Дневник самобичевания

Случалось ли с вами такое, что вы начинали слышать тишину? Вам казалось, хоть раз, что всё что вы чувствовали, видели, слышали и осознавали до этого — лишь сон? А, может, вам приходилось ощущать себя потерянным? Ким Сокджин испытал весь спектр этих чувств. У него было всё: любящая семья, работа, друзья и любимый человек. Он никогда не отказывал себе в удовольствии носить красивые вещи, вкусно кушать или покупать что-то милое, но ненужное. Он жил жизнью, о которой многие лишь мечтают. Джин не был заносчивым или высокомерным. Наоборот, он был очень добрым и отзывчивым. Любил своих близких, всегда старался помочь друзьям, поддерживал своего любимого в трудные минуты и старался во всём видеть лишь хорошее. Ведь плохого в жизни и так хватает. Одно время, он сам переживал сложный период в своей жизни. Тяжёлое расставание, за которым последовало ещё одно, более унизительное, заставили его на какой-то период замкнуться в себе. Отказаться от чувств вовсе. Пока он не встретил его… Чонгук был для него ярким светом во тьме. Он пришёл к Джину в тот момент, когда, казалось бы, уже не было возможности для влюблённости. Но Чонгук стал тем, кто раскрыл этот яркий цветок, породивший миллионы бабочек в животе Сокджина. Они были счастливы. Как и у всех пар, у них бывали ссоры. Несколько раз они пытались расстаться... Но каждый из них, так сильно тянулся к другому, что это притяжение становилось сильнее их. Это был тот случай, когда один кислород на двоих. Чонгук был моложе Джина. Ким часто комплексовал из-за этого. Боялся, что это может сыграть с ними злую шутку и однажды Гуку просто надоест быть с ним. Но несмотря на периодические срывы страха у Джина, Гук всегда крепко обнимал его и шептал, что никогда не бросит. Чонгук тоже иногда срывался. В такие моменты Ким закрывался в своей комнате и старался не слушать крики младшего. Он был слаб на эмоции и много плакал. Скрывая от всех свои слёзы. Но каждый раз Гуки приходил, стучал в дверь и долго-долго извинялся перед Хёном, за то, что нагрубил и накричал. В такие моменты, Джин ощущал себя побитой собакой, а Чона воспринимал как взбалмошного подростка. Они прощали друг друга, чувствуя в этом собственную силу. Они были вместе 8 месяцев, что казались такими долгими и одновременно такими короткими. Иногда младший старался лучше себя контролировать во время ссор. И теперь уже сам уходил от старшего, чтобы немного остыть и поговорить спокойно, просто позже. Так же делал и старший. В последние несколько недель оба парня почувствовали, что отдалились друг от друга. Первым забил тревогу Сокджин. Однажды вечером он пришёл к Чонгуку и сел на колени, чем очень испугал его. — Что-то случилось, Хён? — Нет, Гуки, я просто... переживаю за нас. Возможно, ты не заметил, но я будто отдалился от тебя, и меня это беспокоит. Не думай, что ты тому виной, нет. Просто я понял что скучаю по своим друзьям. Мне не хватает моих сверстников, наверное. Но в такие моменты, мне будто ещё больше не хватает тебя… Джин уткнулся в плечо партнёра и прикрыл глаза. Сильные руки обняли его за плечи и прижали к себе. — Я понимаю, Джин. Всё в порядке. Мне тоже нужно было разобраться в себе. Всё хорошо, не вини себя ни в чём. А насчёт друзей… Ты ведь и сам говорил, что вы видитесь редко, может пора отпустить их и завести новых? Я доверяю тебе и буду не против. Его голос успокаивал и Ким понимал, что ему действительно доверяют. Сердце теплело от этой мысли, ведь раньше такого не было. — На самом деле, я уже говорил тебе что познакомился с несколькими. Они довольно милые и у нас есть общие интересы. Я обязательно как-нибудь вас познакомлю, ладно? В ответ последовал короткий кивок и тяжёлый вздох. — Что-то не так, Чонгуки? Тебя что-то беспокоит? — Нет, я просто... Сам в себе ещё не разобрался. Поэтому даже не знаю, что сказать