too much lies

На следующий день эмоции отступили, а поспособствовал этому Хосок, что заручился поддержкой и пообещал приехать. Наюн понимала, что это немного рискованно, если вспомнить о вспыльчивости брата, которая держалась дольше, чем нужно, но другого выхода придумать не удавалось. Обижаться и играть в молчанку долгое время с ним не получится, ведь живут вместе и она находится на его попечительстве, а после небольших каникул у родителей сонова «охрана» вновь уменьшится. Нужно было срочно найти какой-то способ, при котором Сонхон смирится и девчонка не лишится своих отношений, проглатывая все запреты и указы. И решение было найдено ― сегодня же вечером познакомить Хосока со своей семьёй. Вместе со своими переживаниями школьница до вечера просидела в комнате, не хотя даже пересекаться с братом, несмотря на то, что родные пытались её уговорить. К счастью, никто не прикапывался к сегодняшней замкнутости младшей, а после того, как узнали о важном мероприятии, и вовсе закрутились в суматохе, подготавливая весь дом к приезду «зятя». Брату ничего не сообщили, перекладывая такую ответственность на Наюн, к чему та и готовилась последние десять минут. Вместе с собой встревожила и Хосока, что уже мчался на крыльях любви в Тхэбек, из которого только недавно уезжал на вечеринку, что оказалась в разы скучнее, чем тот представлял себе. Последний раз сделав глубокий вдох, дёргает ручку двери, толкая её на себя, и встречает Сонхона. Тот словно предчувствовал важный разговор и остановился на полпути, ожидая, когда сестра решится наконец. Только вот ожидал он, кажется, совсем не этого. ― Сегодня приезжает Хосок к нам знакомится и было бы неплохо, если бы ты не относился к нему как к врагу народа, ― все её движения кричали о неуверенности, но слова звучали довольно убедительно. Идти против него его же оружием ― наглостью и напускной строгостью ― идеальная тактика, что даже работает, похоже. Шумно вздохнув, парень подходит к школьнице и опускает руку на её плечо, глядя прямо в глаза. Раздражительностью от него веет за километр, что вынуждает проглотить вязкую слюну в нервном ожидании. ― Я уже к нему отношусь как к врагу народа, ― пронзительный взгляд заставляет соновы глаза забегать по всей комнате и та поневоле задумалась, не слишком ли перестаралась с «оружием». ― Извини, но ничего тебе обещать не могу. Всё ещё не могу привыкнуть к тому, что ты так выросла, ― после своих слов мужчина покидает комнату, скрывшись за дверью ванной, а Наюн осталась стоять столбом и глупо хлопала ресницами. Она определённо не такой реакции ожидала и что-то ей подсказывает, что руку к этому точно приложила Ханни. Желание сделать пакость Сонхону назло испаряется и та вспоминает о важном госте, до приезда которого осталось, кажется, не больше получаса. Стремглав несётся наносить макияж и менять домашнюю одежду на более праздничную, параллельно ругая себя за то, что не владеет навыком правильного распределения времени. Оставив после себя небольшой погром в спальне, что пообещав убрать после, конечно же, бежит ко входу, чтобы первой встретить Хосока и предупредить заранее обо всех нюансах. Родители, мимо которых та молниеносно пробежала, не успевают и слова вымолвить, но сразу понимают, причину спешки, а стук в дверь только подтверждает догадку. Едва отворив дверь, сразу падает в объятия парня, не обращая никакого внимания на холодок пробежавший по оголённым ногам. Наверное, она поспешила с решением, одев платье к ужину. ― Привет, солнце, ― брюнет холодными губами аккуратно целует младшую в кончик носа, отчего та ёжится и чуть отстраняется, пропуская его вовнутрь. ― Надеюсь не опоздал? ― сняв пальто, отдаёт Наюн, а та отправляет его на вешалку и отрицательно машет головой. ― Все