Изгои. Исход.

Дыхание её участилось в тот самый момент, когда Эддисон поняла, кем была поймана. Сердце сжалось от ужаса, захватившего ее, и начало отбивать бешеный ритм, отдавая гулким шумом в ушах. Нет. Они не были с ним знакомы раньше, но этот голос Сандерс не раз слышала по телевизору во время разбирательства дела, что показывали по всем каналам. И пусть во время записи он подвергся искажению, Эддисон точно знала: это был Самуэл Вальд. Развернув девушку лицом к себе, Валет впечатал её в стену, выбивая из груди остатки воздуха. Руки его, усыпанные татуировками с вычурными рисунками, вбитые под кожу умелым мастером, до боли сжали её кожу на внутренней стороне бедра. Даже несмотря на то, что на ней была одежда, его касания ощущались так, словно она была перед ним нагая. Приложив руку к его груди, Эддисон попыталась оттолкнуть Изгоя, чья наглость чувствовалась за версту. Но все попытки оказались тщетны, словно она пыталась сдвинуть стену. — Что ты себе позволяешь? — спросила Сандерс, вглядываясь в льдисто-голубые глаза стоящего напротив Вальда. — Вход разрешён всем. — Кроме шавок Наций, — проговорил он всё тем же бархатным голосом. — Я не состою в клане своего отца… — Но ты его дочь, так что я не понимаю, зачем ты нарушила закон, что твой папаша с нами заключил. Эддисон потупила взгляд в пол, задержавшись на его руках, которые по-прежнему по-хозяйски сжимали её бедра. Грейс в этот момент находилась возле бара. Она не сразу заметила пропажу подруги и продолжала двигаться вперёд. Но, когда всё же заметила, сильная рука одного из Изгоев остановила её. Одним движением Прайс усадили на табурет, лишив возможности помочь Сандерс. — Я пришла, чтобы просто отдохнуть, — начала Эддисон, медленно восстанавливая сбившееся дыхание. — В Нациях я не состою, а значит, имею право быть на твоей вечеринке. Если дело касается оплаты за вход, то я согласна проплатить. Сколько денег нужно? Самуэл хрипло рассмеялся, выпуская её бедра из своей хватки. Кровь ударила в мозг от близкого контакта с девушкой, и он потерял контроль над ситуацией. Любое женское тело для него сейчас было необходимо, чтобы снять разрядку после нескольких месяцев в тюрьме, но именно её сейчас захотелось больше всего. Возможно, сыграл тот факт, что Эддисон с рождения была одной из Наций и являлась запретным плодом, который на самом деле всегда сладок. — Деньги? — он медленно покачал головой. — Мне не нужны твои деньги, а вот плату за вход я с тебя возьму, — и немного помолчав, дополнил. — Станцуй мне. Девушка захлопала глазами, явно не понимая, правду ли он говорит. Танец? Она разве была похожа на стриптизершу? Или же он решил самоутвердиться, сбросив Наций со счетов? — Что, прости? Станцевать?! — Ты все правильно поняла, — он грубо схватил её за руку и потащил сквозь толпу Изгоев, которые расступались в сторону, только увидев его. — Моя вечеринка — мои правила. Один приватный танец, и развлекайся дальше. Я не побеспокою ни тебя, ни твою белокурую подругу. Вальд остановился, указывая Сандерс куда-то поверх толпы. Она проследила за взглядом Самуэла до самого бара и наткнулась на запуганную Грейс, что сидела в компании нескольких мужчин, облаченных в косухи с изображением гиены. Эддисон ещё до выезда понимала, на какой риск они идут, только вот расправу она ожидала от отца и Рона, но никак не от Изгоев. Деваться было некуда. Танец? Значит, так оно и будет. Он же не станет к ней приставать? Хотя, только одному дьяволу известно, что на уме у этого мужчины. — Хорошо, — тихо пробормотала она, так, что за громкой музыкой не было слышна ни черта. Что-то понять Самуэл лишь смог, уловив еле заметные движения её пухлых губ. — Только один танец. Он так и не расслабил хватку, продолжая тащить Эддисон вслед за собой, словно принуждая её к необдуманным действиям. Да, получить на вечерний ужин такое блюдо, как обнажённая балтиморская принцесса, Валет даже не представлял себе. Теперь же, выводя её из толпы, Вальд заметил в глазах девушки испуг, и это разжигало в нём интерес, который овладел им в ту же секунду. Остановившись, Самуэл расслабил хватку и отпустил Эддисон. Сдвинув в сторону занавес