Изгои. Исход.

Вальд, всё ещё не отрываясь, смотрел в её глаза. Злоба наполнила его холодный взгляд, напоминая Эддисон о последствиях, которые приносили её слова и действия. Он был невозможен до боли в грудной клетке. Порой ей даже казалось, что она ненавидела его, а это бы было самым верным решением. Просто слепая ненависть на грани с холодным желанием, когда он находился так близко. Взгляд серо-голубых глаз пробежал по лицу, спускаясь по телу, будто оценивая внутреннее состояние Сандерс. Притянув к себе ближе, Самуэл едва коснулся губами её уха и тихо прошептал: — Сейчас мы пойдём на встречу с моим отцом, так что я советую меня слушать, — горячее дыхание опаляло её кожу, и по телу прошла дрожь. — Твой прекрасный ротик должен быть закрыт, или я найду, чем его занять. Тебе всё ясно? Он дождался, пока Эддисон кивнула в знак согласия, и, проведя носом по её скуле, наклонился к шее. В ушах Вальда пульс отбивал бешеный ритм. Он был на грани того, чтобы вновь сорваться, но до последнего сдерживал себя, уткнувшись носом в сгиб её шеи. Она выводила его из себя одним неверным словом, неправильным действием. Тяжело дыша, он медленно успокаивал себя, пока Сандерс стояла без движения, боясь пошевелиться. Он слышал, как билось её сердце: Эддисон боялась, и это было чертовски верно. Она должна бояться его, должна контролировать свою речь, чтобы не выходить за границы дозволенного, выводя Вальда из себя. Он отстранился, всё ещё тяжело дыша, и впился в губы Эддисон грубым поцелуем. Жадно кусая губы, Вальд хотел, чтобы она почувствовала то же самое, что и он, ведь желание это было безумным. Раздвинув её губы языком, он по-хозяйски скользнул им внутрь, но в его грудь уперлись обе ладони девушки. Сандерс слегка оттолкнула его, стараясь разорвать этот поцелуй, и он повиновался. Проведя большим пальцем по контуру её губ, Вальд чуть слышно произнёс: — Молчи и не привлекай к себе внимания, и тогда я обещаю, что всё будет хорошо, — отстранившись от неё, он добавил: — Кивни, если поняла меня. Она кротко кивнула, заправив волнистую каштановую прядь за ухо. — Я понимаю тебя, Самуэл, но не нужно так больше делать. И я не о порывах твоей агрессии, речь идёт о поцелуях… Он выставил руку вперёд, призывая Эддисон к молчанию. — Хорошо, принцесса, — прошептал Самуэл, отойдя от неё на пару шагов назад. — Я не буду заставлять тебя. Ты сама захочешь, чтобы всё это произошло. Больше не сказав ни слова, он пошёл в сторону выхода, и Сандерс поспешила за ним. У неё абсолютно не было желания оставаться здесь в одиночестве, в глуши, посреди поселения Изгоев. Эддисон казалось, что если Вальд оставит её одну, то сразу налетят толпы жаждущих расправы над членом семьи Сандерс. Не хотела она оставаться в доме, ведь Самуэл направлялся туда, где будет решаться именно её судьба, так как родные уже начали поиски. Выйдя из дома вслед за ним, девушка проследила за тем, как он закрыл дверь и убрал ключи в задний карман, повернувшись к ней. — Ты всё запомнила? — он наклонил голову, изучая эмоции на её лице, которые выдавали её подчистую. — Разговаривать буду я, ты лишь присутствуешь там. Ясно? Она вновь кивнула, соглашаясь с ним. Казалось, что прямо в эту секунду Эддисон была готова смириться со всем, лишь бы оказаться рядом со своей семьёй и забыть последние сутки как страшный сон. Страх. Снова это ужасное ощущение, от которого кровь стыла в жилах, пронизывая до костей худобу её тела. Но что бы сегодня не произошло, она должна забыть обо всем и просто двигаться дальше, хотя бы ради самой себя. Лишь поставив правильные цели и приоритеты над ними, можно получить желаемый результат. Вальд вновь уловил это раздражение со стороны Эддисон, которое возникало каждый грёбаный раз, когда они оставались одни. Ему не хотелось, чтобы она ощущала себя так, но и приказать ей не делать этого