Проект воспитания Символа Мира

И вот, вчетвером они стояли напротив двери комнаты Всемогущего. Дело оставалось за малым — постучаться, поздороваться и сообщить ему цель их неожиданного визита. Только вот… ни одна из девушек не желала этого делать. Они боялись, что он не поймет этого их жеста, что их работа окажется напрасной, что они будут выглядеть в его глазах глупо и нелепо. Даже Накамура чувствовала это, но, естественно, горделивая и надменная, виду не подавала. В конце концов, устав от всеобщей нерешительности, она сунула торт Оле, толкнула ничего не подозревающую и совершенно не готовую к такому повороту событий Надю вперед и несколько раз стукнула в дверь. Кудрявая, очевидно, запаниковала. Ее глаза судорожно забегали по сторонам. Девушка постаралась успокоиться и найти в своей голове хоть какие-то мысли, но это у нее плохо получилось. Классный руководитель класса 1-Х открыл дверь. Он был готов увидеть за ней все, даже своего внезапно вернувшегося из пожизненного заключения заклятого врага, Одного за всех, но не четырех прелестных первокурсниц с шоколадным тортом. Сказать, что в тот момент он был удивлен — ничего не сказать. Мужчина, казалось, был готов ущипнуть себя, чтобы удостовериться в том, что это ему не приснилось. Его и без того большие глаза с черными склерами широко распахнулись, а треугольное лицо вытянулось. Надя замешкалась, она не ожидала, что объясняться придется именно ей. Приоткрыв рот, девушка молчала, а потому Всемогущий заговорил первым: — Что вы тут делаете, девочки? — А… Эм… Рыжеволосая обернулась. Эрика посмотрела на нее с осуждением и сделала ладонью движение, как бы говорящее: «Давай уже! Хватит тянуть!», Оля шумно вздохнула и пожала плечами, а Мэйли, подняв вверх большие пальцы на обеих руках, старательно болела за нее. Затем девушка снова взглянула на бывшего Символа Мира. Мужчина показался ей таким растерянным и беспомощным, что ее снова охватила жалость. «И чего это я так разнервничалась? — подумала она, чувствуя, как на ее щеках выступает краска. — Это ведь всего лишь наш классрук. Ничего такого страшного и зазорного в разговоре с ним нет. Тем более, чтобы попасть сюда мне приходилось общаться с реально жуткими личностями… чего только наш председатель стоит». — Мы хотели извиниться за наш класс, а также за то, что произошло на практическом занятии, и выразить свою признательность за то, что такая известная и уважаемая персона, как вы, стали нашим классным руководителем. Надя снова развернулась к подругам. Девушки одобрительно закивали. «Да что это с ними такое? — гадал он, удивившись еще сильнее. — Неужели, хотят разыграть меня?». Мужчина покосился на них, пытаясь понять, насколько серьезны и честны были их намерения. Увидев глаза девушек, наполненные теплой искренностью, и их воодушевленные улыбки, он успокоился. Ему не оставалось ничего, кроме как пригласить их к себе, ведь в одиночку он навряд ли смог бы осилить их торт. Они вошли к нему в комнату. По планировке она была точно такой же, как и у них, и в ней не было ничего лишнего — только одна узкая кровать, устланная ярким красно-сине-желтым покрывалом, кресло, шкаф, один стеллаж с посудой, книгами и всякими мелочами, а также мощный круглый стол с тремя стульями. Слегка пахло старостью. Эти апартаменты были настолько ординарными, что не вязались со званием Символа Мира совершенно. Мужчина достал пыльный чайный сервиз с узорами в форме цветов акации, которым, казалось, ни разу не пользовались, тщательно протер его полотенцем и поставил на стол. Надя и Мэйли притащили дополнительные стулья из коридора, и, усевшись на них, стали с интересом оглядываться по сторонам. — Нужно в чайник воды налить… — взяв электроприбор в руки, сказал учитель. Стоило ему это сделать, как Оля, вскочив с места, кинувшись к нему, выхватила