Прыжок в высоту с разбега

Улей. Этимология этого слова Стайлзу была незнакома, но ассоциировалось оно всегда с местом, в котором он жил раньше, — небольшом аквабоуле, разделённом на полсотни жилых помещений. Таких аквабоулов в их городе не счесть. Жить в Улье, находящемся по адресу Ноль восемьдесят один дробь один, было интересно, несмотря на тесноту, приходящие в негодность из-за срока эксплуатации материалы строений, устаревшие технологии и недостаток света. Зато большинство соседей Стайлза принадлежали к третьему поколению строителей Аква-Сити и, когда он был маленьким, рассказывали множество невероятных сказок о Других городах, о которых ни его родители, ни родители друзей никогда не слышали. Теперь, по прошествии лет, они казались ему ещё более занимательными, если воспоминания о днях жизни в Улье возникали вдруг в его памяти. Ещё одной отличительной чертой Улья была приветливость и открытость всех жителей. Никому не выгодно ссориться и отгораживаться от всех соседей шторами и автоматизированными жалюзи для пола и потолка — ты рискуешь оказаться без скудного дневного освещения вовсе. Ночные люминесцентные лампы в Улье ещё прошлых моделей и больше недели без подзарядки от уличных биолюминесценций они не протянут, и тогда с соседями придётся мириться. Все жители Улья привыкли здороваться друг с другом по утрам, махая во все шесть сторон, если все проснулись, через прозрачные стены и деликатно не замечать ссор или интимных казусов друг друга. К жизни в современном, просторном аквахаусе привыкнуть пока не получалось. Раньше, поднимаясь по утрам, Стайлз первым делом тянулся раздвинуть шторы со всех сторон и, зевая, махнуть боковым соседям или сдвинуть напольные жалюзи, краем глаза подсмотрев, чем на этот раз завтракают соседи снизу, а затем не глядя, ибо задирать голову кверху спросонья тяжело, убрать потолочные жалюзи. И отовсюду начинал исходить чуть отдающий зеленцой свет. Так начинался день в Улье. Сейчас совершения подобного ритуала не требовалось — в системе энергообеспечения его аквахауса был установлен таймер, и современные гидрокарбонатные окна и потолки автоматически начинали пропускать свет в жилище, но Стайлз всё тянулся к переключателям по привычке. Своих новых соседей через стены он уже не видел. Технические и научные сотрудники создали какой-то мудрый состав, который пропускал только свет, а все остальное отражал. Зато куда не взгляни — всюду зеркала, точнее, на трех смежных с другими аквахаусами стенах. И очень много света. Стайлз любил, когда его много, даже если поначалу белый биолюминесцентный свет нового квартала казался ослепляюще ярким. Вместо четвертой стены — окно, настоящее. Длинное, закруглённое, повторяющее форму акватауэра. Вид через него открывался потрясающий: соседние дорогостоящие гидротауэры с точно такими же квартирами, как та, в которой теперь живёт Стайлз, уличные проспекты с активными ответвлениями трасс и мощными гидромобилями, видно даже на небольшом расстоянии свободное водное пространство и станцию для путешественников между городами. В детстве о подобной панораме он мог разве что мечтать. Теперь, используя ватерскоп — подзорную трубу, которую Стайлз собрал сам, он любил наблюдать за существами, живущими в свободных водах вне Аква-Сити. Правда, разглядеть их было непросто даже с мощным оптическим прибором — увы, внутреннего биолюминесцентного освещения города не хватало, чтобы осветить в округе все просторы и передвигающихся в водной темноте созданий фауны. Близилась ночь, и в акватауэрах напротив стал постепенно гаснуть свет. До автоматического зашторивания апартаментов Стайлза тоже оставалось всего ничего, и он по обыкновению остановился у ватерскопа, привычно прикладываясь к окуляру. Осмотр тёмного, полупустынного пространства вокруг города перед сном его успокаивал. В такое время он редко встречал невиданную ранее особь, а ночью, если не спалось, иногда обнаруживал новое существо, обычно хищное и несколько пугающее даже на подобном отдалении. В этот раз Стайлз не увидел абсолютно ничего, и на ощупь дотянулся до крышки объектива. Вместо того, чтобы наткнуться на защитный фильтр, ткнул пальцем в само стекло, оставляя еле заметный отпечаток. Значит, память его была в порядке, и крышку он всё же снял. Выходило, что сбилась дальность обзора. Пришлось перенастраивать её и ещё несколько параметров, вроде фокуса. Чернота, которая изначально показалась Стайлзу крышкой на объективе, несколько уменьшилась и оказалась странноватой на вид рыбой. Тварью. Чем внимательнее он изучал это, тем больше он сомневался в его естественном происхождении, — двигалось совсем не как рыба, даже не как любое другое существо. Это точно было ничем иным как… Агрегатом. Небольшим судном. Стайлз таких никогда не видел: из незнакомого материала, и вообще агрегат не выглядел как нечто, построенное людьми. Его стены не были прозрачными, как любой транспорт из Аква-Сити и близлежащих городов, с которыми было налажено сообщение, и казались очень прочными и тяжёлыми. Стайлз удивился, что этот агрегат не шёл на дно. — Что за?.. Он возмутился очередному нарушению работы ватерскопа, который вновь невероятным образом приблизил агрегат так, что его очертания выходили за границы окуляра. А потом Стайлз бросил взгляд в окно, и стало ясно, что его чудесный ватерскоп тут вовсе ни при чем. Чудной, устрашающий агрегат приближался. Летел со страшной скоростью и, судя по равномерному его движению и неизменной траектории, даже не пытался замедлиться. А траектория… Стайлз похолодел. Замерев на месте, он видел, как это… Судно, или чем оно являлось, как есть агрегат, неслось мимо отдаленных акватауэров, чудом проходя мимо них, и неминуемо приближаясь прямо к нему. Стайлз успел только мёртвой хваткой вцепиться в ватерскоп и попятиться назад. А дальше случилось нечто совсем невообразимое. Раздался неожиданно скрипучий звук от столкновения, и одним слитным движением агрегат протаранил своим носом стайлзово окно. И с тем же гуттаперчевым звуком окно… Не разбилось, нет, а словно обтекло вокруг корпуса судна, пропустило его внутрь жилища, и с упругим звуком встало на место. Стайлз, всё ещё прижимая к себе ватерскоп, созерцал невероятную инсталляцию прямо на своей же жилплощади! Агрегат, вызвавший в нём панику, наполовину проник в его аквахаус и замер. Учудившее представление окно, точнее, материал, из которого оно сделано, обхватывало судно ровно посередине и так крепко, что ни одной капли воды не попало ни на пол, ни куда-либо ещё. Удивительно, что не разбилось, и вообще повело себя абсолютно непредсказуемо. Первым делом Стайлз подивился такой технологичности. Неужели состав для материала подбирали с учётом возможных столкновений, подобных этому? А потом пронеслась крамольная мысль о том, что агрегат достаточно большой, чтобы быть пилотируемым изнутри. Наверняка так и было. В Аква-Сити не было полностью самостоятельного транспорта. Даже гидротрамваи, ходящие по коралловым рельсам, хоть и не имели машиниста непосредственно внутри, выполняли команды человека в рубке в транспортном центре. А у агрегата нет рельс, ничего нет, по чему он мог бы двигаться сам. А если учесть тот факт, что он совсем не похож на деяние рук человека, значит… Совершенно точно в нём находился пришелец. Стайлз однажды получил в подарок носитель с информацией