Последний август

      После семейного обеда время пролетает почти незаметно и наступает вечер, потому Матильда без лишних слов следует за Гранж в прихожую и терпеливо ожидает, пока та обуется и обратит своё внимание на неё.       — Я вернусь ближе к концу августа, и мы обязательно проведём время вместе, — обещает мать, и Матти знает, что всё так и будет, поскольку она её ни разу не обманывала, — не скучай.       — Сомневаюсь, что я заскучаю с этой семейкой, — беззлобно смеётся девушка, а после радушно принимает объятья Гранж, крепко обняв её в ответ. Та лишь усмехнулась, оценив шутку. С сыновьями Глэма точно нельзя заскучать, как и с ним самим. Да и в случае чего Матти сама себе обеспечит веселье своей неусидчивостью.       Ещё какое-то время Матильда провожает мать взглядом, но после возвращается в дом. Ей ещё нужно будет разобрать вещи и поладить с братьями, так что не стоит прохлаждаться.       Матти не притрагивается к оставленному чемодану и проходит вглубь своей временной комнаты. Уютная, небольшая, но без индивидуальности — девушке даже жаль, что она не привезла с собой никаких безделушек, чтобы хоть как-то обозначить, что на эти три месяца это её собственность. Присев на кровать, Матильда оглядывается на противоположную стену. На ней неплохо смотрелся бы плакат её любимой группы, но осознание того, что у неё нет возможности воплотить свои идеи в жизнь, вгоняют в тоску. Хочется уже что-нибудь сыграть и развеяться, но Матти одёргивает себя от этого, бережно отложив гитару — ещё неизвестно, как домочадцы относятся к внеплановым живым концертам, так что нужно будет уточнить. Её за них пару раз грозились выгнать из общежития, пока она не ушла сама, поскольку лучшая подруга согласилась приютить её у себя. Однако Матильда слишком сомневается в том, что с её игрой действительно будут какие-то проблемы в этом доме. Было бы слишком странно, если бы семейка металлистов предъявляла ей за громкую музыку.       Но эта вреднющая Динь-Динь точно выскажет претензии. Хоть в планах Матти с самого начала был отдельный пункт «поладить с белобрысым засранцем», пока что она далеко от его выполнения. Однако это больше воспринимается как игра или вызов, чем реальное неудобство. Сможет ли она за три месяца с ним подружиться? Будет интересно проверить.       Пусть обида за детскую шалость ещё присутствует, но Матильда попросту не умеет по-настоящему обижаться или злиться: негатив быстро выветривается и появляется навязчивое желание сойтись с человеком, каким бы засранцем он не был. Чем больше обида, тем, собственно, сильнее желание поладить, чтоб неповадно было. Подруги из-за этого по-доброму зовут её ветреной дурочкой, но саму Матти всё устраивает. Ей хватило и конфликтов, и неприятелей, и ссор в прошлом — больше не хочется. Уж лучше быть глупой болтушкой, чем жить в скандалах.       И пусть есть одна тема, за поднятие которой она вряд ли останется всё такой же всепрощающей, пока её не трогают — всё в порядке. Матильда уверена, что Ди не станет опускать настолько низко, потому их дружба лишь вопрос времени. По крайне мере девушка искренне в это верит. И даже её маленькая оплошность не ухудшает ситуацию.       Но она решает оставить это на потом, сначала — младший брат. С Хэви они так нормально и не поговорили, поэтому хочется это исправить. Он выглядит дружелюбным, потому проблем быть не должно.       Перед выходом она лишь мельком мажет взглядом по зеркалу — нет нужды смотреться в него, если она и так знает, что, как и обычно, её чёрные волосы, заплетённые в низкий пучок, безнадёжно растрёпаны. Нет желания хоть что-то делать с «творческим» беспорядком на голове — не так уж это и важно, если ей самой удобно.       