из чёрных мелких бусин, Вальд изогнулся в галантном поклоне, пропуская Сандерс внутрь. Это выглядело одновременно до боли смешно и непременно подкупало, но Эддисон по большому счёту было очень страшно, и она лишь пыталась не перечить ему. Никто же не мог подумать, что такие варвары, как Изгои, способны на что-то, помимо ломания костей своим конкурентам. В коридоре всё тот же ярко-красный свет, что и на входе, который резал глаза. Картины известных мастеров были оформлены в чёрных рамах для единого стиля заведения, и украшали стены, а встроенные в ряд двери всё того же чёрного цвета только дополняли всю мрачность картины. Они практически сливались со всей обстановкой, а пол, отделанный ониксом, разносил звук их шагов по всей площади узкого коридора. Пройдя почти до самого конца, Валет толкнул одну из дверей. Всё. Назад пути уже не было. Ровным счётом, как только Эддисон выехала за пределы Балтимора. Но не могла же она пустить Грейс одну? Но это не было оправданием, как и то, что она согласилась станцевать для Изгоя. Да и вообще она даже не знала, что это будет за танец. Комната была практически пуста и больше напоминала кабинет: небольшой кожаный диван в углу, стол в самом центре и пару стеллажей с книгами и папками. Небольшая настольная лампа с холодным светом давала очень мало освещения, но его хватало, чтобы видеть очертания предметов. Сандерс сделала пару решительных шагов вперёд, прежде чем услышала, как дверь позади неё закрылась и следом последовал характерный звук поворота ключа в замочной скважине. — Зачем ты закрываешь дверь? — пытаясь унять дрожь в голосе, спросила она. — От любопытных глаз, — вроде бы поспешил успокоить её Самуэл. — Поверь. Среди Изгоев таких нечётное количество. Эддисон, всё ещё не поворачиваясь к нему лицом, опираясь руками на стол, разглядывала записи, выведенные ровным почерком. Под всеми бумагами покоилась карта Балтимора. На ней были разные отметки, сделанные красным маркером. Зачем это было сделано, она вряд ли смогла бы понять, стоя в полутёмном кабинете. Позади неё послышался скрип кожи дивана, и, повернувшись, она увидела, что Вальд вальяжно раскинулся, наблюдая за ней. — Нашла что-то интересное, принцесса? — нагнувшись к мини-бару, что стоял возле подлокотника, Валет выудил наружу бутылку бурбона и, открыв, её пригубил. — Что ты именно от меня хочешь? — ответила Сандерс вопросом на вопрос и нервно сглотнула, когда он пробежался по ней взглядом и облизнул губы. И чуть грубее добавила: — Не называй меня принцессой. Парень дьявольски улыбнулся и провел рукой по черным кудрям. — Покажи своё тело. Медленно. Так, чтобы я мог наслаждаться каждым моментом. И запомни: я буду называть тебя так, как захочу. — Что ты возомнил о себе? — прошипела Сандерс, облокотившись на стол. — Я тебе ничем не обязана. Громкий смех Вальда отдавался эхом в маленькой комнате. В миг по спине Эддисон пробежали мурашки, и она вновь забыла, как дышать. Второй раз за этот вечер. — Вашей самой главной глупостью было явиться сюда, и, если ты хочешь вернуться домой не в чёрном пакете… Танцуй. Слова Самуэла прозвучали достаточно серьёзно, и этого хватило, чтобы она поняла, что нужно с ним согласится. Оттолкнувшись ладонями от лакированной поверхности стола, Эддисон медленно направилась к нему, попутно расстегивая мелкие пуговицы на своей рубашке. Вальд продолжал пить с горла бурбон, но глотки с каждым разом были всё увереннее. Казалось, что он просто пьёт воду и алкоголь абсолютно не обжигал его горло. Когда со всеми пуговицами было покончено, черное кружево рубашки медленно заструилось, сползая по рукам, на пол, собираясь темной лужицей у ног Сандерс. Саму теперь видел её соблазнительную грудь и не мог оторвать от неё свой взгляд. Плавные движения бёдер Эддисон сопровождались её руками. Она нежно проводила ими по телу, задевая самые чувствительные точки, будто совершенно забыла, перед кем находилась. «Она — то, что мне нужно. В особенности сейчас». — подумал он. Вальд отставил бутылку в сторону, наблюдая за ней с явным желанием. Кровь пульсировала в висках, и он вцепился руками в кожаную обивку, слегка поцарапав её. Рука