Хаос и амбиции

Тор, Мстители, Ведьмак (кроссовер)
Гет
R
Завершён
23
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
13 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
23 Нравится 9 Отзывы 6 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:

***

      Тень за ее спиной он впервые увидел во время празднования Беллетэйна. То был силуэт всадника на серебристо-вороновой кобыле, застывший на холме, в стороне от всеобщего веселья. У подножия городка пылали костры, рекой лился хмель, а от вереницы цветов в венках кружилась голова. Но всадник не спешил принимать участие в гуляниях. Тени от костров плясали на его бледном лице, и пламя выхватывало из бархатной ночной темноты острые скулы и высокий лоб. Внешность выдавала в нем иноземца. Возможно, эльфа. Всадник не двигался и пристально смотрел. Ждал. — Ты с ним? — спросил Геральт, стараясь сделать это равнодушно.       И Йеннифэр поцеловала его вместо ответа. А когда отстранилась, Геральт увидел, как длинные пальцы всадника с силой впились в поводья. — Кто он? — настаивал Геральт.       Теперь он не сомневался, что иноземец в темно-зеленых легких доспехах, пошитых на неизвестный ему манер, приехал за Йеннифэр. Геральт сузил глаза, недоверчиво глядя на него. Внутри всколыхнулось что-то тревожное.       Йеннифэр лишь чуть повела головой, не оборачиваясь, а только обозначая направление. — Не обращай внимания. Просто старый знакомый. А ныне спутник в долгой дороге. — Куда ты направляешься? — Геральт не скрывал охватившего его разочарования. Когда теперь они свидятся вновь? — В Нильфгаард?       Она качнула головой, тепло и грустно улыбнулась, показывая, что хочет остаться с ним хотя бы до рассвета, но в фиалковых глазах застыла решимость. — Дальше. Много дальше. — Надолго? — Кто знает?       Она вновь припала к губам Геральта, даря долгий и сладкий поцелуй. Он расслабился, отпуская тревоги, растворился в мягкости губ и аромате сирени, стараясь в полной мере насладиться последними минутами их встречи. Геральт не открывал глаза, но слышал, что всадник пустил лошадь вскачь.       Йеннифэр улыбнулась в губы Геральта, отстранилась, мазнула ладонью по лицу в знак прощания и последовала за иноземцем.       Песни и пляски набирали силу. Люд кружил хороводы, девицы прыгали через костры, тут и там сплетались в жарких объятиях разгоряченные тела. В их края приходило долгожданное лето.       Геральт продолжал смотреть вслед Йеннифэр даже тогда, когда она уже скрылась за горизонтом. Он отпускал ее не в первый раз, но сегодня его терзала необычайно сильная тревога и тоска. Таинственный спутник, явившейся за ней, навевал дурные мысли. Даже не ревность, нет. К ревности Геральт привык и воспринимал уже, как должное. Здесь было что-то другое. — Во что ты ввязалась, Йен? — прошептал он вслух, все же надеясь, что мрачное предчувствие обманывает его.

