I'm all abloom

Слэш
Перевод
PG-13
Завершён
180
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Пэйринг и персонажи:
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
180 Нравится 6 Отзывы 18 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
- Сиди спокойно. Рычащий вздох вибрирует по костям, вызывает покалывание в позвоночнике, но Хидан все равно безбожно ерзает. Жесткие нити, сшивающие его шею и тело, то щекотали, то царапали, доставляя неудобство. Нити, помогающие его внутренностям занять свое положенное место, нити пришивающие его конечности - это странно. Чертовски странно. Какузу отталкивает его обратно на матрас, сладкая боль отвлекает Хидана от ворчания Какузу на драгоценную минуту, наполненную приятным послевкусием. Степень их травм привела к невозможному: Какузу приходится тратить с трудом накопленные деньги из запасов, чтобы они могли остаться в довольно комфортном номере, дожидаясь полного восстановления. Чувствуя себя благодарным за то, что его выкопали и снова собрали по частям, Хидан рад, что его предложение об отдыхе воспринято верно, несмотря на то, что, в общем-то, эти горячие источники и так единственное место, оказавшееся достаточно близко к месту их сражения. О том, чтобы собрать его тело прямо там, у ямы, не могло быть и речи. - Эй, Какузу! Эй, чувак, это чувствительная область! Какузу! Какузу игнорирует его, сосредоточившись на своей задаче. Совершенно не обращая внимание, что нити зашивают рану в опасной близости от паха Хидана. Это было бы восхитительно, но при других обстоятельствах. Какузу был угрюмее обычного с тех пор, как выкопал его, и Хидан предпочел бы, чтобы его грудная клетка не была выставлена на всеобщее обозрение, когда им принесут ужин. Хотелось бы вернуться к паршивой службе в организации и дюжине убитых тел ― это меньшее, чего заслуживает Джашин-сама, но, увы, псины Конохи наверняка вынюхивают поблизости. Он обязательно утроит это число при следующей возможности. Какузу наконец зашивает его. Хидан тычет пальцем в швы, хмурясь. В отличие от швов на руке Дейдары, они исчезнут в течение месяца. В отличие от швов Какузу, они некрасивые. Нечестно, что он выглядит так опасно и угрожающе, а Хидан ― как тряпичная кукла, которую какой-то бедный ребенок унаследовал от своей бабушки. Какузу тем временем уже развалился в кресле у стола, которое он придвинул к кровати и пьет чай, сняв маску. Капли собираются в уголках его рта, блестя на губах... - Поделишься? Нахмурившись, Какузу все же наливает ему чай и протягивает чашку. - Тебе нужно быть осторожнее. В следующий раз я не буду тебя спасать. - Говорит чувак, у которого осталось одно сердце, - усмехается Хидан, - Если бы я захотел, мог бы убить тебя прямо сейчас. Принести тебя в жертву Богу, в которого ты отказываешься верить. - Тогда, может, я заберу твое сердце? - Я думал, ты его не хотел? - Ну, от нужды могу и передумать. Смеясь, Хидан отпивает чай. Шумно. Дышит глубоко, теперь, когда наконец-то может дышать. - Если б ты просто уволок мое тело, не зашивая, я б тебе поверил. На шее у него обгоревшая повязка и его невредимый амулет. Рядом с ним на кровати лежат изодранные остатки его плаща. Не говоря ни слова, Какузу снова наливает чай. Привыкший всегда быть в маске, сейчас он чувствовал себя не очень уютно без нее. Раздражающе. Прагматичный до мозга костей, Какузу забронировал им самый дешевый номер. Из мебели всего-то маленький письменный стол и двуспальная кровать. Встроенный в стену шкаф с раздвижной дверью до верху набит кимоно и юкатами самых разных расцветок и размеров. Возможно, стоит быть благодарным, что здесь хотя бы есть ванная. Хидан фыркает. - Ты такой зануда. Почему здесь только одна