он не мог. Изгои не стали дожидаться их, поэтому ушли далеко вперёд, ведь всем было известно, куда они направляются. Вальд прошёл мимо Эддисон, выходя на ту самую тропинку, по которой они пришли сюда вчера ночью, и она пошла следом за ним. В воздухе между ними веяло напряжением, лишь изредка прерывающимся трелью птиц и шуршанием листвы под ногами. Сандерс даже и не думала прерывать эту тишину, что с момента, как они отошли от дома, преследовала их. Она попросту не знала, о чём его можно спросить. Они и не должны разговаривать. Она — пленница. Он — похититель. Она — дочь Натаниэля Сандерса, главы клана Наций. Он — сын Сендера Вальда, главаря банды Изгоев. Они никогда не стали бы ни друзьями, ни уж тем более любовниками. Выбравшись в проулок следом за Вальдом, Эддисон старалась вообще не отставать, да и не смотреть по сторонам, чтобы не наткнутся на осуждающие взгляды Изгоев. Размеренным шагом, смотря в спину Саму, она не сбивалась с ритма. Несмотря на то, что вчера они не увидели никого в этом городе, сегодня он буквально кишел членами банды. С разных сторон поселения доносились приветствия, но Сандерс упрямо пропускала их мимо ушей, потому что адресованы они были далеко не ей. Вальд явно был в своей тарелке: останавливаясь почти на каждом шагу, он желал всем доброго дня. Со стороны выглядело так, будто он каждый раз надевал новые маски при любом подходящем случае. Только при самой Эддисон его настроение сменялось столько раз, что любой другой человек уже просто бы старался избегать Самуэла, не понимая, чего от него ожидать. Стоило учитывать и тот факт, что она впервые его встретила всего чуть больше суток назад, а уже успела ввязаться в разборки между двумя кланами и была похищена. Вальд, конечно, сказал ей, что она будет свободна, как только всё придёт в норму и вся шумиха вокруг этой истории прекратиться, но так ли это? Он не давал ей точного ответа ни на что. Лишь раз за разом всё больше утягивал на дно и топил в токсичном отношении. Прошло не больше десяти минут с того момента, как Эддисон в сопровождении Саму покинула дом, а они уже оказались на месте. В отличие от дома самого Самуэла, тот, в котором жил его отец, находился в самом центре поселения, окружённый «муравейником», который был наполнен людьми до отказа. Вальд резко остановился у самой двери и развернулся к Эддисон. — Не болтай много, — тихо проговорил он, поворачивая ручку двери позади себя. — Это моё последнее предупреждение. Дверь с противным скрипом открылась, и перед ними предстала тёмная гостиная, что пестрила от количества картин и трофеев с охоты. Освещение было такое тусклое, а шторы плотно прикрыты, что создавалось ощущение ночи или позднего вечера, хотя за окном был лишь полдень. Почему-то именно сейчас, когда они достигли цели и дошли до места, Эддисон захотелось повернуть обратно. Вернуться в домик возле водопада и наблюдать, как вода разбивается о камни. Их никто не встретил на пороге, но Вальд был уверен, что их ждали, а страх Сандерс чувствовался за версту, поэтому он схватил её за запястье и утянул внутрь. Как только дверь за ней захлопнулась, стали слышны приглушенные голоса, которые до этого перебивались шумом с улицы. Весь дом больше напоминал собой охотничье поместье, где со всех стен на гостей смотрели чучела зверей и птиц, словно они были живыми. Картины в золочёных рамах с изображением лесов и шкуры животных на полах. Эддисон всё больше казалось, что она попала в лапы варваров, а не в дом главаря банды Изгоев. По мере того, как Вальд тащил её по коридору, голоса становились громче, а дом всё больше пугал Сандерс наличием такого количества мёртвых животных. Страх и так был её верным спутником последние сутки, а от этой обстановки вокруг неё становилось только хуже. Вход в кабинет охраняли два барибала почти два метра в высоту. Их