Человеческие жертвоприношения

«Это называется служением, помните? Вы очищаете политические авгиевы конюшни. Это самая грязная работа, которую может предложить демократия.» - Наша игра, Джон Ле Карре * RI 301-EC КУДА: SPANNER ОТКУДА: CMD Вы обещали, что больше так не будете. * RI 386-IS КУДА: Генерал Дрейвен ОТКУДА: Лидер Мотма Партизанская группа недостаточно хороша, генерал. Они ставят под удар мирных жителей. Конец обсуждения. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: SPANNER ОТКУДА: CMD Сколько ещё? Сколько ещё будет потеряно, пока вы не остановитесь? Сколько ещё обещаний вы дадите? Посмотрите на [зацензурено]. Придётся ли потерять [зацензурено], чтоб вы были счастливы? Это не [зацензурено]. Война ведётся по правилам - мы не можем опускаться до их уровня или коррумпировать себя, превращаясь в то, что должны были устранить. Вы убиваете галактику. [зацензурено] * Первые месяцы Новой Республики проходят в постоянной напряженной работе, суете, поспешно придуманных примирительных, благотворительных, гуманитарных визитах, интервью HoloNet News, заседаниях Сената, командных совещаниях, разведывательных совещанях, совещаниях поисковых служб Дрейвена. Очиститель данных и его стирающая программа избавляется от всех компрометирующих записей хранителей файлов с данными и навсегда уничтожает оставшиеся части, отправляя их в никуда. Каждый раз в сознании возникают острые болезненные ощущения, когда чёрный луч, скользя по расшифрованным записям, навсегда вычёркивает всё то, что она должна оставить недосказанным. * Берег Вруны тёмный и холодный в это время ночи, которая не может коснуться её в безопасном доме. Она ждёт, дом погружён во тьму, за исключением единственной свечи, горящей в окне на первом этаже. Словно знак приглашения, хотя и не такой, какой она обычно показывает. Мон кладёт свой подбородок на руку, без мыслей в голове наблюдая за берегом. Будущее Восстания, да даже всей галактики зависит от неё. Она не может позволить личным чувствам мешать принятию решений. По сути, это может быть так легко - наслаждаться острыми ощущениями. Но в конце этих ощущений придёт крах, который они не могут себе позволить. — Вы, - говорит он презрительным тоном. — Вы думаете, что смогли бы руководить галактикой? — Лучше уж я, чем тот, кто мёртв внутри. — Вы глупы. Может быть, она глупа. Может быть, для того, чтобы сплотить Восстание, и в самом деле нужны кровь, смерти и мученичество. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: CMD ОТКУДА: SPANNER Каждый день вы [зацензурено], но не с моей помощью. * Его смех грубый и безрассудный. Он всегда насмехается над ней. Он смеётся без злости, но в последнее время она не так уверена в том, что это так. Есть же определённые пределы - всё должно иметь свои пределы, особенно в такое время. Отчаяние сказывается на нём тяжело. Острее, чем лазерным резаком по сердцу и в три раза опаснее. Бывают времена, когда он смеётся, и презрение сочится из каждой его клетки тела. Он смеётся над ней и сейчас, вскоре после своего очередного прибытия: долгие, скачущие шаги по полу заглушают тихий шум волн, шаги, подобные которым она не слышала во всей галактике. Он смеётся над ней из-за старого спора, который они вели последние годы. Убить или не убить; насилие, гражданский протест; вооружённое восстание, сенат. Снова и снова, с годами обиды, презрения, фамильярности накапливались до тех пор, пока Со не рассмеялся, вместо того чтобы спорить, когда она сказала ему, что Альянс не может принять такое вопиющее пренебрежение к гражданским жизням даже во имя великой цели. — Всё ещё в белом, - сказал он тогда, заканчивая обсуждение. — Всё еще выставляетесь. Он заставляет её чувствовать себя ребенком. Маленьким, неуклюжим и глупым. Ни сарлакка она не знает о галактике - что жители Чандрилы могут знать о войне, смерти и мучениях? Он ехидно добавляет, "Чандрилка спорит. Бедная маленькая богатая девочка, играющая в революцию." — Разве он не говорит вам? - спрашивает он. — Вам нужно вооружение для революции, Мон. Летальные исходы. Тотальная война. Она отворачивается от моря лицом к нему. Для него она в неудобном положении: он возвышается над ней. Высокий, широкий. И довольно-таки симпатичный. В отличие от всех остальных, Со всегда был уверен в правильности своих действий. Никаких сомнений, никаких колебаний. Со не нравятся колебания, поэтому он толкает, продолжает давить и испытывать. Он смотрит, куда она опускает ногу, и тут же с насмешкой пересекает черту. Со, в отличие от всех остальных, всегда лихорадочно мечтал о мученичестве. — Возможно, даже и война, - отвечает она. — Но ценность жизни от этого не становится меньше. Он снова смеётся. — Это всё глупости, Мон. