Глава 29
Обычная Лондонская квартира в магловском районе. Длинные коридоры, четыре спальни, деревянные полы, набранные из плашек тёмного оттенка дуба… Обычная квартира, сказал бы любой, но только до тех пор, пока он бы не сунул свой любопытный нос в кладовку или точнее в большую гардеробную, которую хозяева квартиры оставили без ремонта. Голые, бетонные стены, пол и потолок. Всё? Нет… Огромная, просто огромная вытяжка, проложенная сюда вопреки всем строительным разрешениям, кострище, прямо на полу, было оно ограничено лишь валунами, обычными такими булыжниками, дабы поленья не расползались. Тренога над огнём и большой, закоптившийся от частого использования котел, висевший на ней. Всё это было странно, а от того и пугающе. Но ещё более зловеще было то, что котёл не пустовал, булькало в нём черное, пузырящееся, словно грязь варево, с вкрапления то-ли костей, то-ли ещё чего. Жуки, ползающие по вздрагивающей поверхности жижи, слегка сладковатый пар, всё это выглядело как некая мерзость, которой уж точно не место ни в квартире, ни где бы это ни было ещё. Дверь в кладовку отворяется, и сюда заходят три женщины лет за сорок. Ничем не примечательные, обычные, такие как все, скидывают они дорожные плащи в угол кладовки и подходят к котлу, всматриваясь в его глубину. Недовольно поджав губы, они закатываю рукава и берутся за большие черпаки, начав мешать вязкий кисель в котле, не замечая, что иллюзия с них начала сползать. Обычные, неприметные женщины стали превращаться в тех, кого любые дети из простаков с полным правом назвали бы ведьмами. Но-о-о, не-е-е-е-т… Это были не ведьмы. Это были карги! Ужасные на вид и по сути своей существа, бывшие когда-то женщинами. Зло было в их глазах, зло было у них вместо крови, зло это их суть, зло — каждое их слово. — Карга, кха-кха, — сплюнула козявку одна из них в котёл, прокашлявшись и обращаясь к одной из сестёр. — Что там произошло, карга? Кому насолил наш мальчик? Было странно, но они не использовали имён, называя друг друга — карга. — Насолил, ещё как насолил, — запихнула карга, что стояла слева от котла палец с жёлтым, потрескавшимся ногтем в своё ухо, поковырялась там и удовлетворённо вытянув из него личинку жука, сковырнула его в котёл, от чего в нём взорвался особо большой гнилостный пузырь, показав некую реакцию на новый ингредиент. — Дурак перешел дорогу столь многим, что терпение у его врагов кончилось, и они нашли причину убить нашего мальчика. Хи-хи. — Жаль, — высказалась та карга, что стояла справа, начав выдавливать гной из одного из прыщей на её лице, сжала она огромный фурункул на лбу двумя пальцами и струя вонючей зеленоватой слизи ударила точно в котёл, резко забурлила вся та субстанция, что в нём находилась. - Хе-хе-хе-хе. — Вернём его к жизни, сёстры? — Зачем? Прежних сил у него уже не будет, он лишь станет тенью себя прежнего, — пренебрежительно махнула рукой левая карга, наклонившись над зельем, и став шуршать над ним своёй немытой головой, обильно посыпая варево перхотью и вшами. — Жалею, что мы тогда прислушались к этому мальчику, и поделилась толикой своих знаний, — пояснила первая карга. — Даже научили превращаться в огонь, а он так бездарно подох. — Смертные букашки так недолговечны… — Карга! — прикрикнули на неё сёстры. — Да-да, — недовольно вынула она из кармана кисть праведника, кровоточила, та, не переставая. Только вчера понимаешь, подкараулила прихожанина местной церкви, оглушив и отрезав ту самую кисть, а уже приходится с ней расставаться, слизнула она кровь прежде чем с сожалением бросить её в котёл. — Наша цель все ближе, девочки — с вожделением уставилась в котёл первая карга. — Мы помним! — Торжественно произнесла она эти слова, словно мантру. — Мы верим! — Поддержала её вторая сестра. — Мы отомстим! — Слышались в голосе третьей сестры муки тысячелетней боли. А тем временем котел, который не переставали помешивать огромными черпаками сестры-карги словно выдохнул, ужался, и его поверхность, на миг, всего лишь на миг, показала, как выглядели сестрички ещё жалкую тысячу лет назад. Три прекраснейших создания. Высокие и стройные. Гибкие как ивы, чьи улыбки заставляли смертных пускаться в пляс. Золотистые волосы, в которых играют лучики солнца. Заостренные ушки. Глаза цвета лазурного моря и… высокомерное выражение лица. Туатами или с гэльского языка — сиды. С ирландского же — ситхэ. Совершенные создания. И такие же ужасные в своём коварстве. — Наше время пришло, сёстры! Отомстим же смертным колдунам. Отомстим всем тем, кто превратил нас в это! — Дха-а-а-а…***
