больше бед

— мне похуй на это, ясно? у назара голос резкий и холодный, он говорит отрывисто, пока в глазах темных, почти черных, костры горят от злости. ссора началась с какой-то мелочи — цеплялись не за что, потому что марк показал новый бит, на который хотел записаться, и хотел услышать мнение назара, получить хоть какой-то отзыв, но вновь и вновь натыкался на полное безразличие. взбрело же назару в голову едкий комментарий вбросить, что не успев подняться, марк уже ударился в попсу. второй же отчетливо почувствовал, как больно это ударило. слова любимого человека, который не поддержал, а поострее слова выбрал. и ведь прекрасно зная маркуловский пунктик на одобрение извне это сделал. пусть этот «комплекс» и скрытый, и возможно марк сам себе бы никогда не признался, только вот назар его с первой же почти встречи увидел. оперировать такой вещью легко, но еще хуже — когда против самого же обладателя такая деталь обращается. марк никогда не требовал комплиментов, похвалы или чего-то подобного первым,— просто по глазам и улыбке почти детской было понятно, как он каждое одобрение со стороны вотякова трепетно в груди хранил. а потом началось это. назар как будто банально не хотел даже слышать готовящиеся треки, не интересовался текстами, не предлагал свои варианты звучания. у марка даже глупая мысль в одну из ночей закралась — что если назар боится, что марк будет известнее или успешнее него? но только мысль была в корне глупой — они полярно разные артисты, если задуматься, и потому их «f&f » звучит так интересно, а назар бы никогда не стал гнаться за славой, как и не делал этого до. только перестать изводить и грызть себя в моменты загонов еще и изменением поведения облы совсем не получалось. нервы были на пределе, готовящийся альбом — явно тяжелым, тяжелым в первую очередь для самого марика. а ведь впереди еще тур на 40 с лишним недель дороги. раньше такое и представить было сложно, но только забытые планы и концентрация исключительно на цели окупились. были конечно и плюсы, и минусы у этого. но всё же бóльшая часть его знакомых не могла не отметить насколько марк заслуживал такого внимания. пускай не всегда комфортно себя чувствовал, порой не справляясь с узнаванием на улицах и прочим — но всегда рядом оказывалась команда, которая подставляла плечо, унимала тревогу и помогала скрываться от панических атак. и назар дома — теплый, родной, с объятиями и взглядом спокойно-уверенным. марк искренне любил его, почти с первой же встречи увидев в нем того, кого принято называть «родственной душой», пусть и формулировка чересчур пафосная, но ведь самый дорогой момент их совместный — узнать, что чувства взаимны. марик с назаром чувствовал себя комфортно, говоря обо всем и оказываясь в любой ситуации, а это было самым главным для него. сразу после сильного желания стать такой же опорой для самого назара. наверное это и есть любовь — желание помогать разбираться с проблемами, быть рядом в трудную минуту. в конце концов, вместе развиваться, ведь им повезло работать в одной сфере. все было так уютно и, марк бы не побоялся этого слова,— счастливо. ровно до последних месяцев, в которые начались эти странные нахмуренные взгляды, с немым надменным вопросом: «ты серьезно собираешься делать такое?» в ответ на прослушивание демки, или прочитанного текста из заметок на айфоне. назар резко охладел,— вот что спустя время понял марк. и поделать с этим ничего не мог, как ни старался. а он делал в первое время, за что после хотелось себе же по лицу дать — хотел угодить, хотел, чтобы «зару понравилось». они поняли сразу — эта ссора вероятнее всего последняя. тем более, что марку на утро ехать в москву к парням на студию, чтобы записать еще два трека, а оттуда — к рохо на студию для разработки нового клипа. — ты так пытаешься быть круче, марк, что это просто невероятно насколько этот бред, блять, пугает! назар усмехается снова, плюясь ядом, не видя абсолютно, как за ответно заведенным настроем марка кроется обида, растущая с каждым словом. не ребенок, марк не покажет ее — но не отменяет это вовсе самого факта. — как ты не понимаешь, что невозможны такие обоснованные скачки популярности? твой хайп это просто счастливый случай, серьезно. и я к этому руку приложил — не будь последнего билета, ты бы не развился дальше без такой огласки.— назар, кажется уже остановиться не может просто, выливая все свои мысли, пока марк разрушает идеальную картинку их жизни, а вместе с ней — и себя. — ты так трясешься за свой имидж, это фантастика. ты даже не заметил, как стал этой вылизанной картинкой — грустный романтичный мальчик с блока! какая великолепная история для девочек из интернета. ты хоть помнишь себя настоящего, а? если до этого марк еще порывался что-то сказать, вставить хоть слово в поток мыслей назара, то теперь только стоял напротив, сглатывая тяжело и слушая, запоминая эти фразы. запоминая каждое слово, каждую интонацию. — у тебя еще пара туров, и все — финиш! нарисовал себе сказку, добился до 25 чего хотел, ага. а дальше что? тут не поможет уже нихуя, если под этой мишурой ты так и остался никем. марка выключает. все эмоции, все чувства. даже эту обиду. как будто что-то погасло, и кто-то щелкнул невидимым тумблером, забрав все эмоции и чувства за ненадобностью. к чему они, если марк снова ошибся? ошибся в человеке, и судя по всему — в себе. в своем деле, своем творчестве и за волной успеха не заметил этого. за этим «счастливым случаем». и резкое осознание еще хуже — ему похуй. ему так похуй, потому что он всегда был и останется один. непонятый — возможно, непринятый — определенно. и нет, не обидно уже. похуй. похуй в такси, везущем в аэропорт. он с утра чистил зубы джеком, а затем сразу нацепил очки на глаза, убрав все эмоции с лица. к нему лучше не подходить, это спокойствие лишь защитная реакция, но настолько хорошая, что невозможно не отметить ее даже чисто внешне. марк во всем черном, променяв яркие футболки, вместо позвякивающих друг о друга подвесок — одна из коллекции назара к выходу «ice cream», вторая — своя, третья была парной,— на шее одна единственная цепь. наушники в ушах как муляж, ведь в них ничего кроме тишины, однако отличный способ отделаться от глупых вопросов со стороны. марк опаздывает на студию — ему похуй. он там главный, без него трек не запишут, подождут. марк знает что он не безупречный, а для некоторых и ублюдок теперь — ему так же п о х у й. безупречных нет, и каждый прячет скелеты в склепах, просто у него их чуть-чуть больше. просто у него теперь пустая постель по утрам с полным принятием такого одиночества. просто у него разочарование в любви и чувстве дома — никогда не было и не будет. да и кто знает? может, их и вовсе нет, а люди как всегда любят лишь трепаться, что знают, что это такое. и если раньше было чувство, что было проще, что будет лучше, то теперь он просто завис в настоящем моменте, строя исключительно себя, заперев поглубже все эмоции и сентиментальность. он создал образ хладнокровной суки для собственной защиты, защиты своего ментального состояния, своего.. сердца, в конце концов,— и настолько хорошо вжился в эту роль, что забыл кто он на самом деле. и стоило бы начать переживать, да только.. похуй.