целую, ларин.

вместе с утренним солнцем приходит и известие о гибели ларина. сквозь здание отдела таких новостей проходила масса, и каждый раз всё идёт словно по одному и тому же сценарию, выгравированному в головах доблестных служителей закону: скажут «хороший был мужик», забудут и вновь нырнут в рутину. да и в этом проклятом городе есть события и по-важнее. через день, или, может, через два даже такому дотошному оперу найдут замену. и вообще, роняли бы они слёзы из-за каждой неудачи - давно все были бы в петле.

***

а казанцеву сегодня не спится. перед глазами застыл кадр, буквально за пару мгновений до столкновения машин. устремившийся вперёд взгляд голубовато-серых глаз, подрагивающие губы, по которым чуть позже будет стекать тонкая красная струйка, бледная кожа, облеплявшая череп, что будет усеяна ссадинами. пока коллеги пытались дождаться скорую, веки андрюши уже были прикрыты. придерживая невесомое тело, казанцев не чувствовал боли или страха, а пытаясь заглянуть в родные глаза. дрожа, он пытался смириться с этим, но он всё ещё верил, что прямо сейчас ларин поднимется и вновь обдаст кожу казанцева еле заметным поцелуем, но этого не произошло. умирали его товарищи - казанцев не плакал. умирали пассии - казанцев не плакал. и в этот раз не заплачет.

***

заливать свою боль в очередном кабаке с приятной дамой было просто страшно, ведь самый плохой исход был бы тем, что ларин просто исчез из его головы, что ларин смешался бы с десятками одинаковых и гнилых образов в его голове. казанцев обязан сохранить его хотя бы в памяти, если в материальном мире не удалось.

***

голову терзают воспоминания, но и к такому темпу жизни рано или поздно привыкаешь, тем более когда на улицах родного города царит вакханалия. сквозь боль и сомнения, ты отпускаешь холодную руку товарища.