***
Вероника Лодж часто выскакивала из собственного дома, готовая рвать и метать. Сегодняшний вечер не отличался от множества предыдущих. Разъярённая брюнетка энергично постукивала каблучками, стремясь в абсолютно неизвестном ей направлении. Ну и пусть, что город маленький, и она знает здесь каждую улочку! Она закроет глаза и станет идти на ощупь, будто не догадываясь, куда её приведёт дорога. Редкие капли посещали асфальт, а девушка всё шла, и шла, и шла… рысь, которой она бежала плавно изменилась на медленные, ритмичные шаги. Она успокоилась? Безусловно нет! Просто нужно перевести дыхание. Гнев заполнял всё внутри. Казалось, он разрывал её на части. Хотелось громко кричать, а может даже плакать. Но… сильные не плачут. Отец вырастил из неё солдата. Научил смертельному танцу, который сейчас они исполняли вместе, гуляя по лезвию ножа. Не было права на ошибку. Один неверный шаг, и она рухнет в пропасть. Почему их отношения не были похожи на обычные? К чему вся эта конкуренция? Те, кто не знают их обоих, определённо думают, что эта парочка ненавидит друг друга, на дух не переносит. Но так ли это? Конечно! В вечном противостоянии и заключается их суть. Если борьба прекратится, два хрупких мира рухнут. Исчезнет он — внушающий страх мафиози и обожающий собственный ром с чаем. Растворится и она — маленькая стерва с большими амбициями. Боже, почему всё так сложно? Кого-то отцы учат кататься на велосипеде, плавать, неумело готовить маме завтраки, а её, чему её научил папочка? Бороться, не сдаваться, уклоняться от ударов, выворачивать собственное запястье из цепких лап и стрелять… в таких же мерзавцев как он. Однажды, придёт тот день, когда Веронике придётся выполнить совет отца и навести дуло пистолета на кого-то. Кажется, что в этих размышлениях она совсем забыла о ярости, кипевшей у неё внутри. Очевидно, вулкан стих. Каждый день — всё равно что сидеть на пороховой бочке — никогда не знаешь с каким сюрпризом на этот раз придёт папа. Ожидание в силах свести с ума любого, кого угодно, но только не её. Рони ещё не решила, останется ли она Лодж. Мир не испариться, если она станет Вероникой Луна, верно? Всего лишь фамилия. Тогда зачем её менять? Просто необходимо. Может так она потеряет ту самую ниточку, которая не даёт покоя ни ей, ни Хайраму. Шаги стихли. Брюнетка присела на лавочку напротив собственного дома. Недалеко ушла. Глаза не успели уследить за тем, как ноги предательски вернулись к парадному входу. Стоило бы развернуться и уйти куда-нибудь, может к Арчи, Бэтти или Шерил, но что-то удерживало именно здесь. Будто, если её взгляд продолжит сверлить двери, те вспыхнут и устроят настоящее безумие обитателям квартиры. Капли продолжали сыпаться с неба. Просто, тихо, ненавязчиво. Одна. Две. Три. Четыре. Одна. Две. Три. Четыре. Одна… две… три… во рту появилась неприятная, жидкая и чересчур кислая слюна. Скрутило живот. Спазмы. Хотелось закончить эти мерзкие ощущения и просто очистить желудок прямо на траву. Наверное, это чёртов, папочкин ром! Минутное наслаждение дорогим алкоголем, а затем яд, заставляющий биться в агонии. Ну разве не описание всей её жизни? Сначала блаженство, вскоре сопровождаемое тошнотворной истиной. Одна капля. Две капли. Три капли. Дождь сегодня не отказывал себе в удовольствии прогуляться и хорошенько промочить Ривердейл. В мгновение, словно лесной пожар, тяжёлые слёзы облаков не просто покатились, а с бешеной скоростью полетели вниз. Та самая стена, от натиска которой не сильно спасали раскидистые ветви орешника. В воздухе запахло мокрой травой и молнией. Да-да, ток тоже имеет свой аромат, щекочущий нос и дразнящий его ворсинки. Светлая полоса безжалостно разрезала и озарила уже потемневшее небо, а затем издала свирепый рык хищника. Дерево, стоящее не так далеко лишилось верхушки, оставшись лишь с подобием тлеющего уголька. Главное правило во время грозы — не прятаться под зелёными ветками. Что сейчас делает Вероника? Правильно, нарушает правила, но ведь так веселее, верно? Аттракцион «испытай свою удачу»! Каков шанс, что молния попадёт по её темной головушке? Волосы давно промокли, начиная делиться влагой со спиной платья. По лбу текли настоящие реки, собирающиеся на нос и образующие капельки на его кончике. Впервые, мокрые дорожки из глаз не означали слёзы. Дождь пробирался и туда, пуская плену во взгляде. В рот попадали пресные частички, абсолютно неприятные на вкус. Массивный ствол неподалёку с грохотом рухнул на землю. Брюнетка вздрогнула, то ли от неожиданности, то ли от холода. Сейчас бы сидеть у камина, завернувшись в бордовый плед, и цедить горячительный, пряный глинтвейн. Но нет, слишком много чести. Неужели какая-то погода заставит мисс Лодж приползти обратно? Не дождётесь! Слишком много чести! Это тоже испытание. Папочка проверяет её выдержку. Если ушла, значит терпи. Так было и будет всегда. Отреклась от семейного бизнеса, начала свой? Тогда ищи в себе силы на борьбу с системой. Ты теперь сама за себя и не под чьим покровительством. Тоже