тебе сейчас. Не бери в голову, очередные бредни. Парень улыбнулся и потрепал старшего по волосам, на что получил ответную улыбку. — Я верю в тебя. И знаю, что ты со всем справишься. Остаток вечера прошёл спокойно. Взаимопонимание и доверие, что витало в воздухе, придавало сил им обоим, так по крайней мере казалось самому Джину. Он верил, что теперь всё станет лучше. Теперь, они сами стали лучше. До того злополучного дня… 09.07.2020 POV Jin Всё было как обычно. В этот день мне нужно было на работу, поэтому я пожелал доброго утра своему любимому Гуки и уехал из дома. На улица стояла неимоверная жара, работать не хотелось от слова совсем. Но от этого её меньше не стало. Доехав до работы, я проверил смартфон: новых сообщений не было. Вероятно, Чонгук ещё не проснулся, иначе уже давно бы настрочил несколько ласковых сообщений с ноута любимому Хёну. КакаоТолк приходилось проверять постоянно. Оповещения не всегда приходили, что жутко меня бесило, а сообщения на телефон Гук не присылал уже давно. Этот мелкий прохвост разбил телефон каким-то чудом. Новый мы ему купить ещё не успели, с финансами пока было туго для таких покупок. Но всё шло к этому. Моя работа в тот день закончилась довольно быстро. И нет, дело не в том что я опоздал, как могло мне показаться, просто в тот день я чувствовал себя очень хорошо. А с настроением дела всегда идут в гору. Заскочив в магазин по дороге домой, я наконец получил заветные смс от своего парня. Он был грустным и от этого мне стало немного не по себе. Я не любил когда Гуки грустил, он легко поддавался депрессии и это не шло ему на пользу. Его родители должны были вот-вот уехать. А, так как он с ними не часто виделся, прощания вгоняли его в жуткую тоску. Я поспешил успокоить его, хоть и не сразу понял в чём дело. Но всё пошло как-то наперекосяк. Сначала мне показалось, что он тоже собрался уехать с ними, отчего я переспросил, заранее успев расстроиться, а его это разозлило. «Ты вообще читаешь мои смс? Я говорил совсем о другом. Не задерживайся пожалуйста и иди скорее домой, кажется ты перегрелся.» Это смс больно ударило по моим чувствам, но я списал это на стресс и просто промолчал. Я даже попытался извиниться за свою непонятливость и согласился, что, возможно, это из-за жары. На что я получил привычный в таких ситуациях ответ, так мне тогда казалось: «У меня сейчас нет настроения говорить, поговорим потом, ладно?» Разумеется, такое было не впервые и я лишь согласился, сказав, что напишу как буду дома, если вдруг он ещё будет у родителей. По приезду домой я планировал готовить ужин. Это было бы хорошим подспорьем к перемирию. Хотя нельзя было сказать, что мы поругались, такое уже случалось. Гук даже предупреждал меня, что иногда ему нужно просто побыть одному и мне не стоит обижаться на это. Дома его не оказалось. Списав всё на желание провести больше времени с родителями перед их отъездом, я не стал волноваться и принялся готовить ужин. Любимый рамён, онигири с тунцом, зелёный салат и даже обожаемые Чонгуком эклеры... Всё стояло на столе в ожидании второго хозяина квартиры. Но никого так и не было. Сообщения в Какао не были прочитаны, а телефона у него не было. В тот день я жутко забеспокоился. Он обычно никогда не пропадал так надолго, без предупреждения. И даже с наступлением ночи он не объявился. В ту ночь мне впервые за долгое время пришлось спать одному. Ужин безнадёжно остыл, находясь теперь уже в холодильнике. И, наверное, так же как и я надеялся, что завтра Гук вернётся и всё встанет на свои места. 