***
Такао перебирал свои старые вещи. Огромная льняная сумка имела в себе разнообразный ассортимент: непонятные коробки, старые книги, блокноты, деревянные карандаши и ещё большее количество канцелярии. Его взгляд привлекла небольшая записка, на которой темными чернилами выводилось имя: "Акеми". В какой то момент он отложил найденную вещь, взял ее вновь, и его словно бросило в воспоминания. Такао, выглядящий слегка иначе, чем сейчас. По прежнему красивый и мужественный, но его лицо выглядело более счастливым. Синие глаза сияли от счастья, на губах играла беззаботная улыбка, а руки лежали на талии некой женщины. Она была темноволосая, выглядела очень молодо, ее голубые глаза отдавали бирюзой, а кожа была смуглой. На ее круглолицом лице красовалась сияющая улыбка, она обнимала Такао в ответ. Они были так счастливы в тот момент. Колдун встряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя грустные, навязчивые мысли. — Акеми, — голос колдуна задрожал, и дрожащими пальцами он провел по этой записке. Записка, единственная вещь которая осталась связанная с ней. — Милая Акеми, я так скучаю. Он вспоминал. Вспоминал абсолютно все. Как только Такао увидел ее, его жизнь изменилась полностью. И с того момента он словно заболел: грезил только о тех голубых глазах, выводил ее имя в старых записных книжках, блокнотах. Такао коснулся рукой своих бинтов на пальцах, и слегка припустил их. Кровавые порезы на пальцах покрылись темной коркой, но оставались заметны. С того момента прошло уже много лет.***
Япония. 1764. Такао сидел на огромном холме, рядом лежала корзинка с малиной. Он улыбался во все тридцать два, глядя на Акеми, которая сидела рядом. Ее темные, кудрявые волосы нежно ласкал ветер, а сама она увлеченно рассказывала свои истории из детства. Они разговаривали с Такао о многом, и после, он, набравшись мужества, присел на одно колено, доставая маленькую коробочку. — Акеми, выходи за меня. Описание эмоций девушки тут будет лишним, ибо слезы счастья сами текли из ее глаз. — Я согласна. Такао жадно целовал Акеми, крепко обнимая за талию, порой отрываясь от ее губ, шепча на ухо: — Я никому тебя не отдам. И целовал ее вновь и вновь. Надевая кольцо ей на палец, Такао вспоминал прошлое Акеми, удивляясь, как эта девушка могла пережить столько всего, не сломавшись, и как же они сблизились за это время. Жизнь девушки была полна сюрпризов. С самого детства она была не самым обычным ребенком, не сильно любила играть со сверстниками, больше предпочитала гулять в одиночестве где то в извилистых холмах, собирая разные цветы и напевая себе под нос какие то старые заученные японские песни. В школе ей становилось сложнее. Несмотря на то, что тогда японская земля была «старомодной», и такого большого внимания образованию, как сейчас, не уделялось, в месте, где жила Акеми, школа была очень важной составляющей полноценной жизни каждого гражданина. Теперь общество сверстников ей избегать не удавалось, всеми силами стараясь игнорировать все попытки окружающих познакомиться с ней, она становилась «дикой» для общества. Никто не понимал, как молодая девушка может не общаться ни с кем несколько лет, наслаждаясь обществом живописных японских пейзажей и мыслями у себя в голове. Времена шли. Спустя несколько лет Акеми переосмыслила для себя очень многое, и с ужасом и сожалением поняла свою главную ошибку: ей не стоило в более юном возрасте так сторониться людей. Ибо сейчас она чувствовала себя очень одиноко и плохо, человеческие потребности взяли над ней вверх, и теперь Акеми старательно искала хоть каких то приятелей. Вскоре она все-таки нашла людей, которые, по ее мнению, понимали ее и Акеми смело называла их друзьями. Дружные братья Хироко и Аккаио, и милая девушка по имени Хана. Они встречались чуть ли не каждый день, гуляли по столице, ходили в заброшенные здания, ища приключения на свою голову и весело проводили время. Акеми становилась все более и более открытой, теперь она даже начинала знакомиться с интересующими ее людьми первой, но все это было до одного момента. Заброшенная гостиница. Голоса компании друзей слышались отовсюду. — Здесь так классно! — А меня пугает это место. — Давайте пойдем ещё дальше, вдруг там интереснее? Акеми испуганно оглядывалась по сторонам. Пойти в заброшенное здание, где вовсю пахло перегаром, повсюду ходили странные и подозрительные личности была идеей не ее, а ее друзей. Она любила приключения, но при этом сохранять здравый рассудок предпочитала больше. — Нет. Я не пойду. — упёрлась девушка, хватаясь за ледяную кирпичную стену. — Струсила, да? Так и скажи. — ехидный голос Аккаио провоцировал ее. — Это может быть небезопасно! Заброшенное