— Дафна, нам надо поговорить, — заглянула к ней в комнату мама. — Пойдём в кабинет отца. — Иду, мам, — отозвалась Дафна, переглянувшись со своей сестрой, Асторией. — О «том самом» будут говорить, — шепнула ей сестрёнка, нахохлившись. Ещё недавно сестра была обещана Малфоям, младшему в семье — Драко, но тот к удивлению многих сам стал женщиной… Э-э-э, в общем, пока все переваривали эту новость, родителям с большим трудом удалось подобрать ей новую пару. Молодого человека из хорошей семьи в Швеции, учащегося сейчас в школе Шармбатон на шестом курсе, вот Астория и дуется. Не хочет после Хогвартса ехать в далёкую и холодную Швецию. В семье Гринграсс наследником был их брат, тридцатилетний Валентайн, проживающий с женой и детьми на континенте, управлял он оттуда семейным бизнесом. Младшую дочь, Асторию отдавали в другой род, налаживая, таким образом, связи с могущественной семьёй Ларссонов. Дафну же никуда отдавать не хотели. Её участью было взять в мужья того, кто согласится, чтобы их дети носили фамилию Гринграсс, и с этим была проблема. В Англии не осталось чистокровных мужчин подходящего возраста, с кем ей можно было бы завести семью, и они не были бы близкими родственниками. С женихами из зарубежа тоже не клеилось, вот и оставалась она в подвешенном состоянии, пока все её подружки уже были помолвлены, а кто и замужем. — Звали? — Прошла Дафна в кабинет отца. — Да, — посмотрели родители на неё. — Иди сюда, — подозвала её мама, усадив на стул и встав позади. Привычным движением она убрала заколки из её волос, распустив их из аккуратного узелка, в гриву на всю спину, до самой попы и взяв в руки массажную расческу начала плавными движениями поглаживать ей голову. А значит, разговор будет не из приятных… — Эх-х-х-х, — выдохнула, Дафна, немного сгорбившись. — Ну же, милая, — слышался смех в голосе мамы. — Не стоит так явно показывать, что ты всё поняла. Тем более нам давно пора было об этом поговорить. Не так ли? — Нашли мне жениха, да? — Кисло спросила Дафна, поневоле расслабляясь под аккуратными движениями матери, массировала она её голову, расчесывая волосы одной рукой, пока другой, разминала шею. Дафне всегда это нравилось, аж до мурашек, заёрзала она на стуле от наслаждения. Злиться на маму за то, что она ей манипулирует, было сложно. — Не нашли, — поднял отец взгляд от бумаг, за которыми сидел, вчитываясь в каждый абзац. Как всегда, весь в делах. — Но тянуть больше нельзя. — Почему это? — Тихо спросила Дафна, прикрыв глаза и вся, отдаваясь во власть волн наслаждения, расходившихся от головы и шеи, вниз. По телу, до самых кончиков пальцев на ногах. Накатило такое спокойствие, нега. Ничего не хотелось слушать. Ничего не хотелось решать. — Потому что иначе ты останешься в девках до старости, — проворчал отец. — Или придётся отдавать тебя за Уизли! А ты знаешь как я к ним отношусь. — Генри! — Шикнула на него мама. — Ох, бабье царство, — закатил он глаза, но немного смягчился. — Итак, Дафна. — А? — Приоткрыла она один глаз, посмотрев на папку. — У нас не остаётся выбора. Будем искать тебе пару среди маглорожденных волшебников, — пожал он плечами. — Фу-у-у-у… — Да-да, — улыбнулась мама. — Вот уж и фу, — ущипнула она дочь за щёку. — Ну, мам, — тряхнула она головой. — И за кого, кстати? — Скривилось красивое лицо девушки. — Окончательный выбор останется за тобой, я думаю, — вопросительно посмотрел отец на маму, и