про цивилизации вне водного пространства — космические цивилизации. Оттуда он и узнал о пришельцах. Тогда он не знал, правда это или выдумка и как относиться к информации, добытой через редкий, нелегальный носитель. Дедушка строго настрого запретил про свой подарок рассказывать. Сказал, что это называется книгой, и её обязательно отберут и уничтожат, если прознают, а его и Стайлза пожизненно изолируют от общества. Изолироваться от родителей ему не хотелось, и он молчал. Сейчас возможность увидеть своими глазами то, что хранилось на страницах той странной вещи, получить доказательство утверждениям, казавшимся абсурдными, поражала. Стайлзу вмиг стало нестрашно и, выпустив-таки из рук ватерскоп, он принялся изучать агрегат с большим усердием, но всё же на расстоянии. Внимательно изучил на ощупь холодный, жёсткий материал, обошёл со всех доступных ему сторон, нашёл несколько строительных швов. Ничего не изменилось, никто изнутри не вылез. Стайлз решился даже по агрегату легко стукнуть, чтобы узнать, как он звучит. Оказалось, звонко, глубоко. Внутри точно было полое пространство. Он задумчиво постучал ещё, ища непонятно что. — Интересно, а отвёрткой его вскрыть удастся?.. Изучавший каждый сантиметр Стайлз заметил и несколько повреждений, внешне выглядящих весьма серьёзно: сильно обшарпанный левый бок, будто в своём путешествии прошёл в непосредственной близости от препятствия. Но в целом, насколько он мог судить, реальной опасности для герметичности и работы внутренних механизмов не было. Эти повреждения только внешне выглядели неутешительно, но работоспособность агрегата наверняка не была нарушена, и оставался вопрос, отчего же он… Так безапелляционно влетел в Стайлзову жизнь, внеся сумятицу. Как быть дальше: попытаться разобрать агрегат на детали и разобраться в его устройстве самостоятельно или всё же сообщить об этом происшествии? Но в какую службу: жилищную, раз врезались в его новенький аквахаус, или охранную, раз уж этот агрегат — непрошеный гость, возможно, представляющий опасность? Стайлз, потерявший бдительность от внутренних метаний, вдруг почувствовал, что место, в которое он упёрся ладонями, пришло в движение. Это либо дверь, из которой выйдет представитель далёкого космического города, либо бойница, из пасти которой на Стайлза в упор посмотрит оружейное дуло, и вряд ли оно будет стрелять спрессованными, почти безобидными, электрическими снарядами из электрических органов скатов, которыми в редких случаях пользуются служащие охраны. Не понимая, что происходит и как реагировать, Стайлз вцепился мёртвой хваткой во внезапно отделившуюся от основной конструкции часть. В нём сработал какой-то неуместный хватательный рефлекс. Вопреки логике он ещё и прижался всем телом к движущейся детали, надеясь вернуть её на место, если это он её сломал. Должна же она вставать обратно?! Но деталь не просто отъезжала в сторону. К ужасу Стайлза она откидывалась вверх, так что он вскоре перестал ощущать под ногами твёрдость его прекрасного пола, наверняка пострадавшего от этого вторжения в частную жизнь. Благо, дверь — а он прикинул, что в соотношении с размером агрегата эта деталь слишком велика, чтобы быть бойницей, — к несказанному счастью Стайлза, не распахивалась слишком резко, иначе он попросту не смог бы на ней удержаться и отправился бы в недалёкий полёт. Впрочем, когда её положение из горизонтального начало превращаться в вертикальное, Стайлз с перепугу разжал пальцы, не желая оказаться ногами к потолку, и кубарем свалился на пол. Приземлился удачно, на руки-ноги, точь-в-точь как мифические кошки из сказок — на четыре лапы. И в этот момент Стайлз почувствовал, что в аквахаусе он больше не один. Не поднимая головы, потому что так сразу столкнуться лицом к лицу с космической расой страшно, он попытался изучить обстановку. В поле его зрения попали… Ботинки. Вполне обыкновенные. Тоже чёрные, как агрегат, о который стаптывались их подошвы, материал внешне напоминал бесчешуйчатых рыб. В Аква-Сити такая обувь считалась тёплой. Сам Стайлз носил обувь из минеральных нитей, более лёгкий и доступный вариант — кораллы вон они, возле акватауэров полно, а рыбу попробуй поймай. Судя по конструкции ботинок, ступни внеземного существа от ступней самого Стайлза отличались разве что количеством пальцев. Или цвету. Интересно, он — пришелец — синий или зелёный? Почему-то казалось, что он должен иметь примерно такой оттенок кожи. Максимум — фиолетовый. Никак не красный или по-человечески телесный. И только тут Стайлз вспомнил, что всё ещё сидел на полу в коленопреклонной позе. Позор. Не сочтёт ли пришелец его расу слабой из-за непоправимого стечения обстоятельств? Стайлз хотел стать фоторепортёром и устроиться в научную лабораторию, часто путешествующую вне маршрутов межгорода, чтобы увидеть больше живых существ, населяющих их мир. На лекциях он неоднократно слышал о главном правиле охоты или наблюдения за рыбами и прочими организмами — без резких движений: или испугаются и уплывут, или нападут. Наверное, это правило работало не только с рыбами, а со всеми, и пришельцами в том числе. Но Стайлз не придумал ничего лучше, чем вскочить и отважно уставиться своему страху в лицо. Или что там у чужака находилось в этом месте. Может, там вообще ничего нет, на этом уровне? А предположительно человеческие ступни — единственное, что есть схожего у людей и пришельцев. Вопреки всем своим смелым предположениям Стайлз наткнулся взглядом прямо на… Глаза. Голубые, красивые. Правильной, вполне человеческой формы. Имелись и склера, и радужка и зрачок. Очевидно, их органы зрения по строению были так же схожи, как ступни. Дальше дело пошло легче и смелее, обнаружились также лоб, нос, губы. Лицо как лицо, в общем. Только подбородок небритый. У них так совершенно никто не ходил. Даже в голову, видимо, не приходило. Осмотр продолжился. Шея, торс, ноги, затянутые в плотный, бесчешуйчатый, как сапоги, материал. Стайлз сделал вывод, что перед ним — представитель человекоподобной расы. В нём взыграл всамделишный научный интерес. Может, хотя бы речь у них отличается? Ну не может же быть, чтобы во всём сошлись. Это существо булькает или всегда молчит, общаясь телепатически? Или его речь звучная, но не поддаётся ни восприятию, ни пониманию человеком? — Ну, налюбовался? — произнесло существо, и Стайлз совсем неприлично вытаращился. С другой стороны, раз они говорят одинаково, любой гипотетический конфликт можно разрешить не прибегая к каким-либо действиям. Первое, что выдавил из себя Стайлз вслух, определенно не было вежливым приветствием и знакомством с новой расой: — Ты говоришь, как я? Умеешь? Как? — Словами через рот, — хмыкнуло существо. — Я тебе что, рыба? Иронизирует, значит. Интересно. — На рыбу ты совершенно не похоже, — фыркнул Стайлз, ожидая следующей реакции. Надо же, и без приветствий вполне прилично обошлось. Никаких угроз мгновенного уничтожения. Но существо на мгновение вскинуло такие похожие на человеческие брови и задумчиво произнесло: — Поразительная наблюдательность. И кто же я, по-твоему? — Как кто? — пришла очередь Стайлза поднимать брови. Очевидно, способности к иронии у этой расы значительно выше человеческой. Не каждый бы потянул. Стайлз — запросто. — Пришелец. Из космоса. Ты уж извини, больше сказать не могу, я там никогда не был. — Во-первых, я