Принятое решение

Красивым почерком парень выводил свою подпись на очередном договоре. Уже давно вечер, а рабочий день у нормальных людей завершён. Однако стопы бумаг и непрочитанные папки с документами приковывали к дорогому кожаному креслу и затягивали на шее цепь, под гордое «ответственность». Отстукивая ногой какую-то мелодию, Кенма тяжело выдохнул и потянулся к телефону, дабы отпустить секретаря, и так задержавшегося слишком надолго. Он достал печать, начиная ставить на нужные бумаги. Звук эхом отражался от стен пустого кабинета. Парень не нуждался в нагромождениях мебели, тем более, это место не являлось центральным офисом. Бизнесмен обычно работает из дома, когда находится в Токио, так как нет нужды ехать сюда. Последние несколько лет в квартире оставаться невыносимо и Козуме задерживается где угодно, где не всплывают грёбаные воспоминания. Но вечно сидеть за работой тоже не выйдет и когда-то придётся поехать домой. Это "когда-то" настало довольно быстро. Кенма с громким хлопком закрыл выдвижной ящик стола, закинув туда файлы, и глянул на часы. Одиннадцать вечера. На завтра не назначено никаких встреч и каждый осведомлён о временной "неприкосновенности" босса. Кенма очень надеется на понимание и то, что никто даже мысль не допустит — связаться с ним. Скрипя лакированными чёрными туфлями, босс вышагивал по направлению к лифту. Сотрудники отпущены и, слава Богу, нет нужды в прощаниях и выслушивание бессмысленных слов. Для такого у него есть друзья. Машина метр на метр открывает двери, впуская Козуме, палец жмёт на кнопку первого этажа. Он думает заказать такси, но всё-таки не так ещё устал. Если нет желания умирать прямо здесь, то отлично. Жаль, что такое желание присутствует. Однако это не так важно, ведь он всё ещё не устал. Он, скорее, заебался. Охрана грустно улыбается и желает чего-то, а парень искренне не понимает, как информация о его личной жизни просочилась в прессу. Дверь поддаётся и в лицо бьёт холодный ветер, даже листья слетают с тонких веток. Шикарная чёрная машина с откидным верхом припаркована практически у двери. Видимо — секретарь переставил. Кенма обходит её, садясь на водительское место. Внутри холодно и он включает печку, но это не сильно спасает, а только имитирует спасение. «Да ты не пожалеешь! Эта машина очень крутая! Давай её, серьёзно.» — С горящими глазами уверял парень, даже в свои двадцать, похожий на мальчугана из средней школы. Он так уговаривал, хватаясь за Кенму, а после — шептал на ухо, говоря, что тот не прогадает. Целовал, обещал, что второй никогда не будет сожалеть о покупке и стоит потратиться, ведь машина прекрасна. Шоё тоже прекрасен. И Козуме согласился в первую же секунду, но было крайне интересно, что же такого ещё учудит этот «мальчик». — «Ого, тут и такое есть?! Знаешь, вот сколько живу, а настолько крутую машину впервые вижу. И тебе она подходит.» — Не объясняя значение фразы, припадает к губам, обводя языком нижнюю и прикусывая её. Кенма мычит, пытаясь обвить талию Хинаты, притягивая к себе. — «Ох, точно, тут и верх открыть можно.» — Мгновенно отрываясь и смотря на крышу, проговаривает рыжик. На это другой недовольно фыркает, нажимая на нужные кнопки. А после они прокатились по городу, наслаждаясь запахом распускающихся, расцветающих растений. Так сказать, устроили тест-драйв. Ей пользовались вдвоём, хоть Хина и редко водил. Говорил, что предпочитает быть пассажиром. Его парня всё устраивало, особенно, возможность возить везде и всегда Шоё. Кенма повернул ключи, заводя мотор. Он, по привычке, открыл соседнее окно, хотя обдавало холодом. Раньше всегда так ездил, из-за второго пассажира, — привык. Выруливая на дорогу, он чуть не въехал в огромный столб, магическим образом пропавший из поля зрения и появившийся в неподходящий момент. Хотя, скорее парень сам виноват, знал же, что не нужно снова уходить в свои мысли. Там слишком страшно потеряться и погрузиться в личный ад, раз за разом слыша смех, от которого уже тошнит, но который так хочется слышать. Машина несётся по улицам, проскакивая светофоры и обходя другой транспорт, но на одном приходится остановиться. И, сука, конечно же около этого тупого торгового центра. Чувствовал, что лучше в обход. Он старательно отводит взгляд, но тот притягивается с новой силой на красивое огромное здание. Слишком много значащее, для просто магазина. Спеша по своим делам, Козуме не