***

— Прощание затянулось, — едко обронил Локи, когда Йеннифэр нагнала его.       Гул праздника оставался позади, тишина и мрак ночи наступали на них со всех сторон. — Ревнуешь?       Локи скользнул по ней взглядом, растянул губы в надменной ухмылке. Запрокинул голову, поймав порыв теплого ветра, что растрепал его волосы, и ударил лошадь по бокам, устремляясь вперед.       Йеннифэр поспешила направить свою лошадь следом. Широкая лента дороги была ровной и безопасной, истоптанная множеством путников и повозок. На перекрестке они свернули, и когда небо подернулось первыми прожилками света, дорога начала сужаться, превращаясь в извилистую заросшую тропу. Они сбавили ход. — У нас всего восемь дней, — напомнил Локи. — Не отвлекайся на мелочи.       Йеннифэр знала, что под мелочью он подразумевает ее страсть к ведьмаку. Лошади шли взволнованно, а вскоре и вовсе отказались следовать дальше. Всадники спешились и продолжили путь пешком. Тропа оборвалась у кромки сумрачного леса, встречающего путников скрюченными ветвями, переплетенными друг с другом, словно сети. Они ступили вглубь, и лес неохотно принял их в свое нутро.       Они шли долго, и Йеннифэр знала, что солнце уже взошло, но ветви деревьев плохо пропускали солнечные лучи. В лесу было мрачно, а у ног стелились прохлада и туман.       Локи двигался уверенно, точно зная, куда держит путь. И Йеннифэр надеялась, что так и есть. Совсем не хотелось заблудиться и плутать здесь; лес был зачарован. Наконец она увидела то, что они искали. Высокая полуразрушенная башня, чернеющая пустыми глазницами окон. Выше любого дерева в этом лесу. — Здесь? — спросила она, уже зная ответ.       Воздух вибрировал от магии, и чем ближе они подходили к башне, тем сильнее это чувствовалось. — Здесь, — ответил Локи, с алчным предвкушением глядя на башню.       Йеннифэр прикрыла глаза, сконцентрировалась на потоках древнего искусного колдовства, что вилось вокруг, искажая пространство. Войти будет непросто. — На башню наложен мощный барьер, — сказала она, открыв глаза.       Уголок рта Локи дернулся в едва заметной ухмылке. — Это тебя остановит? — с издевкой спросил он, вполоборота глядя на нее, тем самым пробуждая в ней желание доказать обратное.       Йеннифэр сосредоточилась на барьере, прощупывая его на наличие слабых мест. — Не остановит, — жестко и твердо уверила она, медленно поднимая руки раскрытыми ладонями вверх, притягивая живую энергию леса, напитывая себя ее силой.       Барьер не поддавался.       Лицо Йеннифэр блестело от пота, руки дрожали, а кровь в венах словно вскипела. Локи наблюдал будто бы равнодушно, но она чувствовала нетерпение, охватившее его. — Почему сам не снимешь барьер? — спросила она хриплым голосом, едва стоя на ногах.       Воздух вокруг них раскалился, как если бы они оказались в жаркой кузне. Барьер плавился под действием чар Йеннифэр, вытягивая из нее слишком много энергии. — Даю тебе шанс проявить себя, — беспечно ответил он, но Йеннифэр не поверила.       Она резко вскинула руки, и горячий воздух, будто невидимое пламя, охватил всю башню и окрестности вокруг нее. Барьер затрещал, пошел рябью, но выстоял. Йеннифэр пошатнулась, закрыла глаза и ударила снова. Пот змейками скользил по ее лицу и спине, словно она больна и бьется в лихорадке. Кольца пламенной боли оплетали ее, душили. С каждым вдохом дышать становилось все сложнее.       Но она не сдавалась.       Йеннифэр закричала, когда руки охватило невидимое пламя, как если бы она сунула их в костер. И когда немыслимые муки достигли апогея, барьер раскололся. Всего одна трещина, но ее было достаточно, чтобы образовалась брешь.       Йеннифэр осела на колени, впиваясь пальцами в высушенную землю. Ее трясло, а пот застилал глаза. — Ты… — едва слышно произнесла она, пытаясь вернуть себе хоть немного сил. — Ты не мог сделать это сам.       Теперь она знала это наверняка. Несмотря на все могущество, которым обладал Локи, здесь, на Континенте, его магия была бессильна перед некоторыми видами колдовства, и он не хотел рисковать собой, предпочитая действовать ее руками. Именно поэтому он пришел за ней тогда. Явился в Аретузу к жалкой горбунье, чтобы она делала за него то, что самому не под силам или слишком опасно. Привязал ее к себе. Посадил на длинную цепь, даруя мнимую свободу. И в награду за это, она получила все, что имеет. Йеннифэр бы рассмеялась, если бы у нее были на это силы. — Пойдем, Йеннифэр, — он опустил руку на ее плечо, игнорируя сказанное. Из его ладони, в дрожащее тело измученной Йеннифэр, полилась магия, усмиряя боль и возвращая ей способность твердо стоять на ногах.       Она поднялась, вытерла мокрое лицо, отряхнулась от грязи, что налипла на ее черные одежды и вошла в брешь следом за Локи.