10.07.2020 Проснувшись утром, я с ужасом понял что в кровати я всё ещё один. Даже когда Чонгук сильно злился и уходил ночевать к друзьям, он всегда возвращался к утру. Посмотрев на экран смартфона я не обнаружил новых сообщений и даже отметки о прочитанных старых. Приметив время на том же экране, меня пробила мелкая дрожь. Было не утро, а уже день, обеденное время, а Чонгука так и не было дома. Я не хотел бить тревогу, но сердце было не на месте. Подскочив с кровати, я оббежал всю квартиру, надеясь найти следы пребывания своего парня, который просто вышел в магазин и вот-вот вернётся. Но тщетно. Он не возвращался домой и я понятия не имел где он находился и находится до сих пор. Сердце пропустило несколько ударов, прежде чем я напомнил себе не впадать в панику. Возможно, он просто забыл предупредить и всё ещё у родителей. Мысль казалась бредовой, потому что, я знал Гука, он бы всё равно написал мне. Если бы он был у друзей, он бы тоже написал. С их телефона или ноутбука, он всегда так делал. Я начал проклинать себя, что так и не купил ему телефон. Мысли в голове путались, а версии нахождения Чона складывались и рушились словно карточные домики. До самого вечера я не мог спокойно, ни есть, ни делать что-то ещё. Пару раз я списывался с друзьями, чтобы немного отвлечься и занять свою голову, чем-то кроме негативных мыслей. Я не очень хорошо знал его родителей, поэтому звонить им не решался. Но сутки подходили к концу, а вестей от Чонгука всё еще не было. В ту ночь, я едва смог заснуть, каждый раз проверяя телефон и надеясь что вот сейчас я увижу грёбанное оповещение, но нет. 11.07.2020 На следующее утро его всё ещё не было. Я перестал есть и спать. Перестал притворяться перед друзьями, что я в порядке и наконец рассказал одному другу, что мой парень пропал. Мне посоветовали не бить тревогу. Будто моё подсознание уже не пыталось это сделать до этого, хах. Я превратился в параноика и прокручивал в голове его последнее сообщение, будто мантру. У него не было настроения, чтобы говорить со мной, или, чтобы быть со мной? Может он просто бросил меня, потому что я его достал? А может он планировал это заранее? Я кричал от головной боли в собственной квартире, разрывая тишину. Плакал и снова кричал. Накручивал себя на возможность грабежа или убийства, на возможность похищения, а может насилия. Я не знал что думать, но хорошие мысли не лезли в голову от слова совсем. Холодильник я так и не открывал. Еда больше не поднимала настроение, а красивая одежда не надевалась на тело. Это как превратить собственный мир из радужного в серый. Ничего не имело значения. Я стал больше времени проводить в доме родителей. Там я отвлекался и какое-то время не думал о нём. Какое-то время... Приехав вечером в квартиру, я снова заплакал. Свет выключен, а следов Гука нет. Снова. Я решился и написал его друзьям. Даже позвонил его отцу. Но никто из них не знал ничего о его местонахождении. Кто-то говорил, что он мог просто сбежать, кто-то предполагал, что у него могли возникнуть проблемы, но он сильный и скоро всё вернётся обратно. Но чем больше шло времени, тем больше я понимал, что как раньше уже не будет. Я снова корил себя за не купленный телефон. Больше я не мог спать. Я продолжал написывать ему в КакаоТолк в надежде, что он зайдёт откуда-нибудь в сеть и увидит, что я искал его и волновался. Но казалось я был единственным, кто нуждался в этих сообщениях. Ответа так и не было. Никаких вестей от Чонгука. Ничего. Я превратился в тень самого себя, которая на автомате ходит, говорит и делает что-то, периодически, чтобы совсем не потеряться в пространстве. Друзья стали чувствовать неладное. Я больше не отвечал на вопросы. На ум приходили все мои косяки и все ссоры. Мысли о том что он ушёл от меня, а не от каких-то других видимых причин или проблем, появлялись всё чаще. Я стал ловить себя на какой-то безумной попытке принять, что он просто ушёл от меня. Просто ушёл, будто его и не было. В какой-то миг мне показалось, что ничего никогда и не было. Что это было моё больное воображение. Тогда я стал пересматривать фотографии и переписки. Я пытался окончательно не сойти