чёрная шерсть блестела от тёплого света небольшой лампы, отчего они казались живыми. Дверь в кабинет открылась, и яркий свет ударил по глазам пришедших, которые уже привыкли к темноте коридора. Людей в помещении было немного, а если быть точнее, четверо. Иззи отсутствовала, но её место было занято мужчиной, и по виду он был чуть старше, чем Самуэл. Почти сразу разговоры стихли, и все находящиеся в кабинете развернулись к пришедшим. — Самуэл, почему ты заставляешь людей ждать тебя? — прозвучал басовитый голос, заставляя Эддисон выглянуть из-за спины Саму, чтобы посмотреть, кому он принадлежал. Возле окна в кресле сидел мужчина, который бы ей годился в отцы. Чёрные, как смоль, волосы ниспадали на его лицо, прикрывая один из льдисто-голубых глаз. Легкая, небрежная щетина только добавляла ему пару-тройку лет. На плечи поверх чёрной водолазки, обтягивающей тело словно вторая кожа, была накинута кожаная безрукавка с изображением всё той же гиены. Все открытые части кожи, что были видны Сандерс, покрывали чернильные узоры. Только совсем отсталый умом не смог бы понять, кто перед ним находился, но Эддисон обещала молчать, смотря прямо в глаза Сендера Вальда. Он пробежался лишённым всех эмоций взглядом по ней и переметнулся на сына. Все остальные лишь молча наблюдали за ними, не в праве произносить хоть слово. — Мы не путаем работу с реальной жизнью, Самуэл, — грубо сказал Сендер. — Я это прекрасно знаю… — Не знаешь, — главарь указал взглядом на Эддисон и, поднявшись с кресла, произнёс: — Ведь она здесь. Мысли в голове Сандерс были в полном сумбуре. Она вообще не понимала, что сейчас происходит. О какой работе говорил его отец? Да и как сама Эддисон связана с этим? Сердце уже не отбивало тот бешеный ритм, как при испуге или страхе быть убитой в этой глуши. Сейчас ей просто хотелось всё узнать, но что будет хуже — узнать правду или быть наказанной Вальдом за непослушание — она до сих пор не понимала. Из-за внутренних метаний ей вдруг перестало хватать воздуха. Ощущалась потребность выбежать на улицу, подальше от семейства Вальд. Она должна была скрыться в самой глуши этого леса от Изгоев. Эддисон была обязана самой себе бежать, пока не кончатся силы и, упав на колени в сырую землю, вдыхать полной грудью этот воздух, который был так необходим. Но она без остановки втягивала воздух похожий на расплавленный свинец, как будто кислород в этой комнате вот-вот полностью перестал бы существовать, как и сама Эддисон. — Что значит работа, мистер Вальд? — невольно сорвалось с её губ, и мужчины в комнате отозвались гулким смехом. Сендер резко поднял руку, призывая к тишине, и все в ту же секунду замолчали. — Ты сам расскажешь, или это сделать мне? — спросил он сына, не сводя глаз с Сандерс. — Я скажу сам, — Самуэл вдохнул полной грудью, будто собирался с мыслями, и медленно начал говорить: — Ты — моя работа, Эддисон, как и вся твоя семья. Я следил за вами двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Я знал, где ты учишься, что ешь на обед и в каком белье ложишься спать, — он остановился, чтобы перевести дыхание, вглядываясь в её глаза цвета горячего шоколада, в которых читался страх. — Ты была моим заданием вчера, а значит, мы не просто так приехали именно в тот ювелирный магазинчик, я знал, что ты будешь там… — Только вот в чём загвоздка… — прервал его мужчина. — Заглохни, Брукс, — зарычал Вальд, прикрывая её спиной. — Она не должна знать. Резкий удар по столу вновь призвал всех к молчанию. — Нет, должна, Самуэл. Она, блядь, должна быть мертва, но ты решил по-другому, — выпалил Сендер и, сжав кулаки, приставил их к вискам. — А теперь они ищут её. Всё её чертово семейство во главе с Натаниэлем. — Я… — Ты! Да, именно ты, Самуэл, виноват в том, что забил ею свою голову, — Сендер был вне себя от злости: он знал, что был прав. Сначала вся