***

      Йеннифэр обвела взглядом просторное круглое помещение, способное вместить в себя пару бальных залов из дворца какого-нибудь короля. А потом сосредоточилась на куда более важных деталях. Вдоль стен, плечом к плечу, стояли зловещие каменные големы — массивные, как скалы, и высокие, как тролли. Символы стихий горели в их лбах, но големы оставались бездвижны, будто обычные изваяния. Йеннифэр не спешила проходить вглубь, терзаемая страшной догадкой. Она кинула на Локи быстрый взгляд и отрицательно помотала головой. — Туда иди сам, — она скрестила на груди руки. — Эти големы — стража. Я не собираюсь так рисковать собой. Тем более, снятие барьера отняло почти все мои силы. Мне надо восстановиться.  — Сдаешься на полпути? — он хитро прищурился. — А ведь мы почти у цели.       Йеннифэр гневно сверкнула глазами, но на провокацию не поддалась. — Будь добр, сделай хоть что-то своими руками, а то я начну сомневаться в твоем могуществе, Локи из Асгарда, — елейно проговорила она.       Он лишь улыбнулся, смерил ее нечитаемым взглядом и шагнул вперед. Гулкое эхо его шагов по каменным плитам разбивало тишину. Йеннифэр напряглась. Если у него не выйдет, сумеет ли она сбежать отсюда? Сил на то, чтобы открыть портал у нее не осталось, а убегать на своих двоих от армии големов не лучший выход из ситуации.       Локи остановился, немного не дойдя до центра комнаты, склонил голову к плечу, с интересом осматривая вереницу големов. А после сделал еще один шаг, нарушая покой этого места. Големы вздрогнули, будто кто-то невидимый вдохнул в них жизнь, распрямились. Символы на их лбах запылали ярче. Глаза Йеннифэр расширились, когда големы ринулись вперед к объекту, что потревожил их. Зал наполнился грохотанием камня о камень, пол и стены дрожали. Круг големов стремительно сужался. Локи вскинул руку, с зажатым в ней скипетром, и синяя вспышка накрыла его и големов куполом. А когда купол развеялся, каменные исполины застыли вновь. Цветные символы на их лбах сменились холодным голубоватым свечением, таким же, как у скипетра.       Йеннифэр, в которой раз уже, испытующе смотрела на артефакт, гадая, что же это такое. Она спрашивала, но, разумеется, не получала достойного ответа. И никогда не могла рассмотреть скипетр поближе. Локи не создавал ситуацию, в которой ей бы это удалось. И Йеннифэр дала себе обещание однажды раскрыть эту тайну.       Локи выглядел довольным, размеренно прохаживаясь и осматривая големов. А потом посмотрел на нее, все еще стоящую в арке, что вела в комнату. — Подойди, Йеннифэр, мы почти на месте, — позвал он, касаясь острием скипетра пола в самом центре.       Йеннифэр направилась к нему, все еще с опаской поглядывая на обездвиженных големов, но она зашла слишком далеко, чтобы отступить сейчас.       Локи, тем временем, уверенными росчерками вывел на полу неизвестный ей символ. Плиты задрожали и стали расходиться по спирали, открывая тайный ход. Вниз вела крутая винтовая лестница. Из подземелья тянуло сыростью и могильным холодом.       Локи еще раз посмотрел на големов, обдумывая что-то. — Они мне еще пригодятся, — подытожил он и вновь взмахнул скипетром, открывая портал. Големы за секунды исчезли в нем, и Йеннифэр задала вопрос, который задавала уже не единожды: — Куда ты отправил их?       Во время их странствий по Континенту, Йеннифэр не раз становилась свидетельницей того, как Локи перебрасывал заинтересовавшие его магические предметы сквозь порталы. Должно быть, в место, откуда он сам явился. Загадочный Асгард. Йеннифэр не нашла ни одного упоминания об этих землях, ни в библиотеке Аретузы, ни в других. А Локи не спешил делиться подробностями.       Явившийся из ниоткуда и уходящий в никуда.       Йеннифэр начала понимать, что он не тот, за кого выдает себя очень давно. Возможно, в их первую встречу. Его версии часто менялись. Одним он представлялся магистром из дальних западных земель, другим — опальным принцем с Севера, чей корабль потерпел крушение в бушующих водах.       Ему верили, и порой Йеннифэр верила сама, хоть и знала, что в прошлый раз история была совсем другая. Ложь и интриги были их вечными спутниками. Раз за разом кто-то попадался в раскинутые сети, будто мошка в паутину. И это приносило свои плоды. Полезные связи, полезные знания. Статус Локи на Континенте неустанно рос, как и статус Йеннифэр.       Кем он был на самом деле, она все еще не знала. Но одно уяснила точно. Локи — не человек. Не эльф или любой другой представитель какой-либо расы с Континента. И он даже не порождение сопряжения сфер.       И Асгард, откуда он родом, за пределами ее понимания.        Кто он, и сколько ему на самом деле лет, оставалось загадкой. И чем сильнее становилась Йеннифэр, тем больше она желала раскрыть его секреты. — Пойдем, — вместо ответа позвал он, спускаясь в подземелье и не обращая внимания на то, как его нежелание отвечать действует на нее.       Йеннифэр с ненавистью смотрела ему в спину. Он никогда ничего не рассказывает ей. Не посвящает в свои планы. Да, благодаря ему она обретает силу и знания, но это жалкие крохи, которые он, как подачку, бросает ей со стола во время своего пира. В ней начала подниматься удушающая волна гнева. Кем бы он ни был — плевать! Она не марионетка в его руках!

