Удивительные приключения Гермионы Грейнджер в Нарнии

       Медленно, кружась, словно в танце, падает первый снег. Близится зима. Гермиона, Гарри, и, на удивление, Рон в этот самый момент гуляет по улицам Хогсмида. Отношения с Уизли вернулись в прежнее русло. Он больше не подкатывает к ней, более того, встречается сейчас с Лавандой Браун, да, той самой Браун, которая, беспамятства, была влюблена в рыжего чуть ли не со второго курса, а, он, зараза, не обращал свое внимание на блондинку, из-за чего у Грейнджер и Браун портились отношения. Гарри, вроде как, встречается с сестрой Рона – Джинни Уизли, но, если честно, кареглазая не совсем уверена, что они пара. В этом плане, Поттер очень скрытный, может, боится сглазить или еще чего. У двоих ее лучших друзей – любовь, отношения, а вот у Гермионы до сих пор никого нет. И, то ли это из-за Певенси, то ли из-за Малфоя… хотя, собственно, причем тут слизеринец, спросите вы? А мы вам ответим следующее: из-за того, что в последние месяцы, Гермиона Грейнджер слишком уж часто любовалась блондином, с каждым новым днем, ей все больше и больше нравился Малфой. И это брюнетке совершенно не нравилось. Гриффиндор и Слизерин – два факультета, ненавидящие друг друга, но от ненависти до любви, как говорится, один шаг, а, впрочем, история взаимной любви между этими двумя, уже совершенно другая история.        Все возвращалось на круги своя: веселье, приключения, интриги, любовь, жаль, что все это было лишь притворством и ложью, все было совершенно не так. Хогвартс – это не Нарния, здесь нет его, а без Эдмунда жизнь была довольно мрачной. Гермиону радовало, что больше Гарри не спрашивал про волшебную страну, если исходила боль от воспоминаний, то эта боль была лишь из-за самой гриффиндорки. В последнее время, она стала, словно, какой-то мазохисткой, которой, просто, нравилось это. Кажется, Грейнджер кайфовала каждый раз, когда воспоминания и моменты, больно резали ей кожу, давили на самое больное – сердце. С этим нужно было что-то делать, но расставаться, с помощью простого заклинания «Обливейт», не хотелось. Воспоминание – это все, что у нее осталось от Певенси, и прощаться с ними, Грейнджер, увы, не готова, как бы больно не было на душе и сердце.        Несмотря на снег, на небе светило яркое солнце, да и погода была настолько приятной и теплой, что можно было гулять без верхней одежды. Гриффиндорка не слушала мальчишек, не знала, о чем они болтают, но радостный и звонкий смех Рональда и Гарри, дал ей понять, что их беседа была очень веселой и смешной. Они шли в паб «Три метлы» выпить сливочное пиво, ну, и, конечно же, поболтать, ведь в школе, особо не поговоришь, не поговоришь именно из-за Лаванды, девушка постоянно вьется вокруг Рона, отчего это бесит не только Гермиону, но и Гарри, и, кажется, рыжего тоже. Иногда парень жаловался на нее, но несмотря на это, все равно встречался.        В «трех метлах» было полно народу, друзья кое-как нашли свободное местечко. Казалось, что здесь собрались все старшекурсники школы, и это было понятно, ведь сегодня - выходной, а еще такая солнечная и хорошая погода. На улице можно даже было услышать пение птиц, будто бы те напевали какую-то песню на своем языке. Настроение сразу же поднимается, даже, если его, как такого и не было.        Они уселись, и к ним тут же подошла миловидная девушка с маленьким блокнотиком. Она нервничала, пока шла, несколько раз чуть не упала. Мальчишки сразу же переглянулись между собой, небось, подумали, что будет с их заказом, если она решит упасть с ним по-настоящему. По их лицам сразу видно, что они испугались такого исхода. - Что будете заказывать? – кое-как произносит она, теребя в руках злосчастный блокнот. Официантка не улыбается, даже не смотрит на них, взгляд направлен куда-то в сторону. - Три сливочных пива, пожалуйста. – за всех произносит Гарри. - Два сливочных пива, а мне, пожалуй, огненное виски. – перебила его Грейнджер, и все трое, тут же уставились на нее. Гарри и Рон были в шоке, Грейнджер никогда его не пила, а тут, на пустом месте, захотела. Поттер сразу же вспомнил историю про Певенси и Нарнию, и все встало на круги своя. Ему захотелось запротестовать, но он понимал, что вряд ли его протесты как-то повлияют на подругу.        