замечал ничего вокруг. Он кричал на кого-то по телефону, то и дело натыкаясь на других. Заехать в торговый центр за кофе было ужасной идеей. Лучше бы заскочил в маленькое уютное кафе на безлюдной улочке. В таком, обычно, и кофе повкусней. А про многолюдность и говорить не нужно. Но парень решил, что в понедельник, в час пик, все на работе. Переоценил свою догадливость. Делая очередной глоток, зло глянул на время. Чёрт. Ещё и опаздывает. Пришлось, как можно скорее, допивать, бросая в ближайшую урну. — Простите, но что Вы делаете? — раздалось рядом с мусорным ведром. Голос звучал удивлённо и слегка, далеко нет, раздражённо. — Мусор выкидываю. Не видно?! — Кенма закатил глаза и демонстративно развёл руками. — Ваши претензии тут не уместны. — Возможно, если бы Вы попали в мусорное ведро, то это было бы действительно так. — глаза Козуме устремились на недовольного парня. Однако это было очередной ошибкой. Яркий свет, исходящий от сидящего, ослепил глаза. В нём было ярко, чёрт возьми, всё. От волос и до одежды. Кенма минуту не мог отвести взгляд, прикованный прямо к глазам напротив. Единственной не яркой, а завораживающей вещи. Но когда эти самые глаза резко устремились вниз, Кенме ничего не оставалось, кроме как посмотреть туда же. Стакан с кофе лежал на белоснежном рюкзаке недешёвой марки и некоторые остатки были выплеснуты наружу. На месте парня, Кенма давно бы устроил скандал. — О, Господи, мне так жаль. Я не заметил. Секунду. — он поддался вперёд, забирая стакан и кидая куда нужно. После попытался вытереть кофе салфеткой, но поздно осознал, что сделал только хуже, растерев. — Вот блять. — не следя за языком, он зарылся руками в волосы. Парень напротив тяжело вздохнул. — Да забейте. Это всё равно подделка. — улыбнулся, обнажая белоснежные зубы и слепя ещё ярче. — Я куплю другой. — протараторил Кенма, но в ответ покачали головой, а потом встали со своего места. Парень оказался ростом, примерно, с самого Козуме. А ещё он был очень худым, но тело выглядело подтянутым. Поднял свой многострадальный рюкзак, закидывая на плечо. — Всё правда хорошо. — в последний раз взглянул в глаза и удалился. Кенма и опомниться не успел. Исчез, словно и не было. Это было самым глупым решением, но Козуме не мог себе противостоять. Первое, что он сделал, как вернулся с работы — нашёл в интернете точно такой же рюкзак. Естественно — оригинальный. Он планировал заказать доставкой, но офлайн магазин был в паре кварталов и, не желая ждать, Кенма поплёлся туда. В итоге, помимо рюкзака, купил классную толстовку, которая была ярко-жёлтая с глупым принтом. Но сразу напомнила того парня и это была, как бы, моральная компенсация. Запихнув в новенький рюкзачок кофту, он вернулся. И теперь предстояло самое весёлое. Он не экстрасенс и, тем более, не детектив. Не зная ничего, кроме того, что они встретились в торговом центре, Кенма изо дня в день приходил в магазин. В то самое время. Обходил здание целиком, высматривая рыжие волосы. Однако безрезультатно. Результаты появились спустя неделю. Внезапно возникший на эскалаторе парень выбил из реальности, заставляя со всех ног нестись к нему. — Подождите. — крикнул Кенма, протягивая руку, дабы схватить второго. Тот удивлённо обернулся, но парня сразу узнал. Хотя любой бы узнал криворукого вандала, испортившего твои вещи. — Можно Вас? — они отошли в сторону, чтобы не мешать потоку людей, и Кенма протянул рюкзак. — Это что? — рыжик удивлённо вскинул бровь, ведя взглядом по вещи. А когда дошло, то резко её оттолкнул. — Ой, не могу я это принять. Я же сказал, что всё в порядке. Да и вижу, что это оригинал, наверняка. Слишком это. — Я настаиваю, ведь испортил Ваше имущество. — придётся прибегать к немного нечестному способу. — Если не возьмёте, мне придётся принять это на свой счёт. — Хорошо. — он слегка замялся, но протянул руки, забирая рюкзак. Пальцы коснулись пальцев напротив и Кенму передёрнуло от тепла, которое излучал собеседник. Было ощущение, что дотронулся до настоящего солнца и ещё немного — сгоришь. — Я Хината Шоё. — Козуме Кенма. Рад знакомству. — они приняли решение обменяться телефонами и взяли обещание встретиться. Спустя время, когда парочка вовсю наслаждалась друг другом, Хината очень долго ругался на Кенму за ту толстовку и за то, что он не просил и, вообще, сам позволить может. Но Козуме только пожимал плечами, ссылаясь на компенсацию. Рюкзак до сих