Раз... два...

Гет
R
Завершён
15
автор
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
15 Нравится 3 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
*** Его разморило после четвертого кубка вина, которое ему подливал лорд Нефрит. Заходящее солнце золотило макушки деревьев, их поляну с развернувшимся пиршеством. Лучи так и норовили скользнуть по волосам захмелевших гуляк, по ярким платьям веселых девушек, развлекавших господ. Джедайт хмуро оглядел приятелей, притащивших его в чащу леса на неофициальное продолжение языческого праздника. Юный Зойсайт задорно хихикал, обнимая двух красавиц в вышитых ситцевых платьях. Младший среди четверки генералов, он не особо следил за репутацией и не боялся слухов, которые могли пустить те, кто наблюдал за его разгульной жизнью и наверняка в тайне завидовал ей. Шустрые девушки смеялись на его коленях, прижимались к пока неширокой, но уже довольно крепкой груди, играли с рыжими кудрями щедрого на комплименты и скорую ласку генерала. Одна из них даже встала сзади него и принялась разминать затекшие плечи Зойсайта, сняв перед этим его тяжелый китель, словом: шумный, верткий и плутоватый генерал купался во внимании девушек и благодарил короля за разрешение продления празднества. Старший Кунсайт с ухмылкой наблюдал за подопечным, зная, что по одному его слову Зой вытянется по струнке и прекратит любое балагурство, чтобы не рассердить учителя. Однако по выражению лица первого генерала можно было с уверенностью сказать, что сегодня он позволит своему ученику немного поразвлекаться. Он и сам поднимал свой кубок на каждый тост и крепко держал за талию златокудрую девицу. Почему-то его всегда влекло к светловолосым девушкам. Нефрит часто подшучивал над другом: «Зачем менять одну блондинку на другую, точно такую же?» Кунсайт не отвечал на колкости генерала-звездочета, не ответил и на эту. Джедайт не понимал вкуса друга. Его всегда раздражали светловолосые девушки. Нефрит, как любитель и почитатель крепких напитков, считал своим долгом с показным подобострастием подливать друзьям душистого эля и игристого вина. Друзья знали, что за кубком хорошей выпивки он мог вывести на душевный разговор любого. Выведать чужие тайны, страхи и переживания, а потом при надобности растоптать этим же тех людей, языки которых Нефрит так мастерски развязывал задушевными беседами. Подобное он мог совершить со всеми, кроме своих названных братьев — трех других генералов короля. Лезть в душу к друзьям казалось ему нечестным и грязным делом — те, при желании, и сами рассказывали ему о своих невзгодах, зная что коварный для недругов Нефрит никогда не будет сплетничать о них другим. Джедайт еще раз оглядел всю компанию друзей и их свиты, повертел в руках деревянный кубок, допил остатки. В последнее время у него начала жутко болеть голова, а тело будто скручивало неведомой, дьявольской силой в тугой жгут. От алкоголя? Может быть. Ему перестали быть нужны и победы на турнирах, и почести короля, и тупые красавицы — все опротивело, потеряло былой блеск, казалось пылью из-под копыт ведомого жеребца. В небе показалась первая звезда. Закат багряной рекой разлился по серому небу, чтобы вскоре исчезнуть так же незаметно, как и появиться. — А вы слышали легенду о ведьме из нашего леса? — звонкий женский голос одной из девиц прервал размышления Джедайта, и он вновь поднял взгляд на приятелей. — Нет, Джоланда, не слышали, — Зойсайт легонько поцеловал оголенное плечо зачинщицы, — расскажи нам, наша прелесть. Та хихикнула, быстро чмокнула четвертого генерала и начала перессказывать заинтересованной компании одно из самых знаменитых поверьев, которые обожали обсуждать в их стране любители слухов и древних баек. Джедайт