с ума. Третьи сутки наступали мне на позвоночник, ломая его в крошку и напоминая о невозможности сделать что-то. Не имея возможности заснуть, я залез в интернет и случайно наткнулся на ещё одну его страничку, о которой я ранее не знал. Нашёл через его друзей, ничего сверхъестественного. Меня поразил тот факт, что последнее сообщение я от него получил 9 июля примерно в 3 часа дня, а вот на той учётке он был в 2 часа ночи 10 июля. Соответственно, это было после некоторых моих сообщений. Он был в сети. Только скрыл это от меня. Осознание больно било в череп, вызывая новую головную боль. Мысли о побеге, именно от меня, закрадывались с новой силой. Пугало одно — даже несмотря на всё, там он тоже не появлялся после этого. Страх усилился. Я продолжал посылать ему смс, превращая это в разговор с самим собой. В сообщениях я отобразил весь спектр своих эмоций: сарказм, страх, неуверенность, волнение, отчаяние, боль, обиду, разочарование… Я просил прощения, плакал, обвинял, злился и снова боялся и плакал... Та ночь была тяжёлой. Третьи сутки как Гук пропал. Третьи сутки как я понял что эта тишина, его тишина, давит на меня со всех сторон и я не знаю как от неё скрыться. Я чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Собственное бессилие било под дых. Заснул я лишь под утро. 12. 07. 2020 Снова утро. Которое плавно переходило в обед, так как с кровати вставать больше не хотелось. Не хотелось больше ровным счётом ничего. Солнечный свет, пробивающийся через шторы, раздражал, люди, снующие вокруг и пытающиеся быть дружелюбными, раздражали, существование себя самого раздражало. Я превратился в комок раздражения, которому для счастья было ничего не нужно, потому что и счастье тоже раздражало. Он так и не появился. Не подал признаков жизни. Не кинул знак, чтобы я хоть что-то понял. Ничего не двигалось с места. Для меня последние дни стали диким днём сурка, из которого я не мог выбраться. Я не мог совладать с временной петлёй, в которой оказался против своей воли. Я осознал, что стал привыкать жить без него. Образы в голове казались ярче, чем собственная жизнь. В голове то и дело проскальзывали картинки из прошлого, будто давя на больное. Знаете, что такое вспоминать прошлое, которое никогда не станет настоящим? Знаете, каково это, когда ты понимаешь, что всё радостное для тебя в миг закончилось? Представьте глубокую рану, кровоточащую и рваную, касание к которой вызывает мучительную боль. Вы с нетерпением ждёте, когда она затянется хоть немного. И через страдания и боль вы наконец ощущаете малую толику заживления, чувствуете радость от появившегося выздоровления, от пагубного чувства. Но вот именно в это место вам тыкают палкой. Да с такой силой, что кровь заливает всё вокруг. Боль возвращается с новой силой, вы больше не можете терпеть, но и сбежать не можете. Невидимая сила продолжает ковырять вашу рану, вызывая новые и новые приступы. Так и бывает, когда вы пытаетесь вспомнить былое, заранее понимая что лучшего уже не будет. Что больше вообще ничего не будет. Эти мысли занимали мою голову каждую свободную минуту. Я пытался отвлекаться. Правда, пытался. Но ничего не выходило. Каждый раз я думал: а что сделал бы Чонгук будь он здесь? Как бы поступил? Что бы подумал? Поддержал бы меня или нет? Поток мыслей не прекращался. Он лишь усугублялся, подкидывая красивую визуализацию из прошлого. Я начал по настоящему сходить с ума... Закрывая глаза, я чувствовал его мимолётные касания к ключицам. В дуновении ветра улавливал его поцелуи в линию скул. А по ночам чувствовал тепло его рук вокруг собственной талии.. Я не понимал как зависим от него до этого момента. Я был уверен, что если бы мы вдруг расстались, я бы собрался с силами и, в конце концов, пережил это достойно. Как же я ошибался... Он был для меня всем: воздухом, светом, небом и землёй... Я