Выделенная ей комната удобно расположена напротив комнат братьев, потому больше времени занимает необходимость вспомнить, какая из них принадлежит Хэви, чем дойти до неё.       Не мешкая, она постучалась, а после сделала шаг назад, дожидаясь, когда паренёк подаст признаки жизни. За дверью послышалась возня и приглушенная ругань — Матильда прикрывает глаза и улыбается, расслышав с десяток панических восклицаний.       — А-э… Заходи! — неуверенно отзывается парнишка, заставляя Матти улыбнуться ещё шире от его детского очарования.       Когда Матильда заходит в помещение, в глаза сразу бросаются следы быстрой уборки, как и то, что Хэви пытается незаметно отпихнуть ногой забытую футболку под кровать.       — Не стоило так париться, — смеётся Матти, спокойно проходя вглубь комнаты и треплет Хэви по волосам, а после усаживается на его кровати, — в общаге с этим вообще отвал полный. Как-то раз я попала в комнату четырёх гопников и после этого меня ничего не удивляет. У тебя миленько, кстати. И как ты понял, что это именно я?       — У нас обычно никто не стучится, — неловко отсмеивается Хэви, но всё же запихивает многострадальную футболку под кровать, а после садится рядом. — Ко мне однажды одноклассница Ди заглянула, которой он с матаном помогал, так она сказала, что больше ни ногой сюда. Думал, ты такая же.       — Мы же родственники, а я никогда не буду брезговать семьёй, — Матильда ободряюще улыбается, а после вновь треплет младшего брата по волосам, а тот и не против этого. Чудо, а не ребёнок. Он явно скоро станет её любимчиком, несмотря на то, что их разговор длится от силы минуту. Матти всегда нравились такие же открытые и весёлые люди, а находить с ними язык было проще простого.       — А что ты хотела? — уже без неловкости или напряжения интересуется Хэви.       — Просто познакомиться и пообщаться, — простодушно отвечает Матти, мельком и незаметно проходясь взглядом по комнате мальчика, чтобы на всякий случай не смущать его своим интересом. Внимание привлекают многочисленные плакаты музыкальных групп. Бинго. — О, ты слушаешь Мановар?       — Ага! — кивает Хэви, оглянувшись на свой же плакат. — Ты тоже?       — Не то чтобы слушаю, — Матти мотнула головой, а после сделала вид, словно у неё сейчас в руках есть гитара и она проводит по струнам, — но я учила одну их песню, короли метала. Могу сыграть потом, если хочешь, или научить играть самого.       — Яб послушал как ты играешь, но сам не хочу начинать, — добродушно отмахивается Хэви с улыбкой, — играл как-то раз. Лёгкотня полная, только струны пальцы режут, потому я забил.       Матти переводит взгляд на свои загрубевшие от постоянных мозолей подушечки пальцев. Лёгкотня, да? Хотя, не ей возмущаться. Всё же она одна из тех талантливых детишек, чьё светлое будущее было предрешено с первого аккорда. А то, что она всё равно впахивает больше необходимого, это её дело.       — А ты у нас талант, значит, — смеётся Матильда, а после решает сразу же сменить тему, не желая слишком заострять на этом внимание, — у тебя или Ди есть гитара, что ли? Дядя Глэм же ревностно относится к своим и вряд ли дал бы поиграть.       — У нас была гитара, — кивает Хэви, откидываясь на кровать и закидывая руки за голову, заставляя Матти повернуться в его сторону, — но Ди почему-то раздолбал её и сжёг. Так и не понял, нахера он это сделал, если хотел играть. А ты свою гитару что ли прям в руки даёшь?       — Прям в руки, — весело подтверждает Матильда, находя забавным такое подозрение, — я в этом плане более лояльна, чем остальные гитаристы.       Было подло не уточнять, кого именно нужно научить играть, думает с улыбкой Матти, кивая на просьбу Хэви всё же сыграть что-нибудь завтра, поскольку сегодня уже поздно, ну ладно, пустяки, справлюсь.