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: CMD ОТКУДА: SPANNER Может быть, я и убийца. Соглашусь. Я знаю себя хорошо. [зацензурено] * Проблема с Со в том, что он настораживает. Он берёт и стискивает пальцами её щёку знакомым жестом. Остальные приходят к ней в поисках чего-то, и она даёт им то, что им нужно: отпущение грехов, чувство определённости, правоты. Словом, призрачный док, где они могут отдохнуть своей душой и сердцем. Возможно, первым даже больше, чем вторым. Со же ничего не нужно. Он словно чёрная дыра – вмещает всё сущее, содержит бесконечность, притягивает к себе ближайшие вещества. Она не могла бы поднести к нему свет, даже если бы они стояли рядом за столом, а не, как всегда, яростно спорили о будущем. Но если бы не эти споры, проблемы так и не были бы решены. Он вещает, и ему легко позволить себе поверить в чёрно-белый рисунок галактики. Как Чам Синдулла, он одарённый ритор. В отличие от Чам, Со все ещё мечтает об общегалактическом восстании, и легко, когда он произносит свои речи - содержательные афоризмы, радикальные призывы к действию, просто закрыть глаза и мечтать. О восстании в галактике, объединённом под одним знаменем бластерного выстрела, который он называет "бластерным выстрелом, слышным по всей галактике". Когда он говорит это, легко поверить, что воевать может быть так просто. Выстрелить раз, два, три, и ещё - и в конце концов жители галактики оглянутся вокруг и обратят внимание на залитые кровью поля боя. — Кому вообще нужны кабинеты? - однажды сказал он ей. — Революции должны исходить от народа, а не от политиков. Может быть, всё, что им нужно, это один герой в нужном месте в нужное время. Мученик, образ, имя и лицо, чтобы нарисовать его на знамёнах и пропагандировать идею в массы. Со ответственен и вместе с тем представляет опасность, кормя людей гиперболизированными выдумками, эгоистично мечтая о мученичестве, славе и кровавой, дикой войне. Мон встаёт и проходит мимо него, прячась за элегантной напольной вазой, в форме изогнутой в продолговатой шее цапли и почти такой же высокой, как она сама. Неосторожная, жестокая насмешка, совершенно в характере Дрейвена. — Слишком много смертей, - говорит она ему. — Вы совершенно неразборчивы. — Может быть, - говорит он. — Но я честный человек. Ваза холодная на ощупь, хрупкая и пыльная от отсутствия ухода. — Как вы думаете, это легко? - холодно спрашивает она. — Я взвешиваю каждое своё решение! — Нет, - решительно возражает он. — Вы взвешиваете решения, которые предлагает вам Дрейвен. — Я. Взвешиваю. Решения. - повторяет она ледяным тоном. — Я предпочитаю минимальный ущерб. — Вы бы подписали с имперцами соглашение о прекращении огня, если бы они пообещали вам? — Я не настолько глупа, как вам кажется. Со движется по белому мрамору медленными, длинными, неторопливыми шаги. Фрагмент полузабытой цитаты из плохо запоминающейся пьесы приходит ей в голову. «Он пересекает галактику, словно злая Годзилла.» Вот почему Со опасен. Со мог бы стать новым Палпатином, если бы захотел. Если бы у него были средства. Нет, он вряд ли мог бы быть Палпатином; но он мог бы занять место императора. Они не могут себе этого позволить. Его рука хватает ее за запястье, чуть ниже тонкого серебряного браслета Бел из Белазуры, обвивающееся вокруг её запястья возле края рукава. — Нет. - Его голос звучит низко. — Вы гораздо хуже. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: SPANNER ОТКУДА: CMD Вы не имеете права. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: CMD ОТКУДА: SPANNER Ну и где же ваши [зацензурено] сейчас? * Она пытается вырваться на свободу, но его хватка крепкая. Со всегда был намного сильнее, чем он выглядит, даже сейчас, после всех травм, полученных от Империи. — Разве? —удивляется она. — Я не из тех, кто взрывает бомбы в полдень в центре города просто для привлечения внимания. — Внимания? - Его рука странно напрягается. — Если вы не в курсе - сейчас идёт война, и пока вы сидите за столами, обсуждая возможные действия, партизаны оттесняют Империю. Она пытается освободиться, но он просто хватает её другую руку и продолжает: — И вместе с нами - ваши тайные агенты. Небольшие боевые команды, которые пачкают руки в крови, в тот время как вы надеваете это белое платье и представляете… — Что представляю? Его глаза смотрят на её лицо, ища то, что она никогда не сможет дать ему. Все остальные ищут отпущения грехов. Но Со не нуждается в отпущении грехов. Со всегда любил пыл, лихорадочную ярость, огонь жестокой революции, бегущей в его жилах – словом, преданность своему делу. Бессмертное, горячее обязательство. Он так близко, что она чувствует, как от его дыхания у неё поднимаются волосы и бегут мурашки по коже. Даже сейчас это вызывает жар, кипящий в основании её позвоночника, и пробуждает желание прижаться к его телу. И лучше бы так и сделать - толкнуть его на диван и отыметь, вместо того, чтобы позволить их спору