пор валяется в багажнике. Козуме хотел его выбросить, даже один раз сделал это. Но предательские слёзы навернулись на глаза и заставили лезть в мусорный бак, чтобы забрать дорогую сердцу вещь и кинуть в машину. Когда Куроо предложил помощь и то, что он может сам выкинуть, то получил самый грозный взгляд из всех и «Только попробуй прикоснуться к его вещам!» Кенма паркуется на стоянке, выходя из машины. Он поднимает взгляд на многоэтажный дом, направляясь прямиком туда. Перед зданием небольшой сквер со скамейками (где он обожал сидеть, но кого это интересует) и красивые клумбы. Какие-то люди снуют туда сюда, раздражая ещё больше. Кенма подлетает к подъезду и достаёт ключи. Тяжёлая дверь открывается, впуская жильца. Охрана, дорогие диваны в подъезде, несколько просторных лифтов, новый ремонт — всё идеально, всё, как нужно. Кенма живёт в пентхаусе, на самом верху. Это была целиком и полностью идея Шоё, который обожал вид города, когда кажется, что он принадлежит только тебе. Хотя, если бы Хината захотел, чтобы ему принадлежал город, то Кенма сделал бы всё, чтобы то осуществить. Однако были и другие варианты. Например, шикарная квартира почти на последнем этаже прямо в центре. Или тот же пентхаус, но с выходом на крышу. Почему Шоё настоял именно на этой — загадка. Причём до сих пор не отгаданная. Но Хината, буквально, вынудил купить её, чуть ли не шантажом. И Кенма, конечно же, согласился. Его нельзя назвать «каблуком» или «тряпкой», но он, блять, ну не может отказать этому идиоту. Пройдясь в кухню, он открыл холодильник. Есть не хотелось, но было нужно. Когда последний раз он вообще ел. Разогреет старую заказанную еду, пожалуй. Всё, что он может. Что-то готовить не будет определённо. Не может заставить себя готовить на этой кухне. А. Точно. Кухня. Другая причина покупки этой квартиры. Шоё обожал готовить и постоянно готовил что-то новенькое. Но ему нужно было подходящее помещение. Просторное и светлое. Охренеть какое светлое. И эта кухня подходила по всем пунктам. Поэтому Хината мог часами пропадать у плиты, готовя. Кенму не подпускал, уже не понаслышке зная, какая тот кухарка. Ну и после они вместе пробовали деликатесы, усевшись за барной стойкой (Шоё не любил столы. Они стояли у них, но точно не в кухне). Полуфабрикаты горячие и немного обжигают руку, когда парень кочует из комнаты в комнату. Так и не смог сесть за стойку, только взглянув на неё. Но каждое следующее помещение хуже и хуже. Квартира огромна, однако в ней нигде не спрятаться. Даже садясь в чёртовой ванной, дабы избежать столкновение с воспоминаниями, взгляд падает на большое зеркало, за которым пара ездила на другой конец города, потому что приспичило конкретно его. Голова раскалывается. Если бы он мог, поменял бы всё до последней вещи в доме. Но не может. Не может даже представить, что кто-то, кроме него, посмеет прикоснуться к дивану, где совсем недавно сидел он. Или кто-то посмотрит в зеркало, не дай Бог, видя в отражении отголоски прошлого, где рыжик легонько целует своего парня, вытирая ему же мокрые после душа волосы. Нет. Он определённо не сможет сделать этого. Знакомые удивлялись и продолжают, ведь спрашивая про абсолютно любую вещь в квартире, они слышат увлекательную историю о том, как Шоё хотел, искал, купил. Говорят, что Кенма оборудовал всё для своего возлюбленного, задвинув себя, но это далеко не так. Хотя, он сам не знает, зачем шёл на поводу, но точно не поэтому. Он знал, что Шоё смирился бы, если бы ему отказали, но Козуме не мог отказать, в этом-то и прикол. Просто не мог. Хотел видеть счастливого парня, которому даже в голову не придёт уходить. Разогретая еда летит со страшным звоном на пол и парень громко выругивается. Кенма проходит в ванную, набирая ведро воды и беря тряпку. А потом назад — убирать остатки экспрессии. Конечно, добивает спальня, где даже запах не выветрился, а повсюду его грёбаные вещи. Бизнесмен аккуратно задвигает все ящики и закрывает дверцы шкафа, пряча. Но становится лишь хуже. Это же должно когда-то закончиться. Ну когда-нибудь. Он же должен перестать хранить всё и жить в грёбаном доме. Но, скорее всего, такого не случится и этот мазохист продолжит мучать себя морально и физически, раз за разом вспоминая. Забыть? Такое тоже невозможно. Вычеркнуть Шоё гораздо больнее, чем помнить. Он откидывается и морщится от боли, когда падает на коробку, которую забыл убрать. Слегка