его из рук классного руководителя и, даже не дав мужчине опомниться, громко протороторила: — Одна нога здесь, другая — там. Украинка выбежала из комнаты и спустя считанные секунды влетела в нее обратно с до краев наполненным чайником. Надя протерла стол. Мэйли накрыла на него скатерть, которая, похоже, так же, как и сервиз, была давно купленной, но совершенно новой. Эрика, уютно разместившись в кресле, закинув руки за голову, молча наблюдала за происходящим. Как главный кулинар, она имела на это полное право. Когда с приготовлениями было покончено, они сели за стол. Классный руководитель — у окна, напротив входа, его ученицы — противоположно ему. Первой, левее остальных, сидела Оля, правее от нее Эрика, далее Мэйли и затем Надя. Создательница торта отрезала от него пять равных кусочков и положила каждому на тарелку. Они одновременно, почти синхронно, съели по ложке. — Вкуснота! — Мэйли, приложив ладонь к щеке, первой подала голос. Следом похвала слетела с уст нашей героини: — Эрика, ты просто чудо! Это очень вкусно! Затем настал Олин черед: — Даже не верится, что мы сами это приготовили… Эрика угрюмо приподняла тарелку на уровень своих глаз и, щурясь, пристально поглядела на ее содержимое, после чего выдала: — Суховат. В следующий раз нужно использовать больше сока. — Кажется, кто-то придирается… — проворчала Таймлапс, скрестив руки на груди. — Если бы из-за кое-кого нам не пришлось переделывать крем — все было бы идеально, а так… торт получился на четыре с половиной. — Ты сама не дала мне применить на нем причуду! — Потому что тогда у него не было бы души! — Но Оле же ты разрешила! — Бестолочь, это другое! Они снова начали перепираться, а Всемогущий продолжал сильнее и сильнее дивиться происходящему. На его лице теперь проявилась целая гамма чувств — от крайнего изумления до глубочайшей заинтересованности. Наконец, он не выдержал и громко покашлял. Девушки сразу умолкли и посмотрели на него. — Стойте. Погодите. Вы сами приготовили этот торт для меня? Слезы сами навернулись ему на глаза. Все происходящее казалось ему удивительно похожим на сон, на прекрасный и неправдоподобный сон, который почему-то происходил с ним наяву. — Ага, — самодовольно провозгласила Эрика, улыбнувшись при этом такой очаровательной улыбкой, что мужчина проникся к ней сильнейшим чувством благодарности. — Ведь как наш классный руководитель вы этого достойны. Мужчина смахнул слезу. Теперь Всемогущий выглядел не просто изумленным, а по-настоящему потрясенным. — Что вас так смутило? — поинтересовалась американка. — Признаться честно, еще никто так не навещал меня… — Правда?! — воскликнула Надя, привстав и хлопнув ладонями по столу. — Не верю! Вы же бывший Символ Мира! Должны же люди хоть как-то проявлять к вам свое почтение! — В магазинах мне часто делают скидки, иногда даже бесплатно отдают товары, пропускают парой без очереди… но чтобы вот так посещать… Похоже, люди просто… побаиваются меня?.. — мужчина грустно улыбнулся и пожал плечами. — Разве у твоего отца не также? — Точно ведь. Хоть мой старик и герой номер один, я никогда не видела, чтобы к нему кто-то из гражданских в гости приходил, — сказала кудрявая, помрачнев, вернувшись на свое место, однако совсем скоро, воодушевленно сжав кулаки и подняв их кверху, выпалила. — Тогда… тогда мы станем теми, кто будет навещать вас время от времени! Что скажете, Всемогущий? За подобное необдуманное высказывание, кое-как дотянувшись до нее через Мэйли, Эрика шлепнула нашу героиню по плечу, ведь терпеть не могла, когда кто-то принимал за нее решения. — Какая наглость! Даешь обещания за всех нас, хотя, ровным счетом, никакого отношения к этому торту и не имеешь! — Не нужно, девочки, у вас же, наверное, и своих дел полно… — пробормотал мужчина, слегка покраснев и запаниковав. — Я ведь как-то жил