Сандерс скользнула к пуговице на джинсах и расстегнула её, потянув вслед за ней и молнию. Ухватившись за края ткани, она медленно потянула джинсы вниз, представляя взору Изгоя свои узкие бёдра. Полуобнаженная принцесса Наций, дочь Натаниэля Сандерса стояла в кабинете Вальда в одном нижнем белье. О чём ещё можно было мечтать на своей вечеринке? Он поднялся с дивана, упёршись в него руками, и скрип кожи заставил Эддисон распахнуть глаза. Самуэл медленно направлялся в её сторону, пока она быстро пятилась назад наощупь. Глаза Вальда горели желанием, и ей стало безумно страшно, ведь она заперта с ним в комнате. Одна. Бежать было некуда. Через пару мгновений Сандерс наткнулась на стол, а парень навис над ней. — Не трогай меня, — сильная рука Вальда сомкнулась вокруг шеи Сандерс, и она замолчала. Другой рукой он скользнул по её телу, медленно, но уверенно ведя по линиям, что Эддисон вырисовывала прежде. Самуэл упёрся в её колено своим пахом, и она почувствовала его возбуждение, выпирающее сквозь ткань брюк. Дыхание девушки участилось, когда Саму сдвинул ткань её белья в сторону и провёл пальцем по клитору, слегка скользнув внутрь неё. — Ты уже влажная, — прохрипел Вальд ей на ухо, обжигая кожу своим дыханием. — Не смогла сдержаться, принцесса? — Мне страшно. — Так и должно быть, — вновь тихий шёпот, и Сандерс нервно сглотнула, пытаясь дышать, пока Валет продолжал сжимать её горло. Он поднёс палец, что блестел от её смазки, к губам девушки. — Открой ротик, — она повиновалась, и палец скользнул внутрь. Воздуха стало не хватать ещё больше, и лицо Эддисон исказила боль. Сердце уже не отбивало тот бешеный ритм, как при их встрече, а наоборот, замедлилось из-за недостачи кислорода. Глаза наполнились слезами, и всё выражение её лица молило о пощаде. Вальд усмехнулся, разжав хватку, и отошёл в сторону. Сандерс начала жадно хватать воздух, словно никогда раньше не дышала. Страх перед тем, что Изгой мог вот так просто лишить её жизни, выбил её из колеи. Эддисон, держась за горло, поплелась по кабинету, собирая с пола свою одежду, пока Вальд продолжал смотреть в окно. Надев на себя всю одежду, она сделала шаг в его сторону, чтобы поинтересоваться, как ей выйти, но Самуэл остановил её одним движением руки. — Ключи в замке. Ты знаешь, как вернуться обратно, — проговорил он, даже не посмотрев на неё. — Но если… — Никто вас не тронет, — прервал он её. — Если ты захочешь, то можешь остаться на вечеринке, но я всё же уверен, что, когда вернусь, тебя уже не увижу. И он был прав. Сандерс открыла дверь и в последний раз взглянула на него, прежде чем прикрыть её за собой. То, что произошло здесь с ней, не должен узнать никто, или война неминуема. Нужно было думать своей головой раньше и не приезжать в Таусон вообще. Захотелось чего-то нового? Острых ощущений? Их она и получила. На обратной дороге Эддисон уже не замечала, насколько надоедлив алый свет в коридорах «Опиум», но в остальном со вкусом Изгоев было всё в порядке. Дойдя до конца коридора, она уверенно шагнула в толпу, проталкиваясь к бару. Именно туда, где последний раз видела Грейс. Мысленно Эддисон прокручивала в голове, что только что с ней происходило. Он мог взять её на своем столе, но не стал. Разве Изгои бывают благородными? Вряд ли, но его уверенная хватка вдоль её узкой шеи до сих пор напоминала о себе небольшой ноющей болью. Странным для неё было лишь то, что она была возбуждена. Прямо на пределе. Будто ей хотелось подчиняться ему, быть хрупкой игрушкой в его руках. Когда Сандерс оказалась возле барной стойки, оказалось, что найти Грейс будет весьма просто. Её было слышно за версту по громкому гулу голосов Изгоев, что стояли вокруг, и звонкому смеху Прайс. — Эддисон, вот ты где, — пропела Грейс, уняв свой смех. — Я уже начала волноваться. — Нам пора домой, — твёрдо ответила Сандерс, стаскивая её за руку с высокого табурета. Никто даже не попытался их остановить, как и сказал Вальд. Словно всем было известно, что происходило за дверью его кабинета. Самуэл знал, что напугал балтиморскую принцессу: он до сих пор ощущал её страх в каждом дюйме этого помещения. Всё так же смотря в окно, он