за годы службы при дворе слышал эту «легенду» сотни раз от кухарок, конюхов, фрейлин королевы — от кого только можно было. Каждый рассказчик придумывал что-то своё, оттого всякий раз у слушателей появлялся интерес послушать версию оратора. Поэтому и за грубо сколоченным столом посредине залитой вечерним светом поляны все пожелали послушать новую вариацию старой сказки от прекрасной Джоланды. — В глубине этой чащи, — начала она загадочным тоном, оглядывая слушащих, — тысячу лет назад пропал славный охотник по имени Нельд. Он был храбрым и не особо слушал наставлений товарищей не ходить в дремучий лес, но гордыня и чувство превосходства дарили ему мужество… Зойсайт прижал к себе девицу и еще раз прикоснулся губами к ее плечу. Джедайта передернуло. Он потянулся за бутылем с темной жидкостью и плеснул себе до краев. Хотелось забыться, потеряться и не найтись, чтобы не видеть ни этих глупых красавиц, ни пьяных друзей, чтобы не слышать липкий голосок сладострастной Джоланды, не чувствовать пустоту внутри истерзанной мукой плоти. Глоток, другой, желанное забытье. Он тяжело поднялся, пошатнулся от выпитого. Нефрит едва успел удержать его: — Джед, ты чего? — Отстань, — просипел Джед, сбрасывая с себя руку друга. — Ты куда поперся, сукин сын? — пробасил Кунсайт, не выпуская из объятий наряженную блондинку с удивленно выпяченной нижней губкой. Джед тихо ругнулся: — Нужду справить, кретины. Все захихикали, а рыжий Зой громче всех. Когда он смеялся, то жеманно прикрывал рот ладошкой. Позер. Джедайт не хотел замечать эти детали, его голова раскалывалась от мыслей и рассуждений. Он хотел так же как славный охотник Нейд исчезнуть в чаще и больше никогда не испытывать этих мук. Хотел стать очередной жертвой кровожадной ведьмы, без сопротивления отдаться в ее старческие, изрезанные морщинами руки, чтобы она наконец избавила его от ненужного существования. Джедайт сплюнул. Бред. Неужели он опустился до того, что действительно поверил в существование выдуманной колдуньи? *** Она считалась одной из самых красивых девушек королевства. Многие красавицы и благородные дамы кусали локти от зависти, узнав, что именно принцесса Райалина выбрана высшим советом в спутницы будущего короля. На приемном вечере она затмила всех конкуренток, не прилагая особых усилий. Ее наряд был скромным и элегантным одновременно, речь спокойной и взвешанной, походка степенной и величавой. Наследник престола принц Эрнст выбрал именно ее: высокую брюнетку в бордовом, словно запекшаяся кровь, платье. Собранные в традиционную прическу черные волосы, белая кожа, высокая грудь. Ее глубокие фиалковые глаза взирали на принца сосредоточенно и цепко. Она знала, что хороша, но лелеять свою внешность ей было недосуг. Возможно, наследник и не заметил бы этого, но на фоне остальных девушек, старавшихся ему угодить, бесстратность Райалины выделялась особенно ярко. Запечатленный на ее ладони поцелуй, долгий взгляд и наконец: — Оставайтесь на ужин, леди Райалина. Завистливое шушуканье за спиной, шепот церемонимейстера: «На сегодня всё, леди…» Она поняла, что победила. Ей выпал билет в роскошную, полную богатства и изобилия жизнь. Билет, за который многие готовы были заплатить любую цену, за который готовы были проливать кровь собственных матерей и отцов, за который не пощадили бы и своих же детей. Ей он достался случайно, легко. Возможно поэтому она и не почувствовала особой радости от выигрыша. На предложение принца она ответила спокойно и смиренно: — Как вам будет угодно, милорд. Ужин при свечах, назначенная королем дата свадьбы, изучающий и нежный взгляд ее будущего супруга. Райалина отвечала на все вопросы деликатно и с достоинством, ела аккуратно, неспеша. Ровно