Дафна спиной почувствовала, как она кивнула. — Но пока из приемлемых вариантов мы нашли лишь мужчину старше тебя… — Сделал папа паузу. — Двадцать четыре года. Подмастерье зельеварения, и как я выяснил, в скором времени он собирается стать подмастерьем ещё в двух дисциплинах… — Тянул, отец, что-то недоговаривая. — Ну-у-у-у, — с подозрением посмотрела на него Дафна. — Звучит не так и страшно. Вроде. — Верно! — Обрадовано и с облегчением улыбнутся отец. — Совсем не страшно! — И кто он? Или, — прищурилась она. — Он урод? Некрасивый, да? Противный? — Ну, не мне судить о мужской красоте, — пожал плечами сконфуженный отец. — Мы ещё не вели с ним переговоров, дорогая, — успокоила дочь, мама, — желая вначале узнать твоё мнение, ну а там как сложится. Присмотришься к нему. Погуляете… Поцелуетесь, — вновь начала трепать за щеку дочь, миссис Гринграсс. — Так кто он?! — Вспылила Дафна, недовольная всеми этими тайнами. — Помощник профессора Слизнорта. Он преподает в Хогвартсе зельеварение для студентов младших курсов. Вин Уайт. — Ха-ха-ха-ха, — приоткрылась дверь в кабинет отца, за которой стояла подслушивающая Астория, держалась она за живот не в силах сдержать смех. — Дафну выдадут за старикашку учителя, ха-ха-ха-ха. — Ах, ты… Астория! — Крикнула Дафна, покраснев до корней волос. — Я щяс тебе, — вскочила она со стула, побежав за убегающей сестрой, не прекращающей хохотать.***
Обстановка в особняке Малфоев была нервная. Тёмный Лорд заперся в музыкальной комнате, и играл на органе, звучала устрашающая музыка самого Иоганна Баха, из-под длинных, нечеловеческих пальцев лорда. Мало кто знал, что юный Том Риддл, в детстве пел в церковном хоре (выбора у приютского парня не было) и играл на органе. С тех пор прошло почти шесть десятилетий и вот он вновь, нежно и осторожно прикасается к клавишам. — Бум! Бах! Брямс! — Разносились по дому заунывные стоны, громы, писки и молнии. Никто не понимал что происходит, лишь одна Беллатрис украдкой останавливалась в тёмных коридорах особняка, улыбалась и поглаживала свой живот.***
Сад семьи Уизли. Вечер. — Ты нашла информацию? — А ты принесла плату? Прозвучал интересный диалог и из рук в руки были переданы пирожки с мясом, работы миссис Уизли, а взамен получена вырванная с корнем страница из книги. — Мням, — зачавкала Луна пирожком, с любопытством наблюдая за взъерошенной подругой, вчитывающейся в текст. — Так, закопать черенок в разрыхлённую собственными руками землю, полить кровью смешанной с соком утренней росы, — бормотала она, водя пальцем по строчкам и зажав между губ язык. — Ты уверена, что тебе всё это надо? — Спросила Луна. Джинни зарделась и не ответила. Лишь наклонилась и начала рыхлить землю. Из кармана же у неё торчал черенок любвеобильной розы.***
— Вот то, что вы просили! — Грохнул пыльным фолиантом о стойку мистер Горбин, владелец лавки Горбин и Беркс. — «Куроед Уизли. Создание алтаря, также именуемого камнем рода или сердцем семьи. Первое издание, не правленое, но дополненное», — нежно провёл он по обложке рукой. — Берёте? — Да, беру и ещё всё по этому списку, пожалуйста — предал я ему лист бумаги и пока он ушел в подсобку, собирать необходимое мне, я вспоминал вчерашний день. — Тук-тук, — постучался я в дверь семьи Грейнджер. Адреса всех учащихся Хогвартса были в открытом доступе для учителей, так что достать их не составило никакого труда. — Да? Вы что-то хотели? — Открыл дверь, мужчина, видимо отец Гермионы, пытался он понять кто я такой. Одет я был по-простому. Теплый плащ, никак зима на дворе. Кепка, тоже тёплая и закрывающая уши, ну и штаны, ботинки, всё как у обычного человека, не волшебника. — Извините, что беспокою, — склонил я голову в знак приветствия. — Я преподаватель школы Хогвартс, Вин Уайт, — представился я. — Добрый день, — поздоровался со мной мистер Грейнджер. — Проходите в дом, пожалуйста, — пригласил он меня внутрь. — Только если на минутку, — согласился я, сделав несколько шагов вперёд. Грейнджеры были