слежка за семьёй Сандерс жутко раздражала Саму. Иногда он даже забивал на это, отправляя других Изгоев на задание. Но после смерти Саманты, матери Эддисон, он стал чаще наблюдать её в одиночестве, и именно это их и связало. Но только в его голове. Чувство одиночества, граничащего с отчаяньем, преследовало его постоянно, не давая спокойно существовать, и это Вальд ненавидел в себе. Но маниакальная привязанность к Эддисон заставляла его верить в лучшее. Он продолжал наблюдать за ней, но только теперь это всё сводилось к тому, что он этого хотел. Он мечтал обладать ею. Забивая свою голову мыслями о Эддисон, он беспамятно влюблялся в тот идеал, что составил во время выполнения своей работы, но не знал, какая она была настоящая. Получив задание в ту самую ночь, когда они впервые встретились, он знал, что должен убить, но после того, как коснулся её, был обязан это предотвратить. Так что, как только автомобиль Рона Прайса подъехал к ювелирному магазину мистера Троя, назад дороги уже не было. Глаза Эддисон наполнились слезами, и она попыталась вырвать руку из цепкой хватки Саму. Она не чувствовала больше той защиты рядом с ним, находясь во власти Изгоев, потому что знала: в любой момент он может убить её. Даже не так: он должен убить её. — Отпусти. — И что ты сделаешь? — закричал Самуэл, резко дёрнув её за руку на себя. — Уйдёшь?! Но, блядь, куда? Ты не подумала, да? Слёзы непрошено потекли по её щекам. Вот он настоящий — Самуэл Вальд. Это то самое чудовище, которого она боялась. — Я тебя, блядь, спрашиваю, — Самуэл снова сорвался на крик, притянув её к себе ближе. — Уйдёшь или останешься? — Ты теперь контролируешь каждый мой шаг, сам и ответь на свой вопрос. Он замолчал, явно не ожидая такого ответа. Эддисон и правда считала, что её жизнь теперь находилась в руках Вальда, а ей ничего не оставалось, кроме как наблюдать за тем, как она рушится. Холодный взгляд Самуэла — и он разжал хватку, потирая большим пальцем след, что оставил на её руке. Он не хотел делать ей больно. Не желал, чтобы она боялась его, но разве это имело смысл? Он тот, кто есть. И злость, что жила внутри него, постоянно вырывалась наружу, а он не мог противостоять этому. Он отвёл взгляд от неё, посмотрев на отца. — В любом случае ты меня позвал для других целей. — Нет. Ты не поедешь на встречу с Натаниэлем Сандерсом, — резко высказался Сендер, усаживаясь обратно в кресло. — Эйден появится там за меня. Прихвати с собой пару проверенных людей. Он кивнул мужчине, что сидел справа от него, и тот прикрыл глаза, кивая ему в ответ. — Сендер, Брукс не сможет взять никого из парней, — влез в разговор Багси. — Они поедут по вашему поручению к Дэвису. Остаёмся только мы втроём: Тони, я и Валет. — Ты, блядь, меня за идиота считаешь? — выругался главарь, откинувшись на спинку кресла. — Три парня в кожаных куртках остались незамеченными для начальника полиции? Рон узнает вас за пару секунд, и что вы будете делать тогда? — А что ты предлагаешь, отец? — впервые прозвучал голос Даниэла, который молчал всё это время. Он оглядел всех по очереди, останавливаясь на своём брате. — Валет и Багси должны ехать с Бруксом, ведь мы не знаем, что в голове у этих ублюдков. — Ублюдков? — резко даже для самой себя выпалила Эддисон, шагнув в сторону стола. — Вы устроили стрельбу в самом центре спального района Балтимора и убили человека. Я уже не говорю о том, что прихватили с собой меня как один из трофеев с охоты, которыми наполнен этот дом. Вы просто куча отбросов! Оправдываете своё название. Вмиг повисла тишина, окутывая собой весь кабинет. Казалось, что никто даже не дышал. Все Изгои резко повернулись к ней. Их взгляды были наполнены злостью и отвращением к её особе, но при этом читалось полное отсутствие эмоций на лицах, словно она пустое место. А она им и была, по крайней мере, для