Конец погони

Тяжелый танк издал неприятный скрежет и с лязгом остановился. Бат давно сетовал на то, что большая часть транспорта Боевой Гвардии похожа на консервные банки, что по виду, что по характеристикам. Мобильные излучатели отличались от них лишь тем, что были не пыльно-серыми, а пыльно-ярко-желтыми. Танк штрафников притаился в небольшой ложбине на самой вершине холма. Где-то вдалеке гудел рев моторов, клубами вздымалась пыль — вслед за штрафниками победоносно и свирепо двигалась регулярная армия. Ротмистр внимательнее присмотрелся к танку: одного за другим, бывший капрал вытаскивал наружу выродков и укладывал их на землю около гусениц. Мака не было видно, но он не должен был уйти дальше десятка метров. И правда, стоило сместиться чуть вправо, как из-за угла машины появилась его высокая загорелая фигура. «Вот и все. Долго же ты бегал, Мак. И добегался». Чачу опустился на колено, чтобы через перекрестье прицела лучше оценить обстановку, возможные укрытия и потенциальные варианты атаки. Взвесив риски, он медленно, пригнувшись, двинулся вверх по склону и, наконец, оказался практически на самой его вершине, приблизительно в двадцати метрах от противников. «И что тебе на месте не сиделось? Такой потенциал, но выбрал сторону выродков и мутантов. А ведь мы бы могли быть друзьями. Даже жалко». На долю секунды он опустил оружие, будто сомневаясь, стоит ли идти дальше. Но разум снова вернул себе всю полноту власти и, вновь, взяв винтовку на изготовку, он посмотрел на предателей. «И капрала туда же за собой… Что ни говори, поднимать за собой бунтовщиков ты умеешь. Да только вот порядок в Метрополии обеспечивает правительство и закон, а не бандиты, которые думают, что занимаются благим делом, вроде освобождения народных масс. Что случилось бы со страной после Мировой Войны, если бы не было Гвардии? Хаос бы случился, Мак. А он и случился! Если бы ты только это видел». Он хорошо помнил те времена: когда все случилось, он был еще ребенком. Позже, восстания против власти Империи начались в Хонти, потом перекинулись на Пандэю. В итоге все завершилось их объявлением своей независимости — тогда он даже не успел закончить обучение в одном из хонтийских университетов. Когда он с товарищами пытался выбраться из охваченного бунтом города, из этой мясорубки, они столкнулись с разведотрядом Боевой Гвардии, отступавшем в том же направлении. Они едва смогли вернуться в Метрополию, попутно осуществив несколько диверсионных операций. С тех пор он и поступил на службу. Сначала как кандидат, быстро перейдя в разряд действующих рядовых, а потом его смелость, преданность и живой ум ускорили продвижение по карьерной лестнице. Тогда же он и решил, что больше не допустит новых восстаний, пусть уже и не под знаменами былой Империи, но чтобы родная Метрополия никогда вновь не была объята пламенем войны. Бывший капрал все еще возился с лежащими на земле выродками, Сим стоял спиной — лучшего момента для атаки могло не представиться. «Прошу простить, что без стука, уроды, но одному против толпы — все средства хороши». Ротмистр передернул затвор. Здравый смысл подсказывал, что нужно расстрелять предателей издалека, но все-же он медленно двинулся вперед, с каждым шагом сокращая расстояние между ним и ими. Хотя он и не отдавал себе в этом отчета, он стремился к открытому сражению, честной битве двух сильных людей, ведь впервые за долгие годы он видел перед собой достойного противника. В момент, когда до блондина оставалось не более шести метров, тот начал медленно поворачивать голову, почувствовав неладное. Не вовремя как. Чачу немного подался назад, вскинул оружие и, не целясь, дал короткую очередь в направлении врага. Слишком поздно он заметил, что Гаал тоже оторвался от своего занятия и в мгновение ока оказался на линии огня, приняв на себя три из пяти выпущенных пуль. Еще одна срикошетила от каски, а последняя вскользь прошла по плечу Сима. Кажется, он этого даже не заметил. Капрал повалился на землю, но он был еще жив. «Опять увернулся?! Массаракш!» «Решил сбежать и этих с собой прихватить? Думаешь, что один такой умный, и никто не хватится? — прокричал Бат, перекрывая шум механизированного взвода, идущего поодаль. — Думаешь, можешь просто так подорвать стабильность в моей роте, в стране? — его разноцветные глаза блеснули в пыльном свете полуденного солнца, — А ведь все могло и