как я могу почувствовать звезды?

шепот сверчковых скрипок доносится сквозь толщи зеленых нитей. ласковые струи проходятся по подростковым пухлым щекам. листья шумят, переговариваясь друг с другом, передавая новости обыкновенным легким касанием. звезды сегодня особенно яркие. облака сошли на нет. все чисто. два юных тела сливаются с ночным покоем, обретая собственный. абсолютно белые зрачки устремлены ввысь, будто вглядываясь, рассматривая небесные лучи. увы, на яву те вглядываются во тьму, и мозг уже сам додумывает образ света. возможно сложно адаптироваться в кромешной тьме, в необъятном лесу, где на каждом углу поджидает опасность. сложно адаптироваться в неизвестности. чонгуку это известно как никому другому. нимфа, покровительница цветения, лесов и долин рождена слепой. звучит немного абсурдно, ведь как такое может быть? но может. чон приспособился ко всему. он не видит, но он чувствует. точно так же он почувствовал зов юноши, что потерялся в березовой долине. парнишка оказался доброжелательным – хотел подобрать семена и высадить для больной матери собственный сад, но заплутал. гук помог. помог со всем. а тэхен дал в благодарность дружбу. парни каждый вечер наблюдают за сменой настроения леса. они наблюдают вслепую. каждую травинку, что едва коснулась кончиков пальцев. каждую росинку, упавшую на щеку после проливного дождя. каждую ноту, что польется с острых клювов по волнам ветра. они чувствуют все кончиками носов, каждой волосинкой своего тела, каждой молекулой своих тел. им не нужны глаза. – тэхен, как я могу почувствовать звезды? – мелодичный, в некоторых местах ломкий голос, проник в чужие раковины. нависло молчание, сменяющееся постепенным давлением. как почувствовать звезды? тэ и сам не знал как. он широко распахнул глаза, вглядываясь в ослепительную белизну искр. тот долго думал, как возможно передать ощущение увиденного. тот даже сел, сдвигая брови к переносице. ломкий голос вновь раздался в тиши: – ты можешь дотянуться до них? а я? я могу дотянуться до них? у шатена любопытство нарастает, преодолевая боль. мальчик не знал вообще об их существовании до встречи с блондином. мальчик хочет узнать больше. хочет потрогать их, хочет чувствовать их. каждому ребенку интересно то, о чем тот даже не знал. он хочет открыть этого неизвестного персонажа в своей игре, хочет посмотреть кто и что скрывается за черной пеленой, на которой вырезан белый знак вопроса. а тэхен ломается, кусает губы и аккуратно всматривается в белые круги очей. знал бы, что все так обернется, все равно рассказал бы о звездах. о своей пристрастии. ким встает на колени и ближе придвигается к юноше, которому едва ли исполнилось шестнадцать сотен. – я могу дотянуться до многих, но никогда не смогу дотянуться до одной. точно так же и ты. каждому неподвластна лишь одна звезда, – бархат разрубил начало очередного любопытства. в белых зрачках тут же загорелось пламя интереса. мальчик поднял корпус с земли, придвигаясь ближе к другу. – какая? какую звезду я не смогу почувствовать? а ты знаешь сколько их? – переходя уже на пламенный шепот, чонгук зажигается, как спичка. оковы тайн спадают. очертания персонажа становятся яснее, обретают краски. – та, до которой могу дотянуться я. твоя звезда. она вот тут, – аккуратно блондин тычет пальцем в сердце младшего, а у того дыхание перекрыло, – а ты можешь дотянуться до моей. она тут, – ким взял в свои ладони чужую, гладкую и нежную, как шерсть домашнего любимца. он приложил ее к своему сердцу, что не переставало громко биться, а даже наоборот, набирало обороты, толкаясь в грудную клетку. чон совсем как ребенок, застыл в удивленной гримасе, не дышит. он словно забыл как говорить. от такого открытия, у мальчика назрел новый вопрос, новый интерес. ему мало знать о звездах, ему нужно нечто большее, чем просто звезды. – если здесь звезда, то как мне почувствовать, – затем, шепот совсем слился с тишиной, – тебя? звезды звездами, но они не ким. они не тэхен, что открыл новые границы неизвестности, что показал и рассказал о многом, что с такой страстью бежит в дырявых ботинках через жгучую крапиву и острые ветви, дабы добраться до той долины, до тех сросшихся берез, где впервые увидел напею. где испугался, вглядываясь в стеклянные зрачки. они не заменят чонгуку первого друга. первого близкого человека. они не те, кто вызывают улыбку запинкой в горячей речи. они не те, кто топят в реке тепла, лишь упоминанием своего имени. блондину уже семнадцать, а он все равно застывает, будто помещен в морозилку и обращен в ледышку. уши горят, щеки облиты красным, а шатен и не видит, да и слава богу. ким снова молчит. а затем мягко переспрашивает, слегка дергающимся голосом: – ты хочешь почувствовать меня? –да, – твердое и напористое. и секунды не прошло после вопроса, как гук выпаливает свой ответ. часы на груди тикают в такт игры сверчков. птицы продолжают петь свои кроткие колыбельные тревожным детям, что вскакивают от страха в ночи. дурные сны. звезды сегодня особенно яркие. шумные. облака сошли на нет. большая ладонь юноши покрывает подростковую пухлую щеку. по белому шрамику проходится огрубевшая подушечка большого пальца. два юных тела сливаются с ночным покоем, обретая свой, общий. пухлые губы покрывают израненные. трепет разливается медом по телу, отдавая в кончиках ресниц. током прошибает кончики носов. одна ладонь тонет в другой. губы горят от любви. горят от познания нового чувства. чонгук узнает, каков тэхен. тэхен узнает, каков чонгук. им не нужны глаза.