Просто остаться

— Наруто… у него давно есть пара, Саске-кун. — чуть смущенно говорит Сакура, отчаянно краснея. Учиха… в шоке. Последняя крепкая опора рушится. Узумаки, спасающий его, наследника великого клана, всепрощающий дурачок Наруто… не дождался его. Такого просто не может быть — Кто? Кто эта девушка? На кого он променял меня? — холодно интересуется юноша, растрепав свои волосы. Ответ шокирует и несколько волосков он вырывает с корнем. Невозможно — Как? Когда они сошлись? Почему? — эти вопросы крутятся в голове парня, пока он направляется к квартире Наруто. Вот только там его нет. Узумаки давно, еще после победы над Пейном, переехал в маленький и уютный домик. Добраться до него — вопрос нескольких минут. Добе умеет выбирать места. Красивый вид на деревню, на скалу с портретами Хокаге. И сам дом… не кажется одиноким. Несколько деревьев, кажется это яблони. На крыльце спит кот, который вскидывается, стоит Саске перейти незримую черту. Значит барьер. Кажется его товарищ неплохо знает фуиндзюцу. Но откуда? Джирайя научил? Или сам? Последнее кажется маловероятным. Хотя… именно все эти взрывные печати, свитки для еды и вещей были единственным, что усуратонкачи сдавал на отлично. И, как это не было смешно, историю мира шиноби. Это и удивляло Учиху. У самого входа ему резко перекрывают дорогу. Шаринган активируется по привычке, но тут же его обладателя скручивает волна боли. Человек, стоящий в дверях чуть хмурится, а затем улыбается. Спокойно, как и всегда. — Ну и что ты тут забыл? — в голосе звенит сталь, а в темных глазах едва заметно тлеет огонь. Но дай ему волю — пожар охватит всех. Нара — жуткие собственники. И терпеть не могут, когда кто-то покушается на тех, кого они признали своими — Захотел навестить старого друга и узнаю, что он переехал. Да еще и защиты понавешал. И с личной жизнью у него… неплохо. Что, все так же в генинах ходит и питается раменом за чужой счет? — кулак гения Конохи впечатывается в его челюсть очень хорошо. Из носа тонкой струйкой бежит кровь. — У Наруто все отлично. После победы над Пейном ему присвоили чунина. А когда кончилась война — он решил завязать с боевыми действиями. И, в отличие от тебя, у него все хорошо. Да, он все так же ест свой рамен. Но только на выходных. В остальное время он ест вполне приличную еду. После вашей битвы, где тебе оттяпало руку, а у него появился шрам через все лицо, он впал в депрессию. Он не хотел жить. Он ненавидел себя, называл себя слабаком, неспособным спасти друга. Он резал руки, тушил окурки о запястья, пряча следы так, что заметить их не мог никто. Ты едва не убил его, отморозок! — все это Нара практически шипит на ухо Учихе, сжимая воротник его плаща так сильно, что кажется он может задушить последнего представителя алоглазого клана. Они все-таки заходят в дом. Внутри чисто и уютно, жилище кажется обжитым. Все в нем дышит… любовью. На подоконнике стоят кактусы, которые недавно расцвели. На соседней стенке висел календарь, где стикерами и ярким маркером были отмечены важные даты, дни полива растений, уборка и распорядок дня, хоть и явно приблизительный. На стене висели фотографии. Академия, команды и новые. Эти Учиха видит впервые. Наруто в обнимку с Гаарой, Узумаки с учителями в Академии, под крылом у Ируки, блондин в форме чунина, проводящий свой первый в жизни урок. Узумаки с Конохомару на плечах, заливисто смеющийся. Были и какие-то мелочи, вроде стопки книг Отшельника, что лежали отдельно от остальной литературы, фигурки жаб, хоть среди них и затесалась парочка благородных оленей. Они доходят до гостиной. На диване, обняв всеми конечностями подушку, тихо сопит блондин в чунинской форме, И от взгляда на него сердце Саске делает несколько кульбитов. Наруто вырос, стал выше его. Учиха раздался в плечах, Узумаки, от природы более гибкий, тонкокостный и воздушный, казался еще эфемернее. На правой щеке отпечатался след от подушки, а на левой едва заметны следы от чернил. Узумаки сам пропах бумагой. Старой и новой. Он пах пылью Архива, мелом, совсем немного — порошком. На руках были едва заметны круглые следы и длинные полосы, которые почти сошли.  — Он стал… преподавателем? Хах, а ему идет. Узумаки-сенсей, а что, звучит вполне хорошо. — фыркает юноша и получает сильный тычок локтем в бок. Уже на кухне, где ему предлагают чай, он узнает о событиях последних лет. — Да. Прекратил бегать за всеми подряд. Обучает детей правильно делать свитки и печати. И он справляется. Хотя после тебя и твоей… кхем, эскапады, ему пришлось очень нелегко. У Шикамару перед глазами кроваво-красные ручейки, что бегут по рукам Наруто. От запястья и до сгиба локтя. И лицо Узумаки. Бледное, лишенное жизни. Пустые и покрасневшие глаза, в которых океан непролитых слез. Потом — реабилитация на все лето, какое же счастье, что у детей каникулы. Бессонные ночи, слезы, пролитые в подушку, вой на одной ноте. Сердце, разлетевшееся на кучу осколков, которые вряд ли можно собрать. Наруто не машина — человек. И сердце у него человеческое. И оно разорвалось на кусочки, чтобы потом быть собранным грубыми стежками послевоенного времени и покрыться толстой коркой из пепла, крови, боли и сигаретного дыма. Потом были ночи без сна, разговоры до самого рассвета. И однажды, после тяжелой миссии, самой последней, Узумаки сорвался. Он плакал, а вместе с его слезами таяло сердце Шикамару. Хотелось обнять, прижать к груди и утешить. И он обнял. Обхватил ладонями лицо и признался в своих чувствах, отчаянно боясь потерять друга и сгорая от безответной любви. Ему ответили. Целоваться было мокро, солоно и странно. Но то был первый поцелуй, на смену которому пришли другие. Такие же яркие, как сам Узумаки. Спокойные, как Нара. Теплые, как крохотный котенок, которого они выловили из лужи и принесли домой, согревая по очереди. Отдающие медом, апельсином и корицей, как джинчурики Кьюби. Или со вкусом молока, льда и мяты, как самый ленивый гений Конохи. Отношения. Свидания украдкой, пока однажды их не увидел отец. Который… улыбнулся так, словно ждал этого всю жизнь. — А я все ждал, когда же вы поймете это. Наруто, я знаю, что ты откладываешь на другое жилье. С ремонтом помочь? — Шикаку улыбается, поджигая сигарету. Узумаки кивает и сияет ярче солнца. Ремонт они делают чуть ли не всей деревней. Шикамару переезжает к блондину спустя полгода после покупки дома. Совместный быт, проблемы, мелкие ссоры, смех и ночные кошмары. Литры чая, пакеты сладкого и чипсов. И любовь. Тепло, забота, поддержка и доверие. И никакого страха и лжи. — Вот как… рад за него. И за тебя тоже. Вы… красивая пара. И гармоничная. — на это заявление Шикамару фыркает и едва не смеется во весь голос. Он тоже хорошо читает людей. Все слова — сплошная ложь. Учиха разочарован. Наруто для него ценный приз и не достался человеку, который получал все по щелчку пальцев. Он проиграл. Проиграл чертовому Нара. — Скажи мне… не как шиноби, а как человек… почему он… не стал ждать меня? — Учиха не хочет знать ответ на этот вопрос. Но задать его он должен. Просто… должен. Шикамару чуть хмурится, но ответ, такой простой, но правильный. — Потому что ты, дурень такой, ушел тогда, когда он нуждался в поддержке больше всего. Он был разбит и потерян, как корабль в океане. Я дал ему то, в чем он нуждался: поддержку, тепло, заботу, любовь. Научил его любить себя, принимать таким, какой он есть, со всеми плюсами и минусами. Я просто остался с ним. И тебе тоже надо было всего лишь остаться. — спокойно говорит Нара, выстукивая пальцем по краю чашки неизвестную мелодию. Учиха покидает дом в молчании и даже не оборачивается. Он знает, там его больше никто не ждет. Саске покинет Коноху, отговорившись длительной миссией. Наруто сонно потянулся, не уловив момент, когда его перенесли на родную кровать спальни, переодели, сняли хитай, разложили свитки по местам и укрыли одеялом. Рядом спит Шикамару. Наруто мягко касается кончиками пальцев его лица, наклоняется чуть обжигая губы горячим дыханием. Поцелуй в щеку, в висок, в бровь, в переносицу. Но главный — в губы и со всей страстью. Нара просыпается в мгновение ока, перехватывая руки парня и укладывая его на свое место. О том, что приходил Учиха, Шикамару не говорит. Нара мстительная натура и впервые в жизни, он мстит по полной. Взыскивает за боль в голубых глазах, за ночи без сна. И в тоже время отчаянно благодарит. За теплые объятья, запах бумаги в таких родных светлых прядях. За кота, который точно знает, когда придут хозяева. За возможность не переживать за человека, которому отдал сердце и душу еще в юном возрасте. У Саске набатом в голове стучит единственная мысль, которую никак не вытравить. Я должен был просто остаться с ним. У Шикамару фраза выбита на вечной зажигалке, но он даже не смотрит на нее. Зачем? Если она впиталась в самую суть его натуры, стала частью кредо. Я всегда буду с тобой. И даже если весь мир от тебя отвернется — я останусь с тобой.