***

      Подземелье заколдованной башни оказалось склепом мага, что, по всей видимости, и воздвигнул ее. Все свои знания и секреты он решил похоронить вместе с собой. Склеп больше напоминал лабораторию или библиотеку.  — Жадный глупец! — возмутилась Йеннифэр, озлобленная поведением мага и подобным расточительством бесценных знаний.       Локи усмехнулся. Он скучающе листал страницы дневников и, не находя в них ничего стоящего, отбрасывал в сторону. — Можешь осквернить его тело, — он указал на саркофаг с мумифицированным телом. — Как-нибудь обойдусь, — процедила Йеннифэр, брезгливо глядя на истлевшие останки в лохмотьях, что когда-то были роскошными одеждами.       Она прошлась мимо полок с фолиантами и свитками, а потом резко обернулась к Локи. Ярость все никак не желала отпустить ее из своих лап. — Здесь есть что-то важное, да? Важнее заклинаний в этих свитках и глупых побрякушек?       Она жаждала ответов. Да, Локи привел ее сюда, и она вновь обогатит себя, но все это незначительно. Себе он заберет явно больше. И она не хотела мириться с подобной несправедливостью. Без нее он бы не вошел внутрь, и она имела право на правду и честный раздел найденного.       Локи пожал плечами, продолжая с мнимым равнодушием исследовать вещи мага. — Ответь мне! — закричала она, сжимая кулаки.       Локи удивленно приподнял брови, оборачиваясь к ней. — Чем ты недовольна, позволь узнать? — тихо, но достаточно угрожающе спросил он. — Я даю и даю, а тебе все мало! — Ты даешь ровно столько, чтобы я не сорвалась с цепи. Но недостаточно, чтобы удовлетворить меня, — прошипела она, испепеляя его взглядом. — Знаешь, мне начинает надоедать. Я ведь могу и отказаться в следующий раз.       Локи тяжело вздохнул, покачал головой, будто она разочаровавшее его дитя. — Милая, Йен, — обратился он к ней сокращенным именем, которым ее называл только Геральт, чем вызвал еще больше негодования. — Не надо злить меня.       Последнюю фразу он произнес холодно и зло.       Йеннифэр не успела возмутиться и найти подходящий по дерзости ответ. Силуэт Локи замерцал, а после скрылся в дымке, но лишь затем, чтобы в следующий миг явить то, отчего Йеннифэр вздрогнула и отшатнулась.       Перед ней стояла безобразная горбунья, укутанная в грубые грязные лохмотья. Затравленный взгляд на искривленном родовым уродством лице воскрешал в памяти то, что она изо всех сил старалась забыть.       Нет, это не она.       Горбунья сделала шаг, второй, третий. Йеннифэр начала отступать, не в силах взять ситуацию под контроль. По спине пробежал холодок, а пульс участился. Она чувствовала себя загнанным зверем. Она в плену, в ловушке иллюзий! Все это неправда!       — Ты сменила облик, горбунья, — беспощадно проговорил Локи ее голосом, подходя все ближе. — Но я запомнил тебя навсегда такой.