держала спину и не позволяла себе малейшего отступа от правил приличия. Король был доволен выбором сына. В леди Райалине собрались воедино все чтимые во дворце качества. Свадьба была назначена на последний день недели их знакомства. Служанки наряжали госпожу в сверкающее бриллиантами платье и наперебой обсыпали будущую королеву комплиментами. — Вы весьма любезны, — отвечала она одинаково спокойно всем им. Из зеркала на нее глядела уверенная в своих силах девушка. Пронзительно фиалковые глаза были полны решимости. Она не боялась ответственности, которая на нее ляжет после церемонии, ее не страшили будущие обязанности и рождение наследников. Ее готовили к этому с детства. Родители были уверены, что их дочь станет королевой. Жаль, что оба не дожили до знаменательного дня. Она пыталась уверить себя, что счастлива, что ей несказанно повезло. Завтра она станет королевой. Мечта каждой девушки, каждой деревенской девчонки: носить корону и пышные платья, иметь много слуг и ни в чем не нуждаться. Все это будет у нее. Она счастлива, правда, счастлива! В зале церемоний было душно и многолюдно. Король созвал множество гостей со всей страны, дабы те полюбовались будущими правителями. Жрец читал над женихом и невестой составленные предками молитвы, принимал их клятвы на священной книге. У Райалины от позолоченных серег нестерпимо болели мочки ушей, а от тяжести богато украшенной короны кружилась голова, но девушка, сжав кулаки и прикусив нижнюю губу, мужественно продолжала смотреть вперед на резной алтарь и жреца, чувствуя рядом крепкое плечо человека, который скоро станет ее супругом. Мать с юности советовала ей отбросить все романтические мысли, сосредотачивая свое внимание на более важных вещах: политике, экономике. Она и сама понимала, что ее ждет брак по расчету, а потому не строила иллюзий, что сможет влюбиться с первого взгляда в нареченного. И все же она украдкой бросала взгляды на будущего короля. Он был высок, с тонкими чертами лица, с красивыми черными, как и у нее, кудрями, с открытым взглядом и легкой улыбкой. Встречают по одежке, верно. Красивую обертку гораздо легче полюбить, если этого требуют обстоятельства. Она счастлива, она полюбит его. К концу праздничного пира король Эрнст нежно взял жену за руку и под одобрительное разноголосье гостей повел ее в спальню. «Я обязательно полюблю его», — думала Райалина в то время, пока супруг распускал из замысловатой прически ее волосы. «Жить бок о бок без любви — мука», — он аккуратно снял с ее точеного тела пышное платье, прильнул к губам, мягко опустил на постель. Пряча слезы от дикой боли, кусая губы и заталкивая в себя рвущийся наружу стон, она уверяла себя, что стоит немного подождать. Со временем она привыкнет, она обязательно полюбит его. Ей не будет так больно. Остаток ночи ей снились кошмары: огонь, стрелы, черный дым, от которого она задыхалась, кашляла, теряла сознание. Несколько раз королева просыпалась, смахивала слезы с лица, морщилась от боли и вновь забывалась. На утро Райалина пожелала остаться в покоях. Обычно всегда пунктуальная и строго следующая правилам, она решила нарушить доведенный до автоматизма режим дня и не встала с кровати с первыми лучами солнца. Всё тело крутило, ломало, жгло. Оно будто пульсировало от боли, будто в него вонзили сотню кинжалов. От каждого вдоха и выдоха, казалось, боль только усиливалась, умножалась во сто крат… Дождавшись ухода супруга, она неслышно заплакала, пряча лицо в стеганном одеяле. Никогда прежде гордая и самодостаточная Райалина оль Нанна не чувствовала себя так унизительно и жалко. Слегка успокоившись, она нашла в себе силы вытереть остатки слез с лица, подняться с постели и позвать служанок, чтобы те нагрели