случилось, когда они рассекали на мотоциклах. Впервые, на свой день рождения, Вероника наотрез отказался ехать позади отца. Хотелось самостоятельности. Хотелось, чтобы ветер дул в лицо, гоня запахи с полей прямиком в нос, а в глаза била поднимающаяся с асфальта пыль. Хотела? Получила! Девушка счастливо и довольно уверенно обгоняла отца, но не рассчитав габариты, вплотную прошлась по корпусу папенькиного транспорта. Оба мотоцикла круто пострадали: вмятины, царапины, сбитая краска. В тот момент Хайрам не кричал, он лишь развёл руками, окинул брюнетку суровым взглядом и заставил её достать чековую книжку. Да-да, в свои шестнадцать Рони пришлось оплачивать ремонт и покраску двух весьма дорогих байков. А разве это плохо, знать, что любое действие имеет свои последствия? Если считаешь себя взрослой, значит и веди себя соответственно, верно? Может папочка никогда и не был ласков с ней, зато учил правильным вещам, закалял характер и не промахивался, ни в чём не промахивался. А Вероника часто не попадала туда, куда было необходимо… Так, в далёком детстве, хотя не совсем уж и забытом, брюнетка просто обожала фрисби. Всё бы ничего, если бы виниловая пластинка, которой дорожил отец не была похожа на излюбленную летающую тарелку. Малышка Лодж решилась стащить её с папиного стола и запустить со всей силы. Пластинка не выдержала соприкосновения со стеной и вдребезги разбилась. С тех пор и до недавнего времени девушке было запрещено заходить в папочкин кабинет или хотя бы притрагиваться к его дверной ручке. Третий закон Ньютона гласит: Любому действию всегда есть равное и противоположное противодействие. Любопытно, что физика работала даже в таких, казалось бы совершенно с ней не связанных, вещах. Когда Вероника была действием, Хайрам моментально становился противодействием. Они — два физических тела, равные между собою и направленные в противоположные стороны. Природные законы на примере семейных междоусобиц. Весьма забавно. Чем глубже она погружалась в воспоминания, тем ярче понимала, что отец не был абсолютным мерзавцем, которым виделся ей последнии пару лет. С чем это связано? Юношеский максимализм? Возможно. Но стоит признать, что редкий родитель бы пустил собственного ребёнка за руль мотоцикла, не высказав ни единого слова о том, какой паршивый она водитель, после того, как его испортила. Хайрам ведь мог лишить дочь всех её средств, тем самым заковав в кандалы и не дав начать свой бизнес. Но он не сделал ничего. Угрожал, что подаст в суд. И что? Ни разу же не подал! Может весь этот спектакль лишь для того, чтобы приучить Веронику к конкуренции, показать каковы бывают соперники и насколько грязно они играют? Она всё думала, и думала, и думала… дождь не переставал свои нападки. Но какая уже разница? Молния? Ну и пусть! Когда из выжитой одежды можно собрать целую ванну воды — уже абсолютно плевать на тяжёлые капли. Когда холод уже добрался до костей — всё равно, сухое ли у тебя платье и льются ли сопли из носа. Когда деревья вокруг пылают — неважно, что ты сидишь под орешником, который совсем скоро может со скрипом полететь вниз. — Вероника! — прямо напротив неё послышался взволнованный голос. Какая вообще разница куда она ушла? Зачем кричать и бежать к ней? Они в очередной раз вспыхнули и разошлись, громко захлопнув двери. Он в свой кабинет. Она входную. И к чему вся эта показательность сейчас? Зачем делать вид, будто они — самая обыкновенная и счастливая семья. Рони не поднимала глаза. Взгляд был опущен и бегал по каждому новому кружку, появляющемуся на луже. Она рассматривала всё что угодно, лишь бы не смотреть в сторону отца. Странно… шаги всё ещё слышались, однако мужчина оставил попытки звать дочь. Может он решил пройти мимо, сделав вид, что тут никто не сидит? Её оголённых, влажных плеч коснулось что-то точно не похожее на мягкий плед. Брюнетка не выдержала. К чёрту сдержанность! Мисс Лодж повернулась и увидела на себе чёрную кожаную куртку папочки. Хм… она думала, что эта вещь потерялась при переезде сюда. Девушка давно забыла то время, когда отец лёгким движением накидывал косуху, брал ключи от мотоцикла и катал Веронику. Именно эта кожанка была символом их общей страсти. Лишь она напоминала Рони о той части отца, которая давно спряталась куда-то глубоко внутрь. Хайрам молча сидел рядом. Он просто смотрел на грозовые тучи и сверкающие молнии, ловил губами капли и мочил дорогую пару обуви в глубоких лужах. Лодж выглядел как-то по-детски, раскрыв руки небу. Невольная улыбка вырвалась и застыла на лице брюнетки. Они просто купались под ливнем и тихонько смеялись, чтобы их счастье не слышал никто, даже они сами. Рони облокотилась на крепкое, мужское плечо и блаженно прикрыла глаза. Вот то, почему они боролись и грызлись. Если показывать всему миру себя настоящих — тебя сочтут слабым. Неужели слабость — безумная любовь к своей дочери? А Разве привязанность к собственному отцу лишает сил? Бред! Но они навсегда запомнили — если борьба прекратиться, два мира навсегда могут рухнуть…***