Глава 14.2
10 октября 2020 г. в 14:50
Я сидел тихо и прикрыл рот собственной рукой, чтобы лишний раз не издавать звуки. Было настолько тихо, что я слышал своё быстрое сердцебиение, но на внешнем мире это не должно было особо как-то отразиться.
Иногда приходилось аккуратно выглядывать из-за дерева, чтобы посмотреть где они бродят и есть ли у меня шансы сбежать. И в один момент я заметил несколько силуэтов, которые были далеко. Но это было вначале, потом они начали идти в мою сторону. Проворонил отличный шанс. Некоторые из них разошлись, но не так далеко, чтобы в случае находки помочь друг другу.
Звуки шагов становились громче, паника нарастала с каждым новым звуком. Я мог просидеть так до самого конца, но не выдержал и побежал вперед, пока ещё была возможность. Просто бежал и не оглядывался назад, словно чувствовал, что они сзади, и если я остановлюсь, то на этом все закончится, придет конец моей недолгой, четырнадцатилетней, жизни.
Они меня сразу же заметили, один из них выстрелил в мою сторону. Он попал рядом с моей ногой, подняв кучу пыли и земли вверх. Эта пыль застопорила меня, и из-за неё я потерял равновесие. Упал на землю прямо в грязь, сразу начав быстро подниматься, отталкиваясь руками и ногами от неё, сильнее разгоняясь, находя силы бежать дальше, ускоряясь с каждым шагом. Так быстро в своей жизни нигде и ни от кого не бегал, даже от Марка.
Мне удалось от них оторваться и залезть на крону ближайшего дерева. Сверху было не так страшно, они не могли меня так быстро найти, по крайней мере, они будут смотреть вниз и искать меня там. Однако, на всякий случай я сильнее прижался к дереву, обхватив его руками.
У меня была сильная одышка, ноги болели после такого бега, я их почти не чувствовал, но знал, что они тряслись. Мне пришлось встать плотнее, чтобы не был слышен стук коленных чашечек.
Первый раз, когда они обходили моё дерево, то не заметили меня и просто прошли мимо. На секунду я расслабился, но руки и ноги стали затекать из-за отсутствия какого-либо движения. В теле началась ломка и колкая боль, появлялось сильное желание подвигаться, похрустеть костями.
Тогда почему-то подумал, что тихо смогу развернуться или хотя бы подвигать рукой. Это не помогло, и ветка издала трескающийся звук, а листья на ней громкий шорох. Конечно, они это услышали и сразу же пошли в мою сторону.
Я просто надеялся, что они не заметят и просто уйдут, но нет, им же обязательно надо было посмотреть наверх. Они не заметили меня сразу, а только когда начали всматриваться и светить фонариком. Всё же, была ночь, и быть замеченным было крайне сложно. Их смутила странная форма дерева, и один из них посветил фонариком на листву, рядом с которой располагался я. Теперь меня было очень хорошо видно.
Я смог разглядеть с высоты некоторых людей и их внешний вид, но свет фонаря меня ослеплял, поэтому так долго смотреть я не стал. Сначала мужчины кричали, что не тронут меня и просто поговорят. Но доверия к ним вообще никакого не было, особенно когда они махали стволом прямо перед моими глазами. Убеждали меня, что если я сейчас спокойно спущусь, то ничего не произойдет, якобы это они ещё по-хорошему со мной разговаривают. Но такой спектакль длился недолго, и уже через минуты две их слащавый тон стал грубым и дерзким. Они словно потеряли рассудок. Начали ударять ногой в ствол дерева, расшатывая его.
Их все это достало, и они пошли на крайние меры, точнее, стали просто угрожать меня подстрелить или убить в таком положении. В это мне почему-то верилось больше, чем в их предыдущие слова, но это не заставило меня слезть или хоть как-то сдвинуться с места. Наоборот, я только сильнее стал прятаться от них.
Тогда мужчина, который держал пистолет, выстрелил в мою сторону, но не целился в меня. Пуля прилетела ближе к моим рукам, оставляя рану на моих пальцах, откуда потом сочилась кровь. Мне стало больнее держаться, но спускаться вниз не хотелось больше всего на свете.
Тогда последовал второй выстрел, он был ниже первого и попал прямо в ветку, пробив ее насквозь и изрядно поломав. Ещё один выстрел, всё в ту же ветку, и вот она падает на землю. Я держался за самый маленький её отросток, который медленно ломался под моими ногами.