мнёт край и сильно пугается, что задел то, что внутри. Он просто обязан отнести её в кладовку. Кенма моментально снимает крышку, испуганно смотрит на содержимое. Ничего не задето. Дрожащую руку заносит над ней и другой тянется за крышкой. Однако останавливается, видя фото, не вставленное в альбом. — Я же всё убирал. — хмурит брови, достаёт и замирает. На глаза накатывают слёзы, застилая их полностью. Парень шмыгает носом, несколько раз моргает, дабы сосредоточиться на фото. На нём два счастливых парня, стоящих в пустынном поле. Вокруг колосья, а сзади садящееся солнышко. Фотку они сделали на телефон Шоё. Рыжик вообще просто обожает фотографироваться. И может сфоткаться, как со своей семьёй, так и с незнакомыми людьми. Однако, хоть это и было их первое свидание, Кенма не был удивлён. Ведь «до» они встречались, как знакомые, несколько раз. Но тогда назначалось именно свидание. Парочка не чувствовала никакого стеснения и была довольно раскрепощённой. Кенма предложил проехаться куда-нибудь на его машине, вернее — отца. Естественно, второй согласился и ничего, абсолютно, не предвещало беды. Пока бензин не закончился посреди поля. Дорогу назад не знали, людей вокруг нет, телефоны садятся. «Я сделаю фото и, если мы умрём, то все будут знать из-за чего.» — решительно проговорил Хината и засмеялся. Козуме подхватил, а потом принял решение, что нужно вызвать эвакуатор. Но прежде они развалились прямо в засохшей траве, не беспокоясь о насекомых. Кенма предложил распечатать фото, когда выкупил новое здание под свой офис. Он настоял, что именно оно будет стоять в рамке. И сейчас стало понятно его не нахождение в альбоме. Кенма принёс только пару дней назад, забрав с работы, наконец. — Блять. — он всхлипнул, запихивая на самое дно и зло направляясь к кладовке. Открыл дверь и поставил на полку перед собой, роняя старейшую пачку с шоколадным печеньем. Закрыл дверь, постояв у неё, а потом – забрал коробку обратно, относя снова в спальню. Противный звонок разрывался, хотя Кенма только заметил. Это, вероятно, Тецуро, соизволил объявиться. Обещал приехать гораздо раньше, но не смог. Хотя бы успел до завтра. — Привет. — Кенма пропустил друга в квартиру, тот моментально снял верхнюю одежду и устало улыбнулся. Козуме не удостоил ответной. — Прости, что так поздно. Я хотел пару дней назад, но не смог. — Куроо провёл рукой по волосам. — Но до завтра успел. — слишком весёлым для ситуации голосом сказал он. — Чего радуешься? — Кенма прикусил изнутри щёку, только бы не зареветь. — Ты что, опять загонял себя? Только не перед завтрашним днём. Не стоит, прошу. — Тецуро погладил второго по голове. Он не весел, точно нет. У каждого свой способ справляться. — Шоё был и для меня слишком дорог. — Он жив! Какой был?! — Кенму передёрнуло. Конечно, прошедшее время часто проскальзывало в речи, но когда кто-то другой говорил так, то хотелось впасть в депрессию. И кого-нибудь убить. — Прости. — друг облизнул пересохшие губы и поспешил закрыть входную дверь, нужно избежать этой темы. — Кей не приехал? — хозяин квартиры направился в глубь, ставить чайник. Куроо предпочитает горячий кофе, так что надо бы заварить. Другой помотал головой, но понял, что его не видно. Хотя вопрос был чисто из вежливости. Тсукишима и многие другие планируют приехать на «главное» действие. Кенма стоял на том, чтобы уйти в гостиную, но гость, чтобы его кто-нибудь побрал, заставил остаться на кухне. Он правда хочет помочь. Больше всего хочет, чтобы его лучший друг научился с этим жить. Выходит, пока, туго. И, если честно, у Куроо тоже. Когда всё произошло, когда новости дошли до Козуме, брюнет был с ним. Вернее, Кенма находился в доме Кея и Тецуро в Америке. Ну, а Шоё в Токио. Кенма сорвался в тот же вечер. Однако не успел. Никуда. Парни долго говорили на различные темы, не затрагивая некоторые «табу». На заднем плане играла классическая музыка, раздражающая обоих. А в руках постепенно стыл кофе. Завтра проведёт границы, очерчивая прошлое, настоящее и будущее. Тецуро уже отменил все планы и встречи на ближайшие дней пять — Кенма будет непредсказуем и желательно находится рядом первые дни. Тсуки, скорее всего, уже ищет съёмную двухкомнатную квартиру, в которую они с Куроо перетащат Козуме, дабы не оставлять в пентхаусе. И, возможно, на полпути сюда. Однако съезжать навсегда парень и не думает. Естественно, пришедший остаётся на ночь