кровать? - Не задавай глупых вопросов. Она достаточно большая для нас обоих. Хидан ухмыляется, - Да, держу пари, тебе это нравится, придурок. - Уверяю тебя, твоя честь останется при тебе. - О чем ты, блядь, гово― Тук-тук. Они замолкают. Хидан тянется за своей косой― Рука Какузу сжимает его запястье. Сильно. Но мог бы и посильнее. - Слабая чакра. Должно быть, служанка. Подойдя к шкафу, Какузу бросает Хидану кимоно королевского пурпурного цвета с узором цветков гелиотропа. Традиционная одежда вряд ли в его стиле, но это лучше, чем сверкать жопой в рваных штанах. Хидан пожимает плечами, завязывая оби. Снова раздается стук в дверь, на этот раз робкий, неуверенный. - Войдите. Слова звучат как приказ. Шаркая ногами, в комнату заходит женщина средних лет, седовласая, лицо едва начало покрываться сеточкой морщин. Она толкает перед собой тележку, нагруженную едой, которую они заказали. Закрыв за собой дверь, она кланяется, - Здравствуйте, господа. Я - Аяне, и я буду вашей горничной на время вашего здесь пребывания. Спасибо, что выбрали нашу гостиницу. Сначала она смотрит на Какузу - он небрежно машет рукой и исчезает в ванной. В следующий миг ее взгляд падает на Хидана, но он не обращает на нее внимания. Не получив конкретных указаний, Аяне обходит край кровати, доставая складной стол и поднимает брошенные у кровати подушки. В животе урчит, Хидан нетерпеливо наблюдает, тряся ногой, как она расставляет на столике еду. Какузу возвращается, вытирая руки полотенцем, когда она собирается уходить. - Надеюсь, вам понравится. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-то будет нужно, - она снова кланяется. Ее привычная рутина выполнена, Аяне поворачивается, чтобы уйти. - О, - она делает паузу, - Примерно час назад пошел снег. Чтобы дойти до бани мой вам совет – одевайтесь потеплее. - Замечательно, - недовольно бормочет Хидан, сползая на пол к столику. Он с удовольствием ест, с особой охотой поедая гедза. Какузу нерешительно присоединяется к нему, но нехарактерная для него застенчивость быстро исчезает. - Ой! Палочки для еды угрожающе ткнули его в руку, - Не хватай с тарелок пальцами. Потирая «раненую» руку, Хидан, прикидываясь раскаявшемся в своем поступке, отвечает, - А, точно. Извини. Пара минут спокойной тишины, пара-тройка гедза, и– - Ау! - Ты несколько дней руки не мыл! - Что? Блядь, я так долго провалялся в яме? Брови Какузу нахмурились, что-то вроде сожаления промелькнуло на его лице, - Мне пришлось увести их оттуда. Это было... нелегко. - Черт возьми, надеюсь это было действительно трудно. Мудак. Он тянется за суши – любимым блюдом Какузу, но… Грязь, противным слоем покрывает его кожу, уже будто въелась под ногти. Он правда голоден, боль от ран разительно отличается от той, что он причиняет самому себе. Конечно, это его не убьет. Это может сделать его совершенно несчастным, ослабить его на дни, или месяцы, прежде чем его тело забудет, что когда-то в чем-то нуждалось. Однако сейчас ему все-таки необходим душ. Поднявшись на ноги, Хидан потягивается и зевает, - Знаешь, я, пожалуй, пойду приведу себя в порядок. Не съедай все, оставь мне половину, ладно? Какузу пренебрежительно машет рукой. Хидан проводит пальцами по волосам, проходя мимо него. Волосы на удивление такие же мягкие, как и всегда, не смотря на дни, проведенные в земле. К сожалению, Какузу никак не реагирует на ненавязчивый жест. Однако, когда Хидан закрывает дверь ванной, Какузу начинает надрывно кашлять, и этот уголек беспокойства, который он игнорировал с тех пор, как вытащил этого седого дурака из ловушки, вспыхивает, как лесной пожар. Дверь ванной распахнулась. - Я в порядке, придурок. Просто сделай мне одолжение и постарайся не утонуть