Забери меня домой...

Тем вечером дальше поцелуев — немного неумелых, но оттого не менее нежных и сладких — дело не пошло — оба были вымотаны тяжелым разговором, а потому быстро заснули, прижавшись друг к другу. А ночью Вэй Ину приснился кошмар… *** Он снова падал, скинутый с меча рукой Вэнь Чао, а под ним тяжелыми тучами клубилась тьма. Он ощущал ужас и безысходность, отчаяние — от того, что так и не смог помочь своей семье и уже никогда не увидит ни Цзян Янли, ни А-Чэна… Почти у самой земли темная энергия подхватила переломанное тело… В котором уже не было ни капли жизни… *** — А-Сянь! Вэй Ин, да проснись же ты! — чей-то настойчивый раздраженно-обеспокоенный и очень знакомый голос позволил Вэй Усяню вырваться из пут кошмара. Открыв глаза, он увидел взволнованное лицо Цзян Чэна. — А-Чэн… — выдохнул Вэй Ин и прижавшись к любимому еще крепче, тихо заплакал, дрожа всем телом. Цзян Ваньинь не стал спрашивать, что приснилось его шисюну, только обнял его и медленно поглаживал по спине, давая выпустить давнюю боль. Утром, когда Вэй Ин уже успокоился и даже немного подремал, Саньду Шэншоу все же решился спросить: — Что ты видел? — пояснений не требовалось, Вэй Ин и сам понимал, как напугал шиди. — Луанцзан… Тот момент, когда Вэнь Чао скинул меня на гору… — он не стал продолжать, только поежился, словно от холода. — Он слишком быстро умер… — пробормотал Цзян Чэн. — Забудь, что было, то прошло, у нас сейчас и живых врагов хватает, незачем вспоминать мертвых, — уже успокоился окончательно Вэй Ин и повис на шее Цзян Чэна, чмокнув его в нос, отвлекая от мрачных мыслей. — Эй, прекрати! — попытался увернуться от шаловливых губ Цзян Ваньинь, однако рук Вэй Ина со своей шеи не убрал, напротив — придержал того за талию. — А-Чэну не нравится, когда А-Сянь его целует? — притворно обиделся Вэй Ин. — А мне вчера показалось, что ты хоть немного научился целоваться, — видя смешливые искорки в глазах Вэй Усяня, Цзян Чэн позволил себе расслабиться — кажется его неугомонный любимый приходил в норму. — Немного, но боюсь, за ночь я почти все забыл, но гэгэ напомнит мне, как это делается, — тон Вэй Ина стал соблазнительным, а это «гэгэ», которое он прошептал Цзян Чэну на ушко… — Не провоцируй, — предупредил глава Цзян, сжав руки на бедрах темного заклинателя, — если не собираешься идти до конца. — А кто сказал, что не собираюсь? — от удивления Вэй Усянь даже немного отвлекся от шеи Цзян Чэна, которую легонько покусывал. — Я сказал. Пока мы оба не изучим нужную теорию — никакой практики! — строго сказал Цзян Чэн. — Теорию? Это ты так сборник Луньяна обозвал? — Вэй Ин был возбужден и чувствовал, что его любимый тоже не остался равнодушен, но серьезность тона, несмотря на хриплые нотки, выдающие истинные желания, немного пугала. — И его тоже, — Цзян Ваньинь чувствуя, что его выдержка скоро может истлеть под обжигающим взглядом серых глаз, попытался отодвинуть Вэй Ина, но тот с жалобным протестующим стоном лишь прижался ближе, потеревшись об него. — А-Чэн, не… ох… не уходи, — вцепившись в шею и буквально взобравшись на более высокого теперь шиди, пробормотал Вэй Усянь. — Да куда ж я от тебя денусь, бедствие ты мое, — не смог отказать этим умоляющим глазам Цзян Чэн. Времени было немного, но на то, чтобы помочь снять возбуждение много и не ушло… — А-Чэн… — шепотом позвал Вэй Ин, пока они лежали на кровати, восстанавливая дыхание. — Ну? — отозвался Цзян Чэн, насторожившись от непонятных ноток в голосе шисюна. — Пообещай, что если я тебе надоем, ты мне сразу же об этом скажешь… — еле слышно проговорил Вэй Ин. Увидев ошарашенный взгляд шиди, он быстро продолжил. — Ты не волнуйся, я не буду устраивать сцен или убивать из мести! Я просто тихо уйду и не буду мешать твоему счастью… — ближе к концу слова были едва различимы, а взгляд уткнулся куда-то в потолок. Цзян Чэн ничего не отвечал, просто потому, что был в шоке. А потом резко зашипел Цзыдянь, материализуясь из кольца в кнут. Вэй Ин с непониманием и страхом взглянул на чем-то ну очень разозленного шиди. — Вэй Усянь! Если ты только попробуешь! Вот только посмей опять меня бросить! Цзян Чэн чуть ли не пылал от гнева, но даже в таком состоянии не пускал в ход кнут, как бы ни хотелось связать неугомонного А-Сяня. При одной мысли об этом в голове возник образ истощенного Вэй Ина с цепью на ноге. — Но, А-Чэн, я не собираюсь тебя бросать… — к собственному удивлению, Цзыдяня Вэй Ин не испугался, лишь не понимал, почему из всех его слов шиди услышал лишь «уйду»? — Вот и не думай! — гнев улетучился от вспыхнувшего воспоминания и только теперь до главы Цзян дошел истинный смысл сказанного шисюном. Цзян Чэн обнял своего непутевого Вэй Ина и твердо пообещал: — Я никогда не уйду и тебя никуда не отпущу, а будешь еще подобную ерунду говорить — свяжу Цзыдянем и ноги переломаю! Вэй Ин чувствовал, что вот-вот заплачет, поэтому постарался отвлечься. Он аккуратно прикоснулся ко все еще лежащему свернувшейся змеей на одеяле кнуту, и к собственному изумлению не ощутил боли — лишь легкое покалывание. — Не надо ноги, они мне еще пригодятся! Да и зачем вам, глава Цзян, безногий любовник? — постаравшись действительно выбросить из головы все лишние мысли, снова воспрял духом Вэй Ин. — А вот связать меня Цзыдянем… Интересная мысль, можно попробовать, — улыбнулся он. — Ты уверен? — все еще не выпуская любимое бедствие из объятий спросил Цзян Ваньинь. — я думал после всего, что было — ограничение свободы, оковы… — он не договорил, но смысл был понятен и так. — Это же ты, — просто ответил Вэй Ин и мягко поцеловал приоткрытые в удивлении губы Цзян Чэна. Пусть он и умер девственником, но теперь, испробовав сладость любви, уже с трудом сдерживался. Неизвестно, до чего бы все дошло, если бы в комнату не затарабанили. Из-за дверей донесся звонкий юношеский голос: — Дядя! Оба, выходите, тут письмо пришло — Глава Цзинь собирает Совет кланов из-за слухов о воскрешении Старейшины Илина!