дышал им, его любовью. Я жил от момента пробуждения и его улыбки, до сладких поцелуев перед сном. Чонгук был моим миром, в котором не было места другому. Даже мне самому. Кто-то бы назвал эту привязанность токсичной. И думаю, я бы согласился с ним, если бы не любил до скрученных рёбер и сломанных, под его взглядом, коленей. Я был слаб перед ним, я был слаб перед его волей. Квинтэссенцией всего стало моё желание бросить всё и найти его, где бы он ни был. Мне казалось, что даже если он не хочет быть со мной рядом, я смирюсь. Я смирюсь и всё равно буду с ним. Но в тот же миг я понял, что ошибаюсь. Я хочу большего. Мне было бы недостаточно просто быть рядом, я бы хотел чтобы он жил мной так же, как и я им. Я понимал, что становлюсь помешанным без него. Я понимал, что падаю в бездну... Я просто хотел, чтобы он был в порядке. Мысли об убийстве пришли мне не сразу… Я испугался их как только понял к чему это приведёт. Если бы Чонгук погиб, чтобы я делал тогда? Ответа на этот вопрос не было и я не хотел искать его. Тогда я заплакал снова. Я начал рыдать с такой силой, что казалось у меня не хватит слёз. Но они лились нескончаемым потоком, продолжая проникать тонкими нитями в сознание и давя больнее. Ведь один Бог знает, что с ним приключилось. Весь день проходил как в тумане... Я сидел в темноте и смотрел в потолок, иногда раскачиваясь, чтобы совершать хоть какие-то телодвижения. В дверь постучали ближе к вечеру. Мой друг Шон, молодой доктор с которым мы познакомились недавно, решил проведать меня. Он был единственным, кто знал ситуацию с самого начала. Я просто не мог держать всё в себе, а он настойчиво хотел узнать, что меня тревожит. «Твои глаза грустят, Джин... Ты напуган и тебя что-то тревожит, я же вижу. Поделись со мной», сказал он — и я поделился. Отпустил себя и рассказал всё как есть. Он поддержал. Слушал терпеливо и иногда просил меня успокоиться, чтобы не впасть в истерику. Каждый день он спрашивал о моём самочувствии. И вот сегодня видимо решил и лично убедиться, как я. Увиденная картина его не обрадовала. — Господи, Джин, ты в своём уме! Посмотри на мешки под глазами! Посмотри на себя в зеркало в целом! Ты стал тенью самого себя, иди в душ. Я приготовлю поесть и мы реанимируем твою душу. Он был воодушевлён до предела, хотя обычно оставался отстранённым. Но я не разделял его энтузиазм, хоть и согласился на душ и ужин. — Моя душа сгнила и выкинула себя в мусор. Я в порядке. «Я в порядке» стало моей мантрой. Фраза, которой я прятался от всех, скрывая боль и обиду, скрывая что угодно, лишь бы не выдать себя с потрохами. Но это не была панацея, поэтому срабатывала не на всех. На Шоне не сработала. После ужина он пытался отвлечь меня какими-то смешными видео, картинками и чем-то ещё... Но я просто вежливо поддерживал разговор невольно прикрывая глаза всё чаще, возвращаясь глубоко в свои мысли. Мысли, в которых мой Гук был рядом... В какой-то момент Шон сдался и замолчал. Мы молчали долго, не решаясь нарушить поток мыслей друг друга. В голове что-то щёлкнуло, внутренний голос, что до этого не говорил ничего воодушевляющего, вдруг воспылал: «Чонгуки бы не одобрил, что ты такой. Может стоит действительно немного отвлечься и поговорить?» Данная фраза из глубин разума была очень необычной, но кажется весьма кстати. И перед тем как Шон уже собирался уйти из квартиры, я взял его за руку и тихо спросил: — Поговорим? Одно слово, но такое нужное для собирающегося уходить парня, что улыбка в миг тронула его лицо, и он тут же вернулся обратно на диван. — Конечно поговорим! О чём ты хочешь? Разговор продолжался до самой ночи. Одна тема сменяла другую, но главное, я почувствовал себя… лучше? Да, именно так, мне стало легче. Я проводил его до двери и лёг в кровать. Снова одиночество. Снова тишина и темнота. И снова это грёбанное : «Нет новых