человек, — обескуражило существо. — Во-вторых, откуда ты о пришельцах-то знаешь? — В книге прочитал. И не ври, — возмутился Стайлз. — Поздно скрывать свою личность. Ты прибыл не пойми откуда, путём, которым никто из путешественников не ходит! На не сертифицированном агрегате, сконструированном явно не человеком! И… И… У тебя не по пять пальцев на ногах! Конечно, ты пришелец из космоса. Откуда ещё ты мог взяться? Тем временем пришелец без спроса прошёлся по аквахаусу и под конец речи уселся на наиболее всего приглянувшуюся ему поверхность — кровать. Верх наглости. Стайлз хотел было возмутиться вслух, мол, люди — раса гостеприимная, но всему есть свой предел, как вдруг пришелец отколол новый номер. Он разулся. Стайлз автоматически пересчитал пальцы на ноге: — Пять, — констатировал он. Пришелец откинулся назад, опираясь на ладони, и с лукавой ухмылочкой спросил: — Второй ботинок снимать? — Не утруждайся, — разрешил Стайлз с обыкновенной для себя дерзостью для столь экстраординарного случая, как встреча с существом космической расы. — Но вот это вот не аргумент, знаешь ли. — Благодарю, — склонились ему в признательности, — так великодушно. А разве в Подводных городах есть книги? — Что? — Они ведь запрещены в подводных цивилизациях, не так ли? Кажется, почти все книги, которые приволокли первые поселенцы, уничтожены, если я не ошибаюсь. Стайлз решительно не понимал, о чем говорило ему это существо. Какие ещё первые поселенцы? Откуда приволокли? Разве одну единственную в жизни книгу писал не его дедушка? Все недоумение наверняка отразилось на его лице, потому что пришелец хмыкнул и окончательно улёгся на кровать. Правда, тут же извернулся и просунул руку под матрас. И безошибочно нашёл место, где Стайлз долгие годы успешно прятал книгу. Когда истрепанные страницы показались на свету тусклого, ночного биолюминесцентного освещения, Стайлз подорвался с места и выхватил её у пришельца. Пришелец, довольный выходкой, откинулся на подушки и, наконец, представился: — Питер Хейл. Человек, вопреки твоим предположениям. Никакое не оно, как ты ранее ко мне обратился. Мы одного пола. — Не может быть! — вновь воспротивился Стайлз. — Хочешь проверить? — спросил Питер Хейл и однозначно указал на свою ширинку. Стайлз заинтересованно туда уставился. — Что, правда, хочешь? Штаны застегивались с помощью интересного приспособления и снова из неизвестного, но блестящего материала. — Как это… Называется? — и Стайлз, сочтя, что раз уж пришелец занял его кровать, то он запросто может изучить его одежду, поскоблил пальцем по приспособлению. Обнаружил… Язычок. Ухватился и тянул до тех пор, пока получалось. Когда язычок перестал сдвигаться ниже, резко дёрнул вверх. И, видимо, не слишком удачно. Пришелец, называвший Питером, взвыл, грубо оттолкнул чужую руку и прикрыл раненое место. Видимо, и впрямь раса идентичная, раз и самое дорогое находилось в том же месте, что и у Стайлза. — Застёжка на молнии, — сказал Питер, когда боль прошла. — Не делай так больше. — Прости, — Стайлз искренне повинился. — Дай ещё раз попробовать? Интересный механизм. И простой. Надо и людям взять на вооружение. — Мы оба люди, — упорно продолжал гнуть своё Питер. — Пробуй, только аккуратно. Раз уж я разрешаю тебе изучать новое в непосредственной близости от моего члена, тебе не кажется, что представиться в ответ было бы вежливо? — Стайлз, — ответил он, наигравшись с молнией. — Как жизнь в космосе? — Не знаю, не был. Я с поверхности, Стайлз. — С поверхности чего? — Океана. Воды. Совсем ничего не слышал об этом? — позволяя играться с молнией, делился Питер. — По твоему мнению, после поверхности воды сразу космическое пространство? — Наверно, — пожал плечами Стайлз. — В книге об этом не сказано. Питер снова покрутил в руках книгу, изучая. — Вручную переписана. Сам? — Такой подарили, — снова пожал плечами Стайлз и прищурился. — А ты откуда о книгах знаешь? — На поверхности их полно. Все не перечитаешь, — объяснил Питер. — А здесь, уверяю тебя, — он тряхнул рукописной книгой в воздухе, — это запрещено. В одном из Подводных городов меня преследовали из-за них. Пришлось текать оттуда. Кстати, оказалось, что рассказывать о жизни на поверхности тоже преступление. — Ты преступник?! — По вашим подводным законам — да. По людским меркам это всё глупости несусветные. Правда, наверху я был судим за убийство. — Что?! — Стайлз поперхнулся. Этого ему ещё не хватало. Пришелец-убийца. Замечательное знакомство. — Я никого не убивал, — успокоил Питер, но вопреки этому у Стайлза глаза на лоб полезли. — А собирался?! — Ага, — легко признал он, — Я не убивал, я мстил. Это разные вещи. В вашей лексике есть ведь такое понятие? — и, заприметив возле кровати выключатели, решил в них потыкать. — Но это было довольно давно. — Есть, — запоздало ответил Стайлз, прощая ему игру с выключателями, потому что сам несколькими минутами ранее изучал новый механизм на чужой ширинке, и смиренно игнорировал, как ходили туда-сюда шторы и потолочные затемнители. С удивлением он обнаружил, что ночь близится к завершению, и подорвался. — Пришелец, ты что с агрегатом своим делать будешь?! — Каким агрегатом? — нахмурился Питер, пытаясь прогнать сон и проморгаться. Задремал он, что ли? Совсем как человек. Хотя кто Стайлзу сказал, что пришельцы не спят? Для чего же им тогда веки нужны? — Которым ты мне окно продырявил! — рявкнул Стайлз. — Это не агрегат, а субмарина, — поправил Питер, — несколько видоизмененная по моему усмотрению. С гоночным электродвигателем, например. Чудо, а не подводная лодка. Хочешь посмотреть на неё изнутри? — Спрашиваешь! — вмиг растаял Стайлз, услышав такое соблазнительное предложение. Он бы, пожалуй, разрешил ещё несколько раз протаранить своё окно, зная, что это поможет ему оказаться внутри непривычного людскому глазу транспортному агрегату. Такая возможность — побывать в субмарине пришельца и посмотреть, как там что устроено — выпадает раз в жизни и далеко не каждому! Питер, нежно похлопав по подушке, мол, я ещё вернусь, поднялся и жестом пригласил пройти на борт. Мыслей, что он захлопнет за ним следом дверь и утащит восвояси как пленника показалась даже интригующей. Стайлз перешагнул порог судна, и осмотрелся. Отсутствие освещения и замкнутость непрозрачного материала стен создавали гнетущее впечатление. Дальше идти не хотелось. А потом он спиной натолкнулся на Питера, ругнувшегося явно по-пришельчески, на своём родном. — Чего застыл? Проходи давай, — Питер подтолкнул его дальше и потянулся куда-то в сторону. Стайлз услышал короткий щёлк, и включился свет. — О! — должно быть, у него по-детски загорелись глаза, потому что пришелец самодовольно хмыкнул такой оценке. За их спинами вновь раздался звук, на этот раз Стайлз обернулся. Выхода… Больше не было — закрылась внутренняя дверь. Но через небольшое окно Стайлз видел, что откидная дверь все ещё была в поднятом положении. — Какая-то мудреная система безопасности? — Герметичная переборка с люками, — поправил Питер, — это же подводная лодка. Представь, что будет, при разгерметизации и проникновении воды внутрь? — Ну, тебе понадобятся непромокаемые ботинки, — сыронизировал Стайлз, с интересом рассматривая внутренности агрегата и проводя по ним ладонью. — Что это за материал? — Как минимум, — не стал спорить в этот раз Питер. — Металл, точнее — сталь. Очень прочный материал. Все тонкости и объяснить не могу, извини, не я добывал и обрабатывал. А из чего сделано твоё окно, Стайлз? Вот уж что действительно выглядит интересно. Такие свойства… — Сам не знаю, — отозвался Стайлз, не отрываясь от своего занятия. — Раз субмарина у тебя такая расчудесная, как же до аварии дело дошло? Ни в одном транспорте Аква-Сити они не наблюдал ничего похожего. Это было цельное, совмещающее в себе и жилое, и складское помещение, и корабельная кухня, и пост управления с огромной, во всю ширину, панелью и множеством кнопок на ней. Стайлза привлекли два кресла возле пульта управления. Подумав, он устроился в одном из них, и в руку очень удобно лёг рычаг. — Место моё занял, — хмыкнул Питер, — губа не дура, — и сел в соседнее, попутно выводя всю панель из сна нажатием нескольких кнопок. Послушная под его руками панель ожила, заработали разные датчики, включился интерактивный монитор. Чем чаще Стайлз переводил взгляд с ничего не значащих для него схем на Питера, тем яснее становилось, что в работе агрегата что-то неладно. — Дело не в моей распрекрасной, как ты выразился, субмарине. Приборы не сами сбились, следом аккумулятор полетел. А искусственный интеллект! — он продолжал сокрушаться. — Голосовые управление, чтобы ты знал, крайне удобная вещь! Придётся чинить. У тебя есть инструменты и компьютер или нечто похожее? Поможешь. — Есть, — кивнул Стайлз, а потом до него дошло. — Что значит чинить? Хочешь сказать, ты ещё какое-то время проторчишь жопой наружу? Вопреки всему, Питер от души расхохотался, но никак не прокомментировал. Причина его веселья Стайлзу была непонятна. Ну, а как ещё это назвать? Клешнёй? Не похоже ведь. — Корма, Стайлз, это называется корма. А что тебе не нравится? Впечатляющая ведь инсталляция, — и указал рукой на голографический экран, который транслировал модель. — Ты сбрендил свою субмарину так оставлять! Скоро утро, её обнаружат! — Что ты предлагаешь? — мгновенно заинтересовался Питер, отрываясь от панели управления. Стайлзу такое внимание почему-то понравилось, и это подстегнуло его выдвинуть крайне неординарное предложение: — Надо втащить твою субмарину ко мне в аквахаус целиком. — Ого, — присвистнул Питер, — не ты ли ворчал, что я разъебал твоё окно? — Свою безопасность я ставлю выше, чем целостность окна! Свидетели сообщат в правоохранительный департамент, и все решат, что я твой сообщник, — завёлся Стайлз, размахивая руками во все стороны с таким возмущением, что Питеру пришлось ловить его за запястья и удерживать. На удивление, Стайлз после подобного приятельского физического контакта присмирел. Прикосновение кожа к коже успокаивало. В их идеальном обществе частое взаимодействие подобным образом обсуждалось. А касаться женщины, отношения с которой не зарегистрированы в реестре, было и вовсе запрещено, и при повторном случае накладывались строгие штрафные меры к обоим. Стайлз поднялся с донельзя удобного сидения и, ухватившись за пришельца в ответ, повёл его за собой прочь из агрегата. Оказавшись снаружи, он приник к стыку окна и корпуса судна, Питер склонился следом и, не удержавшись, изучал феномен пальцами. Стайлз решил присоединиться к его исследованию. На ощупь материал был как самый обыкновенный гидрокарбонат. До тех пор, пока Питер, уперевшись в него кулаком, со всей силы нажал, и материал под пальцами Стайлза едва прогнулся, но, очевидно, из-за недостаточного давления ничего большего не произошло. — Честно говоря, я заинтригован, — признался Питер. — Думаешь, если мы втащим субмарину внутрь, этот материал… Самозаклеится, будто и не было столкновения? — Такое чувство, будто это не самозаклеивание, а… Ох, прости, — задумавшись, Стайлз снова взмахнул рукой и заехал по пришельцу. Пришлось заглаживать свою вину в прямом смысле слова. — Будто… Микрочастицы этого материала в момент соприкосновения просто раздвинулись? — Возможно… Стайлз, — он привлек внимание, — я сейчас заведу субмарину и припаркую её целиком здесь, но я не смогу покинуть территорию Подводных городов. — Почему? Поломка настолько серьёзная, что не удастся починить? — Нет, с починкой я справлюсь. Заряжу аккумулятор от твоей системы энергообеспечения, перенастрою датчики и тогда заработает всё остальное, но если я вновь попытаюсь уплыть, произойдёт то же самое. Ты знаешь, что Подводные города представляют собой кольцевую систему? — принялся за объяснения Питер и, дождавшись кивка, продолжил. — Они как замкнутая цепь, внутри которой образовалось электромагнитное поле. Готов поспорить, это было сделано намеренно. Чтобы без проблем выйти из него, мне нужен прибор, какое-то устройство, которое долго работало в этой цепи и подзарядилось его же энергией. Тогда, подключив его к двигателю, я смогу пройти. Понимаешь? Стайлз слушал внимательно и, хотя совершенно не разбирался в механике космических агрегатов, частично понял, как это работает. — Вроде энергораспределителя у гидро-трамваев? — Да, должно подойти. Сможешь достать? — Вряд ли они есть в продаже в свободном доступе, — с сомнением протянул Стайлз, а в следующую секунду уставился на пришельца, как на оголтелого. — Ты мне предлагаешь раздобыть его нелегальным путём? Питер, вернувшийся внутрь субмарины, сел за панель управления и, полностью проигнорировав вопрос, завёл двигатель. — Скажи, когда корма полностью окажется внутри, — и, тронув рычаг, за который успел подержаться Стайлз, привёл агрегат в еле заметное движение. Оконный материал, как он и предположил, спокойно пропустил через себя и вторую половину субмарины. Корма была суженной, и резкого сжатия гидрокарбоната не произошло. Как только субмарина отделилась, он плавно сжался, и входного отверстия как не бывало. — Внутри, — прикрикнул Стайлз и, сбросив настройки таймера автоматизированных штор, забрался внутрь агрегата. В субмарине Питер уже принялся отсоединять аккумулятор, сверяясь с показателями на экране. — Я бы мог сделать это сам, но мне необходимо привести систему в порядок, — обосновал свою невысказанную просьбу он и лукаво добавил. — К тому же, за воровство тебя заключат на меньший срок, нежели за хранение книги. Не согласишься — из вредности подкину тебе ещё парочку, которые я уже прочитал. И сдам. — Ты! Ты!.. Секунду, — замер Стайлз. — У тебя есть книги? Здесь? — и, не удержавшись, обвёл взглядом убранство агрегата. Увы, безуспешно. — Гонишь. Не отвлекаясь, Питер указал на что-то за своей спиной. Проследив за направлением, Стайлз обнаружил односпальную кровать под потолком и — о, чудо — небольшую полку с книгами, прикреплёнными ремнём к стене, чтобы, видимо, при резких манёврах не попадали на голову. — Я согласен, — Стайлз был сломлен. — Но взамен ты оставишь их мне. Слишком уж велик соблазн прикоснуться к новым экземплярам и получить к ним неограниченный доступ. Интересно, о чем говорится в этих книгах? Вряд ли о пришельцах. Питер ведь и сам про себя всё знает. Может, там написано о расе Стайлза? — Оставлю, — без проблем пошёл на сделку Питер и, рассудив, открыл тайну. — Это очень неравноценный обмен. Ты мог бы попросить чего-то большего. По сути, я прошу тебя пойти на преступление. — Ну, — Стайлз снова уселся в кресло Питера и, обнаружив, что оно вертится вокруг своей оси, крутанулся. — Оставлять же тебя здесь не дело, раз ты в розыске. У всех городов единая база