🎶🎶🎶

      — Ди и Матти не поладили друг с другом, — делится своими мыслями Глэм, заходя в гостиную, явно намекая на то, что это важная проблема, раз он поднимает эту тему.       Вики от неожиданно поднятой темы даже отвлекается от телевизора — хотя не то чтобы её особо интересовал тот дешёвый фильмец. По утрам никогда ничего нормального не показывают, а всерьёз идти чем-то заниматься ещё лень.       — С чего ты взял? Оба же вчера сказали, что всё отлично, — отмахнулась она, не видя причин вмешиваться.       — Детские обиды так просто не проходят, так что вряд ли они придут к согласию, если не поговорят нормально, — спокойно отвечает Глэм под вздох Вики. Чертовы дети, её всего раз не оказалось дома, а они устроили черт знает что и не могут забить на это даже спустя девять лет.       — По старинке тогда? — спрашивает женщина, поднимаясь с дивана в намерении собрать всех отпрысков. Считать девчонку одной из них получается уже из-за банального удобства. Да и почему бы и нет, если нужно долгое время жить с ней. — Они точно не поубивают друг друга?       — Они уже взрослые и не будут вести себя как дети, — с улыбкой поручился за них Глэм, отправившись приготавливать всё для взаимовыгодного действия.       Почти всегда они мирят своих отпрысков одним способом — затаскивают их играть на уборку во что-то, те постоянно проигрывают и вместе идут убираться. За этим они мирятся и в доме вновь царит гармония и любовь к металлу. Родителям от этого тоже сплошная выгода — и сыновья не собачатся, и дом чистый. А иногда они просто играют на уборку, если малые слишком долго живут дружно.       Все три подростка достаточно быстро сползаются в гостиную. Матти и Хэви недоумевают, что от них могло понадобиться, однако Ди, сходу поняв желание родителей, уточняет:       — Опять покер?       — Нет, в этот раз мы решили дать вам хотя бы крошечный шанс выиграть, — спокойно отвечает Глэм, пока Вики за его плечом насмешливо скалится, намекая, что шансов у них по прежнему ноль, — потому будем играть в монополию.       — А на что играем-то? — добродушно интересуется Матти, усаживаясь за стол, не видя и доли подвоха в этом.       — Кто проиграл, тот убирается в доме, — со вздохом информирует её Ди, чувствуя лёгкое удивление от того, что Хэви сел ближе к сестре, а не как обычно к нему, однако не заостряет на этом внимание, заметив панику у Матти, — нет, отказаться нельзя.       Та что-то пробурчала, но понятно было лишь полное трагичности «блять». Хэви решил выразить свою солидарность молчаливым, печальным взглядом от безвыходного ожидания предстоящей уборки.       Вики, решив оставить их вчетвером, со смешком покинула гостиную, после чего те начали игру.

🎶🎶🎶

      — Как так-то, — рыдает, уткнувшись лицом в свои ладони Хэви, — это же не покер, почему-у…       Ди с сожалением наблюдал, как его последние игровые деньги быстро перекочевали в руки улыбающегося отца. На парня была последняя надежда, но и тот пал под хладнокровной и действующей тактикой местного миллиардера, что принял свою победу с благородным спокойствием.       Если бы был рекорд Гиннеса по самой быстрой и провальной игре в Монополию, то их партии в жизни не было бы равных. Настолько облажаться — это талант.       — Ничего, бублик, прорвёмся, — утешающе похлопала по плечу младшего брата Матильда, хотя сама с ужасом представила, что их ждёт. Уборку она уж слишком не любит. Когда родители подруги затевают генеральную уборку, то она чаще всего бесстыдно сбегает до вечера, а после получает по шапке. Зато не убирается.       — Почему бублик? — прохныкал Хэви, посмотрев с надеждой на сестру. Вдруг она скажет что-нибудь ободряющее? Или у неё есть план? А может они будут убираться вместе под Мановар?       — Потому что бублик похож на ноль, — Матти показывает жестом этот самый ноль, — ровно столько, сколько у нас осталось денег. А ты первый продул.       Поддержка не удалась — Хэви вновь зарыдал от напоминания его блестящего провала.       — Первый неудачник идёт мыть пол на втором этаже, — усмехнулась Вики, подоспевшая прямо к окончанию игры, — остальные два — мой байк. Отвечаете своей головой, которую я вам откручу в случае чего.       Ди с обречённым вздохом переглядывается с улыбающейся Матильдой. А он-то надеялся, что больше никогда не услышит её трёп. И почему их решили вместе отправить что-то делать?       — Если честно, то я вообще без понятия, как мыть байк, — со смешком добродушно делится Матти, предусмотрительно сняв браслеты, когда они вместе приходят на место своей пытки.       — Просто смотри и запоминай, — отвечает Ди, вспоминая, сколько раз мама гнала его с братом делать её работу. Это уже привычное занятие, потому не должно занять много времени.       