***
Это был долгожданный вечер пятницы, которого Куроцучи ждала, будто праздника. В последнее время ей совсем не удавалось нормально отдохнуть: миссии и подготовка к должности цучикаге забирали у неё почти всё свободное время, а прошлую неделю у неё вообще не было выходных из-за не предвиденно затянувшегося задания. И вот наконец девушка могла в полной мере расслабиться. Блаженствуя в ванне, утопая в белоснежной ароматной пене, она перебирала всевозможные варианты, как в дальнейшем стоит провести вечер. Конечно, можно просто завалиться спать, что Куроцучи изначально и планировала. Но ведь завтра никуда не надо, а значит в её распоряжении целая ночь, и спать можно хоть до обеда. К тому же ей вспомнился язвительный комментарий Дейдары о том, что в последнее время она напоминает ему старушку. Однако, стоило девушке опустить свои белые ножки на слегка влажный пушистый банный коврик и отворить дверь, как она почувствовал самый настоящий прилив сил. Холод электрическим током пришёлся по девичьиму стану, и Куроцучи, обернувшись в полотенце на манер парео, вышла на кухню и поставила чайник, а пока тот кипел успела достать из шкафа чистую широкую футболку, которая больше походила на слишком короткое платье. Надев её, девушка случайно зацепилась взглядом за коробку, которую не успела разобрать после совсем недавнего переезда от родителей. Внезапно к ней пришла одна мысль… Вина не было, а идти за ним в ураган не хотелось. Налив большую чашку кофе и вскипятив молоко, брюнетка высыпала в миску своё любимое печенье: круглые хрустящие шоколадные основы и нежнейшая сливочное начинка. Ммм! Пальчики оближешь! Поставив поднос с вкусняшками на тумбу, Куроцучи покопалась в коробке пока не нашла до боли знакомый пластиковый футляр, в котором лежал старый диск. Когда-то давно, будучи ещё ученицей академии, она любила смотреть это кино, которое шло по новомодному по тем временам ящику. Теперь же телевизор стал самой обычной частью быта не только гражданских, но и шиноби. Аккуратно вставив диск в проигрыватель, Куроцучи приготовилась окунуться в ностальгию…***
Как же приятно, когда за окном гремит гром, сверкают молнии, и бушует ураган, а ты сидишь в темноте на новом диване, и завернувшись в тёплый пледик, попиваешь горячий кофеёк с вкусным печеньем, смотря любимый фильм детства. Куроцучи ощутила всё вышеперечисленное сполна и была невероятно довольна. Но потянувшись за очередным хрустящим десертом, она случайно задела рукой стоящую на тумбе фоторамку, которая с грохотом упала на пол. Девушка достала её и засмотрелась. Это была первая послевоенная фотография, на которой её команда снова в сборе: Дедушка, Акацучи, сама куноичи…и Дейдара. Они сделали её после оправдательного процесса последнего. За тот год много что произошло. Дейдара, узнав истинное обличие и цели Тоби, согласился сотрудничать с альянсом, заслужив тем самым амнистию. А сама Куроцучи после войны наконец смогла понять родного подрывника и его искусство. Да, тогда они повзрослели, стали больше видеть и поняли свои ошибки. Брюнетка провела пальцем по изображению блондина. В последнее время они стали с ним близки. Возможно даже слишком… Это одновременно пугало и будражило. Ни то, что бы Куроцучи была готова выскочить за него замуж, нет. Их считали слишком разными, чтобы создавать пару или даже семью. До поры до времени и сами ребята так считали. Но всё изменилось.