и ему стелят в гостиной. Желая спокойной ночи уходящему Кенме, зарывается в плед и отключает звук на телефоне. А Козуме немного спокойнее находиться не одному. Просыпаться не хочется. Хозяин квартиры снова и снова заворачивается в одеяло, пытаясь слиться с кроватью. Каждый раз надеясь на сон. Что вот оно утро, а только руку протяни и пальцы зароются в мягкие волосы, в тишине раздастся дорогой сердцу голос. Но липкая реальность, как будто плеть, бьёт по лицу и Кенме всё ещё не хочется что-либо предпринимать. Сегодня уж особенно. Будь его воля — никуда бы не поехал. Даже если его совесть задушит — такое только на руку. Но это последний день. В следующий раз увидеть Шоё можно лишь в своеобразной «кровати», с которой уже не встать. Козуме игнорирует Куроо, который зовёт на кухню для завтрака, и вытаскивает из шкафа одежду. В душ идти не то, что лень, он даже не попытается, просто пройдясь сухим шампунем. Волосы завязывает в небольшой хвостик и тянется к прикроватной тумбочке. Немного медлит, достаёт браслет, выполненный в виде цепочки с гравировкой, надевает его на запястье. — Утро. — Тецуро накладывает омлет и его заметно трясёт. Руки ходят ходуном и парень расплёскивает кипяток, когда пытается заварить чай. Кенма молчит — он всё понимает. Самого лихорадило не по-детски этой ночью. До выхода полчаса, что хватает на завтрак и чистку зубов. Так что потрёпанные жизнью и, особенно, этим утром два парня находятся немного в астрале. — Помоги, пожалуйста. — просит Кенма, когда не попадает с пятого раза в замок. Чёрт, он когда пьян и то лучше соображает. — Эй, спокойно, я с тобой. Всё будет хорошо. — Куроо забирает ключи и на секунду останавливается, касаясь подушечкой пальца браслета. — Мы приедем туда и ты будешь со всеми говорить, будешь говорить с ним. Потому что ты сильный. И я с тобой. А потом ещё и Кей приедет, с тобой будет он тоже. Прошу, нет, умоляю, Кенма, соберись. — Я не готов. — Козуме шумно выдыхает, не в силах переступить порог. — А когда ты будешь готов? Кто вообще может быть готов к этому? — он обнимает друга и снова шепчет что-то. Второй выворачивается, благодарит и выходит. Куроо прав. Он никогда не будет готов к этому. Погода, как по заказу, пасмурная. Небо затянуто тучами и где-то в далеке гром. По лужам можно понять, что ночью дождь тоже был. Дверь подъезда открывается резко и задевает кого-то, от кого доносится странный звук. В ноги прыгает кошка — Кенма замирает. — На Тосю похожа. — видимо решил добить Тецуро. Брюнет вытягивает руку и гладит животное. Кенма повторяет действие, заглядывая комочку шерсти в глаза. Нет. Определённо не похожа. Кенма любил животных. В особенности — котов. Заводить, правда, не спешил. С его работой забота о животном противопоказана. Однако рыжее солнце было другого мнения и всё пыталось притащить кого-нибудь в квартиру. Из-за этого парочка часто ссорилась, пока, в один из дней, Хината не притаранил маленькую беззащитную кошечку. Сам он задержался и попал под ужаснейший ливень, так что когда увидел продрогшего котёнка — моментально его забрал. Козуме долго орал на парня, тут свою долю и волнение за пропавшего сыграло, но кошку оставить разрешил. На одну ночь. Они заснули в тот день втроём, напоминая своеобразную семью. Так что ночь перешла в день, тот в другой, а тот — в неделю. Кошечку назвали Тосей, исходя из названия её любимого корма, и полюбили всей душой. «Она похожа на тебя!» — постоянно повторял Хина, ловя злобные взгляды. Их «дочка» была по-настоящему дорога обоим нерастающимся с ней парням. Шерсть отдавала золотом и на ушках виднелись вкрапления белого. А глаза светили ярко-жёлтым, напоминая фары. Куда бы не пошли — таскали за собой. Сама была умненькой, красивенькой и постоянно, как так-то, хотела есть. Когда случилось то, что случилось и Кенма закрылся в себе — то же произошло и с кошкой. Не вернувшийся однажды Хината забрал не только аппетит у животного, но и активность. Понурая, как и второй хозяин, она слонялась по дому. Не прожила и месяца с момента «пропажи» Шоё. И как же Кенма её понимал. — Бред не неси. Они абсолютно разные. — отрезал парень и поплёлся к машине. Сравнивать дорогое животное не только ему, но и Шоё с дворовой кошкой — полнейший бред. За руль садится Куроо и ссылается на бо́льшую вменяемость. Спорить сил нет, особенно, когда собеседник прав. И Козуме позволяет тому вести, садясь на пассажирское. Дрожь