довольно состоятельны, так что ни размеру дома, ни богатой обстановке я не удивился. — Гермиона! — Заорал отец в направлении лестницы на второй этаж. — Спустись! К тебе пришли. — Кто? — Прозвучало сверху. — Спускайся! Подождав минуту, и обсудив с мистером Грейнджером ничего не значащие вещи вроде погоды и поведения безумного премьер-министра Англии, мы дождались, когда его дочь спустится вниз. — Эм, — запнулась она на первом слоге, увидев меня. — Профессор Уайт? Сэр? — Здравствуйте, Гермиона, — кивнул я. — Это вам, — передал я ей золотистый билет банка Гринготтс с номиналом в две тысячи триста семнадцать галлеонов. Брови отца Грейнджер потерялись в его волосах, когда он увидел сумму. С учётом того что один галлеон равен двадцати фунтам то итог выходил очень приличный. В тех же российских деньгах — это почти три с половиной миллиона рублей. — Гермиона, — посуровел её отец. — Что это? — Глянул он на меня с подозрением. Тут как раз в гостиной дома появилась и мама девушки, так что строго на неё смотрели уже оба родителя. Я решил помочь девушке и объяснить всё сам. — Как я узнал, — привлёк я внимание мистера и миссис Грейнджер, — на втором курсе школы эта девушка с компанией шебутных студентов, Поттера и Уизли, нашли в подвале школы старую реликтовую змею, которая умерла там от старости. Они не знали, что при правильном сборе ингредиентов ту можно продать за приличные деньги по меркам как нашего, так и обычного миров. В итоге она так и осталась там, в подземельях, тухнуть все эти года. — Да, — закивала моим словам Грейнджер. — Ага, — стушевалась она под взглядами родителей. — Но им повезло, — продолжил я рассказ. — Как только до меня дошли слухи об огромной мертвой змее я тут же расспросил мисс Грейнджер и попросил у неё и её друзей разрешение разобрать змею на ингредиенты. Получив согласие, я продал яд, железы и другое собранное с неё, разделив полученную сумму на четыре части. Одна отходит мне, а три другие Гермионе, Рону Уизли и Гарри Поттеру. — Вот как? — Усомнились родители в моих словах, но дальше девушка пусть выкручивается сама, сослался я на занятость и с их разрешения аппарировал прямо из гостиной. Меня ждал Уизли. Ну а Поттер потерпит до школы. По адресу, который был указан в его школьном деле, его не оказалось. Встретившее меня на пороге дома некие Дурсли разговаривали со мной через едва приоткрытую дверь, сквернословили и грозились спустить на меня собак некой Мардж, так что я оставил их покое. А вот Уизли. С теми было интересней. Полумагическая деревушка Оттери-Сент-Кэчпоул встречала меня ветром в лицо и пасмурной погодой. — Профессор, — махали мне руками по пути к «норе», дети и взрослые, подсказывала им ребятня кто я такой. Помимо Уизли тут проживают Фосетты, Диггори, Лавгуды, Брауны, Линчи, и ещё десяток семей, обжились они здесь ещё в прошлые века, договорившись в случае чего защищаться от врагов вместе. — Ребята, — помахал я им в ответ. — Мистер Уайт, да? — Подошел ко мне невысокий волшебник в очках, крепко пожав руку. О мистере Диггори я слышал. Как и о его горе, потере единственного ребёнка на турнире трёх волшебников. Не знаю, как сложилась бы судьба их семьи дальше, но то, что его жена недавно родила, я знал. Вон кстати и она, гуляет с коляской вместе с другими мамочками по Уизли аллее, соединяющей каждую магическую усадьбу в деревне. Работа знаменитого Тиарнака Уизли, больше известного как магистр камней, притопнул я ногой по неразрушимой брусчатке и камни под ногой смягчили удар, испустив в разные стороны разноцветные искры. — Да, — подтвердил мистер Диггори. — Велик Тиарнак и память о нём будет жить вечно. — Очень жаль, что мне не удастся увидеть семейный особняк его работы, — покачал я головой с сожалением. — Я слышал, он был уничтожен во вторую мировую войну? — Верно. Когда воиска Гриндевальда высадились на наши берега. — Жаль, жаль… — Так что привело вас в наши края, профессор? — Продолжал он держаться рядом со мной, стоя этак бочком, чтобы