наблюдал, как Изгои, сидящие на парковке, курили травку и веселились. Он должен сейчас быть рядом с ними, ведь там его место и этот вечер весь был организован для него одного. Но ему не хотелось. Он почувствовал какую-то странную пустоту, когда Эддисон поспешно сбежала из его кабинета. Вальд помнил её взгляд на последней попытке восстановить дыхание, слёзы, застывшие в глазах, посиневшие губы от недостатка кислорода, — Сандерс боялась его. Глядела на него своими огромными карими глазами, словно загнанный охотником оленёнок. И ему нравилось чувство власти над ней. Вальд заметил, как из «Опиум» вышла Эддисон, таща за собой свою подругу, и они поспешно направились к машине. Их никто не должен остановить, он обещал. Достав из заднего кармана своих брюк телефон, Самуэл набрал номер патруля. После пары длинных гудков раздался прокуренный голос на том конце провода. — Багси, в Балтимор направляется красный Шевроле Шевелл. — Как у дочки Сандерса? — спросил Райт и, откашлявшись, продолжил: — Мне остановить его? — Нет, Филипп, — отрезал Вальд, отходя от окна, за которым он уже не видел машину Эддисон. — Это и есть её машина, поэтому не трогай её. Пусть едет домой. — Хорошо, Валет, — тишина и звук разъединения вызова. Свою часть Сумуэл выполнил. Он точно знал: его люди не ослушаются, потому что верны ему. Значит, Сандерс лишь остаётся пересечь границу своего город так, чтобы никто не заметил и не попасть в лапы патруля Наций, но это уже не его проблема.

***

Предрассветное небо освещали первые солнечные лучи, разбавляя иссиня-чёрную палитру неба золотом. В любой другой день Эддисон бы с любопытством наблюдала за этой красотой, но не сегодня, когда на шее до сих пор ощущалось присутствие хватки Изгоя. Проезжая по тридцать четвёртой улице, где находилось их студенческое общежитие, Эддисон завернула на парковку. Машин было много, и это не странно, ведь все ученики находились дома после комендантского часа. Всю дорогу она молчала, а на какие-либо вопросы, поступающие от Грейс, отвечала кивками либо просто игнорировала. — Ты так и будешь молчать? — вновь попыталась заговорить Прайс. — Три часа тишины тебе не хватило? — Я просто хочу лечь спать… — Да ладно, ты умеешь разговаривать? — прервала её подруга, открывая дверь, как только Эддисон заглушила двигатель. — Рон скоро вернётся. — Поверь, — Сандерс потёрла рукой своё горло, словно пыталась снять ощущение присутствия Вальда, и открыла дверь, чтобы выбраться наружу. — Твой брат — это меньшее, что меня сейчас беспокоит. Спустя пару часов после того, как они вернулись в общежитие, жизнь в Балтиморе вновь вернулась на улицы. Комендантский час снимал свой запрет в семь часов утра, и люди почти сразу же начинали покидать свои дома. Кто-то спешил на работу или учёбу, а кому-то просто надоедало находиться в четырёх стенах. Несмотря на то, что Эддисон очень хотела лечь спать, это ей так и не удалось сделать. Мысли, не покидавшие её голову ни на секунду, не дали ей расслабиться, и она отправилась в душ. Встав в кабинку, которая прикрывается лишь плотной шторой, Сандерс почему-то почувствовала себя защищённой. Повернув кран, она подставила лицо под первые капли воды, которые ещё не успели прогреться. Своим льдом они обжигали лицо девушки, избавляя её от мыслей о Изгое. Потому что несмотря на то, что она покинула кабинет Вальда уже больше пяти часов назад, мысленно она ещё находились там. Казалось, что он навсегда её запер своём кабинете лишив возможности существовать без его присутствия. Она никогда до вчерашней ночи не шла ни у кого на поводу, но поездка в Таусон перечеркнула все её достижения и оставила ни с чем. Даже если бы Самуэл не сдержал себя и приложил все усилия, чтобы взять её прямо на том столе, никто бы не смог ему помешать, даже сама Эддисон. Ведь она была неподвластна себе в тот момент. Сандерс продолжала стоять без движения, а вода уже давно сменилась на обжигающе горячую. Она не чувствовала этого, просто смывая с себя все ощущения и думая о том, что ей надеть на встречу с отцом, когда в душевую комнату вошёл ещё кто-то. Холодная ладонь коснулась её живота, и Эддисон вновь отбросило