там. - Пф. Пшел нахер, Какузу. Он возвращается в ванную, закрывает дверь. Неудивительно, ванная комната странноватая. Все необходимые удобства, конечно, присутствуют, но места едва хватает, чтобы дышать, не то, чтобы нормально удобно стоять. Хидан не особенно высокий и широкий, но здесь он мог лишь шагнуть влево или вернуться туда, откуда вошел. Он дуется и неслышно ругается, но вдруг цепляется взглядом за какое-то цветное пятно в этой белой безликой ванной. Что-то синее лежит в мусорной корзине, прикрытое белой бумагой. Сгорая от любопытства, Хидан склонился над корзиной, морщась от неприятного ощущения из-за натянувшихся нитей на шве шеи. В итоге он просто садится на пол. Его необычный находкой оказываются голубые цветы, лепестки кое-где покрыты кровью. - Какого черта? - Я иду в баню, - слышится из комнаты голос Какузу. Прежде чем Хидан успевает что-то сказать, раздается хлопок входной двери. Вздохнув, Хидан бросает цветы обратно и прыгает в душевую кабину. --- Аяне моргает, широко раскрыв глаза. Хидан моргает в ответ, застигнутый врасплох ее внезапным появлением. Еще и совершенно голый. Похоже, наконец осознав ситуацию, Аяне отводит взгляд, - Прошу прощения, господин. Быстро набросив на себя кимоно, Хидан осматривает ее. Просто обычная женщина, но все души должны принадлежать его Богу. Она могла бы стать хорошей послушницей – трудолюбива и покорна. Прежде чем он успевает завести свою проповедь, он замечает, куда переместилось ее внимание. Цветы. - Мне очень жаль, - сочувственно говорит она. - А? - Ханахаки в наши дни… люди предпочитают умирать, чем открыть свое сердце. Что ж, это не удивляет меня - мой собственный брат подвергся этому... Это ужасно, насколько хуже может стать мир, в котором так мало любви. - Думаю, вы ошибаетесь. - О, - она краснеет, странно стиснув зубы, - Тогда я должна извиниться, господин. Извините. Почему-то Хидану кажется, что она просит прощения не за свое недопонимание. - Подождите. - Хм? - О чем это вы говорили? Ханахаки? Она в нерешительности переводит взгляд с его лица на дверь. Короткая угрожающая вспышка его чакры убеждает ее вернуться к разговору. - Болезнь ханахаки — это смертельная болезнь, она появляется у тех, кто страдает от неразделенной любви. Хидан ничего не может с этим поделать, не может удержаться. Он смеется ей в лицо. - Они кашляют цветами. Он замолкает. Время будто останавливается. Солнце, Луна и звезды, где бы они ни были, черт возьми, где-то там, в небе, останавливаются. - Эти цветы символизируют их связь с тем, в кого они влюбились, или с самим заболевшим. Синие гиацинты означают верность, игривость и крайнюю опрометчивость. - О-о. И это может убить? - Да, если только не признаться вовремя. - Как понять, что уже слишком поздно? Аяне переводит взгляд на гиацинты, - Не волнуйтесь. На поздних стадиях появляется кровь в цветах. Она уходит. - Верность, игривость и крайняя опрометчивость, - бормочет сам себе Хидан. Первое исключает Дейдару и Зецу, второе - Сасори, Конан и Итачи. Об их лидере не может быть и речи — они общаются недостаточно часто. Орочимару, возможно, когда-то давно мог видеть Какузу, но наверняка Хидан заметил бы признаки болезни гораздо раньше, это не может длиться годами. Кто же тогда остается? Кисаме. - Погоди, а Кисаме разве слишком опрометчив? Иногда он нервничает, конечно, но не так чтобы... Что ж. Он. Хидан. - Черт, вот же придурок. Как, черт возьми, он смеет это скрывать? С чего бы это? Хидан заинтересовался им с самого первого дня... Конечно, внимание свое Хидан выказывал неоднозначно — то глупые насмешки, то тяжелый задумчивый взгляд, но это не имеет значения! Какузу — очень наблюдателен и умен, мог бы и догадаться. Конечно, Какузу