воду для ванны. Хотелось поскорее смыть с себя липкий пот, кровь — все воспоминания минувшей первой брачной ночи, подарившей ей лишь боль и слезы. Она поморщилась: внизу живота неприятно щипало от теплой воды, злые слезы катились по щекам, она чувствовала себя настолько истерзанной, что хотелось завыть. Но, нельзя. Она — королева. Королевами правят не чувства, а разум. Райалина перевела дыхание, умыла лицо. Она очистит свой разум. Через месяц боль усилилась. Сильно болела голова, ее выворачивало наизнанку. Природа будто решила проверить: сколько сил у новой королевы, насколько ее хватит? Райалина понимала что происходило. Утренняя тошнота только подтверждала ее догадки. Она снова заплакала. Устала храбриться, гордо выпрямлять спину, носить корону. Она боялась признаться себе, что не хочет носить в себе дитя, мучаться еще долгие месяцы. Ей казалось, что она не будет страшиться этого, но реальность всегда суровее ожиданий. Она слышала, что можно вытравить плод отваром лаврового листа, или частым подниманием тяжестей. Ей становилось противно от собственного малодушия, холодный пот стекал по ее спине, когда она обдумывала убийство маленького наследника. Ее саму потом убьют, повесят на площади за измену в одном ряду с заключенными преступниками. Убийцу. Беспощадную, жестокую. Нет! Ее охватила дрожь, тело сковал озноб. Она дрожащими руками растопила камин. Отозвала всех слуг — ей не нужен был никто. Ни супруг с постоянным участием на лице, ни услужливые фрейлины — никто! Сухая древесина затрещала, королева слегка закашлялась от дыма, но вскоре привыкла. Пламя захватывало дрова, треск стал нарастать. Где-то она уже слышала подобное. Да, служанки растапливали камин каждый день, и он принимался трещать, пытаясь подарить ощущение уюта в ставшей опостылевшей тюрьмой спальне. Но сейчас звук был другой, не похожий на слышимое ранее. — Все… что… движется… — пролепетала она, по щеке скатилась слеза, — пусть… движется… обратно… Она закрыла лицо руками, затряслась в беззвучных рыданиях. Огонь! Верный спутник и вездесущий друг. Ее истинная стихия, ее второе «я». Как она могла забыть? Королева убрала руки с лица, чинно встала на колени перед хранителем и талисманом ее судьбы. Проговорила отчетливо: — Все… что… движется… ко мне… пусть… движется… обратно! Богиня Марса, прекрасная, смелая и отчаянная дочь Ареса. Ее волосы всегда распущены, она одевается во все красное. Стреляет лучше всех из лука, зычно смеется и выигрывает во всех турнирах. Она сильная, горячая, ее взгляд пылкий, метающий искры, честный. Ее имя — Рейана. Она вздрогнула, потянула за край узорчатой ленты и распустила диковинную традиционную прическу. Густые тяжелые черные волосы с тихим шелестом упали на ее спину и плечи. Она бросила ненавистную ленту в огонь. Еще раз прочитала молитву. О их любви знали все. Все были точно уверены: не найти пары красивей. Золото его волос смешивалось с ее смолью, его льдисто-голубые глаза не могли оторваться от ее фиалковых. Джедайт был создан для Рейаны, а она — для него. Все знали о их пылкой любви. Она была горяча как сердце Рей и неумолима как разум Джеда. Тяжело сглотнув, она продолжила вглядываться в жаркое пламя. Металия не врал, говоря о том, что сравняет с небытием всю Солнечную Систему. Он разрушил каждую планету до неузнаваемости, до основания. Жестоко, с азартом. Все сейлор воины собрались на Луне, чтобы соединить силы воедино и уничтожить Короля тьмы. Рей не боялась войны, ей не было страшно видеть обугленные здания, трупы, черный дым. Она была рождена, чтобы воевать и побеждать. Одно тяготило ее: Рейана не успела попрощаться с Джедайтом. Сенши по очереди телепортировались на Луну со своих планет. Времени было