них. Сендер вдруг резко усмехнулся, и остальные Изгои, подхватив его настрой, рассмеялись, показывая Сандерс, насколько им на самом деле было плевать. В этот самый миг она поняла, как сильно налажала своей выходкой, но было очень поздно. Раздражение и злость, что наполняли Самуэла, она чувствовала, даже стоя спиной к нему. У неё не было сил, чтобы повернуться и посмотреть ему в глаза. Да, настолько сильно она испытывала страх к нему в данный момент. Эддисон никогда не понимала, что у него в голове, но он твёрдо дал ей понять, что если она ослушается его, то будет только хуже. Резкий рывок за её волосы привёл Эддисон в чувства. Убийственный холодный взгляд его серо-голубых глаз впился в неё, проникая ядом под кожу словно шептал «Я предупреждал тебя, принцесса». — Я с вами свяжусь, — скрипнув зубами, выдавил из себя Самуэл, толкая ладонью двери кабинета и вытаскивая Эддисон вслед за собой. Думать о том, как она опрометчиво поступила, отдав волю своим чувствам, было чертовски поздно. Пока Вальд перехватил её за руку и тащил прочь из отцовского дома, она молилась про себя, чтобы этот день не стал для неё последним. Вот чем становилась её жизнь — вечным страхом, ожиданием смерти. Разве она заслужила того, чтобы с ней так поступали? Она никогда не узнала бы ответ на этот вопрос, даже если бы произнесла его вслух. Самуэл с ноги открыл дверь, выталкивая её на улицу, и никто не обратил на это внимания, словно тут такое происходило каждый день. Или же причина была в том, кто это сделал и с кем. Ведь всем было известно, чья она дочь, даже несмотря на прикид Эддисон. В какую одежду бы её не переодели, она так и останется дочерью Натаниэля Сандерс. По мере того, как сокращалось расстояние до дома Вальда, внутри Эддисон стремительно менялась куча эмоций. Но, когда они оказались на самом пороге, она опустила ситуацию, словно уже смирилась со всем. Вальд втолкнул её в дом, как только справился с замком, так как руки его тряслись от злости. Сандерс не устояла на ногах и упала, ударяясь головой о пол, покрытый ониксом. Удар оказался настолько сильным, что у неё потемнело в глазах, и она провалилась в беспамятство. Прошло около получаса прежде чем она очнулась, но сразу пожалела, что тот удар не оказался для неё фатальным. Вальд стоял на краю крыши своего дома, прижимая Эддисон к себе, и ждал, пока она очнётся. Он не размыкал глаз, чувствуя легкий ветер на своей коже и слушая шум водопада: возможно, всё это успокаивало его, отгоняя от мыслей о расправе над ней. Как только он почувствовал учащённое сердцебиение девушки, Вальд отстранился от неё, делая шаг вперёд, так, чтобы она оказалась на самом краю. — С возвращением... принцесса. До падения вниз её отделяли лишь несколько метров полёта и стойкое желание жить. Вот сейчас она чувствовала реальный и ни с чем несравнимый страх. Как тот, когда она оставалась одна в комнате по ночам до появления Ника. Страх приходил в её комнату каждый день, прячась за маской ночного кошмара. Но всё ведь длилось недолго, стоило только проснутся. А сейчас она не спала. Сандерс знала, что одно неловкое движение может окончиться её болезненным падением вниз, на те самые камни, что находились у подножия водопада. Самуэл схватил её за талию, впиваясь до боли пальцами в рёбра и вдавливаясь в неё всем телом. Наклонившись вперёд вместе с ней, Вальд смотрел Эддисон прямо в глаза, питаясь тем страхом, что отражался в радужках цвета горячего шоколада. Она, из последних сил цепляясь за свою жизнь, вцепилась руками в его футболку. — Страшно? — бархатистый голос понизился до шёпота. — Тебе страшно? — Нет, ведь мы упадём вместе, — прошептала Эддисон в ответ, и он рассмеялся. Громко. Очень громко. Ведь, сука, она была права. Чертовски права. Их ждало быстрое падение с крыши дома и медленная смерть. Он перехватил её за горло, вытягивая