***
— Вы обещали, что он очнётся! Так почему? Почему он всё еще «спит»? — Мы не можем вам точно ответить выйдет тот из комы или нет, сами понимаете… — Нет! Я абсолютно ничего не понимаю! — Нам было бы проще сказать вам точно очнётся он или нет, но так как причины впадение в кому мы не нашли, то могу вам сказать, что всё зависит от самого омеги. Если у него есть причины жить, но он сможет победить своё состояние.***
«Бедный омежка…» «Кто мог довести такое чудо?..» «Неужели этот прекрасный альфа. Он так беспокоится за него, не может быть…» «Сколько он так уже?..» «Второй год пошёл.» Медсёстры-омеги* резко замолкают, заметив черноволосого альфу с букетом незабудок, который проходит мимо них и, не удостоив даже взгляда в их сторону, заходит в палату «того самого» пациента. Омега словно фарфоровая кукла лежит на больничной койке и буквально каждый раз ужасает альфу своей неестественной бледностью и бездвижностью. Альфа, окинув грустным взглядом лежащего, выбрасывает старые и не такие «живые» незабудки, которых принёс неделю назад, и вместо них кладёт в белую вазу принесённые. Тэхён их любит. Выбросив старый букет в урну, альфа садится на стул, что всегда стоит возле кровати омеги. — Привет, малыш, — улыбнувшись, он берёт в широкую ладонь тонкую ручку омежки и ласково гладит её. В палату заходит знакомый врач, с какой-то жалостью и толикой презрения глядит на мужчину. Видимо, медсёстры рассказали ему о приходе альфы. — Здравствуйте, господин Чон, — сухо приветствует, — не скажу, что рад вас видеть. — Сколько? Альфа прекрасно знает зачем тот пришёл. Слушать о том, что омега не проснётся и его надо отключить от аппарата жизнеобеспечения, — Чонгук не желает. Слишком больно признавать, что его малыш не проснётся. Из-за него. — Я пришлю вам СМСкой точную сумму попозже, — тут же отвечает тот. — Надеюсь, ваш омега проснётся в этом месяце, — сделав акцент на последнем слове, уходит. Оставив альфу с тяжёлыми мыслями.***
— Подойди сюда, Тэхён, — приказывает пьяный мужчина, бросив пустую бутылку алкоголя в сторону хрупкого омеги, абсолютно не заботясь, что тот может пораниться. — Давай-давай, не бойся, мне просто интересно, что такое ты мне подарил, ну-ну давай, — подзывает пальцем к себе. Омега медленно кивает, мелкими шажками идёт к пьяному отцу и садится рядом. — И что это? — тыкает толстым пальцем в рисунок. — Э-это рисунок, — испуганно отвечает омега, пытаясь удержать мелкую дрожь по всему телу. — С д-нём рождения, папуля! — попытался улыбнуться. — Папочка, — словно смакуя слово на вкус, проговорил альфа. — Как же я ненавижу твою улыбку, — обманчиво-ласково лепечет, а после грубо хватает омегу за волосы и сильно бьёт его об грязный стол. Омега болезненно стонет, вжимаясь в позу эмбриона, готовясь к ударам. — Какой я тебя папочка, тварь?! — кричит, пиная со всей силы. — Тварь, — садится на диван и, взяв подарок, над которым так старался омега, просто рвёт его на части и бросает на Тэхёна. — Бери своё говно и проваливай в комнату! Скажи спасибо за то, что я сегодня добрый, и до вечера не вздумай выходить до утра! Скоро ко мне гости придут, не хочу, что такого урода как ты видели мои друзья. Понял? — Д-да, — омега подбирает то, что осталось от его рисунка, кое-как добирается до комнаты и без сил падает на кровать, давая волю слезам. Сегодня ему действительно повезло. Обычно отец мог так избить сына, что тот завтра не встал бы в школу, из-за чего снова бы получил от «любимого» папочки. За что? Почему его не любит даже собственный отец?***
В школе Тэхён является кем-то вроде изгоя, никто его не трогал, не издевался, так как были прекрасно осведомлены о пьющем отце. Считали, что и так омеге не повезло, а если ещё и начнут гнобить, то тот и вовсе не выдержит и повесится в школьном туалете. С Техёном никто не общался, кроме одного вечно-веселого и неунывающего беты — Хосока. Тому абсолютно всё равно, что считали другие, он просто общался и всё, ибо Тэхён действительно неплохой друг и собеседник. Иногда он даже помогал омеге отправится от побоев отца, а когда тот и вовсе уходил в разгул, приглашал к себе в гости и они проводили неплохое время вместе. Вот и сегодня, заметив плохое