И они тоже. Куроцучи вздохнула и нежно обняла фотографию любимых людей. Куноичи поставила рамку на место и продожила смотреть кино, положив на язык ещё одно печенье. Нежная начинка таяла от тепла губ, как снег от прикосновения пальцев, а хрустящий шоколадный крекер дарил приятный вкус какао. Внезапно, куноичи услышала шорох, доносившийся с кухни. Вздрогнув, она зашла туда и увидев распахнутое окно, обомлела. — Ураганом открыло? — подумала вслух девушка. Но тут шум послышался уже из гостинной. Она вошла…и не поверила своим глазам. — Нии-чан? На диване сидел Дейдара и жевал печенья брюнетки. — Опять через окно! Я же просила, не делать так! Это пугает! — Я хотел сделать тебе сюрприз. — улыбнулся блондин, проглотив очередную вкусняшку — И вообще, это мои печенья! — и Куроцучи по детски надула губки. — Я тебя очень люблю, но и поесть мне тоже хочется, ага. — Нахал! — да что он себе возомнил! — Ты, кстати весь мокрый и грязный. — Ты же любишь грязь? — и парень стал снимать с себя жилет. — Ты — в ванну. Вещи — в стиралку. — приказным тоном отправила куноичи друга детства в душ. По правде говоря, она уже не сердилась на блондинистого упрямца, просто делала вид, чтобы тот он не расслаблялся. Дейдару это устраивало, даже нравилось. Строгий тон напоминал ему но-данну.***
Дейдара обернул полотенце вокруг бёдер и вышел из душа прямиком в гостинную. Куроцучи всё ещё смотрела кино. На тумбочке стояло уже две кружки кофе, миска с заварной лапшой и всё тот же поднос, правда печенья в нём подбавилось. — Уж извини, банкет не держим. — своеобразно извинилась девушка за лапшу. Готовить Куроцучи так и не научилась. — Я же без предупреждения. Так что не извиняйся.Спасибо, что дала хоть что-то поесть, ага. — и подрывник принялся уминать заварной удон. Да, хотя извинения парня были принесены чисто для приличия, Дейдара понимал, что нээ-чан ему ни чем не обязана. Скорее даже наоборот. Куроцучи улыбалась, глядя на довольного Дея, поглощающего её подобие ужина. — Кстати, ты вернулся раньше сроков. — с улыбкой заметила девушка. — Ага. Моё искусство как всегда на высоте! Куроцучи закатила глаза. Не может пройти и часа, чтобы Дей не сказал фразу «моё искусство». Некоторые вещи никогда не меняются. Девушка приподняла плед, и Дей подлез под тёплую пушистую ткань, чтобы продолжить просмотр вместе с подругой. Однако уже через пятнадцать минут блондин искренне перестал понимать, что нравилось Куро-чан в этом странном недобоевике-недодетективе и смотрел не на экран, а на саму девушку. Влажная пшеничная макушка опустилась на плечо куноичи, и подрывник уткнулся носом в шею девушки. Её запах — собенный, ни с чем не сравнимый. Дейдара опустил взгляд ниже и не мог не зацепиться за красивую грудь, которая была идеальна по размерам — достаточно большая, но не буфера. Блондин перевёл взгляд ещё ниже, и, рассматривая упругие мышцы живота девушки, легко заметные сквозь полупрозрачную ткань футболки, понял, что безумно хочет провести по ним рукой. Он поднял глаза на практически родное лицо, которое было освещано лишь холодным мерцанием экрана телевизора. Это личико: округлая форма, большие чёрные глаза, аккуратный нос. Даже не смотря на то, что сейчас на ней не было макияжа, Куроцучи всё равно была привлекательна. Может быть потому что Дейдара давно привык к ней такой? Сейчас уже сложно поверить, что когда-то куноичи открыто принимали за мальчика. Возможно именно поэтому у неё не было друзей среди девчонок, для которых она всегда оставалась страшненькой подружкой для фона. На этой мысли Дейдара ухмыльнулся. Ну и где теперь эти стервы? Повыскакивали замуж за эти три года после войны, распустили себя. А его Куро-нээ расцвела и готовится стать главой деревни. — Не пялься. — неожиданно с хитрой ухмылкой сказала брюнетка и запустила свою руку в густую копну золотистых волос Дейдара — Знаешь… — задумчиво произнесла девушка — мы с тобой как это печенье — чёрное и белое. — Намекаешь на цвета наших волос? — подметил Дейдара — Нет. То есть… Печенье — как твёрдая основа, а крем — как пластичная глина — Сравнение больше в твою пользу, но мне нравится — и Дейдара ухмыльнулся. — Это последняя? — Угу. — ответила девушка и разломила вкусняшку пополам. — Знаешь… Мы ведь разные. За что я тебе нравлюсь? Дейдара удивился такому повороту — А разве не понятно? — Есть пара мыслей, но хочу услышать от тебя лично. — Зачем? — После войны ты легко мог завести роман с той, кто будет всегда ждать тебя дома, готовить твой любимый бакудон, а не пропадать в резиденции каге и… — Почему ты решила, что именно это мне надо? Ты же меня знаешь, как никто другой.