на несколько часов назад. Холод тонкой нитью страха окутывал её позвоночник, и возможности двигаться она так и не приобрела. Мысленно Сандерс молила всех богов, чтобы это был сон, но кожу на её ребрах неприятно сжали, давая понять, что она в реальности. — Почему твою машину видели на границе Балтимора, а, малышка? Рон. Ей стало ощутимо легче дышать, когда она поняла, что это просто её жених, а не Изгой, что был над ней властен. Он скользнул под душ, становясь рядом с Эддисон, и обхватил её лицо руками, заглядывая в глаза. — Что ты делала на границе Балтимора после наступления комендантского часа? — вновь повторил он. — Второй патруль видел тебя, так что нет смысла скрывать. — Я была на могиле у мамы, — моментально соврала она, ведь точно знала, что это выигрышный вариант. Прайс притянул её ближе и оставил на волосах едва ощутимый поцелуй. — Пожалуйста, ставь меня в известность или хотя бы обещай не ездить туда в одиночку. Хорошо? Эддисон уткнулась носом в широкую мужскую грудь, вдыхая парфюм с нотками бергамота и древесной коры. Это всегда её успокаивало, даже когда вся её жизнь катилась на дно. В первый раз она ощутила нехватку этого, когда её мать погибла в аварии пять лет назад, оставляя шестнадцатилетнюю Эддисон и двенадцатилетнего Ника на Натаниэля Сандерс. Он хоть и был их отцом, но в воспитании принимал немного участия, занимаясь вечными стычками с Изгоями. Но в тот роковой день всё изменилось. Саманта Сандерс не оставила мужу слов напутствия, либо каких-то подсказок по поводу того, как справиться с характером собственных детей, поэтому первые несколько месяцев ему было очень тяжело. Эддисон абсолютно не слушала Натаниэля, считая, что Изгои — это последние люди, которые смогут ей навредить. Нет. Она не настолько глупая, чтобы думать, что Изгои добрые, а все разговоры о том, что они — порождения Сатаны, лишь оговорки завистников. Просто Эддисон знала, что отец и его люди всегда рядом и поэтому ни ей, ни ее брату Нику, да и никому в Балтиморе ничего не угрожает. Но только сегодня она поняла, как она ошиблась. Прижавшись к груди Рона, Сандерс вцепилась руками в его спину, царапая кожу мужчины. Неподдельный страх, сковавший её тело несколько часов назад, выплеснулся наружу с новой силой и пытался утопить в себе Эддисон. Единственным способом, чтобы остаться на плаву, для неё был и остаётся он. Подхватив девушку руками, Рон прижал ее спиной к холодной плитке. Его пальцы прошлись по ложбинке меж её грудей, и она закрыла глаза, отдаваясь этому ощущению. — Ты же знаешь, что я не могу долго злиться на тебя, — пробормотал Прайс. — Рон, не думаю, что сейчас у нас есть время… — Я знаю, — он поставил Эддисон на пол, выключая душ. — У тебя есть тридцать минут, чтобы привести себя в порядок, и мы выезжаем. Натаниэль не любит ждать. Казалось, все вокруг боялись её отца, кроме самой Эддисон. Он всегда был добр по отношению к ней, несмотря на то, сколько трудностей она ему доставляла. Натаниэль всегда хотел защитить свою маленькую принцессу и дать ей всё необходимое. Эддисон точно знала, за какие ниточки нужно потянуть, чтобы получить именно то, что ей было нужно, и безоговорочно всего добивалась. А вот Нику было сложнее. Хотел ли он того или нет, но в Нациях он был с рождения. Для мальчиков был один закон, что в их клане, что у Изгоев: если ты родился в семье банды, значит ты автоматически становишься её частью без какой-либо инициации или права выбора. У девушек всё было проще. Они могли полностью отказаться от причастности к клану, либо же вступить в другую, если вдруг решили бы соединить свою жизнь с кем-то из другой банды. В связи со всем этим отношения между Эддисон и Ником были очень натянуты, и они мало общались последние пару лет. Его с момента гибели Саманты обучали стрельбе со всех видов оружия, правильно обращаться с ножами, ориентироваться на местности и ещё много всего, что попросту лишало его детства. Да, Эддисон отчасти тоже чему-то обучалась чисто для личной самообороны, но сегодня поняла, что нужно было посещать больше курсов по выживанию. Надев на себя платье, скрывающее декольте, чтобы отец в очередной раз не