пробирает пониманием, что когда-то здесь сидел он. Блять, ну вот не вовремя. Машина на подъезде к больнице. Кенму начинает трясти. Сколько бы раз не приходил — каждый, как первый. А первый был ох, как давно. Шоё в коме. Просыпаться он не думает вот как четыре, мать его, года. Состояние стабильное и нет ухудшений. Однако и улучшения не наблюдаются. Только непробудный сон. Кенма ещё в первый раз понял невыносимость смотреть на бессознательного парня. Особенно, когда винишь во всём себя, хотя и не виноват, вообще-то. Козуме просто уезжал по работе в Америку, останавливаясь в семейном гнёздышке Тецуро, дабы не снимать номер. Хината ехать отказался и остался с кошкой в квартире. После работы было лень добираться на автобусе и парень взял такси. «Люблю, котик, скоро увидимся!» — услышал Кенма тогда в трубке, пока возлюбленный забирался в такси и называл адрес. Звонок был сброшен с обещанием позвонить, как доберётся. Но такого не произошло. Водитель оказался психически нездоровым человеком, не наблюдающимся в лечебнице, и машина съехала прямо на встречную полосу. Влетев в столб — водитель погиб на месте, а Шоё ещё какое-то время оставался в сознании, но не мог пошевелиться, придавленный весом развороченной тачки. Люди повыскакивали из ниоткуда, вызвали скорую и полицию. Дорога была перекрыта. Кенме позвонили с телефона Шоё, когда тот был доставлен в больницу и его проверили на наличие вещей. Радостный Козуме ответил мгновенно, когда услышал свой приговор. Успокаивающим голосом главврач объяснил ситуацию и то, что Хината потерял сознание по дороге. Кенма и слушать дальше не стал, сбрасывая и звоня секретарю. Ближайшие билеты удалось достать на вечерний рейс, Кенма больше всего хотел успеть. Молясь всем богам летел в аэропорт, подгоняя Кея, ведущего машину и так непозволительно быстро. Изнутри разрывало. Парень хотел было выкинуть пилота, садясь вместо него, чтобы добраться быстрее. Как оказалось — бесполезно. Шоё впал в кому. Врачи прогнозировали, что скоро он очнётся, но не случилось. Кенма так и не слышал его больше. Заходя в здание, Козуме почувствовал вибрацию в кармане. Он зло достал телефон, ведь все были предупреждены. Злость спала, видя контакт. — Привет. — прошептал в трубку. На другом конце послышалось тоже. — Ты уже в больнице? — Натсу немного шмыгнула носом. Они не успеют приехать с мамой, как бы этого ни хотели. — Ага. — Кенма медлит, прежде, чем попросить к телефону мать Шоё. — Только не плачь, ты мне обещала. Скоро увидимся, люблю. — успевает сказать девочке, которая стала ему родной. — Прости, я говорила не беспокоить тебя. — раздаёт в трубке спокойный и бархатный голос. — Всё хорошо. Я рад слышать. — Кенма идёт по длинному коридору к кабинету главврача, пока Куроо остаётся где-то позади. — Мне страшно. — полушёпотом вырывается из уст. — Не бойся. Ты ведь понимаешь, что мы ничего не можем, кроме этого. — женщина тяжело вздыхает и Кенма ощущает её тёплые прикосновения, словно вживую. Да. Уже не помочь. — Так лучше. Мы поступаем правильно. — звучало, как вопрос. — Надеюсь. — кабинет вырастает перед носом. — Я позвоню вам, когда всё закончится. — он прощается и отключает телефон. Только пусть попробует ещё кто-то позвонить. Три коротких прерывистых стука, сердце замирает, а парня приглашают войти. Кабинет достаточно тёмный и неприятный по атмосфере. Кенму передёргивает. Мужчина в зрелом возрасте сидит за широким столом из тёмного дерева. Он жестом подзывает сесть напротив. — Неважно выглядите. Переживаете? — он убрал какие-то папки и пододвинул кресло, скрипя колёсиками по полу. — Всё будет хорошо, так как это верное решение. — Я разве на приёме у психиатра? Выполняйте свою работу. — Козуме свёл свои брови к переносице, намекая на то, что говорить следует ближе к делу. — Я Вас понял. Прошу прощения. — врач достал бумаги из выдвижного ящика и пододвинул ко второму. — Вы принесли необходимые документы? — Разумеется. — Кенма отдал взамен то, что находилось в руках. Мужчина внимательно просмотрел содержимое. — Помолвка была заключена пять лет назад? — не дождавшись ответа — продолжил. — Исходя из предоставления Вам свободы родственниками и ваших отношений с пациентом, Вы имеете полное право самостоятельно принять решение о дальнейших действиях врачей. Готовы его огласить? — Я хочу поговорить с ним. Чуть позже, прошу. — Кенма отдал паспорт и паспорт Хинаты. — Дело