прийти к своему естественному завершению - и она бы так и сделала, если бы не было чрезвычайной ситуации, если бы вещи не начинали валиться к неё из рук, если бы она не пыталась сделать всё возможное ради сохранения того, что осталось; если б, если б, если бы да кабы. — Представляете, будто делаете революцию, - говорит он наконец. — Сенаторша. Она едва сдерживается, чтоб не дать ему пощёчину. — Вы думаете, что проблема начинается и заканчивается Палпатином, - продолжает он. — Вы не можете видеть пробела, потому что им и являетесь. И носите белое, когда вы должны носить красное, сенаторша. Красное, как кровь умерших. Красное – во имя той погубленной галактики, которую вы сами же и продали. И теперь предлагаете перемирие с погаными... — А что бы вы хотели? — перебивает она с едва сдержанным гневом в голосе. — Непрекращающуюся войну? Чистку? Сколько миров вы бы уничтожили, Со? — Столько, сколько бы потребовалось! Мон отказывается ждать, прежде чем нанести смертельный удар. — И что же тогда отличает вас от Императора? В тусклом свете она может видеть на его лице битву злобы и ярости, в которой в итоге одерживает верх последняя. — Ваше союзничество! - рычит он. Мон заставляет себя вдохнуть, чтобы сдержать крик от жгучей, пульсирующей боли, когда её запястье резко выворачивается в сторону. — Скажите мне, Со, - говорит она так уверенно, как только может. — Скажите мне - какая разница между чисткой бунтующих миров и чисткой несогласных? Он не отвечает. Его взгляд задумчив, как будто он ищет правильный ответ. Ещё одну отговорку, которой можно будет откупиться. Ради её же спокойствия ещё хотя бы на один раз, но всё равно тридцать или сорок мирных жителей снова попадут под перекрестный огонь войны его, великого мученика. Если бы она была жестокой, она бы... Она освобождается и отодвигается, осторожно сглаживая платье, слегка сморщенное от бластерного пистолета, прицепленного к её бедру. — Боюсь, вам лучше уйти, - говорит она спокойно и сдержанно. Это вызывает очередной недоверчивый смех. — И всё? Нечего больше сказать мне, централка? — Я имею в виду - из Альянса. Он отходит от статуи и снова приближается обратно. Мон ждёт, настойчиво и неподвижно. Карты легли в её пользу. Без неё Со станет не более, чем сумасшедшим революционером-полумашиной, которых всегда предостаточно в этой галактике. До Со был Найтсван. До Найтсвана - Теллер. и так список продолжался вплоть до дня смерти Республики. Кто-то может даже сказать, что даже Дуку был настоящим революционером-полумашиной. Мечтал о великой славе, развращённый своей Силой. Со по-своему отличается, но... * RI 301-EC (продолж.) КУДА: SPANNER ОТКУДА: CMD [зацензурено] * — Альянс больше не может мириться с потерями и средствами, которые вы применяете... — Чтобы свергнуть Империю, - говорит он. — Сжечь дотла. Мон возится с тонким поясом на своём платье. — Да. Она ждёт, готовясь к взрыву, который никогда не последует. Как всегда, Со уходит от темы, не поддаваясь соблазнам. Это то, что сделало партизан грозной боевой силой - и Со стал совершенно, абсолютно несгибаемым и приводящим своим видом в бешенство. Она хотела бы согнать эту непостижимую насмешливую улыбку с его лица. Он носил её в течение последних нескольких лет, насмехаясь над ней на каждом шагу за то, что она была никем и ничем -- маленькой девчонкой из Центра, ставшей революционеркой. Он тот, кто использует оружие; она настраивает связи, которые за них платят. И теперь, теперь Со Геррера - это... — Ответственный, - говорит он. Он близко, очень близко - он кладет руку ей на горло, но не сдавливает. — Это всё, каким я являюсь сейчас? Мон вздрагивает. — Конечно, вы же можете понять, почему некоторые могут посчитать ваши методы, мягко сказать, неприемлемыми. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: CMD ОТКУДА: SPANNER [зацензурено] * Флешка трескается на миллионы тонких маленьких осколков, лежащих как снег на озере Сахот в глубокой зиме. Истории, разбитые на части, навсегда потерянные. Капитан Виенарис будет через минуту, чтобы забрать их для выкидывания. — Файл RI 301-EC?- говорит Дрейвен, намереваясь узнать что-то интересное. Мон отбрасывает ошмётки, вспоминая последние слова Со: «вы можете бежать от реальности, Мон, но ваш самообман вас же и погубит.» «Со Геррера явно был пассивным тогда», напоминает она себе, подавляя приступ вины. — Неважно. * — Разве вы не представляете, Со, - выдыхает она, - что бы подумала ваша сестра? О всех этих шизофренических мечтах? — Моя сестра, - говорит он сквозь стиснутые зубы, - знала цену войны. — И заплатила её сполна. — Хватит изворачиваться, - шипит он. — Вы знаете, что это не имеет никакого отношения к теме. («Что ему вообще надо?» - издевается её внутренний голос. «Ему нужны символы. Не люди».) Со в принципе никогда не видел дальше конца своего носа, но сейчас... Его большой палец лежит в нижнем углу её челюсти. Отпечаток, который он оставит, исчезнет через несколько минут, как и все эти вещи, хотя она не забудет - грубые мозоли на ладони, твердый маленький угол кожи вдоль ногтя, который он откусил, будучи погружённым глубоко в мысли - в свои шизофренические мечты о мученичестве. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: SPANNER ОТКУДА: CMD Мои разногласия с [зацензурено] не имеют значения и, кроме того, выходят за рамки вашей компетенции. * — Он был прав, - говорит она. Гарм никогда не понимал прелести острых ощущений, особенно связанных с вопросом о том, были ли данные на его планшете расшифрованы, и не заметили ли сотрудники ISB ключ к этому шифру на диване напротив его офиса в Сенате. Он ушёл из него по собственному желанию, когда все ответы на вопросы наконец были получены. Со говорит о том, что он наконец-то заметил, что произошло с Гармом всего несколько месяцев назад. — Вы всегда хотели... — Это никак не связано с контролем, - сухо говорит она. — Или властью. Речь идёт о влиянии, которое вы оказали на наше движение... Она останавливается и вдыхает, выигрывая время и тщательно подбирая следующие слова. Слишком много всего, и её рука безоружна, и Со опять будет действовать как всегда, а не так, как надо. Опасность Со состоит в том, что он всегда был лидером по своей природе – но армии не являются трехголовыми химерами. — Совет зашёл в тупик, - говорит она ему. — Альянс имеет фиксированные источники ресурсов, ни один из которых не настолько велик, чтобы мы могли позволить себе дополнительные затраты. — Какие именно? — Мы больше не можем позволить себе вас поддерживать, - говорит она, умело уклоняясь от его вопроса. Вопросы, которые у них были к Чандриле, стали громче и настойчивее в последний раз, когда она была в Ханна-Сити, прямо перед отправкой их в ISB. К тому времени они уже были громче. Она не могла себе позволить на всех них ответить, потому что HNN всегда был там, записывая происходящее - всевидящее, всезнающее око Палпатина, наблюдающее за малейшим признаком несогласия. В Сенате были времена, когда она не могла с собой справиться, и слова выскакивали сами собой, и тогда она вспоминала Падме с распущенными волосами и нитью цветов и жемчуга, чья жизнь было ценой за то, что та не смогла оправдаться перед Империей. И, стоя на платформе в Ханна-Сити или в студии записей Чандрилы, всё, что она могла видеть - это светящийся красный цвет, отображающий и записывающий её, и белые четкие линии униформы офицера ISB, где-то на краю толпы или, ещё хуже – за пределами видимости, а потому было легче разыграть свою долготянущуюся партию и увернуться от вопросов с легкостью, культивируемой в последние дни Войн клонов. Номер сорок пять, обманщица по профессии. Но, возможно, сейчас вопросы будут другими. Может быть, даже больше теперь, когда она в изгнании, а каблук Империи обрушился на слабую, избалованную Чандрилу. Иногда она задается вопросом, что они говорят, помнят ли её как мученицу или как лгунью, преступницу. Террористку. Полковник Дельто держит руку на пульсе галактики, но если она попросит у него ответов, это станет еще одним оружием против неё в растущем арсенале Дрейвена и Intel, больше трюков и вождения за нос. — Я вижу. - Его взгляд устремляется на вазу-цаплю, а затем снова на ее лицо. — И этот безопасный дом - твой корвет... * Круизер Мон-Кэл покинут в первые несколько часов после триумфа в Эндоре. Акбар, Додонна и Риекан находятся на главных командирских постах корабля, общаясь и координируя флот, гоняющийся за горящими обломками Империи, висящими в космосе перед ними; Кракен – не в сети, редко замечаемый, редко слышимый - всегда где-то выключенный, управляющий своей разросшейся сетью шпионов; и Дрейвен, с мусорником стоящий перед ней. «Прошу ваши файлы», - говорит он. «Они хотят знать все». В этих файлах хранятся опасные для общественности данные. Джеда, непрестанный ресурс Джебеля; его корвет Фест; семья Эрсо; каждый солдат Спецназа, отобранный лично и брошенный под лазерные пушки Империи, потому что на Сепаратистов можно положиться, как революционеров с Чандрилы – то есть слабо; ненависть к Империи с самоубийственным пылом - Со. * «Неизбежность.» * RI 301-EC (продолж.) КУДА: SPANNER ОТКУДА: CMD [зацензурено] * Джебель, сложив руки, говорит о расходах. Числа, отображающиеся на экране, подтверждают их правильность. В его руках съёмный диск, его тщательно отобранные отчёты навевают призрачный ужас; если бы кто-нибудь смотрел ей в глаза, они бы увидели в них каждый негативный отчёт Империи об анархистах и террористах, вдумчиво напечатанный переливающимися буквами по-арабски его помощником, стройным молодым человеком, который не может - или не хочет встречаться с ней взглядом. — Если мы