сообщений». Хотелось швырнуть телефон об стену, закричать в голос и выпрыгнуть в окно, но... Я был слишком гордым, чтобы выглядеть так безрассудно даже наедине с собой. Сна не было ни в одном глазу. А депрессия накрывала всё сильней. Эффект помощи Шона рассеялся, словно дымка. Хотелось отвлечься снова, чтобы не стать безвольной куклой. Вдруг Чонгук вернётся? Я не хотел выглядеть слабым перед ним... Номер Юнги стоял на быстром наборе на случай экстренных ситуаций. Это был тот вид друзей, с которым не стыдно было напиться в сопли, когда жизнь пошла под откос, с которым не страшно было показаться полным идиотом, но при этом, которому довериться было сложнее всего. Просто потому, что они воспринимали чужую боль как свою. А я не хотел делать ему больно.. И всё же я позвонил ему и попросил встретиться. В бар идти не хотелось, поэтому я буквально ввалился в его квартиру в середине ночи с бутылкой первого попавшегося алкоголя. Юнги был обеспокоен, но рад. Я вкидывался как не в себя. Молчал и пил. Юнги тоже молчал, и тоже изредка пил, косясь на меня неодобрительным взглядом. Он хотел что-то спросить, но был настолько тактичным, что максимум, что он мог себе позволить, так это уточнить в порядке ли я. Заготовленная фраза не сработала, но Юн не стал допытываться. Я был благодарен за это. На уговоры остаться я отвечал отказом. Но ему всё же удалось уломать меня на возможность довезти до дома. Я не помню как оказался в квартире. Я помню как лежал на кровати и плакал, а он сидел рядом, держал за руку и повторял, что я могу рассказать если меня что-то беспокоит. Он знал, что что-то не так, но тактично не лез. И именно за это я ценил его больше всего. 13. 07. 2020 Я проснулся раньше будильника, чем удивил сам себя. За последние дни такого не случалось и это придало немного уверенности в себе. Встав с кровати, я сделал утренний, уже привычный мне за несколько дней, ритуал — проверил сообщения. Но их всё ещё не было. Я снова написал его подруге. Но новостей не было и у неё. Я больше не плакал. Слёз не осталось, поэтому на звонок Юнги я ответил спокойным голосом и даже пару раз искренне улыбнулся каким-то незамысловатым шуткам. Не знаю насколько сильно он волновался, но даже через телефон я почувствовал, что от моего смеха ему полегчало. Сбросив вызов, я сел за кухонный стол и потягивая молочный улун, продолжил гипнотизировать телефон. Учётная запись, о которой я узнал чисто случайно, стала активна, в то время как та, с которой со мной связывался Чонгук, так и была отключена. Я воспрял духом. Я ждал сообщения о том, что он вернулся, но его не было. Сердце болезненно сжималось, а лёгкие опустели. Я был обманут? Я действительно заслужил это с собой? Боль разливалась по венам, ударяя электрическим током при каждой мысли о нём. Я набрал последнее сообщение-прощание, перед тем как телефон выпал из моих рук, и я ударился головой о холодную поверхность кухонного стола. В какой момент всё пошло наперекосяк? В какой момент я стал для него обузой и почему со мной поступили так низко? Ответов снова не было, а значок онлайн на тайной учётной записи горел, выжигая новую рану прямо в груди. Слёзы полились самопроизвольно. Я не придал им значения, ничего в эту секунду не имело для меня значения. Позже, я узнаю подробности этой истории. Позже, я буду жалеть о многих мыслях, что допускал, буду корить себя за многие выводы… Но некоторые вопросы так и останутся без ответов. Прощение — это один из способов дать второй шанс, и только мы сами в праве решать кого наградить этим шансом. 13 июля был последним днём когда я вёл свой дневник сумасшедшего. Последнее, что важно в этом дне, это звук повёрнутого ключа входной двери моей квартиры. Затем тихий скрип пола в прихожей... И виноватый голос, который вырвал меня из пучины собственного самобичевания: — Джини... прости меня...