до этого, верно? Вот и дальше проживу! — А вы — не прибедняйтесь! — американка указала на него пальцем, и ее глаза вспыхнули от праведного гнева. — Хоть эта дуреха и не посоветовалась с нами, я полностью поддерживаю ее предложение. Остальные гостьи закачали головами. Мужчина поправил сползший с плеч пиджак и смущенно пригладил волосы. Чуть не плача от счастья, он произнес: — Спасибо вам, девочки. Сердце Всемогущего растаяло окончательно, и на его лице засияла ослепительная улыбка. Теперь он полностью уверился в том, что не зря стал их учителем и решил, что пойдет на все, чтобы они стали настоящими героями и не разочаровались в нем. Именно в тот момент он понял, наконец, что его жизнь еще не закончена и даже не подходит к своему завершению, что она только начинается, и впереди у него еще очень, очень много дел. Мужчина отломил от торта еще один кусок, и они продолжили чаепитие. Спустя несколько минут молчания классный руководитель, желая узнать своих «воспитанниц» получше и хоть как-то вовлечь их в разговор с ним, спросил: — Может, расскажете, почему вы решили героями стать? Вы ведь все такие милые хрупкие девочки… никто из вас не выглядит так, будто готов провести всю жизнь, сражаясь с силами зла. — Зачем решила героиней стать? — задумалась Эрика, отхлебнув чаю. — По возможности я старался задавать этот вопрос всем на собеседовании, поэтому знаю о милой Агниевой и милой Коваль практически все, а вот про вас… — Похоже, у всех преподавателей действительно были свои критерии отбора, ведь Айзава не спрашивал меня о подобном… Или это просто я слишком хороша? Стоило мне продемонстрировать причуду, как меня сразу же приняли. Американка начала рассказывать о своей мотивации к поступлению в Юэй. Надя, да и все остальные, ожидали от нее какой-нибудь пошлости, вроде обретения популярности или, на худой конец, сказочного богатства, но та действительно смогла удивить всех присутствующих неожиданной искренностью и кристальной чистотой помыслов. — Дело, полагаю, в родителях. Моя мать тоже когда-то обучалась в академии Юэй, но не смогла закончить ее, из-за того, что у нее появилась я… Поэтому, мне кажется, я должна стать героем, чтобы вместо нее исполнить эту мечту. Это — во-первых, — Эрика на мгновенье замолчала, всем стало ясно, что, несмотря на кажущуюся ее несерьезность, ей тяжело было говорить. — Во-вторых, мой отец… Когда мне было всего четыре года, он ушел из семьи, предпочтя нам карьеру профессионального героя. Наверное, это прозвучит слишком глупо и наивно, но я верю в то, что, став героем, смогу найти его, посмотреть ему в глаза и задать вопрос, терзавший меня все это время. — И что это за вопрос? — с осторожностью спросил Всемогущий. — Почему ты бросил нас? Разве страдания, на которые ты обрек маму, того стоили? Мужчина вздрогнул, будто получил сокрушительный удар под дых. Остальные девочки переглянулись и, затаив дыхание, глядели то на него, то на его собеседницу. Накамура горько усмехнулась, поняв, что зашла слишком далеко, что не должна была так просто выдавать все это. Не выдержав напряжения, бывший Символ Мира кашлянул и спросил: — Что ты сделаешь, когда услышишь ответ? — Наверное, хорошенько ему вмажу, а потом поплачу. Эрика страдальчески рассмеялась. Она выглядела спокойной и как всегда беспечной, но было ясно, что она находится в мучительном противоречии с самой собой и готова вот-вот расплакаться. Все, кроме Всемогущего, посмотрели на девушку с глубоким сочувствием. Мужчина же опустил глаза. Он явно не был готов к подобному и не знал, что должен делать дальше. Однако вскоре американка, громко цыкнув, нахмурив лоб, прикрикнула: — Что у вас за лица? Как будто у нас тут похороны! Не нужно так на меня смотреть — я не требую к себе жалости и не хочу, чтобы мне ее оказывали! — она нетерпеливо, желая, чтобы