Третий выстрел был последним, у меня не было больше возможности держаться. Я отпустил ствол, поскольку было невыносимо больно держаться за него только одними руками.
Когда я упал, то ударился копчиком о сломавшуюся ветку. В тот момент мужчины быстро меня схватили, связав руки и ноги с такой силой, что любое движение было больным, а конечности переставали быть чувствительным, они затекали. Кровь не могла идти дальше, мне даже не доводилось чувствовать движение более-менее свободных конечностей.
Они повалили меня на пыльную землю, подставив нож к горлу. В тот момент начался не очень вежливый допрос. Я отвечал на их вопросы, которые не касались меня или ещё кого-то, в остальных случаях обходился простым молчанием. Их не устраивали мои ответы, и они делали ножом надрезы по всему моему телу.
В тот момент я чувствовал себя беспомощным и жалким, и у меня появлялось отвращение к самому себе. И так получилось, что их не устраивали мои ответы даже после порезов, поэтому они решили подарить мне долгую и мучительную смерть. Как мило с их стороны, но не такого счастья желал себе.
Какой-то тряпкой они закрыли мне глаза и рот, чтобы я не издавал лишних звуков. Я не видел, что они делают или собираются делать, и от этого становилось ещё сложнее, но начали они с моей одежды. Сначала они её разрезали в нескольких местах, чтобы было удобнее причинять боль.
Мужчины оставляли маленькие царапины на ногах, но потом они становились больше и глубже предыдущих, да ещё и не торопясь начали подниматься вверх. Из меня выходила вся дурь и дерьмо, а большое количество крови не оставляло пустого места.
Мне хотелось кричать, орать от боли, но всё, что я мог, так это дергаться, но от этого становилось только хуже и больнее. Приходилось терпеть. Я уже начал чувствовать, как по моей коже стекала кровь, пачкая участок земли рядом со мной.
Вся моя передняя сторона была в глубоких надрезах, но это ведь была только передняя сторона, а у меня ещё есть и спина. Они только собирались меня перевернуть, но бросили это дело на полпути. Я снова ударился, в этот раз головой и об ствол дерева. Краем уха я услышал звук сирены, он их сильно напугал или они просто боялись полиции, поэтому они убежали.
Оставшись один в лесу, я ничего не видел и не мог пошевелиться, даже позвать на помощь. Просто лежал и истекал кровью, образовывая все большую лужу кровавой смеси. Аккуратно, руками я смог освободить себе рот и приподнять тряпку, которая закрывала мне весь обзор. Я не мог нормально говорить или хоть как-то громко крикнуть, у меня просто получалось издавать непонятные вопли. Даже так, даже такой звук их мог направить в верном направлении.
Постепенно я стал замечать и чувствовать, как силы покидают меня, однако надеялся, что меня, всё же, смогут найти. Я увидел небольшой свет рядом с собой, а потом и чьи-то лица, но уже не мог разобрать кто есть кто, в глазах всё расплывалось, но выглядели все так знакомо. Меня взяли на руки, и я сильно вцепился в чью-то руку, начав сдавливать.
Меня успокаивали и старались донести как можно быстрее до машины и увезти. Когда посадили в машину, то быстро повезли в неизвестное мне направление, скорее всего, в больницу, нежели на кладбище.
Я уже весь сгибался и жадно глотал воздух. Руками старался остановить всё ещё идущую кровь. С этим делом мне помогли, дали полотенце и начали аккуратно вытирать остатки крови с моего тела, повторяя одно и то же: «Держись».
Пока мы ехали, я то ли уснул, то ли потерял сознание, этого уже точно сказать нельзя. Но, когда открыл глаза, то увидел перед собой комнату, стены которой были выкрашены в зеленую и белую полоску. Вокруг были некоторые шкафы с банками и папками под документы.
Я не особо понимал, где нахожусь, пока не посмотрел на свою руку. В неё была вколота игла, а к ней присоединена трубка, по которой стекала кровь. Сам лежал на кушетке, мои руки и ноги были скованны ремнями, которые не давали двигаться.
На мне не было ничего, кроме одеяла, которое закрывало полностью моё тело. Я мотал головой в разные стороны, осматривая комнату. Здесь почти ничего не было, просто столик с инструментами и колбами, а над головой находилась неизвестная мне аппаратура, но, похоже, она давала свет.