Они молчали долго, пока официантка, наконец, не произнесла: - Сейчас все будет. - и ушла.        Вновь молчание, первым его нарушил Рон: - Огневиски!? Ты же не пьешь алкоголь! Что случилось? - Ничего. – промолвила Гермиона, кусая себя за нижнюю губу, - Просто тяжелая неделя, вот и все. – взгляд направлен на Поттера, тот лишь молча качает головой. Не поверил, впрочем, как и Рональд, но гриффиндорка на это не обращает никакого внимания. Ее это не интересует, главное, чтобы они не задавали лишние вопросы, и, если Гарри, ничего не произносит, то, Рональд, в отличие от него, явно не успокоится.        По его взгляну понятно – он злится, но, по крайней мере, ничего не говорит. Вернее, он хочет что-то сказать, но, официантка, идущая в их сторону, отбила его желание. Взгляд уже направлен на нее, кажется, он молится, чтобы она не упала и разбила все, благо, что все обошло, - Два сливочных пива и один огневиски. – она поставила стаканы на стол, улыбнулась, и тут же упорхнула, как бабочка.        Мальчики не спускали с Грейнджер глаз, а той, кажется, на это было все равно. Она не церемонилась как они, решила взять быка за рога и начала пить. Корица и сахар – именно это гриффиндорка почувствовала, согласитесь, что название «огневиски» не сочетается с чем-то сладким, но оно было именно таким. За пару секунд, Гермиона умудрилась выпить все залпом, из-за чего друзья смотрели на нее с выпученными глазами и разинутыми ртами. Сами же, к сливочному пиву, так и не притронулись. После первого стакана, шатенка умудрилась развалится полностью на стуле, алкоголь слишком сильно ударил ей в голову, но, она не сомневалась, что если захочет, то с радостью закажет еще парочку, ведь, по сути, именно это, гриффиндорка и планировала. Забыться, чтобы не вспоминать моменты и людей, но, получилось в точности наоборот. После первого стакана пошел второй, потом третий, мог бы быть и четвертый, если бы Гарри и Рон, с силой, не стали тащить ее обратно в школу, а та, упираясь, кажется, кидала в них различные ругательства и размахивала кулаками… Гермиона могла ошибаться, но, вроде бы, один удар пришелся Рональду прямо в глаз, потому как, в какой-то момент, он отошел от нее возле школы, ойкая и прижимая правый глаз своей рукой. Конечно, ей могло так показаться, но разбираться сейчас в этом совершенно не хотелось, как мы уже говорили ранее, вместо того, чтобы забыться, гриффиндорка начала вспоминать. Воспоминания потоком лились в голове, заставляя девушку вспоминать самые лучшие моменты из жизни.        Какая же она жалкая…кажется, Уизли так и назвал ее, когда после побоев повел в гостиную Гриффиндора. Впрочем, сама Гермиона согласна с этим, она реально жалкая, настолько сильно, что не может взять себя в руки и просто выбросить воспоминания о Нарнии на помойку. - Мне совершенно не нравится ее состояние. – промурлыкал Поттер возле уха, явно обращается к рыжему, тот хмыкает.        Дальше Гермиона практически их не слушает, вернее, вообще не слушает – отключается. Третий стакан огневиски был лишним, хотя, по сути, лишним был сразу первый. На следующей день ей точно будет стыдно перед лучшими друзьями и перед людьми, которые увидели ее в таком состояние. Лучшая ученица школы и волшебства Хогвартс – пьет как не в себя. Гермиона Грейнджер, поздравляю, вы алкоголик!        