Чувствуешь слабость?..

***

Гию рвет на себе волосы, отказывается говорить и только рычит раненным и обиженным щенком, а Танджиро обещает ему вечность, ту которая на двоих. Томиоке вечность к черту не задалась, он впервые проклинает того кого считал своей надеждой, кидает на демона все что попадется под руку, а стоит сорваться, даже слова, орет что лучше бы тот сдох, развеялся и позволил их душам наконец пройти круг перерождения. Танджиро смотрит, слушает, но не внимает, в который раз отряхивая одежды от риса и осколков пиалы, без слов бросает сопротивляющегося мужчину на землю и шепчет, шепчет голосом, настолько сладким, словно луговой мед. Держит исхудавшую фигуру, проводит ещё юношескими ладонями по увитым шрамами бедрам и просит поддастся, просит (приказывает) позволить обратить Томиоку в себе подобного, обещает весь мир у израненных бледных ступней возлюбленного, но ответом становится лишь плевок в лицо. А Танджиро злится в который раз, злится и бьёт, лицо трогать себе не позволяет, мало ли не рассчитает сил и выбьет эти прекрасные глаза, бьёт в живот, так что беззащитного человека скручивает до хруста позвоночника, так что перед выцветшими глазами начинают играть искры. Гию не ел уже давно поэтому желудок выдает ему лишь кислую желчь, а из глаз бегут слёзы, как бы ему хотелось умереть. Если два года назад его жизнь не стоила и гроша, то теперь она и вовсе стала, камнем у дороги. Опомнившись Камадо ласково гладит сухие, жёсткие волосы, с нежностью вплетая в пряди свои мазолистые длинные пальцы и сжимает их, резко дёргая голову Гию назад, открывая тем самым прекраснейший вид на тонкую шею с нервно бегающим туда-сюда кадыком. Ах, эта прекрасная сине-зеленая венка по которой струится самый сладкий нектар, щелкает мысль в голове Танджиро и он не сопротивляясь этой мысли, целует соблазнительную вену. Гию дрожит, сжимает ткань хаори, сорванным голосом хрипит, не надо, остановись, а демону все мало. Губы понимаются выше, зубы игриво кусают скулы, поцелуй проходится по впалым щекам. Его Гию, только его, никто не посмеет забрать. Только когда их губы соприкасаются Томиока перестает сопротивляться, закрывает глаза и внутри себя шепчет: Только раз, только разочек и больше никогда.Гию даже если и на миг, хочет вернуться к тому что было всего три месяца назад, поэтому он без стеснений принимает ласки приподнимая бедра и постанывая в такт пальцев что успели проникнуть в него. Но стоило Камадо оторваться от его груди и поднять на него глаза, Томиока будто просыпается, с криком он отталкивает демона и запахивая полы кимоно, хватая попавшиеся под руки осколки чашки, кидает в лицо Танджиро. В отличии от демона Гию наоборот целится всегда в лицо пытаясь вырвать эти ненавистные, алые глаза. Не в силах остановить дрожь в теле бывший столп хватается за горло и пытается прогнать то чувство эйфории что возникло в нём, опустошенное тело сново чувствует рвотные спазмы и на глаза мужчины вновь и вновь наворачиваются слезы. Пожалуйста, пожалуйста, убей, просит Томиока скребёт пальцами по ненавистным половицам к которым пригвоздили плотную ткань как и во всей спальне, так чтобы охотник не посмел даже думать о том чтобы убить себя ударом о стену, а Танджиро смотрит, стоит и смотрит на сломленного человека у своих ног, слушает как тот отказывается признавать в нём Танджиро и называет Музаном, хотя от части так оно и есть. Он несёт в себе волю Музана. Когда Томиока всё же падает в обмарок от истощения Камадо лишь бросает на него нечитаемый взгляд и уходит не забыв запереть дверь. Пусть, отдохнёт, до поры, до времени. *** Проснувшись Томиока видит у своего футона Незуко. Милая, нежная, бедная Незуко. Только обратившись обратно в человека, она вновь оказалась привязанна к сущности демона, но сейчас в ней не осталось ничего от ее некогда родной детской непосредственности, перед ним будто сидела тень Тамаё и Шинобу сшитая воедино. Красота Незуко чахла, это видели все, но не Танджиро то, ради чего он прошел весь свой путь стало для него ничем. - Незу... - Гию-доно.- Безцветный голос словно кожанный хлыст прошёлся по слуху.