Электричество

Первое, что Поле приходится усвоить за свою недолгую — в несколько дней — студенческую жизнь: на пары никогда не стоит ездить на автобусе, ходящем из студенческого городка. Лучше встать пораньше и пройти несколько остановок до ближайшего жилого района, чем трястись в транспорте, набитом до состояния консервной банки с сайрой. Поля кое-как устраивается на трясущейся задней площадке автобуса, неплотно задвинутый толпой в угол между поручнем у окна и спинками сидений — положение, конечно, не самое лучшее, но и ехать не очень долго. Перед глазами то появляются, то исчезают холодные всполохи фонарей и жёлтые огоньки в окошках зданий. В толстовке и свободных штанах довольно удобно, на предплечье болтается лёгкий рюкзак, а духоту автобуса разбавляет лёгкий ветер, врывающийся в открытую форточку. Вся идиллия поездки рассыпается в прах, когда автобус тормозит на очередной остановке и внутрь заходит, по ощущению Поли, ещё одна такая же толпа. Становится ужасно тесно: люди теснятся, толкаются и ругаются, а Полю и вовсе буквально вжимает в поручень — на тазовых косточках точно останутся синяки, — не оставляя возможности даже обернуться. Когда транспорт резко затормаживает, кренясь вперёд, кто-то из стоящих за спиной пассажиров в попытке не упасть обхватывает Полину талию. — Извините, — раздаётся где-то возле уха глубокий мужской голос. — Да ладно, держитесь, — беспечно отвечает Поля. Он ещё в начале поездки отметил, что сверху поручней не было и удержаться на ногах в центре задней площадки было возможно либо за счёт очень плотной толпы, либо за счёт держащегося за поручень. На Полину талию вольготно ложатся загорелые ладони. Длинные пальцы в кольцах приковывают к себе взгляд, особенно Поле нравится тонкое серебряное кольцо с небольшим камнем насыщенно-синего цвета. — Очень красивое, — тихо произносит Поля, не удержавшись и погладив камень большим пальцем. — Ты тоже очень красивый, — шелестит в ответ приятный голос. Поля смущённо краснеет, даже не заметив, что незнакомец уже перешёл на «ты» и беззастенчиво разглядывает его иногда проявляющееся в окне отражение. Однотипные утренние пейзажи укачивают, превращаясь в бесконечную нечёткую линию из чёрных коробок зданий и голубых дорожных фонарей да разноцветных светофоров. Отрезвляет его только спустя несколько остановок один весьма занятный факт: Поля буквально задницей чувствует однозначный признак чужого возбуждения, упирающийся в ягодицы. Если бы не пикантность ситуации, он точно бы улыбнулся вылезшей из глубин сознания шутке про зажигалку. Но сейчас Поле только до ужаса неловко. Даже повернуться не получается, чтобы шикнуть на обнимающего его незнакомца — говорить, не видя, к кому обращается, Поля не стал. Приходится делать вид, что всё в порядке и его вообще не волнует происходящее. Однако долго прикидываться стенкой не получается. Автобус подскакивает на кочке — Полю отбрасывает назад, в объятия стоящего за спиной пассажира. Его член чуть сильнее вжимается Поле в ягодицы, и в ту же секунду всё Полино спокойствие растворяется, будто и не было. Он кое-как подтягивает висящий на руке рюкзак и, дождавшись очередной остановки, делает пару торопливых глотков. Жар возбуждения и стыда обжигает лицо изнутри. В проскользнувшем на стекле отражении отчётливо видны расползшиеся по лбу и щекам, как у сильно больного, неровные пятна румянца. Кажется, стоящий за спиной человек к этой ситуации относится более спокойно. Он, будто почувствовав Полин стыд, убирает одну руку с его талии и ведёт вверх, к рёбрам и груди, осторожно поглаживая напряжённое Полино тело. Может быть, это и должно было его расслабить, но Поля, наоборот, только весь поджимается и сильнее краснеет. Жар всё теми же пятнами опускается на шею, в глотке застревает тщательно подавляемый стон: прошедшиеся по груди пальцы задевают чувствительные соски. Поля до боли сжимает ладони на поручне. Положение у него сейчас совсем незавидное: даже выдохнуть нельзя слишком сильно, не то что откинуть голову на плечо пассажиру за спиной — и нет никакой разницы, держится ли он за его талию или нет — и уж тем более повернуться и попросить перестать его лапать. Снова то ли кочка, то ли яма — очередная особенность почти всех отечественных дорог. И обычно Поле нравится, когда заднюю площадку чуть подкидывает и бросает в сторону из-за этого. Но сейчас он готов уже не то что на стены, на потолок залезть от того, как член незнакомца в очередной раз проезжается точно между ягодиц, и сквозь пелену стыда в голове пробивается осознание, что от ещё пары повторений такого фроттажа Поля со стоном кончит здесь же, в автобусе, даже не притронувшись к себе. Незнакомец чуть наклоняет голову, коснувшись Полиной головы, и убирает руку с его груди, поправляя что-то у себя то ли на белоснежной рубашке, то ли на иссиня-чёрном пиджаке. Низкое тяжёлое «чёрт!» на выдохе концентрируется у Поли влажным теплом на шее, под кромкой волос. Стон так и просится на язык, но Поля отчаянно сглатывает его, прикусывая обветренную губу. Шов задравшихся штанов неприятно трёт между ног, и Поля кое-как пытается стянуть их вниз, но извернуться так с лежащими на талии чужими руками не получается. — Отпустить, да? — шепчет незнакомец почти в самое ухо. Поля вздрагивает. Он кивает, ожидая, что чужие ладони перекочуют куда-нибудь на плечи. Но внезапно они, наоборот, спускаются ниже, на бёдра, оправляя штанины сбоку и сзади. И, Поля не успевает даже облегчённо выдохнуть — одна из ладоней ныряет под футболку, поглаживая голый живот. Она, тёплая, чуть шершавая, и гладкие, прохладные кольца на пальцах создают невероятное ощущение контраста. Поля захлёбывается тихим скулёжем, прорвавшимся через плотно сжатые губы. — Тебе неприятно, солнышко? — вновь слышится шелестящий шёпот. Рука под футболкой тревожно останавливается, едва касаясь кожи. Поля качает головой, и ладонь снова продолжает свой путь, поглаживая и иногда царапая грудь кольцами. На шею опускается влажное тепло поцелуя, несколько секунд спустя расцветающее изнутри лёгким покалыванием. Поля чуть слышно, сдержанно стонет. В голове уже вовсю раздаётся пока ещё достаточно слабый, не закладывающий уши белый шум. Поля пытается прорваться сквозь него, чтобы, не дай бог, не застонать во весь голос от приятных касаний незнакомца. — Тише, солнышко, — вкрадчивый шёпот вновь опаляет ухо. Влажный поцелуй в хрящик прошивает насквозь. — Какой же ты чувствительный, надо же. Поля опьянён и отрезвлён этой фразой. Хочется бросить через плечо что-нибудь достаточно язвительное по поводу своей чувствительности — вроде того, что он первый и последний раз спал — с девушкой — после грандиозной пьянки в честь сдачи проектов полгода назад. Но всё недовольство растворяется в этом до ожогов тёплом «солнышко», в котором не столько нежности, сколько наигранно заботливой сладости. Поле нравится. Он чувствует, как лицо и шею полностью заливает тяжёлая краска возбуждения. Дышать становится всё сложнее, душный воздух нагретой ртутью проходит в лёгкие — не спасает даже открытая форточка. Поле так сладко и плохо, как не было ещё никогда. Поля готов плакать от того, как приятны ласки незнакомца. Сзади шея вся покрыта тёплыми мажущими поцелуями. Об ягодицы легко потирается возбуждённый член. Ладони продолжают сновать под футболкой, поглаживая живот и пересчитывая рёбра — Поле хочется направить их ниже, на бёдра, а лучше сразу на бугорок паха. — Хочешь? — Поля даже не знает, что стоит за этой фразой, однако с готовностью качает головой. Что бы ни предлагал сейчас незнакомец, он желает этого так, как не желал никогда. А ладони внезапного партнёра уже начинают спускаться ниже, ложатся на бёдра и осторожно смещаются внутрь. Поля бесстыдно вжимается в незнакомца, в то же время как-то ещё пытаясь сохранять вид студента, который едет себе в университет и спокойно залипает в окно. Будто это не его, возбуждённого до предела, сейчас ласкает другой, не менее возбуждённый пассажир. Одна из рук обхватывает Полю кольцом на уровне тазовых косточек, другая — несколько раз медленно, с ощутимым нажимом проходится между ног. Поля буквально захлёбывается, закашливается застрявшими в горле стонами. До потери сознания хочется откинуться, заскулить с просьбой о чём-то большем. Автобус снова подкидывает на ухабе дороги, и незнакомец снова трётся о Полины ягодицы, в то же время, кажется, совершенно рефлекторно скользнув рукой по члену. Полю тут же болезненно прикладывает головой об окно. Скомканный, шероховатый стон срывается с его губ. Только вовсе не от удара, как он надеется, думают другие пассажиры. Поля уже весь покрасневший и взмыленный от духоты и возбуждения, колени дрожат и готовы в любой момент подломиться, по щеке стекает дорожкой слеза. Поле от происходящего плохорошо. Длинные пальцы сжимают член сильно, почти грубо. Поля уже в том состоянии, когда ещё чуть-чуть и всё оборвётся, отпуская в сладкую бездну. — Прости, солнышко, мне следует идти, — вновь раздаётся низкий шёпот над ухом. Незнакомец опускает руки и теряется в толпе — Поля отчётливо чувствует, как за спиной стало свободнее. Здания безразлично бегут в окне автобуса, а Поля пытается отдышаться, прийти в себя и не застонать разочарованно от того, что его возбудили и вдруг вытянули в реальный мир с тончайшей грани наслаждения. Вернувшись из небытия, он с удивлением отмечает, что в автобусе становится свободнее, а толпа оживлённо бурлит и движется к выходу. Поля в последний момент успевает рвануть, выпархивая из транспорта за секунду до закрытия дверей. Свежий воздух обдувает горящее лицо. Впереди виднеется старинное здание университета. А Поля едва стоит на дрожащих ногах и пытается сделать вид, что у него всё хорошо.