продолжим в том же духе… - говорит Джебель, - …а остальное оставьте своему воображению. Она хотела бы отправить его в глубины девяти адов Кореллии, если бы могла. Но голограмма сенатора Васпара наклоняется через стол и спрашивает её, что вообще оправдывает этого Со, когда его удары только сильнее обрушивают сапоги Империи на мирных жителей и когда он ничего не добивается... — Ничего, - говорит он. — Мы могли бы сделать то же самое с двумя, а не с пятнадцатью солдатами, если бы мы хотели опуститься так низко и ненавидели мирных жителей Галактики так же сильно, как и он. — Он сумасшедший, - говорит Джебель. Мон поворачивается к последнему присутствующему человеку и видит тот же ужас, сомнение отражается в ее глазах. * RI 500-IS КУДА: Лидер Мотма ОТКУДА: Генерал Дрейвен [зацензурено] * Она всегда считала, что призраки - это вымышленное суеверие. Религия, изобретенная разумными людьми для сокрытия трудных историй, подавления вины и непростых фрагментов прошлого, которое всегда угрожает всплыть, когда этого меньше всего хочется. Она никогда не верила в незаконченную тоску, бесконечное кружение вокруг прошлого, никогда не решаясь прикоснуться к нему, никогда не решаясь отвести взгляд. Прошлое лучше оставлять там, где оно есть. Стоит вскрыть его и, как рана, оно угрожает разлить все свои нежелательные, гнойные секреты повсюду, загрязняя все на своем пути. Лучше всего позволить коже расти, рана станет шрамом, и в конечном итоге всё пройдёт, как едва заметная ссадина на колене, полученная при падении со спидера, когда ей было девять лет. Крейсер пуст. Акбар, Додонна, Риекан наконец-то удалились на заслуженный, долгожданный момент празднования. Здесь только она и Дрейвен и... И всё. * — Он словно ярмо у нас на шее, - тихо говорит сенатор Васпар. — Чем дольше мы с ним союзничаем, тем ближе Империя к нам. * RI 500-IS КУДА: Генерал Дрейвен ОТКУДА: Лидер Мотма Я знаю. Делайте, что считаете нужным. * Пронзительный взгляд Со словно устремился к её затылку, заставляя волосы на голове зашевелиться; операция под чужим флагом, выполненная вопреки убеждениям её совести, воображение, питаемое паранойей Intel – что, если они составят цельную картину, что если позволят предрассудкам взять над собой верх, что, если представятся врагам в невыгодном свете. Но Со умер на Джеде. Сжигающий луч скользит по файлам «Эрсо», очищая неудачный разговорный след: {Дрейвен: ты понимаешь, что нам от него, это, ну как его, угрызение совести. я знаю, он беспощаден, но если Империя следит за нами… Она: о тайной встрече с одним из его друзей-сенаторов даже Intel не знает. если у нас нет другого выбора, то это неизбежно (а вдруг ему всё же удалось спастись – сомневается она). Дрейвен: очень хорошо, лидер. Но теперь он даже уже не на Джеде, но распылён в ужасном космическом вакууме.} В редких случаях она позволяла себе задаться вопросом - видел ли он их переговоры на протяжении всего этого времени? Хотя вряд ли. Со принял смерть, причём прямо-таки гордо, как настоящий мученик. Но она задалась вопросом, повернулся ли он к Джин и спросил ли её, кто из них первым начал это: Дрейвен, всегда прагматик, или она, превосходная претендентка. Со бы понял всё: она, отворачиваясь от Идриссы Баррук и поворачиваясь обратно к сенатору Джебелю, с нетерпением ждет его ответа, голограмма мерцает в темноте. У него были партизаны. У сенатора Джебела был Уйтер, важнейшее звено в цепочке поставок Восстания, а через них - Срединный край, как на ладони. У сенатора Васпара был Баламак и оставшиеся Сепаратисты, которые стекались к ним в поисках мести. Сепаратисты, в отличие от партизан, были дисциплинированы, глубоко знакомы с важностью подчинения командованию, умением обращаться с числами и отказом давать показания, когда их поймают. Если их поймают.. Ещё один файл стирается. Стены продолжают сжиматься. Она никогда не верила в призраков, но теперь, когда у неё под рукой стиратель данных и волосы на голове стоят дыбом, она считает, что Со продолжает наблюдает за происходящим с ужасной, кошмарнейшей улыбкой на лице и издаёт хриплый звук дыхания, преследующий её сквозь года. * — Вы всё ещё врёте себе, - презрительно говорит он ей. — Поймите это уже, Мон. Она осторожно кладёт руку на его запястье, смутно задумываясь о том, чтобы мягко и вместе с тем решительно оттолкнуть его. — Это недешёво, - говорит она медленно, ясно, - устраивать восстание. И делать свой пиар. * RI 301-EC (продолж.) КУДА: CMD ОТКУДА: SPANNER Я, как всегда, в вашем распоряжении. * — Насколько они близко? – спрашивает он её. — Ну, имперцы. Со слишком умён для той лжи, которой она кормила Палпатина, кормила Ханну Сити, кормила Сенат всю свою жизнь. — Близко. Кажется, Со расслабился, его плечи расправились, как будто он наконец услышал то, что хотел услышать. — Так что? - снова задаёт он