руку вперед так, что она теперь висела над пропастью. Вальд играл с её жизнью с дьявольской улыбкой на лице. — А теперь? — снова тихий шёпот, еле различимый от шума водопада и завывания ветра. — Я всё ещё могу утянуть тебя с собой на дно, — прохрипела Эддисон в ответ, крепче цепляясь в чёрную ткань на его груди. — Если я умру, то только с тобой. Казалось, что вот-вот его терпение лопнет и этот диалог стал бы между ними последним. Один шаг вперёд. Одно неловкое движение руки. И смерть неизбежна. — Ты нихуя не понимаешь, Эддисон, что говоришь и делаешь. Да и как это тебе может обернуться? — он сжал её горло сильнее, перекрывая весь доступ к воздуху. — Думай, блядь, о том, с кем ты разговариваешь впредь. Изгои не Нации: они и говорить с тобой не станут — только оставят пару пуль девятого калибра на твоей красивой мордашке. Но я могу закончить всё прямо сейчас. — Не нужно, Самуэл, — взмолилась она с хриплым шёпотом. — Я прошу тебя: не делай этого. Слёзы застилали её глаза не от страха, а от потери возможности нормально дышать. Эддисон из последних сил потянулась вперёд, сокращая между ними и без того предательски маленькое расстояние. Вальд повиновался, расслабив хватку, сделал шаг назад, и, как только она разжала пальцы, отпуская его футболку, он вновь схватил её за затылок, удерживая над пропастью. — Как ты там сказала, принцесса? Теперь я контролирую каждый твой шаг, а значит, и каждое твоё слово, — он сделал ещё шаг вперёд, провисая вместе с нею. — Хочешь жить — будешь молчать. Поняла? Эддисон закрыла глаза, полностью лишённая возможности произнести хоть слово. Он говорил правду: её жизнь теперь в руках Изгоя. Страшного монстра из рассказов её отца, что нарушал законы и убивал людей. Его дом — её клетка. Она была его игрушкой. А Самуэл — тем монстром. Таусонским Изгоем. Он притянул её к себе, касаясь кончиком носа лба Эддисон. Чёрные волнистые пряди его волос развивались на ветру, щекоча её кожу. Они намокали от слёз, что катились по щекам Сандерс, ведь она до сих пор не верила, что осталась жива. Но всё это время, пока она испытывала страх, Вальд ощущал сильное возбуждение и ненавидел себя за это. Он хотел её именно такую, до жути беспомощную. Трахать так, чтобы она ещё больше молила о пощаде, вгрызаясь зубами в подушку от боли и выкрикивая его имя в моменты достижения оргазма. Вальд отпустил её и, оставив стоять одну на крыше, удалился прочь. Ей нужно было подумать о своём поведении. Ему нужно было получить разрядку. Спускаясь с крыши на второй этаж, он задумался: если у человека бы спросили про одно из семи чудес света, что бы он ответил? Пирамида Хеопса. Висячие сады Семирамиды. Храм Артемиды Эфесской. Статуя Зевса в Олимпии. Александрийский маяк. Колосс Родосский. Мавзолей в Галикарнасе. Но Вальд бы добавил восьмое — его личное чудо. Маниакально преследуемое. Мешающее спать по ночам. Эддисон Сандерс. Дойдя до ванной, он включил горячую воду, попутно сбрасывая с себя лишнюю одежду. Забравшись под воду, он подставил голову под напор и чувствовал, как капли обжигают его тело. Ему это нужно было прямо сейчас: избавление от мыслей о Эддисон, которая была так необходима. — Сука. Звериный оскал отразился на его лице, а кулак врезался в стену, покрытую плиткой. А потом снова. И снова, пока он не почувствовал боль от рассёкшейся коже на костяшках. Это даже была не боль, а просто жжение. Чувство, что было необходимо ему, чтобы перекрыть другое, — восьмое чувство. Кровь потекла по пальцам, окрашивая светлую кожу в алый цвет и смешиваясь с водой. А он наблюдал, потому что Эддисон отказывалась покидать его мысли. Она слишком много делала того, что ему не нравилось. Эта маленькая сука позволяла себе то, за что другие бы уже давно поплатились своей жизнью, но Самуэл терпел. Он упёрся головой в холодную плитку ванной