высказал, что она одета неподобающе, Эддисон спустилась к парковке, где Рон уже ждал её. По дороге к Натаниэлю пара должна была заскочить в один из ювелирных магазинов «Ювелиры Дж. Брауна» на Вудхолма. Нужно было забрать часы, которые Эддисон заказала в подарок отцу. Как и полагалось, когда Сандерс одолела все ступени на своих высоких каблуках, внизу её ждал белоснежный Форд, за рулём которого находился Прайс. Он поспешно вышел из машины, как только увидел, что она вышла из здания. Рон протянул ей руку, как только она оказалась рядом, и, приоткрыв дверь с пассажирской стороны, помог ей забраться внутрь. Эддисон всегда знала, что на Прайсе любая официальная одежда выглядит прекрасно, но сегодня ей он нравился куда больше. Хотелось побыстрее закончить все дела с отцом и приехать домой, чтобы продолжить то, что они начали делать ещё в душе. Сандерс никогда не задавалась вопросом: любила ли она Рона? Но она точно знала, что, соглашаясь на свадьбу, сделала правильный выбор, потому что с ним ей невообразимо хорошо. Почти всю дорогу до ювелирного салона они молчали, а из радио в машине по всему салону монотонно лилась музыка. Прайс припарковался на соседней стороне улицы и хотел уже выйти из машины, как Эддисон его отдернула. — Не стоит, Рон. Я заберу подарок и поедем дальше. Вдвоём мы там будем дольше. Ничего ей не ответив, он лишь кивнул, подумав о том, что будет время добежать до магазина, чтобы купить сигареты, а то у него как раз закончилась пачка. Как только девушка скрылась за небольшой аркой, он тоже поспешил, чтобы на момент её возвращения успеть вернуться. В небольшой ювелирной лавочке был приглушенный свет: лишь витрины подсвечивались с внутренней стороны. Хозяин Лиам Трой вышел почти сразу, как только колокольчик, висевший на входе, предательски зазвенел. — Здравствуйте, мистер Трой, — начала Эддисон. — Я пришла за своим заказом. — Одну секунду, мисс Сандерс, — старик поспешно скрылся за дверью. Ждать и правда нужно было недолго, но Эддисон решила пройтись вдоль витрин, и, когда отошла за угол, вновь зазвенел колокольчик. Послышались шаги нескольких человек, и дверь кабинета мистера Троя вновь приоткрылась, чтобы поприветствовать гостя. Звук выстрела. Второй. Третий. И Эддисон поняла, что это не Нации, потому что сын мистера Троя в их числе. Сердце начало отбивать бешеный ритм, и Сандерс прижала руку к своему рту, чтобы дыхание её не выдало, а сама продолжила медленно двигаться как можно дальше от звука выстрела. Только она не учла тот факт, что на ней неподобающая обувь и железная набойка, которая громко щелкнула о глянцевый пол. В помещении повисла гробовая тишина, и Эддисон успела присесть ровно до того момента, как раздался следующий выстрел. Она упала на колени, обхватив голову руками, и медленно считала про себя. Если это были не Нации, то Изгои нарушили запрет и вновь начали грабежи на территории Балтимора. Эддисон лишь надеялась, что Рон услышал выстрелы и сюда уже едет подмога. Шаги раздались совсем близко, и Сандерс зажмурила глаза, приготовившись к смерти. — Как-то в последнее время мы слишком часто встречаемся, принцесса. Для любого другого человека на её месте этот голос, принадлежавший Вальду, стал бы спасательным кругом, но не для Эддисон. Она до сих пор боялась его, и этот страх сковывал её льдом, лишая возможности двигаться. Он подхватил её под руки и помог подняться, перехватывая за горло. — Мне нужно выехать отсюда, а ты можешь предоставить мне эту возможность. — Отпусти меня. Он сдавливал горло сильнее, и последний кислород покидал её лёгкие. Сандерс пыталась посмотреть на него, но слезы, застывшие в глазах, предательской пеленой застилали обзор. Самуэл расслабил хватку и, схватив её за руку, вновь потащил за собой, в точности как сегодня ночью. Вальд толкнул дверь с колокольчиком, и они вышли на улицу, где в лицо ударил свежий воздух, заставляя Эддисон поднять взгляд. Крики, звуки сирены где-то вдали и... тупая боль от удара по голове заставила её отключиться. Единственное, что Сандерс услышала перед тем, как её втолкнули в машину, — это звук выстрела и характерный хлопок двери с водительской стороны.