***

      Она ненавидела каждый дюйм камня, из которого была воздвигнута Аретуза. Почти так же сильно, как свой дом. Да и весь мир. Казалось, что все в нем создано для того, чтобы она страдала.       Продана за четыре марки! В два раза ниже, чем стоит свинья на ферме ее отца.       Злые слезы обожгли щеки, а грязная гладь зеркала отразила ненавистную правду. Уродливая оболочка и слабая душа, заключенная в ней. Никто. Ничтожество. Она никому не нужна. Даже своим родителям. И дальше будет только хуже.       Зеркало разлетелось на осколки, а руку обожгла острая боль. Кроме боли уже ничего и не осталось в ее жизни, и решение закончить все прямо сейчас казалось, как никогда верным.       Именно тогда он и нашел ее.       Йеннифэр не знала, правдиво ли это воспоминание или оно вызвано предсмертной агонией. Но когда кровь стремительно покидала ее тело, она готова была поклясться, что в осколках зеркала мелькнуло чье-то бледное лицо и коварная улыбка.

***

      Спасения не было. Ей не дали умереть, насильно заставив жить, и теперь она чувствовала себя еще в большей ловушке, нежели прежде. И она изменилась под гнетом обстоятельств. Как материя изменяется под воздействием различных факторов. Это законы Вселенной. Любое действие рождает противодействие.       Все чаще она ловила себя на страшных мыслях. Все чаще начала грезить о мести. Она представляла, как отомстит всем, как все те, кто унижал ее, будут произносить ее имя с трепетом. Все будут восхищаться и одновременно бояться ее. Она всем им докажет, что это они, а не она — ничтожества.       Подгоняемая мыслями о собственном величии, она старалась добиться успеха в учебе. Но хаос в ее душе не позволял обуздать мощную магию, что дремала внутри. Она вырывалась спонтанно, сокрушительными выбросами, но не по ее указанию. Ничего не выходило. Магия не подчинялась ей. Тиссая ошиблась.       И разочарование было столь горьким, что Йеннифэр не могла совладать с ним.       После очередного провала она сбежала. Плутала во замку, пока ноги не вынесли ее за его пределы. На мост, протянутый над бушующими водами, который вел к Башне Чайки. И Йеннифэр, ведомая желанием оказаться вдали ото всех, устремилась туда. Это было единственное место, где она могла скрыться. О башне ходили разные слухи, один мрачнее другого. Поговаривали даже, что там обитают демоны и духи, а концентрация хаотичной магии так сильна, что убьет любого, кто недостаточно подготовлен для встречи с ней. Но Йеннифэр было все равно, что она там встретит. Забвение, увечье или даже смерть. Проникая в самые недра, в мрак и тишину, она не думала повернуть обратно.       Ее тянуло вглубь башни непреодолимой силой, глубже и глубже в темноту, где она забьется в самый дальний угол и просто перестанет существовать.       Теперь она лежала на холодных каменных плитах в одной из комнат башни, свернувшись, будто зародыш, и плакала отчаянно и долго, проклиная всех и вся. Опять лелеяла в душе образы своего будущего величия, но все они оборачивались крахом. Йеннифэр задыхалась в глухих рыданиях и все сильнее ненавидела.       И тогда явился он.       