правонарушений, и лишь вопрос времени, когда тебя обнаружат. — Вот скажи, чем ты по жизни занимаешься? — Фоторепортёр в научной сфере. Жду распределения в научную лабораторию, которая исследует местность вне межгородских пространств. А что? — А то, что если тебя поймают на преступлении, то вряд ли твои планы осуществятся. Сильно рискуешь, — Питер, наконец, целиком отсоединил сравнительно небольшой аккумулятор от системы и уставился на Стайлза. — И платить за это несколькими книгами мне кажется совсем бесчестным. — Знаешь, — фыркнул Стайлз, — а ты не производишь впечатления честного существа. Ты ведь наверняка часто обманываешь. Питер хмыкнул и развёл руками. — Случается, — кажется, он совершенно этого не стыдился, — и тем не менее тебя отблагодарить хочу честно. Отправляйся со мной, когда я починю субмарину? — В космос к твоим сородичам? Не-а, воздержусь, — отмахнулся Стайлз. — Просто книг будет достаточно. — Я говорил тебе, что я никакое не существо, а человек. И прибыл не откуда-то издалека. Я с поверхности этой планеты, понимаешь ты или нет? А всё, что тебя окружает — ложь, — рубанул он. — У твоего поколения уже растут жабры? — Что?! — Жизнь существует и вне водных пространств, Стайлз, нужно просто подняться наверх, и ты увидишь весь мир. Подводные города, в одном из которых ты живёшь, были построены несколько десятков лет назад из-за перенаселения планеты. Ты, должно быть, из второго поколения рождённых здесь детей. Откуда, думаешь, могла взяться твоя книга, если здесь ничего подобного нет? Я скажу тебе. Тот, кто её тебе отдал, родился и вырос на поверхности, но, желая переселиться в лучшее место, оказался связан контрактом, обязывающим никогда не раскрывать истины. Ты и все остальные живут с закрытыми глазами здесь, под водой, в технологичных, но пустых городах, не зная, чего вы оказались лишены. Я могу вытащить тебя отсюда. И вернуть обратно, если настоящий мир тебе не понравится. На борту записываются координаты всех моих остановок. Но ты не пожалеешь. Несмотря на такую тираду и обещание, Стайлз не повёлся. В то, о чём говорил Питер, верилось с трудом. Такого просто не может быть. Всем известно, что вся планета — это вода, и нет никакой поверхности. Чудо, что здесь есть жизнь, и на таком высоком уровне. Менять стабильность, привычное общество и уклад на неизвестность космоса, пусть и весьма интригующую, пусть Стайлз и грезил о ней сколько себя помнил, он ни за что не станет. — Нет. Я раздобуду тебе энергораспределитель, и ты покинешь это место. А я останусь здесь, буду ездить в экспедиции с научной лабораторией, фотографировать рыб и читать твои книги. — Ладно, так даже проще. Мне не придётся тебе доказывать, что мир, в котором ты находишься, сильно ограничен. Не придётся, скрываясь с тобой от погони, поднимать бунт среди местных и ставить город на путь революции. Нравится — живи. В конце концов, никто не выглядит шибко недовольным, пусть такая изолированность, о которой никто из вас не подразумевает, и не идёт вам на пользу. Помочь тебе придумать план? — Я сам. Стайлз не знал, что в этой речи его так задело. Хотелось взять перерыв и подумать обо всём, что ненормальный пришелец ему наговорил, но времени не было. Он просто поможет ему покинуть город, и забудет о нём, как о приятном сне, оставившим о себе наутро лишь приятные, смутные эмоции. И книги, которые он тоже спрячет потом под матрас. *** Стайлз не придумал ничего оригинальнее, чем откосить от рабочего дня, прикинувшись больным, и это увело его к воспоминаниям о днях, когда он притворялся хворавшим на учёбе и сбегал с уроков, чтобы прогуляться с приятелями или посетить кинотеатр. Мог ли он тогда предположить, что в будущем станет прогуливать любимую работу ради того, чтобы втихаря проникнуть в депо, спереть у одного гидро-трамвая деталь и помочь пришельцу, припарковавшему свой космический агрегат в его спальне, улететь обратно восвояси? Безусловно. Но мир вокруг и без того был настолько интригующим и неисследованным, что на мысли о других цивилизациях попросту не хватало времени. Бедный квартал, множество людей с удивительными историями вокруг, постоянно модернизирующиеся технологии, страсть к водным созданиям — рыбам, моллюскам, водорослям, плодотворная работа, заказы, обустройство в новом жилище. Стайлзу нравилась его собственная жизнь и яркая, прогрессивная жизнь всего города. Ему нравился этот мир и его законы, и теперь он решился их нарушить. Уже трижды. Видимо, какой-то червячок сомнений закрадывался каждый раз при удобном случае. Началось всё с малого — он утаил существование книги, которую с запоем всё время читал. Затем был длительный, законопослушный перерыв, не считая перелистывания страниц с давно выученными статьями. И вот на тебе — утаил пришельца, преступника, незаконно проникшего на территорию города. И его субмарину, которая, фактически, разрушила часть здания. Зато на его речи, искушающие космосом, ничуть не поддался. И проявил гражданскую ответственность — помощь ближнему. А то, что в его случае, помощь ближнему — то самое третье преступление, то это вообще странно. Стайлз с этим не согласен. Как и с запретом на книги. А он реально существовал — поискал в информационной системе, пока выдумывал план. Никто о подобном носителе информации и не слышал, а в правовой статье за хранение и распространение самое строгое наказание — пожизненная изоляция без права на обжалование. И Стайлз подозревал, что это только половина правды. Питер мог быть в чём-то прав, раз где-то в его мире книг множество, с невероятным количеством историй в них, выдуманных и правдивых. А здесь их запретили с целью удержания людей от переселения? Сохранение численности населения, кадров… Но даже если так, честно ли держать людей в подобной культурной изоляции? После стихийного знакомства с Питером у Стайлза появилось много подобных вопросов. Но задавать их он, конечно, никому не станет. Наверняка у управляющих и без его вопросов дел куча. Или, чего доброго, и впрямь вопросы его увидят, и он впадёт в немилость. Прощайте, фоторепортажи с судна научной лаборатории и новые виды водных обитателей. Того гляди ещё и в Улей обратно переселят. И всё в таком духе. Как только Стайлз достанет для Питера энергораспределитель, жизнь войдёт в прежнее русло. Он на это искренне надеялся. Здание управления транспортными средствами не охранялось, и проникнуть внутрь не составляло никакого труда. Во-первых, никому бы и в голову не пришло туда проникать со злонамерениями, а во-вторых, даже если кто и тронулся бы умом, как Стайлз, то не смог бы угнать гидро-трамвай из-за незнания основ управления им. Но Стайлз смог, несмотря на отсутствие самых элементарных навыков вождения, и теперь пытался справиться с сошедшим с рельсов составом, удирая от погони. Он не рассчитывал приковывать к себе ничьё внимание, а в итоге привлёк и машиниста, из-под носа которого он увёл гидро-трамвай, и всех сотрудников департамента, всех поочередно, начиная с ремонтников и далее по возрастанию чинов вплоть до управляющих, кучи жандармов, как-то слишком уж быстро среагировавших на вызов. И, конечно, его коллеги — фоторепортёры. Чёрт! Ему в этом городе ещё жить! А всё из-за этого… Пришельца! Поначалу всё шло по плану. Стайлз преспокойно зашёл через главный вход, ни от кого не скрываясь, и уже было подумывал, как