только тебя и ждут, ― пристально рассматривает чонов наряд и отмечает у себя в голове их совместимость. Ещё ни разу школьница не видела его в подобном амплуа ― бежевого цвета рубашка, надетая поверх черной водолазки, и свободные брюки. В обычные дни он предпочитал носить более уличную одежду и, невзирая на его вкус, в любом образе брюнетка не могла с него глаз свести. ― Но сначала нужно поговорить, пошли, ― дождавшись, пока парень разуется, уводит его на кухню, убедившись сначала, что там никого нет, и прикрывает за ними дверь, чтобы голоса были более приглушёнными и никто ничего лишнего не услышал. ― Брат до сих пор не очень хорошо относится к тебе, но ты не обижайся на него, вдруг что-то грубое скажет в твою сторону, ― переминая руки Хосока в своих, Наюн пыталась их отогреть, что дополнительно отчасти помогало успокоиться. ― Ещё моя мама может начать задавать странные вопросы, а папа ― спаивать. Они у меня причудливые немного, ты не обращай на это много вни... ― Это всё неважно, ― Чон сразу замечает, когда та слишком зацикливается на всех предупреждениях, поэтому останавливает её, заставив посмотреть себе в глаза. ― Перестань так нервничать, всё пройдёт хорошо, ― младшая делает глубокий вдох, выдох и замирает, когда губы парня начинают приближаться. ― Хосок~и, родители ведь не далеко, а вдруг зайдёт кто-то? ― от напористости брюнета начинает паниковать и, слабо упираясь ладошками ему в грудь, отодвигается назад, почти ложась на кухонную тумбу. ― Ты же сейчас меня соблазнишь и тогда семейный ужин нужно будет переносить! ― наконец Наюн добивается своего и старшего пробивает на смех. Хосок отбрасывает попытки поцеловать и утыкается носом в острые соновы ключицы, мягко обнимая её за талию. ― Вот так луч... ― после ласково касается губами к светлой коже, отчего та резко затыкается и сжимает тонкую ткань рубашки в кулаке, сдерживая все лишние звуки. ― Я же просила, ― младшая хнычет и Чон вновь смеётся, опаляя шею горячим дыханием. ― А нужно было всего лишь позволить поцеловать себя, ― от слов парня Сон набирается уверенности, сама поднимает его голову, бережно обхватив щёки ладошками, и чувственно касается своими губами к его, ощущая, как пальцы сильнее сжимают хрупкую талию. Поцелуй не переходит в страстный или более развязный, Хосок отдаёт право руководить им младшей, а та в свою очередь держится дольше, чем ожидалось. Когда школьница начинает несильно покусывать чонову нижнюю губу, парень понимает наконец, что она подразумевала под словом «соблазнить», и первым отстраняется, вовремя вспоминая о родителях. Наверное, в связи с тем, что это первые соновы отношения, ей тяжело оторваться от Хосока. Как только она добирается до желаемого, начинает тонуть в чоновых объятьях, поцелуях, взглядах или просто словах и отгородить себя от этого первой кажется почти невозможным. Словно он её зависимость и помогает в этом лишь обострённое чувство ответственности и стеснительность, что так никуда и не девается наедине с брюнетом. ― Наюн~а, ты где? ― позади слышится скрип дверей, что заставляет пару резко отлипнуть друг от друга, будто ничем «таким» они не здесь не занимались. Просто обсуждали меню на сегодня или политические проблемы, если судить по их важным лицам, что изменились сами по себе при виде Ханни. ― О, вот ты где! Здравствуй, моё имя Сон Ханни, а твоё Чон.. Хосок, да? ― брюнет вежливо поклонился и положительно кивнул, таки сожалея о том, что начал приставать к младшей в не очень подходящее время в не очень подходящем месте. ― Что же вы тут стоите? Давайте за стол, мы-то думали, ты ещё не приехал, ― теперь начинается самая страшная для Наюн часть и та, сжав чонову руку покрепче, ведёт его в нужную комнату. Через пару секунд замечает