Йеннифэр услышала хлопок, а после чью-то усмешку. Она резко села, прижимаясь спиной к влажной неровной стене. Вгляделась во мрак, рассеиваемый едва горящими факелами. — Кто здесь? — судорожно спросила она, ощущая липкие пальцы страха, сдавившие горло.       На черепах, которых было полно в этом страшном месте, и которые служили элементом декора, плясали блики от огня, а в глубине комнаты, на каменном изваянии, сидел человек и с интересом рассматривал ее. Молодой мужчина, почти юноша, светлокожий и черноволосый. Красивый. Йеннифэр показалось, что она видела его раньше. Там, в осколках зеркала. Но это невозможно! — Как ты здесь оказался? — задала она следующий вопрос, осматриваясь вокруг. Она была уверена, что когда она пришла, здесь никого не было.       Он прошел сквозь портал? Он чародей?       Исследующий взгляд внимательных глаз заставил ее поежиться, но страх, странным образом, рассеивался, уступая место любопытству.        Йеннифэр робко рассматривала незнакомца, отмечая холенный вид и необычные темно-зеленые с золотом одежды. Он выглядел притягательно и зловеще. Как притаившаяся ядовитая змея, готовящаяся к прыжку. Но почему-то Йеннифэр не спешила пуститься в бегство. — Ты чародей? Ученик? Учитель? — сыпала она вопросами, пока незнакомец разглядывал ее в ответ.       Ей стало неловко. Как и всегда, когда хоть кто-то смотрел на нее. Она знала, о чем он думает. Лишь об ее уродстве и только.       Она еще какое-то время пыталась втянуть его в разговор. Задавала вопросы, топчась у стены и не решаясь подойти ближе. А он все молчал и не сводил с нее глаз.       Может, он действительно призрак или демон? Но почему тогда выглядит, как человек? Почему не нападает или не уходит? Что ему нужно?   — Мое имя Йеннифэр, — предприняла она последнюю отчаянную попытку, но он опять промолчал, словно не услышал.       И Йеннифэр разозлилась. Она поняла, что он просто издевается над ней. Как и все остальные. Рассматривает, как зверушку, потешаясь над тем, как она пытается разговорить его. Конечно, по нему сразу видно, что говорить с такой, как она, ниже его достоинства. — Ну и молчи, — бросила она сквозь зубы, разворачиваясь.       Ей нужно найти новое место для уединения. — Чего ты хочешь? — настиг ее вкрадчивый бархатный голос.       Вопрос проник под кожу, разлился, как яд по венам.       Йеннифэр вздрогнула, будто ее ударили в спину, и очень медленно обернулась, думая, что ей показалось. Незнакомец подался вперед, всматриваясь в нее все пристальней.       Демон, поняла она. Он демон, о которых она читала в книгах. Или галлюцинация. Всего этого нет. В конце концов, зачем такому, как он, спрашивать ее об ее желаниях? Никому и никогда не было до этого дела. А раз все это лишь плод воображения, то можно говорить, как есть.       Чего она хочет больше всего? — Я хочу быть могущественной! — выпалила она, сжимая кулаки.       На несколько секунд тишина поглотила все вокруг, а после незнакомец рассмеялся, вдоволь позволяя ей ощутить собственное ничтожество. — Ты? Могущественной?       Она крепче сжала кулаки, чувствуя, как ноют рубцы на запястьях.       