они, наконец, отвлеклись от нее, застучала ладонью по столу и потребовала. — Следующий, прошу, следующий! — Милая Ся, что насчет тебя? — обратился классный руководитель к китаянке. Девушка тоже неожиданно помрачнела. Она опустила голову, стараясь скрыть выступившие на глазах слезы, и положила руки на колени. Казалось, ей было трудно отвечать на этот вопрос — но она все-таки сделала это: — Когда-то у меня был… друг. Поступить в Юэй было мечтой всей его жизни… — ее голос задрожал. — Но сейчас его больше нет… он… мертв. Поэтому я и здесь, чтобы сделать это вместо него… Хоть моя причуда и ужасно непрактична, хоть я и жуткая неумеха, и вряд ли смогла бы поступить сюда без помощи сестрицы — это мой долг перед ним. — Мэй… — Надя сочувствующе положила руку ей на плечо, желая отвлечь от плохих мыслей. — Если тебе тяжело говорить об этом, то не нужно. — Ничего, я в порядке, — она улыбнулась, грустно и вымученно. Всемогущий уже и сам был не рад тому, что решил задать им этот вопрос, но отступать было уже поздно. Вид его азиатской ученицы был настолько несчастным, что он был вынужден продолжить, чтобы хоть как-то утешить ее: — Милая Ся, твоя цель очень благородна, — сказал он ободряюще заботливым тоном. — Но нельзя быть героем только потому, что кто-то другой этого хотел. К счастью, у тебя есть еще три года, поэтому, пожалуйста, постарайся найти что-нибудь еще, ради чего ты будешь рисковать своей жизнью каждодневно. А иначе… в будущем тебе будет очень тяжело. — Я понимаю это. По понятным причинам, он больше не хотел тревожить ее, а потому переключился на следующую девочку, которая, казалось, была еще слишком неопытной, чтобы тревожиться о такой важной вещи, как выбор жизненного пути. Оля смущенно накручивала прядь своих светлых волос на указательный палец и все время отводила взгляд в сторону, стараясь не встречаться с мужчиной глазами. — Милая Коваль, может, и остальным расскажешь, зачем ты здесь?.. Девочка встрепенулась, осознав, что он, все же, не забыл обратиться и к ней, и ее щечки вмиг стали пунцовыми. — Ваши цели настолько серьезные, что теперь я чувствую себя такой незрелой… — начала она робко. — Я всегда мечтала заниматься спортом, но из-за моей причуды, точнее, из-за того, что я, увлекаясь, плохо себя контролирую, меня постоянно выгоняли из всех секций… Поэтому я и подумала, что стать героем, должно быть, мое предназначение. — Почему нет? — воспарял духом классный руководитель 1-Х, возрадовавшись тому, что хотя бы ее история была лишена трагизма. — Неплохая мотивация! Все снова замолчали. Несколько минут каждый думал о своем. — Эй, коммуняка! А ты почему решила стать героем? — нарушила безмолвие Эрика; с нахальной лыбой на половину лица она обратилась к Наде. — Все уже поделились своими мыслями. Ты одна осталась. — Да-да, мой герой, мне тоже было бы интересно это услышать! — наконец, пришла в себя Мэйли. Рыжеволосая поняла, что краснеет, а ее пульс становится все чаще и чаще. Она вжала голову в плечи и постаралась сделать вид, что внимательно разглядывает что-то на стене. Предчувствуя, что ее история может разочаровать ее слушателей, явно ожидавших от нее какой-то высокопарности, она решила сделать свою скучную речь максимально короткой: — С момента возникновения причуд семья Агниевых была одним из лучших геройских родов. Мои родители, мой дядя, мой брат, все мои родственники — профессиональные герои, поэтому я даже и не думала о том, чтобы стать кем-то другим. — Пф! И это все? — с усмешкой спросила Эрика. — Твоя предыстория самая скучная! — А твоя вообще звучит, как сюжет какого-то аниме! — огрызнулась Надя. Предвосхищая начало очередного спора между ними, мужчина талантливо пресек его на корню: — Кстати, милая Агниева, как там Таймкипер поживает? — А что с ним станется? — закинув ногу на ногу и подперев