здание держится не на чем, практически. Оно может обвалиться, и нас никто не спасет, здесь нет людей поблизости. — Мда. Мы конечно понимали, что ты дикарка в плане взаимоотношений с людьми и прогулок, но чтоб настолько. — засмеялась Хана, и четырнадцатилетняя Акеми отвернулась, чтобы они не видели ее дрожащих губ и полных слез глаз. — Слышите? — Хироко повернулся к остальным, и в его глазах, в которых раньше стояла насмешка, появился настоящий страх. Какой то тяжёлый камень, из которого состояли стены гостиницы, оборвался и покатился вниз. Следом за нем другой. Третий. И ещё. Неожиданно каменный потолок затрясся, и с него посыпались куча маленьких камней, они отлетали с силой и падали на холодный пол. Одна часть потолка с ужасающим грохотом упала на пол, и только сейчас до всей компании дошло. Хироко крикнул: — Бежим, здание рушится! Акеми переполнял страх и ужас, она понятия не имела, что делать. Ее душила горечь и обида из-за слов своих друзей по поводу ее не социального характера, а сейчас ее жизни грозила самая что не на есть опасность, ведь зашли они далеко, а стены уже рушатся. Не факт, что выберутся. Она резко вытерла ладонью слезы, ногтем случайно поцарапав щеку, и бросилась стремглав. Переполнение эмоций. Адреналин. Страх. Ее зрачки сузились, и на какой то момент девочка подумала, что задыхается. У Акеми полетела перед глазами вся планета, взгляд затуманился. На какой то момент она перестала слышать. Перед глазами появилась белоснежная пелена. В глазах зарябило, и открыв их вновь, Акеми поняла: что то изменилось. Она словно стала меньше на несколько сантиметров, ей было невыносимо жарко. Она опустила глаза на пол, не переставая бежать, и только сейчас поняла: на месте ног красовались темные лапы, а сзади, по полу, хлестал огромный, лисий хвост. — О Боже. — чуть не плача, сказала Акеми, но вместо слов из ее рта, сейчас уже пасти, вырвался писк. Друзья все-таки выбежала из заброшенной гостиницы, на месте которой теперь была груда «металлолома». — Кицунэ! — в ужасе крикнул Аккаио, хватаясь за голову. Он показывал пальцем на Акеми, дрожа. — Не подходите к ней, ведьма, она ведьма! От шока Акеми забралась в угол, дрожа и переводя дух. Ей хотелось кричать от боли. Ее друзья, люди, которым она доверяла больше всего на свете, просто предали её ещё там, в заброшенной гостинице, попрекая за замкнутое поведение, манипулируя. А сейчас добили и вовсе. Акеми поднялась на лапы, теряя равновесие от стресса, и сказала: — Вы чего? Это же я — Акеми! Но вместо этого из ее пасти вырвался рык. — Она чудовище! — прошептал Хироко, держа Хану за плечи, ибо та наровилась упасть в обморок. И только сейчас Акеми поняла: ее жизнь больше никогда не будет прежней. Вскоре кицунэ изгнали из города. О том, что «ведьма» появилась у них в городе, власти узнали от «друзей» Акеми, и приняли решение временно закрыть границы, а саму Акеми без вещей и еды выперли на следующий же день. Многие настаивали на смертной казни, думая, что появление кицунэ может повлиять на жизнь граждан в худшую сторону, но кто то смиловался, и Акеми просто изгнали. Она бродила несколько лет в поисках дома, брала еду везде, где можно было, чтобы выжить, и через несколько лет нашла его — Такао. «Особенности» девушки не испугали его никак, а наоборот, только заинтересовали. Тогда колдун очень сильно интересовался магией, и все, что с ней связано, и когда у него в прямом смысле этого слова появился объект для наблюдения, он сразу же привел Акеми в свою деревню. Деревню синоби, где он жил практически всю свою сознательную жизнь. Они очень быстро подружились, и Акеми чувствовала, что начинает доверять людям заново. После колдун и кицунэ стали встречаться, а уже после — брак. Поддавшись этим воспоминаниям, Такао обнял свою невесту крепче. Они оба смотрели на закат. Прошло несколько лет. Вскоре Акеми изменила ему. Такао узнал это, когда зашёл за своей, на тот момент, женой, в дом, в котором она пропадала в последнее время достаточно часто, под предлогом: «Милый, мне нужно идти к подруге, у нее опять какие то проблемы». «Подругой» оказался молодой парень, с которым Такао как раз таки и застукал свою жену в постели. После этого произошел развод. Тогда в Такао что то умерло, и после он уже никогда не был таким, как прежде.***
Нынешнее время. Такао сжал челюсти, пытаясь не вдаваться в воспоминания, но у него перед глазами лежала записка с ее именем, и она все равно напоминала ему мучительно и долго, как его семейная идиллия медленно и мучительно рушилась. Именно из-за болезненных ощущений в душе он когда то надрезал себе пальцы до крови, пытаясь выместить свою моральную боль на физическую. Он положил фоторамку на место. — Скажи мне, что в тебе такого. — он ещё раз глянул на свою бывшую жену на фотографии. — Что я в каждой ищу тебя? В голове Такао сразу же предстал образ Мэй.***
