Последний выстрел.

Помнишь, ты когда-то сказал мне, что я ничтожество, лишь игрушка в твоих руках? И я тогда промолчала, затаив в себе огромную обиду. Да, быть может, я была мала, глупа, наивна, но, в отличие от тебя, я действительно любила. Да, любила… А ты пользовался мной, втаптывал мои чувства в грязь. А я, дура, прощала тебя, бежала по первому твоему зову. Надеялась, что что-нибудь изменится, что ты полюбишь меня… но нет, всё таяло на глазах, ты зависал допоздна с блядями, пока я ждала тебя, не спала всю ночь. И приходя под утро, ты с той же лживой улыбкой гладил меня по волосам и шептал нежные слова, уверял, что я единственная, говорил, что наша любовь настоящая. Я верила в эти сказки… закрывала глаза на все очевидные факты об изменах, тая в сердце лишь эту слепую одержимость тобой. Я не могла заснуть, когда тебя не было рядом, кусок в горло не лез … лишь при мысли, что ты сейчас с другой, но… я действительно любила Всё вспоминала те счастливые моменты, когда ты учил меня стрелять в тире. Игрушку, что я выиграла тогда… Я ведь была действительно счастлива, когда мы так проводили время… Вдвоём, вместе. Я была счастливей всех на свете. До того момента. Я вновь тебя простила, готова была целовать твои пятки, лишь бы ты был рядом, а ты рассмеялся мне в лицо. И сказал те мерзкие слова, что образумили меня: “Ты – ничто, ты лишь игрушка в моих руках, собачонка, что всегда будет принадлежать мне.” Дальше слушать я не стала. Мне хватило той боли, что раздирало моё сердце, мне хватило тех слёз, что были пролиты в ту ночь. Я выбежала из квартиры, даже не обувшись, и, ощущая холод асфальта, не разбирая дороги, бежала по лужам, пытаясь скрыться от той мучительной боли. Но убежать от неё я не могла, Она преследовала меня, Была со мной… Всё потому, что это боль была во мне, Эта боль была сама я. Тогда, опустившись на грязный асфальт, трясущимися руками я стала вытирать слёзы, всё это время застилавшие мне глаза, я сжала кулаки так, что острые ногти впились в кожу. Но та боль была ничтожна по сравнению с той раной от растоптанной любви и наивным доверием, той девичьей любви, что оказалась ложью… Я честно пыталась забыть обо всём, что ты сделал, пыталась больше не встречаться с тобой, забыть тебя. И мне это удавалось. До того дня. У тебя – лживого ублюдка, что порушил мне жизнь, уже была жена, хорошенькая девочка – дочь, и любимая маленькая шавка. Я встретила тебя в кафе. В том самом кафе, где мы когда-то познакомились. Ты вошёл сюда с семьёй. Я сразу узнала тебя. Ты ни капли не изменился, всё такой же самоуверенный эгоист. И даже на день рождения дочери ты не уделял времени ни ей, ни её матери. Твой взгляд был прикован к нашей молоденькой официантке, что так неумело строила тебе глазки. А ты улыбался, заигрывал в ответ, при том что рядом была твоя жена, маленькая дочь… но тебя не волновало это. Ты нашёл новую цель – новую игрушку, что развлечёт тебя. Та новая волна гнева и отвращения, что возникла в тот день нашего столкновения, подвигнул меня на это… То, что я не считаю ошибкой своей жизни. То, что я считаю расправой. Не представляешь сколько ждала… Сколько я ждала этого момента. Случая заглянуть в твои мерзкие похотливые глаза. Возможности заставить тебя молить о пощаде, направив на тебя дуло пистолета. Но даже в этот момент твои холодные глаза всё так же надменно смотрят на меня, а на устах лишь одни слова: “Ты не сделаешь этого, ты всё ещё любишь меня,” – с усмешкой. И я даю тебе шанс проверить это, увидеть, что с тех пор многое изменилось… Да, я буду считаться убийцей. Но моё пребывание в тюрьме не будет такой тяжестью, зная, что я покончила с тобой… и больше никто не будет страдать по тебе. Не причинишь боль той девушке, что считается твоей женой, и, наверняка, любит тебя. Не разочаруешь ту маленькую прелестную принцессу, твою дочь, что у неё такой отец – подонок. Никого... никогда. С улыбкой на устах делаю последний в моей жизни выстрел. Так, как ты учил меня тогда, в тире. А по щеке медленно катится слеза. Что ж, прощай... ты был прав, я любила тебя.