ему пройти через турникет, не имея ключ-карты. Однако дальше ему помогла сама судьба: в ту же минуту этот самый турникет успешно миновала группа из нескольких человек, и, благодаря оборудованию в сумках, удалось распознать в них сотрудников информационного агентства. Накануне в сводке новостей упоминали о поступлении в эксплуатацию новых, усовершенствованных гидро-трамваев, и корреспонденты наверняка приехали снимать репортаж об этом. — Как удачно! — восхитился Стайлз и, обождав немного, двинулся следом. Изобразил на лице негодование, вслух возмутился. — Вот негодяи! Просил же дождаться! — и обратился к сотруднику департамента, внимание которого намеренно привлёк. — Коллеги послали за забытой камерой и кинули блуждать тут у вас в одиночку. И пропуск не оставили. Не скажете, в какую сторону они направились? Ему поверили безоговорочно. Только предварительно просканировали взглядом — не забыли камеру на этот раз, как никак, престиж департамента зависит от хороших фотографий. Спокойно пропустили через турникет, подробно, но кратко поведав о расположении отделов, о чем Стайлз и не мечтал. Как бы ему ни хотелось ненадолго примкнуть к своим коллегам и посмотреть на работу именно их новостного портала, самого крупного и рейтингового в Аква-Сити, безопасное отбытие своего нового приятеля он счёл более приоритетной задачей и сократил свой путь сразу до ремонтного отсека, минуя все прочие отделы. Попасть в ремонтный отсек оказалось ещё проще, хотя при взгляде на дверь с кодовым замком Стайлз готов был смириться с неудачной карьерой вора. Но после нескольких мгновений уныния он заметил надпись возле косяка, информирующую о фирме-производителе, и… Потянулся рукой за своей фотоаппаратурой, действительно прихваченной с собой в рейд по привычке. В голове мгновенно созрела идея для репортажа, который с руками оторвут в конкурирующем агентстве новостей. Одно из агентств, частью группы которого он представился ранее, выпустит хвалебный репортаж о департаменте; а другое, заплатив Стайлзу за собранный им материал, уличающий в недостаточной системе безопасности, от работы которой, между прочим, зависят пассажиры, сделает репортаж разоблачающий. А всё потому, что какой-то умник не смог запомнить десять цифр, а схалтурил и записал их рядышком графитовым минералом. Вдобавок к этому, в статью войдёт и новость о том, как легко пройти через пропускной пункт, не вызвав подозрений. Сообщение получится громким. А если он ещё что найдёт… Предвкушая грядущие гонорар и славу, Стайлз набрал десятизначный код и, дождавшись разблокировки, вошёл. Так он оказался в сборно-конструкторском отделении, судя по табличкам возле многочисленных дверей и ответвлений. Изучив каждую, он отметил для себя складское помещение и мастерскую сборки. Стоило ему подумать, что такими темпами его операция завершится совсем скоро, и дёрнуть за ручку, как он лоб в лоб столкнулся с сотрудником. — Кто такой? — Репортёр с главного новостного, — отчитался Стайлз. — От своих отбился. А Вы? — Механик, — бросил он. Стайлзу он показался слишком хорошо одетым — явно не как человек, возящийся со сборкой в грязной мастерской. И слишком необщительный для этой профессии. Стайлз, по долгу службы, с разными людьми успел пообщаться. Сейчас он почувствовал, что пора ему отсюда драпать: — Не подскажете, где ремонтный отсек? Встречусь с товарищами там. Он хотел ещё и про фотографии что-нибудь наплести, но вовремя заткнулся. Если здесь есть что-то, с какой бы то ни было целью скрытое от глаз общественности, значит, лучше не давать этому человеку повода отбирать у него фотоаппаратуру. Хорошо, что Стайлз успел спрятать её обратно в рюкзак. — Там, — механик небрежно кивнул головой в сторону коридора справа и преградил путь рукой, когда Стайлз попытался в него прошмыгнуть. — Удостоверение сначала покажи, шустрик. Мысленно чертыхаясь, но не подавая виду внешне, Стайлз припомнил — в одном из карманов точно находилось удостоверение с нынешнего места работы. Но показать его — значит раскрыть свое инкогнито и покорно ждать последствий своих блужданий, когда выяснится, что работает он не там, где заявлял в департаменте. Не показать удостоверение — значило натравить этого сомнительного механика на себя прямо сейчас. А Питер останется ни с чем, и ему придётся выкручиваться самому. Стайлз всё же хотел бы ему помочь чисто по-людски, и судорожно соображал, прикрываясь обшариванием карманов. — Да где же оно?.. Карманы на одежде кончались, и Стайлз, присев на корточки, решил для видимости обыскать ещё и рюкзак, надеясь, что за ещё одну минуту отсрочки успеет придумать выход и выкрутится. — Вы здесь находитесь на незаконных основаниях? — поймавший его врасплох уже начинал терять своё терпение, хотя с просьбы показать удостоверение прошло совсем мало времени, какими бы долгими им обоим эти секунды ни казались. — На законных, конечно! — возмутился Стайлз, — Не помню, куда сунул в спешке, тысяча извинений. Ещё пара карманов… В основном отделении рюкзака не было ничего, что могло бы ему помочь. Озвереть и швырнуть в него фотоаппаратурой? Там столько отснятых материалов, не отправленных в хранилище данных! Да и жалко, вдруг промахнётся? Зажмурившись и ожидая эпического завершения его невероятно глупой промашки с печальным исходом, Стайлз внезапно нащупал… Нечто. Достал. Неизвестный предмет в руке лежал удобно, и точно ему не принадлежал. Значит, эту, похожую на широченную съёмную ручку от сковороды, весьма приличную по весу, подкинул ему Питер. И зачем Стайлзу, спрашивается, ручка от сковороды без сковороды в таких обстоятельствах?! Может, швырнув её, удастся хотя бы ненадолго если не оглушить, то обескуражить соперника, и дать дёру? Выбор был невелик, и он резко замахнулся странным предметом, метя в голову человека напротив. Однако то, что последовало далее, обескуражило самого Стайлза. Сжав ручку покрепче с целью увеличить силу удара, он куда-то нажал, и из предмета вылетели две светящиеся электричеством нити. Заряд задел его ладонь, и Стайлз от удивления и лёгкой боли выпустил непонятное устройство из рук. Сверху раздалось болезненное оханье, он тут же покосился на преградившего ему путь человека. Заряженные нити угодили прямо в промежность механика, который, содрогнувшись, начал заваливаться вперёд. Стайлз еле успел выставить руки и кое-как затормозить падение, но лишённое чувств тело упало прямо на него. Перепугавшись, что отовсюду на шум сбегутся люди, Стайлз отпихнул бездыханного свидетеля его незаконной деятельности на пол, вскочил на ноги и заозирался по сторонам. К счастью, на шум так никто и не вышел. Стайлз прижал пальцы к шее и, не сразу найдя пульс, едва сам не откинулся. Но пульс всё же был, и он облегчённо выдохнул. Дальше пришлось соображать, куда девать эту тушу, так как валяющееся посреди коридора тело точно привлечёт внимание. Человека приведут в сознание, а потом плакала спокойная жизнь Стайлза. И Питера, который вряд ли успеет смыться без необходимого ему энергораспределителя. Он решил не выдумывать и затащил тело туда, откуда оно внезапно появилось. Стайлз не знал, сколько ещё проваляется в отключке свидетель, и поспешил выйти, но взгляд уловил сбоку яркое голубое свечение. Заинтересовавшийся, зачем устанавливать столько голографических экранов последней модели в мастерской по сборке