вопрос. — Я вам не золотая рыбка на побегушках, Мон. — Рыбка - нет. ( на побегушках - да.) — Вы же понимаете ситуацию, в которой мы находимся. — Я понимаю, - отвечает он с этой ужасной, кошмарнейшей улыбкой. — У Герреры больше нечего есть, что дать Альянсу, поэтому Альянсу больше нечего дать ему. Он осторожничает. Слишком осторожничает. — Разве это не... Она пытается повертеть головой, но его руки поймали её в ловушку – он обхватил её ими. Со Геррера улыбался ей, как будто он понимал всё от начала до конца. — Гарм был прав, понимаете, - говорит он едва слышным шепотом. В тишине слышатся их дыхания - его, спокойное, размеренное, и её, прерывистый и испуганный. — Нет, всё не так, как вы думаете. Вы слишком похожи на него, даже больше, чем сами считаете. — Вы наш союзник, - повторяет она. — Так было, так есть и так будет всегда. Они целуются невзасос. Аккуратно, как в начале их отношений, когда он все ещё представлял её образом из бульварного чтива, продающегося в виде сомнительных журналов на закрытых сайтах сети HoloNet- белое платье, неземной облик. Сенаторша Мон Мотма, самая молодая сенаторша за тысячи лет со времён образования Республики, как считалось. Она никогда не оспаривала этот факт. Со Геррера пришёл к ним рано, когда она ещё была Мон Мотмой, самой молодой сенаторшей за всю историю, и она так и не сумела за всё время исправить его характер. Позже она встретилась с ним в убежище Альянса, наряженная как в доме отдыха на берегу Белазурского моря, и положила одну руку ему на плечо, как когда лунный свет струился вдоль моря, раскинувшегося под ними. Сначала он нежно поцеловал её, а потом грубее, когда она закусила его нижнюю губу. Грубо, но с нежностью влюблённых, захваченных первыми головокружительными муками любви: каждый порок – чудо, каждое несовершенство идеально. Intel называл это периодом медового месяца. Те недели, месяцы, когда шпион и начальница шпиона по-прежнему были увлечены друг другом, и ни один из них не хотел отпускать другого. Хотя она и Со были не такими. Они были сенаторшей и борцом за свободу. Политичкой и революционером - он, огненным и красноречивым в своих обвинениях в галактической несправедливости; она, вечнозелёной идеалисткой и будущей мятежницей. Каждый видел зеркальное отражение себя в глазах друг друга: она – бунтарку, он – принципиального и рассудительного философа. Но это чувство продолжалось недолго. Когда оно вообще исчезло? Однажды его поцелуи перестали быть аккуратными и утонули в ярости, в диком желании. Он оставлял засосы на ее плечах и закрытых рукавами частях рук. Прекрасные полукруги, которые становились желтыми, затем фиолетовыми и синими там, где он вгрызался в неё в то время, пока они занимались любовью - на диване, в спальне, у стены, - после чего наконец исчезали, и всё начиналось по новой. Он призывал её к действию; она убеждала его быть осторожным, а когда он не слушал, опускала голову и целовала его, пока он не позволял своим рукам коснуться её талии. Конечно, к тому времени она уже не была просто сенаторшей Мон Мотмой, самой молодой за тысячи лет. Она была лидером. Это звучало обидно, когда срывалось с его языка в горькой насмешке, пока она пыталась в очередной раз убедить его в нежелательности поспешных решений. Необходимо уметь не только предпринимать действия и оценивать ущерб, но и распределять ресурсы. Причём успешно. У каждого из них была своя точка зрения на этот счёт, и, возможно, он был любезен, достаточно любезен, чтобы не сказать ей, что это звучит как одна из цитат из известных хвалебных речей, которую ХолоНет провозглашала в адрес новой экономической методике Палпатина: эффективное распределение ресурсов. Он просто назвал её лидером, с явной иронией в тоне, что жалила так же больно, как укусы, которые были в их теперешних поцелуях; злобно, как осенние бури, которые иногда проносились через озеро Сахот и оставляли галечные пляжи и его белокаменные дома перевернутыми и неузнаваемыми, грязными под дождём Чандрилы и перекрашенными в цвета социализма. Как и во всех хороших браках, союзах и прочие взамоотношениях, со временем раз за разом натягивались нити, которые скрепляли их совместный Альянс. Со был вечно с шилом в одном месте, переключающимся между паранойей и кровожадной местью, соблазнительный в полетах её диких фантазий, но не в реальности. Она была лидером, ей было интересно, кем она станет в глазах Со. Возможно, подобной изодранным останкам святых Кракена и Джанйора, что изобрели свои выдумки, в которые Бэйл все еще верил, а Гарм считал, что они такие же презренные и жаждущие власти, как Палпатин. Итак, он человек. Грешный, как и все. Часто воздерживающийся: это было видно в его глазах, следящими за ней, когда её платье соскользнуло с ее плеч, когда он держал её за горло во время соития, прижимаясь к стене