мало. Серенити хотела уговорить мать использовать Серебряный Кристалл, но королева посчитала, что мощи хранителей восьми планет будет достаточно, и не стоит подвергать древний артефакт опасности. Конечно, подвергнуть опасности верных слуг намного проще. Пушечное мясо, разменная монета. И когда Селена приобрела такую расчетливость? Или же это они ее не замечали? Сейлор Марс тряхнула головой и, обернувшись, замерла. — Нет… Некогда голубой шар планеты Земля вспыхнул красным пламенем. За одно мгновение прекраснейшая из планет их Альянса превратилась в обугленный, выженный дотла жалкий обглодок. Джедайт… Она не успела с ним попрощаться. Спешно покинув изуродованный Металией Марс, она должна была пребывать на Луне. А он… Рей повернулась к подругам. Венера, Меркурий и Юпитер пытались сдержать рвущийся наружу крик. В их глазах поселился ужас и жажда мести. Они сделают все, чтобы избавить мир от разрушительной силы Металии. — Сила Венеры! — Минория первая вскинула вверх руку. — Сила Марса! — подхватила ее Рей. — Нет! Нет! — Серенити отчаянно пыталась вырваться из объятий матери и кричала подругам в окно: — Не надо! Вы погибнете! — Сила Юпитера! — Литавра прикрыла глаза, чтобы не видеть хрупкую фигуру лунной принцессы в окне дворца. — Сила Меркурия! — голос Амелии дрожал. — Сила планеты Уран! — продолжили хранители внешних планет. На их лицах читалось презрение к влюбленным иннерам. Им была чужда их привязанность к лордам Земли. Когда все восемь всполохов соеденились, Металия в ту же секунду обрушил на воинов в матросках волну темной энергии оглушительной силы. Их сейлор-фуку стали расползаться по швам, волосы растрепались, тела бились в конвульсиях. Рейана закрыла глаза. Ей не хотелось видеть собственную смерть и она отвернулась от огня. Переждала несколько минут, и вновь продолжила вспоминать свою незавидную прошлую жизнь. Серенити поносила мать на чем свет стоит, прижимая к себе изуродованные тела подруг. Они напоминали сломанных кукол с оторванными и вывернутыми конечностями, с обугленными волосами. Белое платьице принцессы запачкалось кровью и копотью, но она продолжала обнимать дорогих защитниц, наивно пытаясь привести их в чувство. — Ты убила их! — Это был их долг, — холодно отвечала Селена, — другой ценой Луна не смогла бы остаться невредимой и в последующем возродить некоторые планеты. — Ты могла бы сразу использовать Кристалл! — Его мощи не хватило бы. — Воскреси их! — Серенити перешла на крик. — Воскреси! И сенши внутреннего круга, и их лордов! — синие чистые глаза метали холодные искры, золотой полумесяц на лбу ярко светился от праведного гнева принцессы. — Они мне как сестры! Они должны жить! Видение исчезло. На улице сгущались сумерки, скоро ее должны были позвать на ужин: король Эрнст возвращался из длительного похода в другую страну. — Стой! — вскрикнула Рейана. — Покажи мне Джедайта! Где он?! Огонь оставался пустым, не давал ответа своей хозяйке. Она спешно поднялась, пошарилась на столе мужа, отыскала бумагу и чернила. Конечно это была не та бумага, не те чернила, что были на родном Марсе, но сейчас сгодятся и они. Рей аккуратно вывела древнее марсианское заклинание, сложила бумагу особым образом и, мысленно возопив мольбой к предкам, бросила написанное в огонь. — Покажи мне Джедайта, — она сложила руки в молитвенном жесте. — Скажи мне, где он находится? На несколько минут в покоях повисла гулкая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня. Рейана продолжала молиться, шептать заученные наизусть заговоры. Наконец огонь ответил ей, но не видением: — Показать лицо его не смею, но скоро быть ему на Терре. Рейана испугалась и отшатнулась от пламени: впервые огонь говорил с ней явственно, голосом. Арес