настроение друга, тот предложил омеге пропустить последние два урока. — Я не знаю, — мямлит Тэхён, — Нас же потом накажут, — облизнув тонкие губы, говорит омега. — Да ладно тебе, ТэТэ! — несильно хлопнув ладонью по спине друга, широко улыбается. — Я покажу тебе такое место! Ты рот откроешь от удивления! — Л-ладно, — соглашается омега. — Пойдём? Бета задорно смеётся и берёт друга за руку. Место, что по-мнению Хосока было обалденным, оказалось небольшое озеро, скрытое от других. Если ты не знаешь о нём, то и найти не сможешь. — Это и правда красиво, — улыбаясь квадратной улыбкой, восхищённо говорит Тэхён. — Вот бы нанести эту красоту на холст! — Так нанеси! — Не могу, у меня красок с собой нет и прочих принадлежностей, — вздыхает омега. — Так карандашом и на тетради, сложно что-ли? — не понимал друга бета. — Я не рисую карандашом, слишком грустно получается. — Ну иногда грустно — не значит некрасиво, — приобняв омегу, говорит бета. — Обещаешь, что когда у тебя будет всё, что надо, ты мне подаришь рисунок этого прекрасного места? Тэхён кивает аки китайский болванчик. В тот вечер омегу сильно избивает отец за то, что тот пропустил последние уроки. Да так сильно, что Тэхён решает сбежать, поэтому рисует напоследок пейзаж озера. Ибо в школу он планирует больше не ходить и с другом тоже не встречаться, ибо отец знает, где его искать. А впутывать в семейные разборки единственного друга — он не желает. Тэхён просто хочет исчезнуть, испариться. В день побега лил сильный дождь.***
Чонгук сидит в тишине, почти не моргая и следя за «спящим», надеясь, что тот вот-вот очнётся. Однако чуда не происходит и навряд-ли оно вообще произойдёт. Просто в какой-то момент нужно научиться отпускать нужного тебе человека. Нет. Нельзя отчаиваться, столько случаев было, что лежащие в коме приходили в себя. И наверняка его омега очнётся! Нужно лишь верить. — Вашему омеге повезло, — альфа слышит мягкий голосок рядом. — Вы так волнуетесь о нём. Чонгук поворачивает голову и видит рыжеволосого низкого омежку с пухлыми щечками и губами. — Что вам нужно? — довольно грубо интересуется у того. Альфа не настроен с кем-то знакомиться из этого балагана. — У меня папа в коме лежит уже неделю, — абсолютно без обид отвечает. — Простите — Ничего страшного, — белозубо улыбается. — Сколько он… — Год, — сухо отвечает, все еще не настраиваясь на диалог.***
Вся одежда, что надета на омежке, мгновенно намокает до нитки. Тэхён дрожит и, укутавшись в чёрную тонкую курточку, пытается хоть как-то согреться. Однако попытки тщетны. Прохожим, казалось, наплевать на мёрзшего омегу, они просто проходят мимо. Кто-то, конечно, обращает внимания, но ничего существенного не делает, лишь сочувственно вздыхая. Пока перед лицом омеги не появляется он. Молодой альфа с великолепными чёрными волосами просто из ниоткуда оказывается рядом с ним и… Просто стоит, заинтересованно принюхиваясь. Но и такая странная компания быстро исчезает с поля зрения Тэхёна. С какой-то надеждой омега ждёт, что отец одумается и начнёт поиски, однако, видимо, тому наплевать на собственного сына. Наверняка пьёт опять. Может через месяц отец очухается и поймёт, что у него есть омега-сын, о котором нужно заботиться? Вскоре уже ничего не соображающего омегу «подобрал» какой-то милый старичок и куда-то повёл. Оказавшись в тёплой и мягкой кроватке, Тэхёна разморило и он мгновенно уснул.***
— Не н-надо, п-пожалуйста, — рыдая врасхлёб, умоляет альфу остановиться. Однако тому наплевать, грубые и болезненные толчки продолжались, морально убивая омегу, который уже слабо сопротивлялся, ибо силы уже на исходе. Если бы не течка, то того просто бы «порвали». Адски больно и унизительно. — П-пусти… — Как только заплатишь, тогда и отпущу, — больно схватив того за щёки, ласково шепчет на ухо альфа. — Я тебя обогрел, накормил… Всё что от тебя требуется — молчать в тряпочку и не сопротивляться, к тому же…я почти всё. Удовлетворённо простонав прямо в тонкие, искажённые от боли и унижения, губы Тэхёна, альфа кончает. — Проваливай. Омежка, превозмогая боль «там», кое-как натягивает на себя первые попавшие вещи. — И только попробуй кому-нибудь рассказать. Пущу по кругу. Тэхён вздрагивает.***