Утро следующего дня, головная боль грянула как гром среди ясного неба. Как и предполагалось, как только гриффиндорка вспомнила, что она вытворяла, стыдно было настолько сильно, что хотелось закрыться в черном чулане и не выходить, ну, как минимум, пока не забудут ее ужасное поведение. Девушка вспоминает как дала в глаз лучшему другу, а потом сказала, что он сам виноват, потому что надоел ей со своей любовью, и что его любовь ей нахрен не сдалась. К чему был такой разговор, гриффиндорка не помнит, помнит только, что говорила всякую чепуху, причем, кажется, ей было все равно кто рядом находился. Вспоминается, момент, когда, зайдя в комнату для девочек, она нахамила Браун и Патил, только потому, что те, как-то косо на нее посмотрели, или ухмыльнулись в ее сторону. Впрочем, кажется, вчера она нахамила исключительно всем, а потом, когда голова коснулась подушки – уснула. Гермиона не удивится, если вдруг ночью, пока она спала, Парвати и Лаванда, захотели ее задушить, она бы сказала даже им спасибо. Меньше проблем и переживаний. Видимо, у соседок что-то не получилось, это объясняет факт того, что Гермиона все еще жива.        Парвати и Лаванды уже нет. Видимо, она их очень сильно обидела вчера… а не могла ли шатенка наговорить Браун что-нибудь о Уизли? Если честно, Грейнджер совершенно не помнит, что говорила девчонкам, но, судя потому, что она врезала Рону, то, наверное, могла и сказать что-нибудь про отношения Бон-Бона и Лав-Лав.        Выходить из комнаты не особо хотелось, потому как, если честно, Гермиона не совсем уверена, что кроме гриффиндорцев ее никто не видел. Было ощущение, что ученица разбудила всю школу, и про ее похождения будут говорить, ну, неделю так точно, а может и целый месяц, впрочем, здесь, виновата только она сама. Не нужно было пить, тогда и стыдно бы не было. Присаживаясь на край кровати, девушка хватается за голову, пытаясь, восстановить картину вчерашнего вечера, но, как и прежде, все было безрезультатно, будто бы все что вчера было, было вообще не с ней, а с кем-то другим. - Представляю, выражение Макгонагалл, когда она узнает, что делала ее любимая ученица. – хмыкнула она. Отчего-то стало смешно от всей этой ситуации, и поджав губы, шатенка засмеялась, на всю комнату. Со стороны это выглядело настолько отвратительно, что, если бы Гермионе Грейнджер сказали, что в один прекрасный день она решит напиться, а потом начать вести себя как ненормальная – она бы ни за что не поверила в это. Ведь такого никогда с ней не было, до недавнего момента. После смеха, пришли и слезы. Вчера, гриффиндорка говорила, что жалко выглядит, а сегодня уже чувствует себя так. Нужно было что-то решать с этим, так жизнь не может больше продолжаться. Самое глупое решение – стереть себя память, ведь Гермиона давно уже думала на эту тему, правда, все не решалась, цепляясь за ниточки прошлого, как за спасательный круг. Внезапно, ученица вдруг прекратила плакать, шестеренки в голове заработали, и она оглянулась, явно, в попытках чего-то найти.        Как же она раньше не замечала очевидных вещей, ведь он все это время был у нее под носом. Золотистый зверь стоит на задних лапах в профиль, правая лапа поднята чуть выше левой, разинутая пасть, из которой виден язык, и четко прорисованные когти – и все это герб их факультета. Это же явно намек, намек, что все непросто так, и ее не интересует то, что их факультет назван в честь основателя – Годрика Гриффиндора, не интересует и тот факт, что это было более тысячи лет назад. Это в принципе не может быть правдой, Аслан не мог находится в Хогвартсе, это невозможно… но что, если все же может? Что, если Нарния и Хогвартс связаны? Взять, к примеру, мифологических существ или же магию, да еще и этот герб. Знаете, это бы объяснило тот факт, что Грейнджер вообще появилась там, где ее не существует, впрочем, как и остальных Певенси. Хотя, совершенно непонятно, почему из всех людей, выбрали именно их. Что они такого сделали в жизни, раз их отправили в Нарнию? Этот вопрос очень интересный, но на этот вопрос Грейнджер точно не знает ответа.        Тяжело вздохнув, Гермиона обессиленно падает на кровать. Она все никак не может выкинуть из головы эту самую связь, и, сама того не замечая, засыпает, свернувшись в клубочек.        