рассказывал дочери, что таким образом огонь отвечает на вопросы лишь не имея образа из будущего. — Почему не смеешь? — тихо спросила она, немного придя в себя. — Он будет здесь, моя ты госпожа. Спустя два века Луна пошлет его сюда. — Два… века? Огонь начал тлеть. — Стой! Этого… не может быть! Окно распахнулось, ворвавшийся в комнату ветер потушил огонь. Королева дрожащими ладонями закрыла лицо. Сдержалась, не заплакала. Два века, двести лет… Здесь она не вечная богиня Марса Рейана, а слабая женщина Райалина. Ее тело не такое крепкое и способное к регенерации: даже первая близость оказалась для нее нестерпимой мукой. Она состарится, умрет, уже и память ее канет в лету, уже и могила ее покроется мхом и грязью, а он только появится на свет. Вырастет, скорее всего и не вспомнит о ней, как и она не вспоминала о нем до сего часа. Женится, станет воспитывать детей. Возможно случайно и набредет на кладбище, где под выщербленной временем плитой будут храниться ее сгнившие останки. — Будь ты проклята, Селена! Она бросилась на кровать, принялась бить кулаками по подушкам, посылая проклятия на Луну, к высокомерной и расчетливой стерве, которая не побрезговала поступиться честью и отправила всех защитников на тот свет, чтобы спасти свою шкуру, дочь и королевство. Проклятия перемежались с ругательствами, слезы душили, она не могла сдержать крика. Хорошо что прогнала всех фрейлин и служанок. Вспомнила нежные объятия Джедайта, его жаркий шепот, слова любви, поцелуи. Всхлипнула. Теперь она жена другого, говорит ему, что любит его, носит под сердцем его ребенка… Она поднялась с кровати, подошла к распахнутому окну, неуверенно посмотрела вниз. Высоко. Достаточно высоко, чтобы покончить с этим. Она смелая, в ее жилах текла кровь самого Ареса, ей ничего не страшно. Раз… два… Рейана остановилась. Рука потянулась к плоскому животу. Она не одна. Теперь она в ответе не только за себя, но и за того, чье сердце бьется под ее сердцем. Нет, Рейана не Селена. Она не может с такой же легкостью как и жестокая королева умертвлять неугодных ей. Она не такая, она не посмеет. Затошнило, закружилась голова. Какие пустяки. Физическая боль абсолютно ничто, перед болью душевной. — Милая! — испуганный голос короля. — Что с тобой? — потрогал ее лоб: — Какой горячий… В комнате было холодно, огонь в камине давно потух. В ее жилах раньше текла марсианская кровь, кровь самого Ареса, бога войны. Она справится. К исходу июня королевство ликовало: королева Райалина родила наследника. Хорошенького, крепкого темноволосого мальчика. Король Эрнст нежно обнимал жену и прижимал к себе дорогой сверток. Лицо королевы было мертвенно бледным. «Роды были тяжелыми», — говорили одни. «Скоро оправится», — ободряли другие. Двести лет… Или уже сто девяносто девять? Вечером она распустила волосы, надела ночную сорочку и, дождавшись пока супруг заснет от сонного порошка, который она подсыпала в воду, королева Райалина, бывшая сенши Лунного Альянса Сейлор Марс и богиня Рейана покинула замок. Ей не удалось полюбить короля Эрнста — ее сердце принадлежало одному Джедайту. Она незаметно прокралась между охраной, смело перелезла через забор, воспользовавшись взятой заранее веревкой с крюком, и бросилась бежать к лесу, в спасительную темноту. Бежала она долго. Ее босые ступни царапались о камни, корни деревьев, распущенные волосы цеплялись за ветви, но ей было все равно. Бежать, бежать… Не зная устали, дальше, вглубь, чтобы никого не видеть и не слышать, чтобы заглушить боль. — Джедайт! Рей добежала до отдаленной поляны, обесиленная ничком упала на траву, поджала ноги. Возле нее валялось много сухих веток после вчерашнего урагана. А что, это мысль! Собрав гору сухих сломанных