Чонгук проснулся в холодном поту. На часах четыре часа утра. Снова этот сон, снова…буквально каждую ночь его преследует кошмар прошлого. Вытерев мелкие слезинки, что почему-то потекли с глаз, альфа вздыхает и встаёт, дабы попить водички и успокоиться. Когда его человек очнётся, он никогда его не простит. Но альфа постарается. Он подарит омеге весь мир.***
— Кто?! — кричит разъярённый альфа, срывая с дрожащего Тэхёна рубашку, из-за чего тот стоит с голым торсом. — Повернись, — приказал альфа, и омежка выполнил то, что просил тот. Чонгук ужасается. Спина сплошь покрыта старыми и свежими синяками, так же как и грудь. — Это он?! Твой отец? Омега молчит, скукожившись и испуганно смотря на Чона. Альфу он не видел уже как неделю, чему был благодарен, ибо со своим насильником страшно встречаться. И сейчас, бедолага был сильно напуган и хотел бы, чтоб тот ушёл и оставил его навсегда в покое. Чон, поняв, что абсолютно прав, яростно рыкнул и собирает вещи омежки в маленькую сумку, что нашёл, валяющуюся возле кровати. Видимо, омега планировал второй побег. — Ч-что ты делаешь? — заикаясь, спрашивает Тэхён. — Ч-что?.. — Я забираю тебя. Конечно, я бы хотел убить эту тварь, ибо никто не имеет право оставлять на твоей восхитительно коже столь ужасные следы, но раз он твой отец…то жить ты будешь у меня, конечно же не за бесплатно. — Нет! — слишком громко кричит омега и, отобрав у альфы сумку, вываливает вещи, что тот успел разложить в сумку, на пол. — Не пойду, не пойду… — как матру повторял тот. — лучше быть избитым, чем… — Прости! Я не сдержался, ну конечно, додумался убегать из дому, когда у тебя на носу течка! Чёрт! Просто прости, ладно? Просто будешь выполнять кое-какие работы по дому. Я тебя не трону. Омега почти успокоился, однако воспоминания от том ужасном вечере не дают поверить альфе. Но выбора другого нет. Чонгук даже его не даёт.***
Жизнь Тэхёна разделилась на «до» встречи с Чонгуком и «после». Он уже как месяц живёт у альфы, выполняя работу по дому и малейшие прихоти господина. Иной раз тот специально сорил дома, лишь бы «омеге скучно не было». Тэхён сильно уставал, порой даже до своей маленькой спальни, что выделил ему альфа, еле успевал дойти, а не упасть без устали где-нибудь в коридоре. Единственное, что делало жизнь Тэхёна легче — старичок Тан, что всегда старался помогать во всём, хоть и не так часто у него это и выходило. Тан — главный среди слуг. Да и сам Чонгук больше не приставал к нему, за что омега был немного, но благодарен. Видимо альфа понимает, что сотворил нечто страшное с омегой, хоть иногда и груб с Тэхёном. Однако альфу омега боялся. До оцепенения, до дрожи. Но в последнее время тот изменился. Стал более нежен, меньше грубить и меньше давать всякие «унизительные» задания, а неделю назад и вообще подарил букет незабудок омеге. Тэхён тогда испугался из-за неожиданного отношения альфы и даже постарался улыбнуться. Всё-таки это были любимые его цветы. Грех — выкинуть. А дальше ещё лучше. Каждый день Чон что-то да, но дарил омеге, будь это обычным блокнотом или заколкой; делал комплименты, часто звал куда-нибудь. Конечно же, Тэхён отказывался, ибо страшно. Но потихоньку «оттаивал», а если точнее — переставал бояться его, стал чаще улыбаться. — Твоя улыбка восхитительна, улыбайся чаще, — однажды сказал Чонгук, отчего сердце омеги затрепетало и носик почувствовал тонкий аромат с альфы. Улыбку омеги отец ненавидел, постоянно насмехался и не боялся в лишний раз назвать её уродской. И даже лучший друг иной раз шутил про неё. Чонгук — первый, кто назвал его улыбку восхитительной. И Тэхёну начало казаться, что в его жизни началась белая полоса, пока… Чонгук не сделал ему больно.***
— Это я виноват, я, я… Альфа рыдает. Рыжеволосый омежка тихо шепчет, что тот ни в чём не виноват, и обнимает его. — Если…если он не очнётся, я убью себя. — Нельзя такое говорить! Всё будет хорошо. Ради его вы должны постараться… — Что я буду делать?! Он ведь мой истинный, зачем мне жить, если его не будет?***