И зачем она ответила ему? Даже демону или галлюцинации смешно от подобных заявлений!       Губы задрожали, а глаза опять защипало, но внутри бушевало пламя. Плевать, что он там думает. Главное, она произнесла это вслух. Призналась. А он пусть смеется. Пусть все они смеются. Однажды это изменится. И уже она посмеется над ними.       От ее ярости задрожало пламя факелов, взвилось к потолку, освещая пространство, а пыль и мелкие камни с пола взметнулась вверх, закружились в воздухе.       Незнакомец резко поднялся, распрямляясь во весь свой внушительный рост, и шагнул к ней. Плащ, спадавший с его плеч, напоминал сложенные за спиной крылья. — А на что ты готова пойти ради этого? — с искренним неподдельным интересом спросил он. — На все! — выдохнула Йеннифэр, вложив в эти слова всю боль своей истерзанной души, все свои стремления и порывы.       Его взгляд стал серьезным, острым, как стекло, которым она кромсала себя, стоя перед грязным зеркалом, когда мечтала проститься с жизнью.       Он замер в нескольких шагах. — Тогда подойди, — и протянул руку.       Никто и никогда не протягивал ей руки. Разве это возможно? Наверняка, это очередной способ унизить ее. Она затравленно смотрела то на протянутую ладонь, то на лицо незнакомца, на котором вновь блуждала едва заметная улыбка. Коварство. Это слово она проглотила с горьким комом, застрявшим в горле, когда шагнула к нему, вкладывая свою ладонь в его.       Он сжал ее руку почти нежно, и внутри нее что-то томительно отозвалось, заставляя щеки зардеться. Подвел к зеркалу, которого здесь, как и его, не было ранее. Встал за спиной. Собрал ее спутанные волосы с плеч, открывая обезображенное лицо. — Смотри, — прошептал он, склонившись и касаясь губами ее виска. — Что ты видишь? Жалкую горбунью или могущественную чародейку, что заключена в столь отвратительную оболочку? — Йеннифэр задрожала, когда теплое дыхание опалило ее кожу, а свободная рука незнакомца скользнула по бедру. — Закрой глаза.       И она закрыла. Тотчас в голову хлынули волнующие образы, где она предстала и не собой вовсе. Где блистательная красавица в изысканных одеяниях надменно улыбалась и получала от жизни все удовольствия. Где не было места стыду и страхам. Где на нее смотрели с восхищением и подобострастием. Где власти было столько, что ее имя произносили с придыханием и страхом. — А теперь открой, — шепот в самое ухо был сладостным и влекущим.       Йеннифэр не хотела прощаться с видением, но все же медленно открыла глаза и потеряла дар речи. Из отражения на нее смотрела красавица из грез. Неужели это она?       Тихий смех незнакомца не развеял видение. — Это я? — спросила Йеннифэр, не в силах оторвать от отражения глаз. — Еще нет, — ответили за спиной. — Но станешь ей. — Что я должна сделать? — прошептала она, зная, что просто так ничего не бывает, и плата может оказаться непосильной. — Ничего особенного. Лишь стать мне другом на время моих странствий в этих краях. — Но я даже не знаю твоего имени.       Он вновь мягко засмеялся, уткнувшись в волосы на ее затылке. А после развернул ее к себе лицом. — Я Локи, — он сжал пальцы на ее плечах, притягивая ближе. — Из Асгарда.