А когда просыпается, то может с точностью сказать, что ей приснился Аслан… - Ну так что, разум прояснился? Ты вспомнил? – спросила Люси, не успев он зайти в комнату. Складывалось ощущение, что младшая сестра только и ждала, когда старшие братья вернутся обратно домой. Эдмунд знал, что недолго будет находится в гостях у родственников, но, чтобы от силы два дня – этого он предполагать никак не мог, и чего Питеру не сиделось в Кембридже, еще, ну, хотя бы неделю? Несмотря на то, что Певенси, как и хотел, немного узнал про Грейнджер, как оказалось, для воспоминаний ему этого совершенно не хватило, там по-прежнему пустота и кромешная тьма. И все же, это не просто так. Его не покидала мысль о том, почему все Певенси забыли о ней, а кузен нет? Да, ему кажется это странным фактом, впрочем, не только ему одному, они разговаривали на эту тему с Юстасом, обсуждали этот момент, но так ни к чему и не пришли.        Они пытались разобраться с чувствами Юстаса к Джил Поул. Когда к ним в комнату пришла виновница разговора, то, заметив, что ее друг не один, девочка очень сильно засмущалась, а потом и вовсе выбежала из комнаты Кларенса, как ошпаренная, а вскоре после этого зашла тетя Альберта и начала расспрашивать, что они такого наговорили бедной девочки. Эдмунд и Юстас долго мусолили эту тему, но так и не поняв, что произошло, решили забыть эту ситуацию. В остальные дни, мальчишки гуляли, наслаждались теплой погодой и разговаривали про жизнь: обсуждали школу, друзей, и, даже успели перемолотить косточки остальной семье Певенси, а когда на второй день после приезда Эда пришел Питер, они успели перемолотить косточки и ему, размышляя, зачем старший брат приезжал в Кембридж. Кроме как ради девушки, мальчики не нашли годного ответа, но даже когда они вдвоем начали расспрашивать его об этом, Питер вновь начал повторять уже заезженную фразу о том, что это «Не их дело». Это был безнадежный случай, даже у тети Альберты не получилось выпытать. Кажется, это, действительно, очень секретная информация, поэтому, мальчишки забили и на это.        Уезжать было грустно, хоть мальчики и понимали, что это не навсегда, что они еще встретятся, либо вновь в Великобритании, либо уже в Америке, но это точно не последняя их встреча. Прощались они долго, Эдмунд пообещал писать обо всем, что он узнает или вспомнит нового о Грейнджер, а Юстас пообещал написать, что решил делать с отношениями к Джил, на этом и порешали. Питер, глядя на это, лишь закатил глаза и удивился, когда это кузен и его младший брат стали такими хорошими приятелями, разумеется, о том, что тот был в Нарнии, ни Эд, ни Лу, не говорили об этом старшим. Ведь им это было не интересно, ведь они ничего не хотели слушать про эту страну, собственно, поэтому эту тему они не открывали.        В итоге получилось, что они дольше ехали, чем пробыли в Кембридже. И как только Эдмунд зашел себе в комнату, на него тут же налетела сестра: - Ну так что, разум прояснился? Ты вспомнил?        Он не успел даже отдышаться, не говоря уже о том, чтобы просто положить сумку на пол. - Нет, и нет. – спокойно произнес Эдмунд, положив сумку, первым делом он устало повалился на свою кровать. Поездка выдалась утомляющей, а под конец, Питер решил расспросить, зачем Эдмунду понадобился Кларенс. Конечно, отвечать на вопрос брата он не собирался, решив, выдать похожую фразу о том, что это не его Питера дело. Поначалу, ему показалось, что Питер отвесит ему сейчас оплеуху, сказав что-то из разряда:» Ты как разговариваешься со старшими?», но тот лишь рассмеялся и потрепал его по голове, как маленького мальчика. На секунду, Эд вспомнил, что в детстве Певенси-старший постоянно ему так делал, что в детском возрасте, что сейчас, ему это совершенно не нравилось, - На немой вопрос, отвечу сразу, про тебя я ничего не выяснил, потому что, он сказал, что с нами была лишь эта Грейнджер, поэтому, твоя влюбленность чистой воды – фигня. Забей, и живи дальше.        