— Кадзу, перестань! — Мэй смеялась во весь голос, когда синоби вновь рассказывал ей какие то веселые истории из детства, пародируя и копируя голос каждого «героя», который принимал в этой истории участие. — А, забыл, бывшей майко запрещено смеяться во весь голос. — он засмеялся снова, и Мэй не смогла сдержать улыбки. Она легонько стукнула маленьким кулачком Кадзу в плечо, дабы он прекратил, ибо ее живот уже стянуло от смеха. Но в ответ синоби перехватил ее руку, взяв в свою, нежно сжимая. На какой то момент он стал серьезным. — Ты чего? Я не обижаюсь. — Мэй удивлённо посмотрела на него. — Нет, я не из-за этого. — Кадзу сглотнул, словно подбирая слова. — Мэй, я, в общем.. Мэй продолжала сверлить его взглядом, не понимая, что происходит. — Короче, тебе не кажется, что наш первый п.. — он вновь запнулся. Да что ж это с Кадзу такое? Мэй это пугало и удивляло одновременно. Бесстрашный синоби, который столько раз спасал ее из всяких передряг сейчас смущался, как третьеклассник, которого вызывали к доске на тему, которую он не понимает. — Что наш первый поцелуй был спонтанным? — он наконец таки выдохнул. Мэй хихикнула. Так вот какое слово его так смутило. Ее это умилило и шокировало одновременно. — Нет, мне все понравилось. — Но дай мне шанс всё исправить, чтобы было.. ну.. более официально, что ли. — Что? — Мэй не поняла ни слова. — Вообщем, я приглашаю тебя на свидание. — его щеки пылали, и дрожь на теле Кадзу Мэй почувствовала даже на расстоянии. — Кадзу, я не отказываю, но нам так то идти в библиотеку надо, ты сам говорил. — Библиотека подождёт. — Ладно. — Мэй вздохнула, изо всех сил пряча радость. — Я согласна. Кадзу улыбнулся и нежно приобнял девушку. — Тут есть кафе поблизости, планирую туда пойти. — он обнял Мэй покрепче, и она, покраснев, спросила: — Ты же тут первый раз. Откуда знаешь про кафе? — С утра осматривал какие нибудь приличные заведения. Чтобы на этот раз все было не сумбурно. — Ты серьезно так волнуешься об «официальности» в.. — Мэй не осмелилась сказать слово «отношениях», нет, пока было рано. — В каких то прикосновениях и встречах? — Я просто люблю, когда первый поцелуй, первый.. ну, ты понимаешь, проходит нормально. Потом это остаётся отпечатком на всю жизнь. Мэй вспомнила, при каких условиях прошел ее первый раз, и что было после. Она покачала головой, отгоняя от себя навязчивые мысли. — Да, ты прав. Кадзу взял ее за руку, и они направились к небольшому кафе поблизости. — Прости, у меня не так много денег. — они сели за столик, и Мэй оглядывалась по сторонам. Заведение выглядело очень даже ничего, особенно для города, который не славился богатством. — Кадзу, ну что ты! — прошептала Мэй, коснувшись пальцами его руки. — Я вообще против того, чтобы ты тратил на меня деньги. Самый лучший подарок для меня это то, что ты в такой путь рядом со мной. При этом помнишь тот подарок — веер? Мне до сих пор неловко. — Ты его до сих пор помнишь? — глаза Кадзу округлились, и он подал Мэй меню в кожаном переплете. — Ага. — она довольно кивнула. — Более того, даже взяла его с собой. Кадзу улыбнулся, но ничего не ответил. Заказав какое то традиционное японское блюдо которое не было сильно дорогим, они наслаждались обществом друг друга, рассказывали разные истории, обсуждали дальнейший путь. Когда спутники выходили из кафе, голову Мэй не покидала мысль о том, что все как то странно. Причем здесь первый поцелуй до свидания? Или Кадзу говорил об этом образно? Темнело. Синее небо покрылось сияющими звёздами, тишина в городе стояла пугающая и одновременно манящая. Кадзу и Мэй шли по какому то огромному, деревянному мосту, под которым виднелось чистое, прозрачное озеро. — Что это за место? — спросила Мэй, осматриваясь. Лёгкий ветер слегка поднял пряди ее волос, вынуждая девушку улыбнуться. — Понятия не имею, но здесь красиво. — Кадзу подошёл к ней ближе, одну руку положив на изголовье моста, а второй притягивая Мэй к себе за талию чуть ближе. Шею Мэй щекотнуло его горячее дыхание. Она обернулась, чтобы посмотреть Кадзу в глаза, и спустя секунду поцеловал ее в губы. — Так вот что значит — «официальный, не сумбурный поцелуй» — подумала девушка, слегка улыбаясь сквозь поцелуй, пытаясь спрятать стеснение. В этот раз синоби был предельно нежным, его ярость и настойчивость в прикосновениях куда то улетучилась, и сейчас он целовал бывшую майко легко и с нежностью, а она, в свою очередь, нежно обнимала его за шею, притягивая к себе. И только небо и тишина могли ощущать их чувства сейчас.