после очередной особенно неприятной ссоры, притягивая ближе к себе, когда она наконец прижалась к его телу вплотную, придерживая его за запястья и злобно надеясь на синяки - неизгладимое доказательство её присутствия на будущее. Нет, даже не как доказательство. Она хотела знать, больно ли это ему так же, как и ей. Вместо этого он улыбнулся и тихо рассмеялся. Ссора была забыта. Прошлое негодование - подавленное, по крайней мере, всплыло в некотором параноидальном веселье уже на более позднем этапе. Пальцы Со болезненно впиваются в её челюсть, а затем острый укол пронзает её губу, сопровождаемый острым металлическим вкусом крови, знакомым ещё с того раза, когда она поцеловала его, а затем прикусила губу, потому что он сказал: да что ты знаешь, девушка из Цeнтра? И тогда на мгновение её охватила чистая ярость. Она вспомнила, как в последние дни своей жизни Падме плыла по течению в лодке, наблюдая, как сенаторов, которых она знала, забирает один за другим ISB, молчаливо ожидая чуда, в то время как игра заканчивалась, лихорадочно перепроверялись трижды каждые поверхности каждого угла, каждого шва в её офисе, квартире, доме, даче в поисках доказательств того, что за ней наблюдают - они должны были быть; этого всего было так много, что она даже не представляла, что могли бы сказать о ней он, узнав о том, что та творила под прикрытием. Или если бы на самом деле знал, кем были успешно совершены более ста миссий в мирах во Внешнем Кольце – большем количестве миров, чем он когда-либо посещал со своей крошечной бандой разношерстных мятежников, -- причём в гораздо более больших, чем надо, подробностях подмечено, на что в целом способны Империя, Республика и Сепаратисты. Он отстраняется. Его глаза, когда она находит в себе смелость смотреть, печальны, не злы и не презренны, как часто в последнее время – рядом только она и он, друг напротив друга, кружащие в бесконечной петле событий. — Он хорошо выполняет свою работу, очищая все ваши конюшни, - хрипло говорит он ей на ухо. — Лучше, чем я. Не так ли? Может быть. Она не может заставить себя сделать больше, чем смотреть в его глаза. * — Вот вы собираете нас, - сказал ей Гарм. — Стоит вам свистнуть - и мы встанем на задние лапки, не так ли, лидер? * — Вы должны поступать так чаще, - говорит он. — Честность - это то, что вам подходит. — Когда вы будете готовы... Он берет ёе за руку и прижимает костяшки к губам; эта странная и старомодная вежливость, которая не подходит Со, выглядит неприличной до хамства. — Бегите и прячьтесь, - говорит он. — Продолжайте работать. Но помните, Мон, у всего есть свой конец. И однажды... Она ждёт, что он закончит мысль, но он, как всегда, этого не делает. Он поворачивается на каблуках, а затем уходит. Дверь тихо закрывается. В прошлом он никогда не возражал против того, чтобы захлестнуть себя в ярости и спорить, обвиняя её в трусости или в ещё чём похуже. Параноидальные припадки, которые захватывают его и покидают его, непредсказуемы, как ветры вдоль Врунского побережья. В них уже не было гнева. Со больше не позволял себе выражать мысли вслух, принося этим ущерб не только себе, но и своим партизанам. Это не последний их спор, они и дальше будут вестись через прокси – голограммы и посредники. Он пришлёт ей голограмму, обвиняя в бездействии и трусости. Это событие даже останется в общественной памяти, засвидетельствовано горсткой офицеров и другими лидерами повстанцев. «Со Геррера», - думает она, наблюдая сквозь шторы, как он шагает по пляжу, - «не успокоится, пока не сделает из себя мученика.» * — Вы должны были сказать мне, - говорит она Дрейвену. Лес Явина темный и спокойный, храм тоже, но она думает не о Явине, а о песках Джеды и Со, сокрытом где-то в пещере. Наконец-то он отмучился, как и хотел, став первой жертвой убийцы планет Империи. — Вы могли прочитать сообщение. — Был ли у нас другой выбор? В стекле мерцает отражение голограммы Со. — Был, - небрежно говорит Дрейвен. — Зависит от того, как вы хотите на это смотреть. — ISB нужно только одно слабое звено, - говорит Джебель. — Мы должны опередить их. Это упреждающие удары: Кракен и Дрейвен наслаждаются, скрытно нанося их, а потом предоставляют зашифрованные отчеты с печальной улыбкой, прекрасно зная, что всё, что она может сделать, - это отправить Хендри и Джанйору, чтобы заархивировать, и всё. Со тоже всегда нравились его упреждающие удары, но эта ирония выходит за рамки мелкого, числового мира Джебеля. Как бы несолидно это не прозвучало, но она хочет знать всё. Какими бы ни были обещания, сделанные в отпуске в Альдере, когда Альянс впервые расправлял свои крылья, но Бэйл говорил, что они либо поднимутся, либо упадут в зависимости от того, останутся едиными или сократят свои потери и выдадут нежелательных союзников Империи и их верным псам из ISB. — Вы