деталей, Стайлз подошёл поближе, попутно доставая фотоаппаратуру. Главное правило репортёра гласило — всегда держи её наготове… Правило, надо сказать, выдумано было не зря. То, что увидел он, привело его в шок. На автомате он включил аппаратуру, делая снимки. Голографических экранов действительно было целое множество, они занимали всю стену, и на каждом мелькали людские переписки, поисковые запросы, видеозаписи с улиц и внутри зданий, даже из личных квартир, ещё реже мелькали кадры с людьми в операционных, которым что-то делали с ушами. Машинально потянувшись к своему, Стайлз с ужасом обнаружил за ухом маленькую выпуклость под кожей, внимания на которую никогда не обращал. Что это может быть? Стало совсем не по себе. Если что Стайлз и понимал в сфере информационных технологий, это то, что существует политика конфиденциальности, которая здесь явно нарушена. А ещё, что экраны, объединенные настолько сложной системой, вряд ли управлялись по отдельности, и где-то должно быть главное устройство. Найти его оказалось несложно, в отличие от других экранов этот был не голографическим, а реальным, что уже было удивительно — о существовании таких устройств, кажущихся несколько устаревшими, Стайлз и не подозревал. Управляла всей этой системой программа, ищущая совпадения по словам и картинкам. Предметами поиска оказалось ни что иное, как… Книги. А ещё такие слова, как «бумага», «земля», «небо» и ещё несколько сотен неизвестных Стайлзу слов. Однако среди длинного списка он выхватил и одно знакомое. «Поверхность». Это неоднократно повторял Питер, убеждая, что он тоже человек. «Я с поверхности», — так он сказал. Все случайные совпадения отмечались контрастным цветом и выводились в отдельный список. Его имя тоже там было. Он пытался вспомнить, какими словами строил запрос, ища запреты, но не смог. Стайлз хотел бы получше вникнуть в происходящее на экранах и осмотреть само помещение тщательнее, но умом понимал, что времени нет. И, убедившись, что постарался отснять всё возможное, прикрыл снаружи дверь и поспешил дальше. Если в здании департамента тоже есть устройства слежения, то нужно ускориться. К счастью, путь, который успел по неосторожности указать ему тот человек, не заканчивался очередным коридором с десятком других ответвлений и дверей, а действительно вывел прямо в ремонтное депо. Сзади послышались громкие голоса, и он счёл необходимым ретироваться, хотя успел прислушаться и распознать своих названых коллег и их сопровождающего, вещавшего о модернизации. Хоть в чём-то свезло, значит, не-механик ещё не пришёл в себя и не поднял тревогу. Послышались шаги, Стайлз огляделся в поисках укрытия. Ангар выглядел слишком открытым, и спрятаться было негде, кроме как за одним из гидро-трамваев. Только он успел за него юркнуть, едва не оступившись на рельсах, как из того же самого коридора показалась группа репортёров с сотрудником департамента во главе. То, с каким запалом его коллеги потянулись к фотоаппаратуре, разрушило надежды Стайлза об их скором уходе из ремонтного отсека. Возможно, он бы проклял этот день, если бы не адреналин в крови и не сокрытие чего-то важного в этих стенах, до чего он решил докопаться любой ценой. Даже не потому, что тоже репортёр, пусть и по части фотоматериала, а из обыкновенного желания узнать правду. Вдобавок стало совестно за своё недоверие Питеру. Он ведь предупреждал. Неизвестно, всё ли сказанное им правда, но доля истины в его словах теперь очевидна. Но сейчас главное — достать энергораспределитель. Стайлз чувствовал себя идиотом, обходя гидро-трамвай по кругу по мере продвижения экскурсионной группы. Стало крайне неудобно, когда участники стали разбредаться по ангару, и не выдать своё присутствие становилось всё сложнее. Стайлз решил не терять времени даром и, засунув руку под вагон, стал ощупывать днище. По утверждению Питера, нужный ему модуль находится где-то там, и отличить его от прочих деталей транспортного механизма можно именно на ощупь, потому что как тот выглядит, он «не ебёт», — ещё одно словечко из языка пришельцев, перекочевало в его людскую речь явно случайно — а вот по материалу и температуре поверхности, если гидро-трамвай не на ходу, похож на субмарину, и с «металлическим» звуком, если по нему стукнуть. Как должен звучать звук, похожий на «металлический», Стайлз примерно догадывался. Сосредоточившись на поиске, он и впрямь быстро нашёл похожую деталь — холодную и жёсткую. Оставалась последняя проверка. Прислушавшись, он улучил момент и несильно ударил. Раздавшийся звон был определённо металлическим, но без эха, как в космическом агрегате. Стайлз засомневался и ещё раз пошарил по днищу. Выходило, что это единственная деталь, подходившая по описанию, и он, приложив силу, отодрал её и прижал к себе. Смог. Когда он поднимался с корточек, в образовавшейся из-за паузы в разговоре тишине раздался весьма громкий шорох. Было бы ужасно, если бы этот звук произвёл Стайлз. Он посмотрел себе под ноги. Как оказалось, не зря — на полу валялась его книга. Такой конфуз, что он, не удержавшись, беззвучно выругался одним из словечек на родном языке пришельца Питера. Стало определено легче. Подобрал книгу, поднял взгляд. И снова выругался. Надо будет полюбопытствовать, что все эти чудные наречия значат. Конечно, он был не один. За его выкрутасами наблюдал молоденький репортёр с фотоаппаратурой в руках и наверняка уже отснял Стайлза во всех ракурсах и лицах. — Тс-с, — Стайлз прижал палец к губам. И подмигнул. На всякий случай, чтобы придать ситуации настроение детской шалости, а не злостного нарушения закона. Он надеялся, что его не выдадут. Но парень попался с высоким уровнем гражданской ответственности и тут же на весь амбар возмутился: — Ты кто?! А это что, к-книга?! — Да блять! — ругательства на языке пришельцев Стайлзу так понравились, что сентенции продолжали слетать с языка почти без ведома его хозяина. Надо было срочно драпать, но судя по удивлённым вздохам и крикам сзади, было поздно. Стайлз прижался спиной к гидро-трамваю, чтобы держать врагов в поле зрения и не подвергнуться атаке со спины. Он был окружён. Выхода нет. И в этот момент сбоку открылась дверь. Из вагона гидро-трамвая на шум выглянул машинист. Стайлз, поняв, что это его последний шанс, дёрнул того за шкирку, скидывая на землю. Не ожидавший такого развития событий машинист упал плашмя и взвыл, держась за нос. Извиняться времени не было. Стайлз взлетел по ступеням и захлопнул за собой дверь. Так он оказался в сравнительной безопасности. Если его и вытащат из кабины управления, то только силой. Увы, к месту происшествия уже спешили другие сотрудники транспортного департамента, включая тех двух, с которыми Стайлз успел перекинуться парой слов. Уж они-то не постесняются применить в отношении него силу, наказывая за враньё. Тогда-то Стайлзу и взбрела в голову абсурднейшая мысль угнать транспорт, об основах управления которым он слыхом не слыхивал, и скрыться на нём от погони. «Ситуация патовая, — оправдывал свои будущие действия Стайлз, — надо мыслить нестандартно». Он внимательно осмотрел панель управления. Кнопок было не очень много, ведь преимущественно транспортное средство двигалось благодаря командам из единого центра управления в депо, а машинист, скорее, следил за тем, чтобы всё было в порядке. Значит, чтобы угнанный транспорт