веток, она сумела разжечь огонь. Не зря же была его хранительницей. Пламя вспыхнуло мгновенно. Невозможно? Да, вряд ли кто-то ей поверит, что огонь можно разжечь так быстро и легко. Рей засмеялась. Дико, необузданно, зычно так же как и тогда, когда поражала всех своей стрельбой из лука, так же, когда Джед рассказывал ей очередную шутку. «У наших детей будут светлые волосы, как у меня», — любил дразнить ее он. «А вот и нет! Темные, как мои!» — улыбалась она, целуя его. Надо же. Оказалась права. У нее действительно родился черноволосый мальчик. Она редко выигрывала в их с Джедом спорах, и вот — победила. Только никакой радости не испытала. Одну лишь сосущую пустоту. Все месяцы, вынашивая сына, она уговаривала себя верить в то, что огонь напутал, что ей приснился его явственный голос в одном из кошмаров. Так надо было думать, чтобы не сойти с ума и не погубить дитя в чреве от излишних переживаний. Но сейчас, смеясь и танцуя вокруг огня, она понимала, что священный огонь не может лгать, тем более своей госпоже. Двести лет… Интересно, а если бы она дожила до своих двухсот двадцати лет, то он узнал бы ее, сморщенную и дурнопахнущую старуху? Снова рассмеялась, на этот раз безумно и страшно. Огонь разгорался, грел, будто пытаясь утешить, манил к себе. Конечно же, объятия огня не такие жаркие как у Джедайта, но почему бы нет? Рей прыгнула через костер. Сорочка слегка подпалилась, запахло горелым. Ей не страшно. Прыгнула в другой раз. На этот раз ее льняная ночная рубашка вспыхнула, загорелась на теле. Бывшая королева не стала снимать ее с себя. Горящая на ней ткань нещадно обжигала, палила ее тело заживо. Ну и пусть. Прыгнула третий раз. Загорелись волосы, яркие всполохи заиграли в глазах, кожа прожигалась насквозь. Она стояла перед огнем, протягивала к нему руки, сгорая как птица феникс, только без надежды на возрождение. Уж лучше так, насовсем в пропасть, чем вновь родиться и сотни лет ждать появления любимого. Лучше сгореть навсегда. Повторяя имя единственного, кого она любила всем сердцем, Рейана шагнула в костер. Стало адски жарко и больно. Ее стихия убивала свою госпожу, превращала в прах, беспощадно сжигала. Она уже не богиня Марса, не сенши Альянса. Она одинокая королева чуждой ей страны на чуждой для нее планете. — Может быть еще встретимся, любимый, — прохрипела она и замертво упала в огонь, который вскоре превратил ее труп в черную пыль. *** Он шел уже довольно долго. Наконец-то он перестал слышать голоса друзей и их шлюх. Надоело. Джедайт снял с себя тяжелый китель, расстегнул рубашку. Стало легче дышать. Он продолжил идти, намереваясь заблудиться в чаще леса и исчезнуть из этой проклятой жизни навсегда. Действительно, что его здесь держит? Король в два счета найдет ему замену в своем гарнизоне, у друзей полно красавиц, готовых ублажить их и запудрить мозги. Мать давно умерла, отца он не помнил, сестер и братьев у него не было: один как перст. Пьяно ударяясь о стволы деревьев, он не прекращал упрямо шагать дальше, взвешивая «за» и «против». Кому нужна такая жизнь: без смысла, цели, стремлений? Без завтрашнего дня. Да что там, без сегодняшнего. Это существование, это ошибка. Кому он нужен в этом мире, и кто нужен ему? Он дал присягу королю, однако это формальность. В компании друзей он чаще отмалчивался, иногда грубил. На пирушки вроде этой его звали больше из принципа, мужской солидарности. Мать говорила ему как-то, что когда она родила его, то увидела в лесу огонек. Маленький, но яркий. Скорее всего ей померещилось: этот лес давно считается мертвым. Сюда не ходят на охоту, здесь не ездят верхом на утренних прогулках. Это место печали, скорби. Многие боятся леса из-за легенды. Глупые сказки. А если и