- Не надо. Гию не знал когда он стал таким, но сердце словно сжал, сдавил пудовый кулак, а нижняя губа задрожала, поспешно отвернувшись Томиока с головой укрылся в своем одеяле, словно мог спрятать за ним всё, и всхлипы и слезы что огромными каплями катились по его впалым щекам. Ему вдруг стало столь обидно, шел уже четвертый месяц, а он, тот кто считал для себя путь меча главным, мог назвать себя лишь трусом, так было всегда. - Гию-доно... Не плачте...- Томиока почувствовал как по его одеялу мерно и аккуратно постукивают, словно убаюкивая ребенка, легче от этого не становилось.- У меня есть кое-что. Незуко потянула край одеяла и погладила мужчину по голове приговаривая: -... И мне, и вам, нам всем, это очень поможет... Наследие Тамаё-сама не пропадет...- При упоминании Тамаё Томиока дёрнулся и резко сел, но Незуко уже ушла, а на том месте где она сидела была лишь маленькая, белая бутылочка с надписью которая гласила: "Изгоняющий". *** Следующей ночью Танджиро вернулся, и не сказав и слова лёг рядом с Гию, ни разу не открыв глаз. А Томиока смотрел не отрывая взгляда, запоминал каждую черту, проводил по багровым волосам мазолистыми пальцами, целовал лоб, куском простыни завязывая алые глаза, только бы их не видеть. Гию отстранённо целовал острые скулы, бледные щеки, острый, чуть вздёрнутый нос, он попытался создать для себя иллюзию их первого раза, того когда Томиока понял что нашел своего единственного. Его пальцы уже гладили плоский живот под тканью хлопковой рубашки. Но все не то. Крепкими бёдрами обхватив талию Танджиро мужчина перевернулся на спину, не раздеваясь, как и в их первый раз, сразу после уничтожения паучьей семьи. Сейчас он и думать не хотел о том что творит, о том, какой грех совершает. Но одновременно с этим хотелось ещё больше его прикосновений, хотелось и рук и губ, хотелось проникновения, единения и любви. Танджиро беззастенчиво мял его ягодицы. Не то, не так. Гию целовал губы, словно щенок утыкающийся носом, хозяину в ладонь, по другому не умел, а Камадо раздвигал пухлые губы горячим и мокрым языком, проходился по ряду ровных зубов, оглаживал нёбо. Нет, это было не так. — Гию...- Ошалело прошептал демон теряясь в сладко-вязком аромате возбуждения любовника. — Да... Зови меня... Танджиро отцепил ноги от талии и развел их в стороны принимая удобную для них позу. Гию видел как даже будучи ослеплённым его демон играючи находил его слабые места, теперь длинные пальцы обвили достоинство Гию, заставляя до хруста выгнулся в спине, царапая плечи некогда любимого им человека. Напряженные мышцы реагировали остро, не желая впускать пальцы покрытые смазкой, стон боли непроизвольно сорвался в распухших губ. Да, так. Поняв что Танджиро вошел сразу двумя пальцами, Гию сквозь слёзы качнул бёдрами. Хватаясь одной рукой за одеяла на которых они лежали словно на футоне, Томиока свободной ладонью прошёлся по верх ткани закрывающей глаза демона. Вытащив пальцы Камадо начал входить в любовника. Гладя угловатые бёдра, кусая розовые бусинки сосков, сжимая бока. — Тебе хорошо?.. - Спросил Танджиро и когда не получил ответа грубо и болезненно толкнулся внутрь.- Я спросил... Тебе хорошо!? Гию лишь постанывал от боли в такт толчкам демона, вцепился в спину скрытую рубашкой, раздирая ее ногтями. - Сделай это... Обрати меня!.. Поддавшись моменту Танджиро позволил Гию вцепился зубами в его плечо. *** Гию снова обнимает демона, но уже без страсти в которой они горели в течении всего дня после обращения Томиоки. Танджиро расслабленно перебирает отросшие до пояса иссиня черные волосы и как бы не в значай задаёт вопрос: - Где ты прячешь "Изгоняющий"? Гию который был не менее расслаблен на миг застыл, но взяв себя в руки дрогнувшим голосом сказал: - Я не... - Не ври!- Камадо с силой потянул волосы вынуждая Томиоку оголить шею. - Внутри... - Тебя? - Обоих. - Вот как...- Танджиро как-то обречённо вдохнул и продолжил- Незуко уже его приняла... Разве не лучше разделить вечность, быть вместе всегда и... - Этот раствор, он может как обратить в человека, так и убить... Незуко сделала правильный выбор... не тебе судить... Что? Чувствуешь слабость?..