Магистратура дьявольского культа

А что касалось самого Ванцзи – здесь было совсем все уныло. Парень закончил школу аж в 15 лет, сразу же был принят под крыло дяди – в университет Гусу, и в свои 18 учился уже в магистратуре, работая одновременно главным библиографом университетской библиотеки. А еще был единственным специалистом в Британии по игре на гуацине, и (как подозревал Вей Ин, и этого не было написано в книге) владел знаменитой техникой смертельных струн и методикой Расспроса души. Читая такое, Усянь только за голову хватался. Кто же в здравом уме будет учиться по усиленной школьной программе, чтобы сдать сразу все предметы за 4 года??? Ему серьезно нравилась эта зубрежка? Он добровольно учил три иностранных языка? Из всего вороха добытой информации Усянь смог оценить только полностью сформировавшееся золотое ядро – состояние, которого не могли достичь даже многие взрослые заклинатели. Да и чемпионство в юниорской группе по фехтованию мечами было классным. В общем, жизнь Лань Ванцзи, за редким исключением, была скучна и уныла – учеба, библиотека, помощь дяде и брату, тоскливые звуки гуациня и медитация, денно и нощно. Как иначе он бы смог достигнуть такого уровня совершенства? И надо было его просто пожалеть да оставить в покое. Нормального детства – с драками, походами, ночными гулянками по городу, да хотя бы и неуспешной попыткой покурить в глухом переулке за школой – у Ванцзи не было. Мало ли какие тараканы выросли после сплошной зубрежки, в условиях отсутствия солнца и подростковой дурости? Не хочет он ни с кем разговаривать – так это полностью его дело. К чужим заморочкам Усянь относился уважительно, когда его собственные были нехилого такого размерчика. Было только одно маленькое, но очень весомое но. Пренебрежение от кого бы то ни было он не потерпит. Его должны были либо любить (или хотя бы симпатизировать), либо ненавидеть. Золотой середины он не признавал, и Ванцзи мог игнорировать кого угодно, но только не его. Поэтому при любой случайной встрече, когда остальные студенты и даже адепты Ордена Лань едва удостаивались кивка Лань Ванцзи, Усянь не забывал громко поздороваться, а следом обязательно морозил какую-нибудь чушь на китайском. Не забывая свою промежуточную цель – выяснить, говорит ли на нем второй молодой господин Лань. После очередного «О сверкающий айсберг среди бесконечного океана моих грез» или «Ослепительный горный пик на заснеженной долине моих желаний» Цзян Чен, единственный понимавший его галиматью, неизменно краснел и отвешивал Усяню привычные подзатыльники. А Ванцзи сжимал сильнее губы и отвечал своим неизменным «убожеством» и «бесстыдником». На английском. И каждый раз Усянь понимал, что весь этот детский сад не достоин его уровня троллинга. И надо бы придумать что-то такое, что бы вывело Ванцзи из его панциря и показало бы его истинную натуру. Уже через неделю после начала учебного года он не выдержал и нарочно нарушил комендантский час, появившись на главной площади университетского городка слегка навеселе, да еще и занырнул в фонтан. Видео на ютубе мгновенно набрало популярность, в мокрой и обтянувшей весь торс рубашке он был неотразим. Но вдобавок ко всему этому он всего лишь должен был распечатать сотню экземпляров правил Гусу. И это было наказание. И это действительно было жестоко. Больше на такие открытые демарши Усянь не решался, а магические щиты в женском кампусе взломал тихо и аккуратно. Но затею с доведением Ванцзи до ручки не бросил. И вот ему снова представился шанс. Ванцзи видел его вылезающим женской общаги. В 5 утра. Это было вопиющим нарушением правил. И теперь он с трепетом ждал его реакции. Либо он решит, как взрослый мужчина, закрыть глаза на личную жизнь одного из студентов. Тогда можно будет подойти и поблагодарить, угостив пивом или даже ужином. Либо останется унылым принципиальным, с головы до ног правильным отличником и донесет на него, а заодно на двух студенток , которым принадлежало то самое окно, из которого он вылез. И уж тогда-то Усянь его белое и красивое личико не пожалеет. И никакой середины. Ванцзи должен был выбрать.