подбородок руками, фыркнула наша героиня. — Живет и процветает. Все как обычно. — Должно быть, ты долго упрашивала его, чтобы тебя отпустили сюда, верно? — Еще бы! Вы бы только знали, какую истерику он закатил, когда я принесла ему на подпись разрешение для участия в конкурсе! На самом деле, как она выразилась, «истерика» героя НСС номер один была не такой уж и «истерикой» в привычном людском понимании. Когда Надя принесла ему специальный «родительский» бланк для участия в олимпиаде, он смотрел то на него, то на нее около пяти минут взглядом, заурядному обывателю который показал бы ничем не отличимым от его обыденного — холодным, мрачным, полным упрека и бесконечного превосходства над всеми и вся и задавал ей односложные вопросы. Но его дочь, будучи всю жизнь с ним чуть ли не «на одной волне» — недаром Всемогущему еще на прослушивании показалось, что и у девушки, и у ее прославленного родителя одинаковый взгляд — знала своего отца «от и до» и сразу поняла — он крайне недоволен тем, что она собирается сделать. — Он всегда очень о вас заботился… — мужчина сделал ударение на слове «очень». — Кстати, как там твоя сестра? — Отлично. Только у меня брат. — Точно. Прости. Знаю столько людей по всему свету, что всех и не упомнишь. Всемогущий неловко рассмеялся. Таймлапс легко улыбнулась ему, но ее плечи поникли. Словно на что-то решаясь, она наклонила голову вперед и исподлобья посмотрела на мужчину. Ее глаза вдруг показались ему еще более глубокими и загадочными, чем обычно. По лицу девушки пробежала тень, и вдруг она спросила голосом, полным совершенно не свойственной ей неуверенности в себе: — Я хотела кое-что узнать у вас… — она на секунду запнулась, подбирая слова. — Вы же были тем, кто интервьюировал Дерека Томсона и тем, кто принял его? Почему вы сделали это? — Не удивлен тому, что тебя интересует это, ведь все-таки ты была той, кому он навредил. Айзава и другие учителя предлагали даже исключить его за это, но я настоял на том, чтобы он остался. Не могу сказать, что мне по душе его поступки и характер, но он тот, в ком я вижу особый потенциал. Эрика взглянула на свою соседку с внезапным состраданием, но, еле слышно хмыкнув, быстро отвела глаза и посмотрела на темные верхушки деревьев, виднеющиеся за окном. Мэйли снова приняла вид озабоченный и решительный. Она была недовольна тем, что Всемогущий так спокойно относился к случившемуся. Оля же, перебив его, удивленно прикрикнула: — Так это о тебе речь была! Ты в порядке?! — Да, я в норме. Невольно вспомнив те события, Надя прикоснулась к шее и глубоко вдохнула. Мужчина тем временем продолжил отвечать на ее вопрос: — Как вы все уже могли заметить, Дерек — очень особенный юноша. Я дал ему шанс стать героем, потому что мне кажется, что в нем есть что-то… как сказать-то… что-то исключительно положительное, способное на корню изменить этот мир… ведь ход его мыслей совсем не такой, как у всех нас, — Всемогущий задумчиво опустил глаза, словно пытаясь поймать ход своих мыслей. — Мне жаль, что он выбрал объектом своих выходок именно тебя, милая Агниева. Однако я верю, что в глубине души у него есть такое же, как и у вас, стремление дарить людям добро. И я, как его преподаватель, сделаю все возможное, чтобы он ступил на правильный путь. «Как я и думала, он выбрал Дерека только потому, что он отличается. Интересно… что же на самом деле у него на душе? Сможет ли Всемогущий сделать героя из такого, как он? — гадала дочь золотого героя. — В любом случае, ему стоит хотя бы попытаться, ведь если бы кто-то с такой причудой, как у Дерека внезапно решил примкнуть к силам зла — как показала практика, потенциал к этому у него есть — то миру было бы не сдобровать. Поэтому пусть он лучше, пытаясь стать героем, мучает меня, чем, став злодеем, мучает ни в чем не повинных, слабых людей».