ворчливый зануда с аллергией на любые эмоции, кроме злости и жажды наживы, так что, возможно, Хидану не следует ожидать, что он будет заботиться о необходимости покорить чье-то сердце. Может, он на самом деле не хочет Хидана, несмотря на болезнь, которая угрожает его одолеть в конце концов. Как бы то ни было, Хидан выбегает из комнаты, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Выйдя на улицу под порыв ледяного ветра, Хидан вздрагивает, плотнее запахивая тонкое кимоно. Через пару комнат в шкафу лежит одежда потеплее, но он спешит от нетерпения. К счастью, на крыльце в рядок стоят варадзи, так что ему не придется тащиться по снегу босиком. Снег продолжает падать, покрывая землю и превращая декоративную зелень в море белого цвета, напоминающее ванную комнату, в которой он провел последний час. Добравшись до источников и бани, Хидан чувствует, насколько здесь тепло, и красивый белый снег больше не раздражает, скорее, украшает и делает все вокруг уютнее. Хидан злится, решительно заходя в баню. Какузу уже надел свою маску. Хидан усаживается рядом. Он твердо намерен стянуть ее. Какузу снова ловит его руку своей. На этот раз хватка совсем не грубая, просто предостерегающая, даже немного нежная. - Какого черта ты делаешь, Хидан? - Да ничего особенного. Просто наконец-то понял, что ты безнадежно влюблен в меня. Какузу хмурится, опасно щуря глаза, - Хреновая шутка. - Это ты мне говоришь? Ты на последнем издыхании, придурок! Черт возьми, признайся в этом себе, чувак! Какузу отбрасывает руку Хидана, собираясь уйти, и тот позволяет ему идти — пока не останется достаточно места между ним и лавкой, чтобы он мог вытянуть руки, хватая Какузу за бедра и притягивая его к себе на колени, обхватив руками его бока так крепко, как только мог. Какузу слишком удивлен, чтобы сопротивляться. Хидан опирается на стенку, чтобы не свалиться набок, и сейчас любой вошедший мог бы застать их в странном положении, определенно узнав их лица. Конечно, они могли бы уйти подальше, скрыться в каком-нибудь безопасном убежище, пока не оправятся, накопив силы для мести, но что в этом веселого? - Я спрошу тебя еще раз: какого черта ты делаешь, Хидан? - Обнимаюсь, потому что люблю тебя и все такое. Какузу напрягается, - Ну да, конечно. Хидан надувает губы, - Так вот почему ты это скрываешь? Ты мне не веришь? - А что тут скрывать? - Какузу усмехается, - Проклятые цветы пустили свои корни в моей груди после того, как я смог отделаться от сопляков из Конохи. - Ааа, это многое объясняет, но ты не ответил на мой вопрос, придурок. - Это просто смешно. - Такова жизнь бессмертных, - хихикает Хидан. Его настроение изменилось странным образом. Он чувствует, что его ведет и пьянит, будто перед ритуалом. - Бессмертия не существует. - Язычник. Какузу фыркает. Тишина оглушает их на мгновение. - Ты действительно меня любишь? - Да, Кузу, ты мудак, конечно, но ты очень сильный, умный и ещё много чего. - Красноречиво. Сквозь его обычное раздражение пробивается незнакомая до сих пор нежность, и наконец этот клубок беспокойства, плотно засевший в его груди, рассеивается. Вместо этого в его жилах бурлит предвкушение. Это идеальный момент - они просто сидели вместе, Какузу больше не сдерживался, не вздрагивал от тревоги, и это приятно. Замечательно. Но Хидан всегда видит больше, всегда хочет больше, и сейчас у них есть комната и большая кровать в их распоряжении на всю следующую неделю, и больше никакого строгого Лидера, заглядывающего через плечо, и отдающего приказы. Он вздыхает, наконец, чувствуя себя спокойнее. Наконец может наслаждаться своим спокойствием. У них впереди целая вечность.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.