Люси в этот момент как-то грустно и странно на него посмотрела, - То-то я вижу, как ты легко, с полной грудью, живешь дальше. - У меня немного другая ситуация. – отмахивается юноша, а сам задумывается, а ведь сестра, действительно, права. Он говорит ей о том, чтобы она жила дальше, а сам пытается зацепится за маленькую ниточку прошлого, потому что просто не собирается отпускать его… или не может отпустить… а в прочем разницы нет, называйте это, как хотите. - У тебя похожая ситуация, если не считать, что моего возлюбленного с нами не было в Нарнии, а так, все тоже самое. – пробубнила девушка, скрещивая руки на груди. Ей не понравилось, что брат даже не умудрился спросить ни о чем у кузена, как будто ее страдания по тому мальчику – всего лишь игра для него. Как будто он правда не понимает, что для нее это важно. Люси всеми силами пытается сейчас не расплакаться, хотя, очень сильно захотелось именно это и сделать, чтобы показать ему, что она, очень сильно расстроена из-за того, что брат ничего не спросил, сила воли в итоге победила, и она лишь хмыкнула, причем довольно громко. - Нет, не похожая. – вновь повторяет Эдмунд, сложно сказать, зачем он вообще решил поспорить над этой темой с сестрой. Наверное, ему захотелось показать ей, что это всего лишь сон, и что его не стоит воспринимать всерьез, - Проблема в том, что Грейнджер хотя бы существует, может быть и не здесь, а твой незнакомец – нет. Мы ведь совершенно ничего о нем не знаем, это, как искать иголку в стоге сена, бесполезно.        Тишина. Эдмунд понимает, что, наверное, ему не стоило говорить об этом Люси, а девушка переваривает все его слова. Самое тупое, что он прав, но признавать это, совершенно не хочется, - Прости, не хотел тебя обидеть. - Да-нет, ты меня не обидел. – наконец, произносит Лу, присаживаясь на край кровати к брату, - По сути, ты ведь прав, мы ничего о нем не знаем. Я влюбилась в человека, которого, видимо, просто нарисовала в своем подсознание… но он казался, таким реальным, таким живым. - в голове всплыл образ незнакомца, и девушка, улыбнулась этим воспоминаниям.        Может, все же, они как-то встречались? Но даже если напрячь полностью мозг, шатенка вряд ли вспомнит его, даже если захочет. Почему-то ей кажется, что они никогда не встречались, и что этот парень вообще из одного мира, что и Грейнджер. Голова начинает потихоньку работать, вспоминать моменты, королева, вдруг, резко встает, отчего пугает брата, добегает до письменного стола, хватает чистый лист бумаги, карандаш, и принимается рисовать что-то. Эдмунд, заинтересовавшись, кидает взгляд на нее, а потом, встает и подойдя к ней со спины, смотрит, что сестра там делает. Перед лицом – картина со львом, стоящих на задних лапах в профиль. Он не понимает, что это такое значит, и к чему она вообще его нарисовала, пока кое-что не вспоминает сам. - Это то, что я видела во сне. – проговорила младшая Певенси.        В этот момент, Эд вырывает у нее листок из-под носа и карандаш, обводит этот рисунок, а в середине рисует буковку «H», - Поздравляю, кажется, что твой незнакомец, все же существует. - Я не понимаю. – проговаривает она, рассматривая, вроде как законченный рисунок, - Что все это значит? - Видимо, они учатся в одной и той же школе, школа и волшебства Хогвартс, но, я не могу понять… его же не было с нами в Нарнии, как ты умудрилась увидеть того, кого не знаешь даже в лицо? - Если бы я знала. – грустно вздыхает королева. Голубоглазая вновь смотрит на рисунок, - Эд, тебе не кажется странным фактом, что и там, и там, присутствует лев? Это ведь, точно он. Знаешь, слишком много уж совпадений, в Нарнии появляется незнакомка, мне снится незнакомец из того же места, откуда и эта Грейнджер, да еще у них и есть что-то связанная со львом. Ты же не думаешь, что она появилась там просто потому, что ей повезло? - Хочешь сказать, что Нарния и Хогвартс как-то связаны? – после этих слов, брат и сестра переглядываются. Кажется, на этот вопрос они уже знают ответ.