правы, - говорит она. — Мы не можем себе этого позволить. * RI 500-IS КУДА: Лидер Мотма ОТКУДА: Генерал Дрейвен [зацензурено] * Данные за данными. Капитан Венарис старательно собирает обломки носителей и разбивает на фрагменты до тех пор, пока не исчезнут последние следы файлов и их данных. Месяцы переписки прошли. Битва на Джакку закончилась, и они наконец очищают последние файлы со Скарифа. Со Геррера заперт навсегда в архивах истории, отредактированной для тех, кто будет после них её читать. Все они - оставшиеся после войны - выглядят теперь гораздо лучше, чем когда-либо. * Мон кидает последние обломки в огонь, ноги стоят по щиколотке в толстом ковре, лежащем на полу её комнаты. Лёгкий ветерок колышет поверхность озера, и волны мягко опускаются на галечный пляж и пирс, который делит пополам берег. Она наконец-то смогла вернуться на Вруну: сахотианская ваза до сих пор стояла здесь, после всех прошедших лет, наряду с принесёнными из Сената витиеватыми медными лилиями из Набу, посеребрёнными оловянными слонами из Уйтера, парой нефритовых крайтовых драконов от Бейла и Бреи, ярко окрашенный коралл от Акбара. Но это дом - Чандрила, её старая знакомая дача на берегу озера Сахот. Она одна у себя дома, в том месте, куда никогда не приглашала посторонних. Это зловещий взгляд вазы в виде цапли-сахотианца, к которой присоединяются две изящные статуи длинноногих птиц, словно следит за ней, пока она ходит по комнате. Со существует теперь только в кусочках их цифрового архива: Геррера, бунтарь, террорист, слишком склонный к насилию, никогда не наш друг, никогда не наш союзник. И её последнее официальное письмо о нем, написанное как курица лапой, формально осуждающее Со и разрывающее с ним связи, было отправлено спустя месяцы после последнего разговора, который они имели лично. Империя убила остальных партизан после Джеды. Одних за другими по всей галактике. Они никогда не связывались с Альянсом; Альянс никогда не протягивал им руку помощи. Ни один из них не остался в живых: ни один из фанатиков Со, способный направить бластер между её глаз или взять в заложники в Сенате, из тех желавших убрать её, заместительницу Палпатина, ищущих повод, чтобы, подобно бешеным собакам, звереющим от одного вида крови, пролить эту кровь. Где-то внутри дома открывается дверь. Мон застывает на месте, у неё перехватывает дыхание. Даже сейчас она помнит размеры своего старого знакомого дома и знает, каким образом стены изгибаются, рассеивая эхо. Этот звук идёт снизу, справа от неё, впереди, где входная дверь открывается на гравийную дорожку, которая разветвляется на крошечный путь вниз к берегу с одной стороны и к большой дороге с другой. Пятая половая доска от двери скрипит. Со так себя объявлял на Белазуре, на Вруне. Длинные, размеренные и тяжёлые шаги ботинок, по пятой половице возле двери, продавленной Кракеном и с тех пор превратившейся для неё в необнаружимый датчик тревоги. Но Со остался на Джеде, и ни один из его сторонников не остался в живых - никто не заинтересован в возвращении; никто, кто знал бы что-то о том, что не было озвучено на публику. Последние, самые опасные остатки его наследия потрескивают в огне перед ней. (Дрейвен, радикальный и несогласный, всё же организовал вторжение на Вобани и Джеду, несмотря на её заверения, и написал по электронной почте: — Вы понимаете, что мы могли бы привести их прямо к нему. — Я знаю. — Он мог бы... — Я знаю. — Вы понимаете, - говорит он, в конце концов, - это всегда было так. Истории свойственно зацикливаться. Она подумала, что закат над Явином, пожалуй, был единственным спокойным явлением в этой всей суете - облака разлетались оранжевыми, розовыми, фиолетовыми в быстрой последовательности, как будто они горели. Даже если бы это была цена не только Явина, но и других миров, охватывающих всю галактику, она заплатила бы цену столько раз, сколько нужно. — Я понимаю.) Когда дверь открывается, её пальцы бессознательно сжимаются вокруг рукояти кочерги, хотя она вряд ли пригодится против призрака мёртвого Со или одного из его партизан, пришедших завершить незаконченное дело. — Фелуция идет на поправку, - говорит Дрейвен, входя. —Нам всего лишь нужно разрешение... Он останавливается на месте и поднимает бровь: она стоит босиком у камина, сжимая в руке кочергу, готовая сражаться с потенциальной невидимой целью - какими-то призраками прошлого, вроде Со. — Отдых сделал вас свежее, - замечает он, затем сухо добавляет: — Но вы выглядите так, будто живёте с призраками. Пламя потрескивает, обломки окончательно распадаются. Она тыкает кочергой в огонь, пока всё, что осталось от них, не становится пеплом. — Нет здесь никаких призраков, - отвечает она с полуулыбкой в его адрес, все ещё отворачиваясь от огня. — Просто я подумала, что это мог быть кто-то другой, всего на секунду.