И жить так, как ты описала, я бы не стал, ага. Это слишком скучно, не находишь? — То есть, тебя всё устраивает? — удивилась куноичи. — Нууу… Старый хрен мог бы тебя и поменьше нагружать. — Хей! Не смей обзывать при мне дедушку! И вообще! Я думала, вы помирились. — возмутилась Куроцучи. — Он всё равно мне противен. Куроцучи вздохнула — Ну так что же? Почему именно я? — Тогда к тебе такой же вопрос.Дамы вперёд, ага! — и Дейдара сложил руки на груди. — Ну… — Куроцучи глубоко вздохнула. — Просто… Ты для меня…родной. И разве родных людей любят за что-то? Я же знаю, какой ты настоящий, почти всю жизнь вместе провели.Я люблю тебя просто за то, что ты именно такой… Ты творческий, яркий, ты умеешь видеть то, что не видят другие, ты… Я готова мириться с твоими заскоками и прощать даже твой уход, потому что понимаю тебя. Особенно после войны. И вдруг девушка оказалась в крепких горячих объятиях подрывника. — Ты сама ответила на свой вопрос. — ответил Дейдара, прижимая девушку к себе. — Я люблю тебя за то, что ты такая, как есть. Главное, что ты меня понимаешь, да. — и блондин нежно погладил взъерошенную чёрную макушку. — Наконец-то… — прошептала девушка, целуя подрывника в плечо. Этот разговор должен был когда-то состояться, ведь именно его не хватало, чтобы наконец снести последние границы, вместе со всеми недомолвками и надуманными страхами. Да! Наконец-то можно больше ничего не бояться. В обоих шиноби загорелась уверенность и в себе, и в партнёре. Тем временем Куроцучи продолжала целовать широкие плечи блондина. Она не желала отрываться, ей безумно хотелось выплеснуть всё, что накопилось за последний год. Её поцелуи были преисполнены нежности, и Дейдара ощущал как мягкие губы девушки оставляют на его плечах светло-лиловые отметины, а горячий неопытный язык касается кожи и заставляет разум улетучится, как пепел во время взрыва. Внезапно под футболку брюнетки залезла горячая рука Дейдары и аккуратно лизнула позвонки на пояснице девушки, заставив ту немного выгнуться. — Куро-чан… — за этим обращением последовал рваный выдох — Ты уверена в этом? — Дейдара не мог не спросить. Он обязан учесть её мнение, хотя бы потому что он — хоть и наёмник, но точно не насильник. — Да. — твёрдо ответила куноичи. И в этот же момент две сильные руки оторвали куноичи от широких загорелых плеч, а в её губы впились другие, сухие, с оставшимся привкусом глины. Дейдара запустил руки под футболку девушки, поглаживая и покусывая ртами на ладонях белоснежную грудь, а затем спустился ниже, на живот. Тело куноичи размякло и разгорячилось, словно любимая взрывная глина блондина. Дейдаре казалось, что он приступил к созданию нового шедевра, который просто обязан взорваться, но не мощной огненной вспышкой, а ярким экстазом. Внезапно, Дейдара оторвался от губ брюнетки и впился в шею, но сделал это настолько неожиданно, что та испугалась и взвизгнула. — Прости, не рассчитал. — и блондин нежно лизнул оставленный им бордово- фиолетовый след. Куроцучи, которую как током прошибло, не захотела этого спускать, и мгновенно прикусила место у шва на груди подрывника, вырвав из его уст стон. — Прости. Мы — квиты. — и тут же, будто извиняясь, погладила низ живота блондина, там, где начиналась дорожка из светлых волос, а затем поцеловала немного ниже пупка. В паху парня несносно заныло и он, повалил девушку под себя. Мастер придирчиво осмотрел свою работу и с рыком недовольства сорвал с девушки единственную мешающую ему творить вещь — футболку, и одновременно стал целовать ложбинку между грудьми. Его руки оказались на аппетитных широких