довольные лица родителей и не слишком доброжелательное Сонхона, что видимо сбежались на голос девушки. Все по очереди представились перед Хосоком, несмотря на то, что он и так от школьницы уже знал имена, а после уселись за стол, приступая к трапезе. От волнения Сон, похоже, потеряла весь аппетит, поэтому лишь делала вид, что всё очень вкусно, и перекладывала к себе в тарелку менее сытные блюда. ― И как тебе обучение в университете? Думаем, Наюн в тот же отправить, ― младшая почти не слушала бурный разговор и ковырялась палочками в тарелке, не в силах собраться. Из раздумий её выводила лишь чонова рука, что под строгим взглядом брата периодически поглаживала её коленку или ладонь. Это вдобавок ещё и успокаивало, поэтому в какой-то момент брюнетка вспомнила о своей обязанности следить за словами родных, чтобы не поставить парня в неловкое положение их, возможно, бестактными вопросами, и потихоньку начинала прислушиваться. ― Он действительно неплохой, особенно если учиться на специальности, что полностью или частично тебе нравится, ― наблюдая за Сонхоном, школьница заметила, насколько внимательно тот слушал Чона, и, вероятно, анализировал каждое сказанное им слово, дабы чуть что напасть. Пока таких ситуаций, вроде, не было и либо он так и не нашёл, к чему прикопаться, либо всё же послушал сестру и сдерживает упрёки. ― Большинство преподавателей дают нужную информацию, ещё и домашних заданий не очень много, ― вновь чувствует ладошку парня на своей коленке и отправляет свою сверху неё, оставив попытки поесть через «не хочу». ― А сколько вы уже встречаетесь с Наюн? ― из одного голоса Сонхона одно точно можно было понять ― он хотел услышать что-то, что ему подходить не будет, и зародить сомнения в головах родителей после. Даже Хосок, к слову, это почувствовал, кажется, поэтому Наюн взяла всё в свои руки и, сжав ладонь брюнета, давая знак молчания, отвечает первой, натягивая улыбку. ― Почти полгода, ― Чон вслед за ней оголяет белые зубы и сдавливает нежную кожу, поднимаясь вверх по ляжке, за ложь. И младшая понимает, что так не хорошо, так нельзя, жизнь уже показала последствия данных действий, но в этой ситуации лучше прикрыть правду. Она знает наверняка, что брат не был бы доволен сроком в два месяца с перерывом в две-три недели и «мелочами» в виде вранья с обеих сторон. Ух, жутко даже представить, что бы он сделал с Хосоком, узнав о том злосчастном споре, который до сих пор иногда всплывает в голове девчонки, напоминая о совершённых глупостях. ― И даже умудрялась совмещать учебу с отношениями? Я поражен, ― скорее сарказм, нежели искреннее изумление, но Наюн продолжает улыбаться и пропускать такое мимо ушей. Складывается ощущение, что Сонхон знает больше, чем показывает, и это несомненно пугает, отчего хочется признаться во всех смертных грехах здесь и сейчас, чтобы не попасться потом. Или он блефует, что очень действенно в случае с сестрой. ― Сонхон, не будь таким злым, ― отец, судя по всему, первый раз за сегодняшний вечер отозвался и, к большущему счастью школьницы, заткнул брата, пресекая его огрызания на корню. ― Давайте лучше выпьем, ― ждёт отказы с чоновой стороны, но тот лишь радушно кивает и подаёт мужчине стопку, что пустовала с начала ужина. Не убирает укоризненного взгляда со своего парня, ожидая хоть какое-нибудь оправдание ― Хосок приехал на машине, а значит, выпив, застрянет в Тхэбеке минимум до завтрашнего утра и что-то ей подсказывает, что ему не позволят переночевать в этом доме. Но, не так и долго подождав, получает. ― Я могу переночевать в каком-нибудь хостеле, думаю, твой отец мне не простит, если я откажусь выпить с ним, ― шепчет на ухо, обжигая горячим дыханием чуть покрасневшую щеку, и улыбается потом, внушая младшей