Большую часть работы они делают молча — Матти за всем безмолвно наблюдала, не прекращая лыбиться, а после ответственно выполняла свою часть обязанностей. В какой-то момент это начинает напрягать — обычно Хэви заполняет всё молчание, и хоть отчасти он раздражает, зато время проходит быстрее. А учитывая гиперактивную болтливость сестры, такая тишина кажется неестественной.       — Сегодня ты тише, чем вчера, — фыркает Ди, когда они заканчивают намыливать байк и появляется свободная минутка, прежде чем останется лишь всё смыть и можно будет разойтись.       — Просто сегодня ты ещё не язвил, — смеётся Матти, пожимая плечами, — я только в таких случаях начинаю трещать без умолку. Типа, знаешь, защитная реакция на грубость. Но если ты хочешь, то я естественно могу рассказать тебе о…       — Не хочу, — отрезает Ди, вызывая очередной смешок у сестры из-за такого мгновенного отказа, — и часто твой метод срабатывает?       — Постоянно, — она пожимает плечами, шире растягивая губы с фиолетовой помадой в улыбке, — с тобой же тоже прокатило. Ты мне смог съязвить только когда я растерялась, а так слушал и даже не посылал.       Ди в недоверии оглядывается на неё, а после осознаёт, что это чистая правда. Это настолько простодушно и глупо, что ему даже не верится, что он действительно попался. А он-то думал, что никого наивнее, чем Хэви, в жизни не встретит.       Парень был уверен, что на этом их разговоры закончатся, потому отвернулся от девушки, окинув взглядом байк. Вроде бы, необходимое время уже прошло и можно заканчивать.       — Скажи, — начала Матти, но Ди не оглянулся на неё, лишь вопросительно хмыкнув, — какой была твоя мотивация, когда ты мне лягушку в детстве подкидывал?       — Ты была чертовски скучной, — тот лишь пожал плечами, фыркнув, вспоминая тот чудесный день. Неужели она действительно хочет отомстить? Даже удивительно, насколько она ненавидит лягушек, раз до сих пор помнит об этом. Так ещё и таким серьёзным тоном спросила об этом. — Ладно…       Ди уже собирается обернуться и предложить заканчивать работу, но заговорить ему не позволяют — вместо этого его окатывают водой из шланга.       Он постарался вложить в свой взгляд абсолютно все свои обещания о скорой расправе и мести, но на Матти это не подействовала — та лишь расхохоталась с этого, отбросив шланг.       — Ты чертовски скучный, — Матильда, пытаясь сдержать хохот, добродушно разводит руками, пока Ди пытается смахнуть со лба прилипшие мокрые пряди.       Долго держать серьёзное лицо она не смогла — вновь рассмеялась с такого вида. На всякий случай она отскакивает на пару шагов, всё так же посмеиваясь, но примирительно подняв руки.       — Ты же у нас эксперт по змеям, да? — с усмешкой поинтересовался Ди, бросив взгляд на шланг, медленно его подняв. Матильда лишь удивлённо посмотрела на него. — Тогда скажи… Как змеи относятся к воде?       Та не успевает ответить — Ди быстрее воплощает в жизнь свою месть, повторяющую действия сестры.       — Она же холодная! — в ужасе взвизгнула Матильда, оттянув уже успевшую прилипнуть к коже мокрую футболку, задрожав. — Я тебя тёплой облила!       — В самом деле? — усмехается Ди, пытаясь вытереть воду, застилающую глаза, а после почти с сожалением смотрит на оставшуюся на тыльной стороне ладони подводку. — Могу облить ещё раз, только уже тоже тёплой.       — Обойдусь, — рассмеялась Матти, бросив попытки избавиться от неприятных, липких ощущений, и снова вздрогнула, но на улице достаточно тепло, потому не страшно, — зато теперь мы квиты, да? Я же тебя ещё мудаком называла. Две оплошности против двух.       — Ага, — со вздохом признаёт Ди, не понимая, как с этой идиоткой вообще можно враждовать. Она даже на такое не обиделась, хотя он уверен, что от другой девчонки получил бы леща, и плевать, что та начала первой.       — Мир и мемы? — предлагает с улыбкой Матти, безуспешно пытаясь подправить макияж, выглядя при этом до нелепости смешно. Хотя и сам Ди не может похвастаться прекрасным видом сейчас.       — Мир, — не долго думая соглашается Ди, понимая, что иначе та не отстанет. Да и тот нелепый случай с лягушкой, вроде как, теперь окончательно в прошлом.       С байком они заканчивают быстро, а после презентуют свою работу хозяйке. Та, на удивление, была больше зла, чем рада за хорошую и быструю мойку.       — Они уже взрослые, не будут вести себя как дети, — передразнивает слова мужа Вики, швыряя в Ди и Матти по полотенцу.       — Видимо, я просчитался, — спокойно признаёт Глэм, с улыбкой наблюдая за тем, как Виктория, отвесив обоим подзатыльники, отправляет их сушиться.       Но по улыбке Матильды, в которой нет и грамма чувства вины, а так же отсутствующему напряжению между ней и Ди, Глэм понимает, что это всё-таки сработало.