бёдрах Куроцучи, одаривая их необыкновенными поцелуями, которые не были похожи на те, что он ранее оставил на шее. Лиловые метки от киндзюцу-ртов были более тонкими, насыщенными, с глубокими следами от зубов, появления каждой из которых приносило куноичи дискомфорт, но вместе с ним и резкое разливающееся приятное ощущение, которое постепенно накапливалось. Дейдара стал водить рукой по внутренней стороне бедра, и когда язычок провёл там тонкую влажную дорожку, девушка начала громко стонать. Мышцы внизу живота были на пределе, тело требовало скорой разрядки. — Предлагаю перейти в спальню. Творить всегда лучше в мастерской. — предложил Дейдара, подхватывая брюнетку на руки. — Дааа… — протянула Куро, обхватывая ногами его талию. Пока скульптор нёс своё новое произведение в мастерскую, с бёдер упало полотенце. — Вовремя, ага… — подумал мастер, заходя в комнату. Куроцучи упала на кровать. — Эй! Не бросай меня так! Я тебе не бомба! — Ага, а кровать — не Суна — ответил блондин, копаясь в тумбочке в поисках контрацептива. Как-то не хотелось пачкаться в крови, да и зная себя, парень понимал, что не сможет вовремя прерваться. Куроцучи пыталась отдышаться, осознавая, что сейчас было и что будет дальше. — «Хах! Дедушка если узнает, убьёт обоих… А ну и пофиг! Это — моя жизнь!» — думала про себя брюнетка, пока не ощутила на бёдрах две влажные от слюны ладони, разводящие её ноги. Дейдара больше не мог вести прелюдию, и приподняв Куроцучи за бёдра, резко вошёл. Девушка громко вскрикнула от боли, но её тут же окатило поцелуем, а крепкие мужские руки нежно гладили белоснежную грудь. Подрывник позволил себе насладиться, как узкие стеночки обволакивают его орган, а затем начал двигаться, резкими толчками, от чего девушка снова стала кричать. — Больно!!! Мед…леннее!!! — но блондин вновь впился в губы куноичи, скрывая с них стон, то ли от боли от потери девственности, то ли от резкого горячего поцелуя. Но постепенно с каждым движением боль уходила, уступая место жару удовольствия. Девушка запустила свои белоснежные ладони в золотистых шевелюру любимого. Сейчас Куроцучи была похожа на трепыхающуюся в руках Дейдары глиняную птичку, которая в любой момент готова взорваться, а сам подрывник был мастером, чьи руки создавали настоящий шедевр. Брюнетка не находила себе места от накапливающегося в ней напряжения, вертелась и пыталась не дать Дейдаре снова вцепится в её шею губами. Резкий толчок, и руки девушки, сместившиеся сначала на шею, а затем на спину, оставили красные полосы от ногтей. Птичка пытается упорхнуть. Комната залилась девичьим криком. Первый в жизни оргазм. Куноичи накрыл экстаз, и весь мир будто растворился в этом жгуче — приятном ощущении, которое заставляло забыть обо всём. Секунд через десять накрыло и Дейдару. Всё таки он был прав на счёт того, что точно не успеет вовремя вытыщить. Он насладился откатом от оргазма, а затем вышел, и, сняв к счастью целый контрацептив, прильнул к уже спящей девушке и обнял её. — Неплохо… — почти неслышно произнёс блондин, прижимая к себе спящую Куроцучи.***
— Ты куришь? — сонно спросила брюнетка, лёжа на груди Дейдары. От неожиданности подрывник чуть не выролнил сигарету прямо на одеяло. Он искренне думал, что девушка крепко спит. — Да… Начал ещё после первой битвы с Саске. — ответил Дейдара, делая очередную затяжку. — Странно… Войну вместе прошли, а я не разу тебя с сигаретой не видела. Пхепхе! Ужасный запах. — Просто я то в госпитале, то меня перебросят, а ты ещё в бою, да. — ответил Дейдара, и потушил сигарету об эмалированную ракушку на тумбе. Девушка вздохнула и потёрлась щекой о пресс мастера, будто это была подушка. — Куро-чан…— начал подрывник— После всего этого… Не превращайся в этих дур, которые бегут к своему петуху с визгом типа «Кооотик» или любой другой звериной клички, а потом швыряются ему на грудь, хватая клешнёй за