не остановили без ведома Стайлза, надо отключить его от системы. Он решил нажать на кнопку, которая находилась в самом неудобном и дальнем от руля углу. Он справедливо рассудил, что её делали скорее на всякий случай, нежели для того, чтобы действительно ей однажды воспользоваться, и установили в месте, до которого случайно не дотянешься, только намеренно. Ничего не произошло. Но из рупорной рубки по всему ангару разнеслось: — Тревога! Несанкционированное отключение транспортного средства от системы управления, путь номер три. Тревога! Несанкционированное… Ворота в конце путей опустились, но Стайлза это уже не волновало. С боем — так с боем. Не так уж ему и жалко этот гидро-трамвай. Теперь новые в эксплуатацию быстрее запустят. И он выжал рычаг набора скорости на максимум. Состав, тяжело разогнавшись, протаранил ворота. Единственное, что Стайлз не предусмотрел, — снятый модуль распределения энергии. Гидро-трамвай ехал рвано, будто кто-то поочерёдно до упора выжимал то тормоз, то скорость. И в итоге, повинуясь неумелым рукам, сорвался с рельс и по инерции на всё ещё набранной скорости несся по улице. Люди в панике разбегались, наверняка у горожан надолго останется шок. Не такой сомнительной славы он хотел… Обернувшись назад, Стайлз убедился, что его преследователи — машинист украденного гидро-трамвая, сотрудники депо, подоспевшие правоохранили и свидетели в лице репортёров прилично отстали. Он один оставил их всех позади. Но тут, не доглядев за дорогой, Стайлза тряхнуло от столкновения. Состав на полном ходу влетел в очередное здание и с диким лязгом остановился. Едва не получив сотрясение сначала от удара лбом о панель управления, а затем затылком о ступеньки, горе-водитель кувырком вывалился через распахнутую дверь на улицу и, не отряхиваясь, рванул с места крушения. Вокруг было шумно, сзади доносились отчётливые крики и звуки затворов фотоаппаратуры. Среди этой какофонии кто-то звал его по имени. Ну конечно! Кто ещё это мог быть, если не его пришелец?! Заозиравшись по сторонам, Стайлз увидел до боли знакомую картину слева от себя: протаранивший гидрокарбонат агрегат наполовину зависал над улицей, а на другую половину находился в воде по ту сторону. Однако в этот раз дверь субмарины уже была приведена в вертикальное положение, и из проёма, ухватившись за косяк одной рукой, свешивался Питер, протягивал навстречу вторую руку, несмотря на расстояние между ними. — Я хочу домой, чёрт тебя дери!!! — ни с того ни с сего ему рявкнул Стайлз, продолжая бежать. — Я взял с собой твоё окно! — крикнул ему в ответ Питер. — Ты украл моё окно?! У меня наводнение?! — Да, там вообще всё здание затопило! Ты со мной или нет?! — Питер самодовольно ухмыльнулся и развёл руками, едва не свалившись вниз, так как забыл, что был частично навесу. — Да я там твоей ручкой от сковороды чуть человека не грохнул! Предупреждать же надо! — вопил Стайлз. Все эмоции, которые он получил за этот день, требовали выхода, и он никак не мог заткнуться. — Ты спятил! — Ты тоже! Чего медлишь? Добраться до той стороны труда Стайлзу не составило. Он был уже в пяти шагах от гидрокарбоната, в котором уже во второй раз чудесным образом застрял агрегат Питера, когда за спину его начали хватать чьи-то руки. — Догоняют! Хватайся, ну! — Питер продолжал тянуть к нему руку, но было слишком высоко, чтобы Стайлз смог ухватиться. Ещё сутки назад он бы не раздумывая открестился от таких сомнительных мероприятий, как кража какого-то модуля из транспортного департамента. Покрутил бы у виска, скажи ему кто, что он станет фигурантом новостных хроник на страницах правонарушений. И ни за что бы не решился на отчаянный побег из одной реальности, оказавшейся сплошь пронизанной ложью, в другую, совершенно неизвестную. Зато не в одиночку — а с таким попутчиком не соскучишься. И Стайлз, собрав все свои силы, совершает прыжок в высоту с разбега. И Питер крепко ухватил его за руку, не позволяя упасть. Когда у него получилось затащить Стайлза к себе, они оба упали на пол субмарины, больно ударяясь. — Справились, справились, — бормотал Стайлз, не веря в произошедшее. — Ты, — уточнил Питер, — ты справился. И сделал нечто совсем из ряда вон: притянул за шею поближе к себе и долго, щедро целовал, не позволяя отстраниться. — Ты! — не нашёл иных слов Стайлз, когда его всё же отпустили. — Вау. То есть, ты! Ты что?! — Сам не знаю. Я от тебя в восторге. — Сумасшедший! Питер расхохотался. А Стайлз задумался, будет ли запечатлена эта шальная выходка на снимках репортёров… — Ладно, пора валить отсюда, — отсмеявшись, взял себя в руки Питер и первым полез Стайлзу за спину вытаскивать из рюкзака энергораспределяющий модуль. — Иди держи руль. Стайлз, сомневаясь в последствиях такой просьбы, неуверенно поднялся на ноги. — Ты видел, как я гидро-трамвай вёл? — Тогда к ебеням, — снова вставил звучное пришельческое словечко в речь Питер. — Тогда держи модуль. Просто воткни в него провод от электрогенератора. Он там один единственный свободный. Кивнув в знак согласия, Стайлз протянул руку и помог с явным удовольствием ухватившемуся за неё Питеру встать. Подключая модуль к системе, работу которой ему только предстояло изучить, Стайлз внезапно опомнился: — Как ты умудрился украсть моё окно? — нахмурился Стайлз. — Нет, это неважно. Действительно ли ты прихватил его с собой? Зачем? — Разве я мог его не забрать? Ты же к нему так привязан. В хвостовой части скомканное, как одеяло, валяется. Неужели не распознал? — ухмыльнулся Питер. Выполнив поручение, Стайлз действительно отыскал своё бывшее окно. То, как грубо Питер с ним обошёлся, ему не понравилось. Пришлось развернуть и аккуратно сложить. Удовлетворившись этим, Стайлз присоединился к Питеру за пультом управления и сел на свободное место справа, стал наблюдать за ним. Нажатием пары кнопок и лёгким движением руки на рычаге Питер привёл субмарину в движение. Она нырнула в воду, быстро набирая ход. Аква-Сити оставался позади. — Ты не знаешь, что могли втайне вживлять людям под кожу? — Отслеживающий чип, — предположил Питер, — Сами по себе они не опасны, я уже их встречал. У себя нашёл? Он вряд ли будет работать, когда мы покинем электромагнитную зону. Хочешь, вытащу? Или у тебя есть план? — Ага. План действительно был. Он должен узнать правду. Увидеть поверхность. Собрать доказательства и явить их миру. А как лучше привлечь к себе внимание, если не с помощью чипа? Громкое возвращение беглого преступника. А потом Стайлз бросит это устройство слежения где-нибудь — пусть ловят. В этот момент он уже будет сидеть в редакции с экстренным выпуском о разоблачении заговора против Аква-Сити и других городов. А новые виды рыб подождут. Может, на поверхности они тоже есть. Или не только они. — Я всё ещё тебе должен, — напомнил Питер. — Надеюсь, для меня место в твоих грандиозных планах тоже найдётся. Не бросать же тебя на произвол судьбы, раз я толкнул тебя на преступную дорожку. К тому же, ты совершенно отбитый. С тобой не соскучишься. Питер так ярко и бесповоротно ворвался в его жизнь, что отпускать его теперь Стайлз и сам совершенно не хотел. Он отозвался: — Сам ты отбитый. Буду эксплуатировать тебя по полной, — пообещал он, не пытаясь сдержать лукавую улыбку. — Зря я, что ли, столько законов с тобой нарушил! А начну прямо сейчас. Управлять этой штукой научишь? — Научу.