***

      Горбунья смотрела на нее в упор, поднимая в душе волну омерзения, возвращая ее к временам слабости и безволья. Нет. В этой горбунье нет ничего от нее нынешней. Йеннифэр собрала волю в кулак и с силой толкнула ненавистный облик в грудь. Локи пошатнулся и стал собой. Привычно усмехнулся и навис над ней с высоты своего роста. А после замерцал вновь. — Такой ты нравишься себе больше? — издевательски прошептал он ее губами.       Красивыми, полными, желанными.       Йеннифэр вновь застыла. Она смотрела на него, как в зеркало, и впервые, с тех пор, как обрела красоту, хотела, чтобы зеркало разбилось. Как смеет он, зная ее слабости, так грязно пользоваться ими?! Она вновь оттолкнула его, но уже не так сильно, как тогда, когда он обернулся горбуньей. — Хватит, — жестко отчеканила она.       Но Локи не спешил прерывать свою подлую игру.       Он медленно приближался, не сводя с нее фиалковых глаз, будто хотел зачаровать. Он повторял ее движения настолько точно, что у Йеннифэр не оставалось сомнений — именно так она выглядит со стороны. Она смотрела в свои собственные глаза и теряла опору. Тонула в собственном отражении. Ее слабость — она сама?       Локи оттеснил ее к стене, очертил пальцами алеющую щеку и припал к ее губам мягким поцелуем. Йеннифэр впала в ступор, но осознание того, что она целует сама себя подействовало странно и возбуждающе. Жар опалил низ живота, а между ног собралась влага. — Какое порочное тщеславие, — прошептал Локи ее голосом и прижался к ней телом, как две капли воды, похожим на ее собственное — стройным и ладным, пышущим страстью и жаром. Каждый изгиб был воссоздан с ювелирной точностью.       По телу Йеннифэр прошла дрожь, распаляя ее, затягивая в круговорот этого безумия. Разум затуманился, кровь словно кипела в венах, а каждый участок кожи жаждал ласки.       Йеннифэр поддалась и уже сама увлекла его — себя — в поцелуй, погружаясь все глубже в пучину желания. Это было слишком сладко. То ее касалась полнота женских губ, то жадность тонких мужских. Нежность девичьих щек под ладонями сменялась острыми скулами. Твердость мужского тела оборачивалась льнущей к ней мягкостью груди.       Она потерялась в ощущениях, будто была не с одним человеком, а с несколькими. Ею овладела животная страсть, и лишь желание получить еще больше удовольствия пылало внутри.       Он овладел ей, резко вторгаясь вглубь сочащегося влагой тела. Йеннифэр застонала, закинула руки на его плечи и ощутила грубые шрамы под ладонями. Она распахнула глаза, встречаясь с кошачьим взглядом Геральта. — Полюбил бы он тебя такой, какой ты была прежде? — между толчками и поцелуями спрашивал Локи голосом Геральта. — А я полюбил, — договорил он уже своим.       Йеннифэр запрокинула голову, крепко сжала его бедрами и застонала вновь. Удовольствие разливалось внутри нее, и она уже на самом деле верила, что с ней не только Локи, и она отдается двум мужчинам сразу. Будто и Геральт и Локи по очереди берут ее, снова и снова. — Будь моей, служи мне, и вместе мы познаем могущество, — шептал он, яростно двигаясь в ней, впиваясь в ее бедра жесткими пальцами, насаживая на себя, что есть сил.       А когда почувствовал, что она на пределе, окончательно обратился собой. Йеннифэр с криками забилась под ним, отдаваясь во власть сокрушительного удовольствия, видя только Локи и никого другого.

***

      Бог.       Йеннифэр сидела в своих покоях у высокого зеркала и видела в отражении Локи, величественно восседающего на троне в незнакомом ей месте. Голову его венчал рогатый золотой шлем.       Локи искушал ее речами о власти, о полном подчинении всего Континента. Он сказал, что собрал достаточно и скоро явится, чтобы поработить их. А она, Йеннифэр, вновь поможет ему. — Мы будем править ими, — говорил он.       Речи о власти и короне пьянили, подначивали поддаться. Помочь ему снова. Но Йеннифэр не поддалась. Она улыбалась, восхищенная и готовая на все. Но это было притворство.       Йеннифэр уже все решила. Ему не обольстить ее сладкими речами и обещаниями. Она знала, что он никогда не поделится властью. Ей уготовано место лишь у подножия его трона. Как верной и послушной рабыне.       Она все отчетливее чувствовала ошейник на своей шее. А поводок, в чьих руках он был, становился все короче.       Йеннифэр попрощалась с ним нежно, пообещав ждать и сделать все, что он скажет. И только когда образ Локи растворился в зеркальной глади, позволила себе прикрыть глаза, отдаваясь секундной слабости.       Ему не захватить Континент. Нет.       Она резко открыла глаза, глядя уже на свое отражение. Впереди ее ждал трудный путь. Она перехитрит лживого бога, не позволит поработить их земли. И ему не завладеть самой Йеннифэр.       Она нанесла макияж, в последний раз провела по губам кистью с красной помадой и улыбнулась своему отражению. — Нет никаких мы, — надменно произнесла она, словно обращалась к Локи. — Есть только я.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.