руку. Бесят, да. — и Дейдара окончательно раздавил сигарету о белую эмаль. Куроцучи посмотрела на него таким взглядом, будо бы ей сейчас в лицо плюнули. — Серьёзно? — последовал вопрос от девушки. — Ты вообще представляешь меня на таком месте? — и лицо девушки в миг стало серьёзным. — Без обид! — Дей поверженно вскинул руки. — Ладно… — брюнетка кокетливо накрутила золотистый локон подрывника на палец. — Брааатец, налей пожалуйста мне водички. — А тебя ничего не смущает? — Неа. — не понимающе наигранно ответила девушка — Ты меня братиком назвала. — И? — но тут до Куроцучи дошло, что она ляпнула, и она сама же рассмеялась над сказанным. Дей всё-таки пошёл за водой для брюнетки. Как только подрывник встал с постели, Куроцучи раскинулась на всю кровать в позе морской звезды. Когда она всё же привстала то поняла что сегодня придётся менять бельё — белоснежные простыни и часть одеяла были изгвазданы в крови и каплях спермы (блондин умудрился запачкать пока снимал презерватив). Брюнетка встала с кровати и обомлела увидев своё тело в зеркале шкафа. На белоснежной коже пылали фиолетовым цветом множество «автографов» подрывника. Самые многочисленные были на бёдрах и груди, а самый большой — как на зло сбоку на шее. — Теперь придётся прятать это всё… — с лёгким удручением подумала вслух Куроцучи, разглядывая «авторские метки» Дейдары на своих бёдрах. — А мне кажется, здесь нечего скрывать, ага. — незаметно подошедший сзади подрывник заставил девушку дёрнуться. Одной рукой шиноби прижимал к себе саму куноичи, а во второй держал стакан воды. — Ты хочешь, что бы это — девушка прикоснулась к засосу на шее — Увидела вся Ива? Ты же понимаешь, что пойдут слухи? — Ну и что? — Дейдара сказал это тихо и нарочито томно, а затем поставил стакан на тумбу, и обнял девушку освободившейся рукой. — Всё равно рано или поздно все узнают о нас, да. Так зачем же обманывать и всех, и себя? А? — в этот момент подрывник коснулся кончиком языка мочки уха куноичи, вызвав по телу дрожь. — Но я же всё-таки будущая цучикаге. — Куроцучи попыталась вывернуться из рук блондина, хотя понимала, что Дейдара сто раз прав. — Тем более… — и парень нежно провёл пальцами по ключицам девушки. — У тебя не будет секретов от народа, а значит тебе можно доверять, ага. Однако куноичи изогнулась и всё же выбралась из объятий подрывника, а затем взяла с тумбы стакан и опустошила его за один глоток — безумно хотелось пить. Тем временем, подрывник открыл окно и достал новую сигарету. Только сейчас девушка увидела своё «художество» на спине блондина — множество красных царапин, скрытых под длинными золотистыми волосами Дейдары. Девушка легла обратно в кровать, и, глядя на курящего любовника, стала анализировать всё произошедшее. — " Его действия ночью… Слишком чёткие. Он знал каждую точку и каждое движение. Не похоже, что я у него первая. " — конечно, стоило расспросить Дейдару о его бывших, но сейчас девушке не хотелось заводить об этом разговор. На кухне хлопнуло окно, которое никто так и осталось открытым на всю ночь. — Я закрою. — ответил Дейдара на немой вопрос подруги и, поёжившись от утреннего холода Ивы, вышел на кухню и высунул растрёпаную голову в раскрытое окно, вдыхая расслабляющий дым. Понравилось ли ему всё произошедшее ночью? Да не то слово! Может быть у Куроцучи и не было опыта, но именно она была ближе всего к тому, что подрывник называл искусством. Взрыв! Он не просто так ассоциировал брюнетку со своими глиняными пташками, ведь весь процесс напоминал подрывнику о его творчестве, и так было только с Куроцучи. Про бывших рассказывать не хотелось, но он прекрасно понимал, что этого вопроса не избежать. Дей сделал ещё одну затяжку и, не докурив до блока, потушил сигарету и вдохнул утренний холодный воздух. Где-то в дали белой полоской виделся рассвет. Начинался новый день, и новая жизнь двух шиноби.