надежду на короткий срок. После алкоголя последовали более шумные разговоры обо всём и ни о чём одновременно: отец давал советы по распитию спиртного, спрашивал о любимых автомобильных марках и даже просил продемонстрировать свои навыки вождения, от чего его отговаривала вся семья. С одной стороны, Наюн так было куда спокойнее, ничто из этого не затрагивало их отношения с Хосоком, ближе к ночи даже Сонхон чуть успокоился, из-за чего каверзные вопросы перестали литься на них без разбора, а с другой ― мнимое нечто мерзко шептало откуда-то из-за спины, что это всего лишь жалкая иллюзия. Оно же доставало из собственноручно закопанных школьницей воспоминаний меркантильное отношение родителей и грызущее душу напоминание «что же будет дальше?». В итоге, это всё превратило вечер в эмоциональную мясорубку для младшей и единственными причинами, из-за которых её окончательно не поглотила паника, были Хосок с Ханни. У них получалось одним взглядом поселить в ней частичку спокойствия, пусть и не надолго. После полуночи даже мама поняла, что небольшие посиделки для знакомства затянулись и, если не утихомирить Кёнсу (отец) сейчас, то не получится и под утро. И только когда Наюн начала помогать Виен с уборкой, о себе напомнила чонова проблема, что для него не казалась таковой вовсе. ― Да куда же ты в ночь будешь уезжать? Оставайся у нас, чего как не родной? ― в три пары рук стол был очищен буквально за пару минут и, заметив, как Хосок начал обратно надевать пальто, мать принялась его отговаривать. Школьница тотчас побежала на голос и, остановившись в проходе и наблюдая за не самым трезвым состоянием парня, была солидарна с ней. ― Мне как-то неловко, ― несмотря на свои слова, сам снимает верхнюю одежду, оставляя её на вешалке, и подходит ближе к Наюн. Приобняв её за плечи, получает восторженный взгляд женщины, что чуть ли не визжала от радости за пару, и теперь готова была затолкать его внутрь дома, дабы точно не вздумал уходить. ― Не выдумывай, сейчас мы тебе найдем, где переночевать, ― сонова комната отпадала как минимум из-за того, что тогда Хосок бы вряд ли вернулся домой живым, и причина яснее некуда ― Сонхон, что сейчас не так далеко наблюдал за всей картиной и подслушивал разговор, чтобы успеть возразить чуть что. Хотя и сама Наюн не согласилась бы на такую авантюру ― ночь оказалась бы бессонной для них обоих, ― поэтому решение находит само себя, когда взгляд матери опускается на диван, стоящий в углу гостиной. Младшая сразу убегает в кладовку за дополнительным одеялом и подушкой, а после упрашивает брата на то, чтобы тот не скупился и одолжил Чону свою одежду на ночь. Сонхон всё-таки возражать не стал, лишь провожал пару недовольным взглядом, когда Наюн пришла к парню, чтобы пожелать спокойной ночи. Решив помочь молодым, Ханни остановила мужчину от бесконечной слежки вплоть до ухода Наюн в свою комнату и скоро затащила его в спальню, закрывшись изнутри. ― Прости, если я что-то не так сделал, ― голос Хосока тихий, почти переходящий в шепот, ведь Виен продолжала копошиться на кухне, а разговор хотелось оставить чем-то личным. Младшая на его слова просто усмехнулась. ― Прости, если мои родители сделали что-то не так и доставили тебе дискомфорт, ― далее Наюн, словно котёнок, втирается в объятия парня и получает ласковый поцелуй в лоб. Медленно поднимает голову и сама мягко касается своими губами к его. И, может, поцелуй бы перерос в более страстный, затянулся бы на полчаса минимум и школьница бы предпочла вообще не возвращаться к себе в комнату, но мама, что так невовремя вышла к ним, испортила весь момент. Из-за чего Наюн, отскочив от Хосока на метр точно, лишь стыдливо опустила голову и убежала к себе в комнату, совсем позабыв об изначальной цели.