими коленями. Хэнк смеется, тепло и раскатисто, и Коннор прижимается к нему теснее. Хэнк хватает какие-то салфетки, вытирает обоих поспешнее и менее мягко, чем в прошлый раз, но этого вполне достаточно. — Давай-ка беги в постель, я должен тут убраться, — велит Хэнк, напоследок смачно шлепнув Коннора по заднице. Коннор спотыкается и идет в спальню, пошатываясь. Падает на кровать, едва удерживаясь на краю сознания, пока Хэнк не присоединяется, прижимаясь грудью к спине Коннора. — Ты удивительный, ты знаешь это? — шепчет Хэнк, задевая дыханием его волосы. Коннор что-то счастливо мурлыкает в ответ, прижимаясь задницей к Хэнку теснее. — А ты — лучший секс, который у меня когда-либо был, — бормочет Коннор. — Ты невообразимо горяч… Хэнк, коротко хохотнув, обнимает Коннора за талию. — Ты бредишь, засыпай, малыш. Коннор заторможено кивает и делает так, как ему сказали. Он просыпается в сумерках, у теплого бока Хэнка. Свет, заполняющий комнату, холоден и синеват, отражает погоду на улице. Он жалобно постанывает, перекатываясь на спину. Ему нужно уйти. Он не очень хорош в общении по утрам, понимая, что вранье про возраст раскроется, стоит Хэнку взглянуть на него трезво и при свете дня. Он тихонько сползает с кровати, смотрит на Хэнка в последний раз. Ему до невозможного хочется вернуться обратно и остаться с ним в постели, может быть, проснуться с его утренним стояком у своей задницы и провести еще один раунд. Может быть, узнать, захочет ли Хэнк увидеться с ним снова? И вот тут ход его мыслей разбивается о суровую стену реальности, потому что ему восемнадцать, а Хэнк думает, — за двадцать, и нет сценария, в котором Коннору, рассказавшему правду, вранье сходит с рук. Он тихо одевается, слушая похрапывание Хэнка, убеждается, что тот не проснется. Его рубашка все еще влажная, тем не менее, он застегивает на ней пальто. Он хочет оставить Хэнку записку, показать, что произошедшее между ними — не просто бессмысленный трах, и что он замечательно провел время, однако что сказать не знает. Уже второй раз за год Коннор оставляет позади что-то значимое, не попрощавшись. Коннору нужны недели, чтобы выкинуть Хэнка из головы. Он цепляет двух парней, таких же высоких и плечистых, но обе встречи в итоге оставляют его с чувством пустоты и неудовлетворенности. Коннор повторяет, что это просто физическое, что все, чего им не хватает, — самоуверенности Хэнка («и его огромного члена», шутит Саймон, а Маркус весело смеется), хотя, по сути, он лжет самому себе, утверждая, что не скучает по Хэнку, по тому, как тот к нему относился и как легко с ним было. Переживает момент безумия, когда чуть не садится в поезд до Детройта, чтобы отправиться к его квартире, однако пресекает эти мысли на корню, представляя испуганное лицо Хэнка, когда говорит ему правду. В конце концов, Коннора отпускает. Он возвращается к старому образу жизни. Тем не менее, количество цепляемых им парней становится все меньше и меньше, а жажда случайного секса проходит сама собой. Коннор начинает всерьез изучать варианты колледжа, подает на вторую работу, которая пригодится, если он соберется жить один. Ведь живя в квартире, которая постепенно превращается в любовное гнездышко Маркуса и Саймона, ощущает себя лишним. Коннор хочет собственный угол, свое личное пространство. Он подыскивает маленькую квартирку в развивающемся районе, какую только может себе позволить. Там довольно тесно, потрепано и сквозит. Маркус и Саймон дарят ему растение в горшке, за которым ему удается ухаживать, и место все же начинает ощущаться как дом. Весной они празднуют поступление Маркуса в юридическую школу. Быстро пьянеют, и Коннор трахает какого-то парня в ванной комнате клуба, ни разу не вспоминая о Хэнке. По дороге домой он останавливается у витрины магазина, уставившись на плакат с двумя молодыми мужчинами в униформе со скрещенными на груди руками, улыбающимися в камеру; Обеспечить защиту и службу всем. Присоединяйтесь к отделу полиции Энн Арбор.