Я что-то невнятно промычал себе под нос, и ко мне в палату зашло несколько знакомых людей, среди которых была полиция. Сначала ко мне подошла полиция и знакомое мне лицо – Луи.
Им нужно было составить протокол на тех людей, поэтому они просили описать ситуацию и все детали, которые могли быть важны. Я помнил все смутно, а в голове была каша, но я говорил всё, что помню и что могло хоть как-то помочь.
— Ты помнишь как они выглядят? — спросил меня Луи, готовясь записывать детали.
— Не очень, мне светили фонарем в глаза. Но у одного из них были коричневые волосы, а у другого черные... – начал говорить я, вспоминания ещё больше деталей. — Ещё у человека с черными волосами был шрам на глазу, такой большой ещё... У их друга на шее были странные татуировки, он был третьим в их компании.
— Ясно. Помнишь, во что они были одеты?
— Нет, этого я не запомнил, – честно сказал я.
— Ещё какие-то отличия, приметы?
— У того с коричневыми волосами были голубые глаза и пирсинг над бровью, – проговаривал, смотря на записи в протоколе. У меня были смутные сомнения на счет всего этого, с таким набором информации, всё же, будет сложно найти убийц.
Правда, я плохо их помнил внешне, да и темно было. Но что-то всё же я успел рассмотреть из-за яркого света фонаря. Мы просидели так двадцать пять, пока составляли протокол. Вопросов было много, у меня даже пересохло в горле. Когда они получили сведения, то зашли следующие гости, на лице которых читалось беспокойство и ужас.
Ко мне подбежала Адриана, чуть ли не расплакавшись прямо на месте, и обняла меня. Сзади неё стояли Габриель и Винсент в белых халатах. Адриана слабо меня обняла за шею. Она сильно волновалась за меня.
— Я думала, что тебя убьют… – полушепотом говорила девушка, уткнувшись в шею.
— Все в порядке, – ответил я ей, ничего не делая, ведь я не мог пошевелиться чисто физически. Но мне было приятно вновь почувствовать это тепло и нежность женских рук. Ранее я даже подумать не мог, что обо мне кто-то будет так волноваться, даже плакать самому захотелось.
Ещё ближе ко мне подошёл Габриель, который погладил меня по голове и поблагодарил. Я не понимал, за что он меня благодарит, ведь, по сути, ничего такого я не сделал и лишь доставил лишние хлопоты не только себе, но и Адриане.
— Но я ведь ничего не сделал и лишь доставил ненужные хлопоты, — высказался я вслух, смотря на всех присутствующих. Девушка привстала и посмотрела на меня.
— Нет же, ты сделал очень даже многое, можно сказать, даже пожертвовал собой, — вытирая слезы со своих щек, говорила Адриана, а после отодвинулась чуть дальше, держа на своем лице яркую улыбку.
— Она говорит дело, ты смог спасти её и продержаться столь долгое время сам, – проговорил Эванс, прижимая к себе свою дочь.
— Так-то да. Спасибо, что пришли вовремя, — с еле заметной улыбкой сказал я и повернул голову, устремив свой взгляд в потолок.
— Тебе, наверное, тяжело, так что мы лучше пойдем, — сказал Габриель, посмотрев на Адриану, а после – на меня.
На их прощание я ответил лишь словом «хорошо». Они ушли, а время посещения становилось короче. В комнате остался лишь Винсент, который за весь диалог не обронил ни слова. Он подошёл ко мне и сел на край кушетки. Немного промолчав и посмотрев на меня, он тяжело вздохнул.
— Ты, конечно, молодец, что выжил, и все дела. Но ты правда что ли не мог побежать в другую сторону? — возмутился Винсент и еще раз вздохнул. — Как бы то ни было, твои раны довольно глубоки, и их придется зашивать, так что мы увидимся с тобой завтра. Только попробуй учудить что-нибудь здесь, — пристально посмотрел на меня Ньюман, на его слова я слабо кивнул головой.
— Я тебя услышал. А ты волновался за меня? — неожиданно даже для себя спросил я и стал ждать ответа.
— Ну, было дело, но с тобой всё в порядке, так что не вижу причин для лишней паники, – он пожал плечами и встал с края кушетки. — Увидимся завтра, мелочь.
Это были его последние слова, перед тем как он покинул палату. Я снова остался один и ничего другого, кроме как поспать, я не мог делать, хотя мне было немного страшно. Это первый раз, когда мне будут накладывать швы.