не сказки, то так даже лучше. Он даже обрадуется, когда ведьма начнет его душить. Или они варят жертв в котле? Скоро он узнает. Джедайт дошел до поляны, на которой почти ничего не росло. Постоял несколько минут, пошел дальше. С каждым шагом становилось труднее дышать, сознание мутнело, плыло. Однажды ему было так же плохо, когда небо заволокло черным дымом энергии Металии. Тогда он запрокинул голову и прошептал: «Прощай». Пошатнулся, посмотрел под ноги: он стоял на краю обрыва. Наклонился. Высоко. Раз… два… — Джед! Он не ослышался, это был ее голос. Низкий, с хрипотцой, самый красивый голос в Галактике. Обернулся. Возле раскидистого дерева стояла она. В сумраке густого леса ее белая сорочка казалась жемчужной, распущенные черные волосы сливались с темной кроной деревьев. Она улыбалась. Прекрасная, прекрасная как всегда. — Рейана… Джедайт сделал два шага в ее сторону, а она со всей мочи побежала навстречу ему. Обняла, заплакала: — Мой Джедайт… Он обнял ее в ответ, поцеловал в макушку. Та пахла гарью и листвой, жаром и лесом. Пахла счастьем. Тело Рей было очень горячим. Ему казалось, что он прикасается к раскаленному железу — так сильно оно жгло. Он прижал ее к груди еще крепче. Жарко. — Моя Рей… Огонек… — Тщщ, любимый, — она приставила к его губам указательный палец, улыбнулась: — Бежим! Рейана схватила его за руку и побежала к обрыву. Ему не было страшно, он был не один. И он был ей нужен. — Раз! — ее волосы черным каскадом взмывают вверх, кажется, задевают небо, на котором начинают сиять звезды. — Два! — он крепко держит горячую, как огонь, руку любимой и широко улыбается. Его сердце сладко бьется. Она такая красивая и снова рядом с ним. — Три!.. Полет, вспышка, счастье. *** — Кун, — снова заныл Зойсайт, — мы рыщем по этому лесу уже несколько часов. Вдруг его и нет здесь вовсе? — Заткнись, — отрезал первый лорд, — его китель тебе ни о чем не говорит? — Потерял, а потом вернулся к себе. Может быть он решил покинуть город, — парировал вертлявый Зой. — Заткнитесь оба, — рявкнул Неф. — Смотрите… На дне обрыва виднелось окровавленное тело. Неужели?.. — Быстрее! — Кун вытащил веревку, и вскоре лорды оказались внизу. Все трое с ужасом всматривались в труп и не сразу опознали в нем Джедайта. Изуродованная грудная клетка, кровавое месиво вместо лица… — Глупец, — скрипнул зубами Кунсайт, — о чем он только думал? Нефрит подошел к бездыханному телу и хотел было взвалить его себе на плечи, чтобы донести до города и похоронить с почестями, но одернул от него руки, ругнулся: — Какого черта! — Что там? — встрял Зой и потянулся к Джедайту, но так же быстро отнял свою руку. — Он весь горит! Горячий, как сковорода на огне! — Что за мистика, — сплюнул Кунсайт и шумно выдохнул. Им предстояла нелегкая задача. К концу дня лордам удалось дотащить будто объятое пламенем тело друга до города. На следующий день предали тело земле, на третий поскорбели, а на другой — забыли. Им по-прежнему было невдомек с чего это Джедайт, будучи мертвым, пылал как огонь, но, не найдя ни одного объяснения, они решили оставить эту тему и больше не вспоминать ни его мрачную жизнь, ни таинственную смерть. *** — Я так долго ждала тебя, — шепчет она, прижимаясь к нему. — Слишком долго… — А я все не шел и не шел, — он гладит ее волосы, целует в висок. В ее фиалковых глазах горит огонь, жаркий, искренний: — Но все-таки пришел, — весело щурится: — И не уйдешь? — Никогда. — Mea vita et anima es, * — он слышит слезы и дрожь в родном голосе, берет ее ладони в свои:  — Аeterno te amabo… ** Пламя смешивается со звездами, жар поглащает холод. Две души соединяются воедино, чтобы больше никто не смог их разлучить.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.