комнаты, опуская руку вниз. Продолжая наблюдать, как кровь, стекая с его пальцев, капала в ванную и тут же смывалась горячей водой. Струи кипятка били прямо в позвонки, выступающие на шее, немного расслабляя его, но мысли о ней всё ещё были в голове. Они не покидали его ни на секунду. Даже стоя тут в полном одиночестве, закрывая глаза, Вальд всё ещё видел её. Карие глаза смотрели на него с чувством страха, настоящего животного страха, словно он тот, кто может отнять её жизнь в любой момент. В ту самую секунду, когда он решит это. Она пробралась под его кожу и твёрдо засела там, а ведь это позволил он сам. И он ненавидел себя за это. Он чувствовал себя слабым. Вальд хотел прижаться к ней, ощутить влажность между её ног. Чувствовать ту податливость, когда он рядом. Он ненавидел всё в ней и жутко желал это заполучить одновременно. Самуэл до боли под рёбрами не хотел, чтобы он хоть когда-то встретил бы её, ведь она принадлежала Нациям. А значит — никогда — ему. Он не имел права даже смотреть на неё. Не имел, но смотрел. Постоянно. Даже когда она спала в своей комнате, живя ещё в Балтиморе. Вот Рон Прайс — другое дело. Прайс мог делать всё что угодно. Мог бы брать и трахать, да и трахал. Вальд и это видел, как бы прискорбно это не прозвучало. И Эддисон любила его, этого Рона Прайса. Мальчика из богатой семьи по соседству, ведь он — из Наций, а это значило чистоту крови. Вальд лишь впадал из крайности в крайность, забиваясь в угол своего сознания. Он — Изгой. А это значит — никто. Но ему нужна она прямо сейчас. Чтобы стояла перед ним на коленях, такая же нежная, как в его кабинете. Такая же влажная. Желательно, чтобы её грязный рот, что постоянно говорил лишь выбешивающие его слова, был открыт ровно над его пахом. Чтобы он коснулся пальцами её губ, а потом, собрав влагу с языка, растер её по члену и скользнул им глубоко внутрь. Вальд глухо застонал от осознания того, что её нет рядом. Да и не будет. Окровавленной рукой он коснулся своего члена. Да, у него стоял с того самого ёбаного момента, как он держал её за горло на краю крыши. Он хотел её. Жёстко. Грубо. Так, чтобы она орала и вырывалась из-под него. Он провёл пальцами по горячей коже, и глухой стон вновь сорвался с его губ, заглушаемый звуком воды. Взявшись грубыми пальцами у самого основания члена, Вальд провёл по всей его длине, и это движение принесло ему то самое удовольствие. Ощущение получения того, что он так желает, но никогда не получит. Её. Эддисон, мать её, Сандерс. Но воображение начало играть с ним злую шутку, рисуя в голове вновь её образ. Эддисон позади него. Её маленькая ладонь легла поверх его руки, направляя. Помогая достичь того самого пика. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она здесь. Она рядом. В тот самый момент, когда он дико нуждался в ней. Когда больше всего желал. Горячие капли скользили по её лицу, а тёмные волнистые пряди прилипли к хрупкому телу. От того, как она выглядела сейчас, у любого бы сорвало крышу. Да и срывало неоднократно. — Блядь, — вновь тихо сорвалось с его губ. Рука начала двигаться быстрее, унося его на пик удовольствия. Даря ему то самое чувство. Его восьмое чувство. Она здесь. Она рядом. Просто взял бы и трахал, вбивая её хрупкую спину в душевую кабину. Кусал бы её пухлые губы, заглушая громкие стоны. Оставлял бы багровые засосы на выпирающих ключицах. И трахал, трахал, трахал. Так сильно и жёстко, как только этого хотел. Но её нет. Это лишь плод его воображения. Он быстрее начал двигать ладонью по члену, забыв о лёгком жжении от рассечённой кожи. Вальд впился зубами в костяшки свободной руки, без остановки продолжая двигать той, что на его члене. Кончая и глухо рыча, он упал на колени. «Что мне с этим делать?» Вопрос, который так и остался непроизнесённым, повис в его создании тонкой пеленой, перекрывая её образ.