Ты мой, Гестобер!

Это началось где-то пару месяцев назад. Сейчас Кабуто уже и не скажет точную дату, но вся проблема в том, что однажды он проснулся и понял, что любит Сэри вовсе не как друга. А возможно, что он понял это лишь несколько месяцев назад, а началось все задолго до этого. В общем, важно то, что ему теперь все время хотелось быть рядом с любимым. И плевать, что они одного пола и Коюки вроде как нравится та девчонка из параллели! Штрумхайт решил, что Гистобер принадлежит ему, значит — Гистобер принадлежит ему, и никакие Сумисо не помеха! Осталось только одно дело — донести это до котёнка. И да, вы не ослышались — в мыслях Ханадори с того самого дня зовёт Коюки любимым, котёнком или ещё какими-то ласковыми прозвищами.  — *И как, чёрт возьми, мне сказать ему об этом? * — Тыкая палочками в рис, думал рыжеволосый.  — *Какая тупая идея ему пришла в мозги на этот раз? * — Обедая, Сэри кидал настороженные взгляды на друга. Все же, что бы он не говорил, но иначе как «дружеские» их отношения нельзя было назвать. Пока нельзя.  — Коюкити, ты мне не поможешь? — После обеда к мятноглазому подошёл Камикагэ. В руках у него было несколько коробков с бумагой.  — Ладно, — вздохнул парень и, взяв половину вещей, ушёл за детским другом в учительскую.  — Ещё и этот все время лезет, — прошипел Ханадори, сжимая руки в кулаки.  — Так расскажи о своих чувствах, — смеясь, сказал Уцуги.  — Снова твое чтение мыслей? — Котёнок пошел с другим парнем чёрт знает куда, и Кабуто совершенно не хотелось веселиться.  — И это тоже, но последнюю фразу ты сказал вслух. Да и по взгляду видно. Я вообще удивлен, что коротышка ничего не замечает… ну или делает вид, что не замечает, — Цукимия открыл глаза и посмотрел на друга с детства.  — А если он ничего ко мне не чувствует? — Штрумхайт убрал обед в сумку и пару раз стукнулся головой о столешницу.  — Если ты так ничего и не сделаешь, то не узнаешь, — пожал плечами Уцуги, играя в приставку.  — Ты прав! — Воспрял духом рыжеволосый. — Я — рыцарь-спаситель Штрумхайт, человек, в котором заключён бог Разрушения Мигель Оффенбарунг Дункельхайт, не сдамся так просто! — Снова привлеча к себе слишком много внимания, парень вылетел из кабинета.  — Интересно, как быстро он все испортит? — Вслед ему подумал Уцуги и вернулся к приставке.  — Котёнок, где же ты мой сладкий? — Заглядывая во все комнаты и кабинеты, Кабуто искал Сэри. Стоит ли говорить о взглядах остальных, которыми они провожали самого ненормального в их школе?  — Апчхи! — Чихнул шатен.  — Коюкити, ты не заболел? — Всполошился Могами.  — Просто вспоминает кто-то, — ответил шатен. — И я даже знаю кто, — с небольшим раздражением добавил он. — Надо спрятаться, — решил он и пошел вглубь кладовой. Хорошо ещё, что учитель попросили их тут прибраться. Однако что-то пошло не так. — Ай! — Шшш, — зацепившись за коробок на полу, мятноглазый приземлился на пол, вскрикнув. Зацепившись о парня, Камикагэ тоже полетел на пол, зацепившись рукой за угол рядом стоящего стула и прошипев.  — Убрал свои руки от Гестобера! — Процедил сквозь зубы пришедший на шум Ханадори и заставший красного демона и любимого в немного пикантной позе. Оттащив чуть удивлённого Могами, Кабуто помог котёнку встать на ноги и против его воли потащил за собой.  — Ханадори, куда ты меня тащишь? — Сэри пытался вырваться, а рыцарь ничего не отвечал. — И что с тобой сегодня творится весь день? — А в ответ снова абсолютная тишина, ведь буквально только что прозвенел звонок. — Ханадори, нам на урок надо.  — Что-то ты не особо на урок спешил, когда тот гад прижал тебя к полу, — все же ответил рыжеволосый. Хотя «ответил» — сильно сказано, скорее: процедил сквозь зубы.  — Мы просто упали, да и что тебе с того-то? — Коюки и сам не понял, почему стал оправдываться. — И что мы забыли на крыше во время урока? Ханадори! — Видя, что его немного заигравшийся друг делает не пойми что, котёнок с силой дёрнул руку, вырываясь. — Хана…дори? — Стоило шатену вырваться, как его подвели к стене и впечатали кулак на уровне головы. Такое действие от обычно доброго парня заставило Сэри вздрогнуть и чуть сжаться.  — Надоело! — Вдруг выкрикнул Кабуто. — Надоело, что они все так свободно могут прикасаться к тебе!  — Хана…дори? — Коюки, кажется, начинал понимать. — Если ты называешь меня своим другом из прошлой жизни, то это не значит, что остальные не могут также меня называть. Даже сейчас ты просто взял и силой протащил меня почти что по всей школе! — А может и не понял…  — Ты мой, Гестобер, — наблюдая в глазах любимого непонимание и каплю раздражения, Кабуто приблизился, опаляя лицо котёнка теплым дыханием.  — Что ты собрался делать? — Смутился от такой близости шатен, а потом отвёл взгляд.  — Мой, — повторился рыжеволосый и поддался чуть вперёд, накрывая губы шокированного Сэри своими. — Никому не отдам, — закончив нежный и в некотором роде наивный поцелуй, рыцарь-спаситель уткнулся лбом в плечо любимого.  — Пусти, — оттолкнув от себя одноклассника, Коюки всё ещё с шоком смотрел на него. — Что, чёрт возьми, сейчас было?  — Поцелуй, — пожал плечами рыжеволосый.  — Это я понял, — огрызнулся мятноглазый. — Какого чёрта ты поцеловал меня?  — Я люблю тебя, — честно сказал Ханадори и снова подошёл. От такой прямоты Коюкити словно голос потерял. — А ты? — Парень провел костяшками пальцев по щеке любимого.  — Я… Ты… Мне… Пусти, — еле слышно пропищал Сэри и, когда его отпустили, со всех ног рванул с крыши.  — Я все равно добьюсь твоей любви, котёнок, — в спину ему прокричал Кабуто, заставляя бедного парня покрыться мурашками и ускориться. — Всё равно будешь моим, ко-тё-нок, — пропел рыжеволосый, раскинув руки в стороны, кружась и счастливо улыбаясь. Готовься, Сэри Коюки, бог Разрушения так просто не сдаётся.