всё равно было выиграно в суде. — Я подготовлю договор. — главврач попрощался с парнем, пока тот покидал помещение. Пустой вышел разговор. Козуме тяжко вздохнул, запрокидывая голову, чтобы слёзы предательски не потекли по щекам. На руке звякнул браслет. На самом деле, это, как бы странно ни звучало, обручальное кольцо. При заключении помолвки пять лет назад Шоё в шутку предложил его, вместо кольца. А второй согласился. Почему нет? На каждом была гравировка первой буквы имени другого. Обычная цепочка, слишком много значащая. Шоё впал в кому во время планирования свадьбы, так что браслеты превратились в оковы, привязывающие друг к другу. Но против Кенма не был. Он до сих пор верил. До вчерашнего дня верил в лучшее. Потому что: «Я всегда буду рядом! Так что быстро сказал тоже! И не смей снимать.» Хината придавал огромное значение такой безделушке и взаправду никогда не снимал. А ещё постоянно злился на Козуме, который оставлял его на ночь на тумбочке или перед походом в душ. Последнее время парень не может заставить себя надеть его, но бережно хранит. Единственное, к чему не разрешает прикасаться не при каких условиях. Ведь тоже обещал. И слова «Я не отпущу тебя, солнышко. Я слишком дорожу тобой.» срывались с губ, растворяясь в тишине. Блять. Это слишком, даже для него. Пластиковый закрытый стаканчик донышком коснулся плеча Кенмы. Он повернулся и встретил мягкую, печальную улыбку Куроо. Тот протягивал кофе. Парень принял напиток, пытаясь выдавить подобие улыбки. К сожалению, вышло не очень. Губы касаются стаканчика и он чуть наклоняет руку, чтобы попробовать напиток. Марочино был распознан сразу. Этот вкус, вернее даже запах, врезался во вкусовые рецепторы. — Ты идиот?! — Козуме швырнул стакан в ближайшую урну, выплёвывая то, что уже успел попробовать. Каждый грёбаный день он покупал этот напиток для одного единственного человека. По всему городу он может сказать: в каком кафе ему понравилось больше, а в каком Марочино херня. Да и сам часто пил его, допивая невкусный за своим парнем. Любимый напиток Шоё. Чёрт. — Блять, я забыл. Прости. — Тецуро ударил себя по лбу, вспоминая, что это не то, что пьёт Кенма. Он снова перепутал их предпочтения. Часто такое происходило, поскольку у них, одновременно, разные и идентичные вкусы. Вот и забыл про любовь друга к простому Американо. — Как же не вовремя. Извини. — Куроо виновато потёр шею. — Ладно, забей. Я пойду подышу свежим воздухом. — он прошёл дальше, но остановился, поворачиваясь. — Не иди за мной — хочу зайти к Хине. Перед, ну, в общем хочу поговорить с ним. — в ответ последовал кивок без лишних вопросов и Кенма ушёл. Прохлада улицы слегка остужала голову. Дождь почти уже не шёл и на ней находиться возможно. Кенма долго вглядывался в мост около клиники, что-то решая для себя. Он и правда ничего не может. Самое трудное решение далось нелегко, как и ожидалось. Парень долгое время отказывался, огрызался и говорил, что всё наладится. А потом наконец дошло, что ничего не будет. И зачем уже гадать, была ли правильной их встреча или что бы было, будь он в тот день в Токио. Не стоит ворошить всё, и так херово. Кенма больно кусает губу и чувствует кровь, которая немного выступила. Не может заставить себя идти к нему. Однако пора. Последний раз был полтора года назад. После этого – лишь посещения врачей, дабы узнать о состоянии. Сейчас нужно попрощаться.

***

— Хей. — почти шепчет Кенма, когда заходит в реанимацию. Там никого, кроме них, как в общей когда-то квартире. — Прости, что так давно не приходил. Тебе было скучно? — он сдавлено улыбается и усаживается в кресло рядом с койкой. — Там ничего нового, не волнуйся, что пропустил что-то. Правда, закрыли твой любимый спортивный корт, но это ничего. Я с Куроо, хочешь его увидеть? — парень всхлипывает и опускает голову. Ну что за цирк. — Я не знаю, слышишь ты меня или нет, но прошу, прости меня. Я дам согласие, так как это верное решение. Понимаешь, будет лучше. Я не хочу это делать, но не могу. — Кенма роняет голову на белоснежное бельё, утыкается в одеяло, чувствует холод тела рядом. — Боже, как я тебя люблю. Люблю и всегда буду. Я думал, что смогу двигаться дальше, но этого не будет никогда. Господи, почему ты. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — он начинает рыдать и сжимает его руку. — Пришёл сказать «прощай», а теперь плачу тут, прости. Говорят, нас слышат люди в коме. Так что если это правда, дай знак. И ничего я не подпишу. Шоё! — резкий подъём головы. Он что-то сказал? Показалось, всего лишь показалось. Рядом стоит небольшой стол. Там ничего, кроме парного «обручального» браслета. Кенма издаёт что-то похожее на хрип и тянется к нему дрожащей рукой. Берёт странно тяжёлую цепь, которая точно была легче. — Я люблю тебя, прости. И я обещаю, что буду помнить всегда. Наверное, ты хочешь не этого, но мне всё равно. Можно считать тебя своим и дальше? На любой вопрос со стороны я отвечу, что у меня есть лучший в мире парень и это Хината Шоё, ладно? — Козуме стискивает зубы, всхлипывает, прикусывает губы и до крови впивается ногтями в ладонь. — И ты не вздумай найти там кого-то. Боже, я как ребёнок, несущий какой-то бред. — кривая усмешка. — Я останусь в нашей квартире, хорошо? И кошку можно заведу? Блять, да ответь ты! — удар приходится по мягкому матрасу. — Прости. Я надел браслет, смотри. И ты свой надень, он тут. Кстати, остальные тоже скоро приедут и всё ради тебя. Натсу и мама тоже будут здесь, круто. И я случайно вылил Марочино сегодня — непростительно. — Кенма в последний раз смотрит на него. — Я думаю, это всё, что я хотел сказать. Пока, Шоё, мы скоро увидимся. Каждая чёртова пылинка хранит воспоминания о тебе, так что до встречи, солнце. Я люблю тебя. — невесомо касается губ и отходит к двери. Не поворачиваясь, тяжко дышит. — Пока-пока. На выходе встречает Куроо и несколько санитаров, среди которых главврач с какими-то документами. Грустный взгляд обращён к Кенме, выходящему из реанимационной палаты. «Вы готовы?» — можно прочесть. Нет, блять, нихуя он не готов. — Где это нужно подписать? — Козуме подходит ближе и берёт протянутую чёрную гелевую ручку. Чувствует сжимающую плечо руку Тецуро. Где-то сзади, уже успевший приехать, Тсуки. — Вот. — мозолистые грубые пальцы, со всей присущей нежностью, указывают место на бумаге. — Подпись и расшифровка. — передача документов Кенме. — Подписывая данную вещь, Вы подтверждаете, что даёте согласие на отключение пациента, указанного Хинаты Шоё, от аппарата жизнеобеспечения. — Козуме застывает, занося ручку, рука Куроо сжимает сильнее. Кенма быстро опускает и выводит подпись, рядом ставя инициалы. На глаза накатываются слёзы. — Можете надеть на него это перед тем, как отключать? — пересиливая себя, парень протягивает браслет, и главврач кивает, забирая его. Предлагает сделать это самостоятельно, но он не может. Может только наблюдать. За стеклом, выходящим в реанимацию, стоят трое парней. Они наблюдают за суетящимися врачами, готовыми к последнему «штриху». Цепочка поблёскивает на руке Шоё и, иногда, слепит глаза. Кенма поднимает руку, кладёт ладонь на стекло, когда врачи резко останавливаются, смотрят на него, будто готовят. Один из них держит палец на кнопке. «Прощай» шепчет одними губами Кенма и врач безжалостно нажимает на устройство. Все приборы гаснут, а противный протяжный писк заставляет скривиться. Козуме чувствует град из слёз, катящихся по щекам. Остановить не выходит, он собственными руками подписал смертный приговор для самого дорогого человека. — Ты не виноват! — читает мысли Куроо. — Никакого прогресса четыре года и его бы не было, согласно прогнозам. Прошу, не нужно. — брюнет хочет обнять, однако второй вырывается, убегая прочь из здания. Ноги сами несут к мосту и парень на всей скорости врезается в перила. Задыхается, хватается за горло, а после — кричит. Истошный и совсем нехарактерный для него крик вырывается из горла. Он бьёт, что есть силы, по перилам, пинает их же ногами. И кричит. Что есть мочи вопит, пока ещё может, словно пытается донести это до Шоё, который где-то там, где-то высоко над Землёй. Рука срывает браслет, рвя застёжку, и поднимается вверх. Рывок, слегка разжатые пальцы. Потом остановка, являющиеся вынужденной. Он не может. Кисть очень медленно опускается и браслет прижимается к сердцу, а сверху накрывается другой рукой. Кенма тихо плачет, неровно дышит и оседает на асфальт. Сворачивается, словно котёнок, горячие слёзы жгут кожу, мягкие губы аккуратно касаются цепочки. Он слышит голос в голове, такой знакомый и родной, и Куроо, что приседает на корточки перед ним, гладит по макушке, шепчет. Кенма смотрит на небо. Тучи расступились и глаза натыкаются на яркое солнце. Тёплые лучи касаются лица, заставляя улыбнуться. Впервые за долгое время — искренне.