я не видел его правую руку. Опасается? Впрочем, не стоит судить о нём плохо. Такие времена сейчас. Доверять нельзя никому. Да и раньше было также. Опасностей всегда хватало. — Я как раз направляюсь к семье Уизли, — пояснил я. — К юному Рональду. — К Рону? — Хихикнула девочка лет десяти, что прогуливалась рядом и грела уши. — Кыш, Афина. Хватит сплетничать, — погнал её Диггори к другим детям. — Бе-бе-бе, — показал она нам язык, убежав. Мы улыбнулись. — Ну, я пойду? — Да, да, — покивали мне. — Извините что задержал. — Да что вы? — Отмахнулся я. — Всегда рад поболтать, тем более, завтра мне возвращаться в школу, а сотни детей — это знаете ли ещё та головная боль. — Хе-хе, — похмыкал Диггори. — Понимаю. Эх, были времена, — замолчал он, и по его лицу пробежала судорога. Видимо вспомнил Седрика, кивнул он мне и отошел к своей жене. Я же продолжил свой путь по Уизли аллее, ориентируясь на высокую башню, построенную, так и сяк. Знаменитая «нора». Не успел я подойти к их дому, как из вечнозелёных, так и не сбросивших листву кустов выбежал Рональд, преследуемый… схватился я за палочку, а потом отпустил. Рона преследовали Джордж и Фред Уизли, превратившие себя в некое подобие крабов, кричали они в спину Рона, тянув к нему клешни вместо рук: — Возьми меня! Не бросай! — Я люблю тебя, Ронни! — Милый! — ЗАТКНИТЕСЬ! — Бешено орал Рон в ответ. — Ха-ха-ха-ха! — Фред! Джордж! — Выглянула на шум во дворе миссис Уизли. — Отстаньте от брата! — Мам, а чего они, — начал Рональд жаловаться маме и только тут меня заметили. — Ой. Мистер Уайт! — Кажется у нас проблемы, брат, — переглянулись близнецы, и быстренько смылись. То, что у них нечиста совесть, сомнений не было. — Джордж! Что вы опять натворили?! — Заорала в спины ребятам миссис Уизли, но те уже спрятались за сараем, откуда выглядывала мордочка любопытной свиньи. — Рон, иди, покорми Бэйба, — кивнула на свинку миссис Уизли. — Но, — хотел возразить Рональд. — Здравствуйте, миссис Уизли. Я к вам как раз по поводу Рона, — ушло у меня некоторое время чтобы пересказать ту же историю что Грейнджерам, но как оказалось мама Уизли знала правду о василиске и врать, об умершей своей смертью змее не пришлось. — Больше двух тысяч галлеонов, — открыл рот Рон. — Ух, ты! — Ну-ка, — забрала из его рук гоблинский билет миссис Уизли. — Мам! Это моё! — Возмутился пацан. — Я и не спорю, милый, — погладила она его по голове. — Откроем тебе сейф и положим деньги в банк. — Правда? Стоп, — задумался он. — Это хорошо, но… — Вот станешь совершеннолетним и решишь, куда потратить такую большую сумму, а пока пусть полежат в банке. А теперь, руки из брюк, мешок с кормом на плечо и марш кормить свиней. Быстро! — Прикрикнула на него миссис Уизли. — Иду-иду, — буркнул рыжий парень, направив свои стопы в сарай. Вот так. — Ваш заказ, — вырвали меня из воспоминаний слова Горбина, заплатил я неприличные двести галлеонов за всё и выйдя из магазина, аппарировал. В магической части леса Хадли было куда теплее, начал я стаскивать с себя кепку, расстегивая пальто, подходя к своему круглому дому, когда в воздухе зазвучала трель музыки. Пространство пошло рябью и даже ритуал полного сокрытия «фиделиус» не помог. С вспышкой огня над моей головой появился: — Фоукс? — Удивился я. — Ты что здесь делаешь? — Курлык, — спикировал он мне на плечо и я вскрикнул. — Ай! Жжётся же! — Курлык (терпи). — Э-э-э? Чего? — Курлык (хочу орех). — Вот это да, — почесал я затылок, наконец, сообразив, что прожженная одежда на плече это меньшая из моих бед. А вот два шрама в виде отпечатка лап феникса — это куда серьёзней. Феникс осуществил привязку ко мне, и теперь я начал его понимать, обретя полезного друга и проблему в одном лице. Как блин мне всем это объяснить? Доказывай теперь что ты не переродившийся Дамблдор. А уж с моей-то кучей имён это будет легко, ага. — Курлык (от тебя пахнет орехом). Курлык (дай). — Ну, пойдём, — погладил я красно-оранжевую птицу по крылу, — поищем твои орехи в шкафу.