— За ч-то? Что я сделал не так? — обнимая подушку, Тэхён дрожит и рыдает. — Господи, пожалуйста, помоги…не могу, не могу… Папа, забери, забери…я теперь один. В какой тысячный раз это будет повторяться? Почему он всё время страдает? Он всего лишь хотел узнать, что с отцом. Как тот, не спился ли окончательно. Чонгук орал сильно, нет, даже не так он был просто в бешенстве. — Ему на тебя наплевать, как ты этого не понимаешь?! — орёт Чонгук, его бесило это вечное стремление омеги пойти домой. Как можно хотеть увидеть того, кто с детства тебя избивал? Как? — Я-я знаю, — мямлит омега, теребя край рубашки. — Но он мой отец, ты должен понимать! Я к нему схожу, ладно? Я вернусь до ужина, голодными вы не останетесь, господин, — омежка идёт к входной двери и берёт чёрную куртку. — Я тебя не пущу, — отбирает куртку. Тэхён вздыхает и, надев кроссы, открывает дверь. — Я тебе не разрешал! — бросив куртку, тот догоняет омегу и, схватив за волосы, тянет обратно домой. — Господин, что вы делаете? — обеспокоенно спрашивает старичок Тан, прибежав на шум в доме. — Отпустите его, вы делаете ему больно! Но альфа его не слушает. Дотащив извивающего омегу до его комнаты, небрежно оставляет на полу перед кроватью. Тэхён, игнорируя боль в волосах, встает и бежит к двери, однако альфа грубо толкает его. — Он мёртв, задохнулся в собственной ванне, — сухо бросает и закрывает дверь на ключ. Омега вздрагивает. Любил ли он отца, не смотря на всё, что тот делал с ним? Видимо, да. Ведь сердце омеги болезненно сжимается, слёзы текут не переставая, и ему хочется лишь одного. Умереть.***
— Не обижайтесь на господина, он не хотел делать вам больно такой трагичной новостью, — вытирая заплаканное и опухшее лицо, говорит старичок Тан. — Он любит вас, хоть и сложно в это поверить. Любит? Омега молчит, го глаза пусты, он не верит ни единому слову. Тан вздыхает. — Вы не завтракали, минут через пять я принесу вам поесть. Сожалею, но господин запретил вам пока выходить из комнаты. Вечером омегу «навестил» Чонгук. Он приходит с букетом тех же самых незабудок. Альфа был проигнорирован омегой, что как лежал в позе эмбриона, так и остался. Чон, оглядев омегу усталым взглядом, бросает букет на тумбу и садится на кровати. Он осторожно кладёт руку на плечо Тэхёна и хочет, что-то сказать, как омега его холодно перебивает: — Не трогай меня. — Не приказывай мне, — сердится альфа и наоборот лишь укрепляет хватку, от чего омега чувствует лёгкую боль в плече. Альфа, почувствовав дрожь, резко убирает руку. — Можно я уйду завтра? — уже менее твёрдо спрашивает омега, боясь реакции господина. — Нет, — твёрдо отвечает альфа. — П-почему? — тот поворачивается лицом к Чонгуку. Альфа видит бледное заплаканное лицо омеги, которое не выражает больше никаких эмоций, кроме боли. На какой-то миг альфа готов отпустить… Но… Тэхён — его омега и хочет этого тот или нет, но альфу не оставит, даже если захочет. Чонгук своего не отпускает. Никогда. Раз уж поухаживать за омегой не удалось, то он просто не выпустит его и будет держать у себя. Альфа, ничего так и не ответив, уходит в тишине. — Я всё равно уйду, — шепчет омега. Всё вернулось на круги своя. Омега вернулся к домашним обязанностям, а Чонгук снова стал тем самым строгим господином, что был в начале «карьеры» омеги. И лишь дешёвые подарки, а редко и цветы, — говорило, что отношение альфы к нему немного другое, нежели отношения «господина и подчинённого». Тэхён даже улыбаться снова начал. Чонгук, если в начале боялся, что омега попытается сбежать и ему снова придётся приложить силу, то окончательно успокоился, но… Однажды, вернувшись домой после работы, альфа застал умирающего омегу в луже собственной крови. Руки, что полностью изрезаны ножом, мелко дрожали, а сам омега, словно в бреду, повторял и повторял; — Забери меня… В легендах написано, что нет сильнейшего горя для альфы, чем потеря истинного. Так ли это?***
Знал бы Чонгук, что каждый раз, когда он сидит в палате, что его спутанные волосы теребят длинные пальчики омежки. Чонгук обещает подарить ему мир. И омега верит. Потому что просто прощает. Чувствуя аромат лесных ягод и понимая, что перед ним его запутавшиеся истинный.***
Ночью, проснувшись от очередного кошмара прошлого, Чонгук видит на экране своего телефона имя главного врача больницы, где лежит его омега. И сердце альфы разрывается.