Парень восемнадцати лет сидел на одной из трибун. Вокруг него, словно не было мира. Только он и красивый юноша на льду, который рассказывал свою историю.
Она была трогательной, печальной, о потерянной любви. Столько боли и горечи было в ней. Безмолвные телодвижения были плавными. Прохлада льда обжигала нежную кожу. Каждое движение было наполнено смыслом.
Всего несколько минут. Удивительно. Никогда прежде мальчик не чувствовал подобного восхищения. Он любил кататься. Только на льду он чувствовал умиротворение, но чтобы вот так…
Грусть закралась в его сердце. Хотелось бы и ему когда-нибудь рассказать свою историю. Чтобы ее поняли, чтобы выслушали. Хотелось, чтобы она вызвала те же эмоции.
Вскоре все закончилось, свет погас, а мальчик все сидел на скамейке, и смотрел на лед. На его глазах навернулись слезы. Он понимал, что ему никогда не достичь этого. Все, что он мог — просто кататься.
Да и рассказывать ему было нечего. И некому. Ни друзей, ни родни.
Жил он со своей тетей, которая воспитывала его после смерти матери. Ей было все равно на пацана. Обут, одет, накормлен и хватит с него.
Друзья?
Никто не хотел мараться с ним. Ведь тихонь никто никогда не любил. Все скорее издевались над ним. В груди словно взорвалась бомба. Хотелось плакать навзрыд. Слезы текли, обжигая щеки.
Парень укутался в шарф, зарывшись туда с головой.
— Тебе не пора ли? — услышал он теплый красивый голос. Нет, он не прогонял его, скорее успокаивал.
Парень встрепенулся и обомлел. Перед ним стоял тот самый фигурист. Как же он был красив. Высокий, беловолосый. Добрые глаза и милая улыбка.
— Ой, ты плачешь, а я думал, ты заснул. Все в порядке? — на лице юноши отразилось искреннее волнение.
Никто никогда не уделял парню столько внимания, и он расплакался еще больше.
— Ну, ну, неужели я сказал что-то обидное? — расстроился блондин.
— Н-нет, — утирая слезы и пытаясь успокоиться, проговорил брюнет. — Просто никто не уделял еще мне столько внимания. Отличное выступление.
— Спасибо, — улыбнулся фигурист, — Понравилось?
— Угу, — кивнул парень, забывая о своих переживаниях. Было что-то успокаивающее во внешности и голосе блондина.
— А ты умеешь кататься? — внезапно спросил юноша.
— Угу, — с чего кивнул парень и смутился, — Не так прекрасно, как вы.
— Я катаюсь прекрасно? — улыбнулся фигурист, — Ух, ты! Никогда мне такого не говорили, ты первый!
Его улыбка была словно у ангела. Она дарила тепло в этом холодном месте.
— А хочешь вместе покатаемся? — внезапно спросил блондин.
— Что? А? — не успел удивиться брюнет, как тот схватил его за руку и потащил вниз.
— Идем, идем, — подбадривал его блондин.
Они спустились к скамейкам, и блондин протянул ему коньки:
— Думаю, эти будут тебе по размеру.
Он протянул брюнету пару коньков. Затем мечтательно наблюдал, как тот их зашнуровывал, подумав, что парнишка явно себя занижает.
— Готово! — только и успел выпалить парень, как его схватили за руку, и потянули на лед.
Сначала медленно ступив на холодную поверхность, брюнет осторожно и боязливо начал передвигать ногами. Он боялся. Боялся показать то, что умеет, потому что считал, что ничего-то он и не умел. Как ему смотреть в глаза такому великому фигуристу, который не раз брал первые места, а он…. Всего лишь безродный мальчишка с кучей проблем и комплексов.
На глаза снова стали наворачиваться слезы. Слезы горечи. В груди все сдавило от тошноты, потому что нельзя было ни заплакать, ни закричать.
— Расслабься, — прошептал ему на ухо блондин, утягивая за собой. Уши брюнета мгновенно окрасились красным от смущения. В паху стало так горячо и по спине поползли стаи мурашек.
«Как так?» — голубые глаза блондина манили, хотелось придвинуться ближе, обхватить его руками за шею, прижать к себе, и никогда не отпускать этого милого теплого человечка.
В его глазах было столько любви, что все проблемы вылетели из головы. Только лед и его зеленые глаза, теплые губы.
Теплые губы…. Такие мягкие, нежные.
-?! — он хотел отстраниться, поняв, что их катание внезапно зашло куда-то не туда. Как он умудрился поцеловать его.
Вот только блондин не отпустил, он лишь более жадно впился. Поцелуй стал совсем страстным. Глаза брюнета закрылись, ноги обмякли, а сердце стучало словно очередь пулемета.
Блондин подхватил его на руки и покатился с катка. Он занес его в раздевалку, положил на лавочку и начал раздевать, целовать, гладить. Каждое прикосновение вызывало жар. Слезы наслаждения текли по щекам, горячие руки ласкали все тело, поцелуи были крепче алкоголя.
***
— Вставай! — в лицо брюнету прилетела его футболка.
Он с трудом разлепил глаза, вспоминая все, что произошло с ним. На дворе стояла глубокая ночь. Рядом с ним уже никого не было.
Лишь мелкий парень с золотыми короткими волосами зло прожигал его.
— Простите, я…
— Не надо объяснений! — выкрикнул он, — Собирайся и проваливай! Ты не более чем минутная слабость! Чтобы через минуту я тебя не видел.
Он захлопнул дверь и оставил брюнета одного с шоком и чувством полнейшего одиночества.
Весь тот свет, в лучах которого он купался пару последних часов, заставил его забыть о своей ненужности. Но сейчас, когда он остался совсем один, лишенный света и радости, мысли вернулись, а одиночество стало еще тяжелее.
Он не стал одевать шапку, шел вдоль дороги в одной куртке нараспашку.
Снежинки медленно опускались на его черные волосы. Парень не чувствовал холода. Только пустоту, что снедала его изнутри. Жаркие слезы лились по протоптанным дорожкам.
Он остановился и посмотрел в темное небо.
— Это был лучший момент в моей жизни. Жаль, что только один.
Шаг. Скрип тормозов. Тишина.
***
Блондин никогда не чувствовал такой страсти и желания. Он впервые отдавался кому-то на полную. Впервые наслаждался тем, что происходило.
А как сладко посапывал брюнет в его объятиях.
Он решил не будить его, а сходить за кофе и мороженным, пока он не проснулся.
Только когда он шел обратно, то заметил перекрытую улицу, скорую, которая стояла там. Он подошел поближе, и его сердце остановилось. Из-за машины на асфальте выглядывал край знакомой куртки.
Кофе выпало из рук, а он бросился к тому, кому успел подарить свое сердце.