по-другому сложиться!». Мак поднял на него взгляд сначала бессмысленный, через несколько секунд пронзительные голубые глаза сфокусировались на Чачу, в них вспыхнула ярость, он двинулся в сторону стрелявшего, проигнорировав все сказанное. Ротмистр сделал пару быстрых шагов назад, разрывая опасно близкую дистанцию, вскинул винтовку и несколько раз выстрелил от бедра. Мак двигался очень быстро, выпущенные на ходу, все пули прошли мимо. Ротмистр дал еще несколько быстрых очередей. Невероятно, но враг снова смог уйти из под огня. «Да как у тебя это выходит, массаракш» — выругался про себя Бат, отходя дальше к краю холма. Его нервы уже практически кипели, откуда только взялось столько слепой ненависти? Сим приближался гораздо быстрее, чем на то рассчитывал гвардеец, до полного контакта оставались считанные шаги. В этот момент воздух вокруг внезапно завибрировал и оба человека устремили взгляд в небо. В следующую секунду небо озарила вспышка такой силы, что обоим пришлось закрыть глаза. По небу как будто прошла трещина, и над равниной, куда уходили танки, вырос ядерный гриб. Бат пришел в себя через пол минуты после удара. Небо над головой окрасилось в бордовый, вокруг летали какие-то листья, были разбросаны ветки. В голове стоял звон. «Какого.. Нет, не может быть, только не снова! Какой ублюдок запустил ракеты?! На сколько я отключился?». Неужели они решили, что пустошь и так уже достаточно выжжена прошлыми взрывами, что хуже уже не будет? «Надо добраться до танка, сделать укол». Инструктаж на случай химической атаки или попадания в загрязненный район был скорее формальностью, чем реальным планом действий на такой случай. Так или иначе, противорадиационные препараты входили в обязательный состав всех гвардейских и армейских аптечек, а также в оснащение боевых машин. Ротмистр с усилием поднялся на ноги, оружие с опустевшей обоймой так и осталось лежать на земле. Преодолев расстояние, отделявшее его от патрульного танка, он с трудом запрыгнул на броню, руки все еще плохо слушались. Рванул крышку люка — два члена экипажа были внутри, один из них без сознания. — Командир! — в глазах солдата читался ужас, смешанный с эйфорией. — Заводи мотор, Додж. И веди машину на холм. — Но, господин ротмистр! — Я слишком тихо отдал приказ? — рявкнул Бат. — Исполняю, командир! — рядовой тут же засуетился, беря на себя рычаги управления. «Не до болтавни, Додж. Если подонок уйдет, ищи его потом по всему Материку, а там и до Островов недалеко. Сейчас или потом будет поздно!» Секунды шли бесконечно долго, пока танк добирался до цели, выходил из-за обожженного холма, взрывая гусеницами пепел. Мак уже стоял на ногах. «Прямо на него», — приказал рулевому ротмистр. Патрульный танк — подвижная и маневренная машина, но штрафник все-таки оказался быстрее, ловко уворачиваясь от тяжелых гусениц. Пока мобильный излучатель разворачивался, чтобы зайти на повторную атаку, Сим влетел на броню. «Тормози!» — в сердцах заорал Бат, танк замер настолько быстро, насколько это было возможно, однако желаемого результата это не принесло — противник все еще держался на броне. «Упрямый, массаракш! Ничего, Мак, я тоже упрямый!» — подумал Чачу, выбивая наружу люк. Последствия оглушения все еще ощущались в голове. Он резко выпрыгнул из танка, надеясь застать врага врасплох, однако, безуспешно: удар прошел по касательной. Гвардеец, управлявший танком, фанатично сверкая глазами, попытался вмешаться, но Мак и на этот раз оказался проворнее — сильный удар ребром ладони по шее навсегда прекратил эти попытки. «Вот и остались мы один на один, а, Мак?» — хохотнул ротмистр. Он испытывал необычайный прилив сил, все чувства обострились до предела, нервы были натянуты, словно струна. «Зачем ты полез во все это?» Мак издал громкий, полный ненависти, рев и, будто раненый лев, бросился на гвардейца. Тот ловко ушел из под удара в сторону, нанося ответный удар с разворота по спине. Мак хрипло выдохнул и сделал пару шагов вперед, пытаясь устоять на ногах, остановился, оглянулся. Развернулся и снова бросился на ненавистного бывшего командира, но Бат парировал и этот удар: он нырнул под целившийся ему в голову кулак и с силой ударил в печень — Мак повалился на землю. В этот момент краем глаза Чачу заметил движение слева, бросился в сторону, еще не до конца видя источник опасности. Перед глазами пронеслось сорванное с танка знамя Боевой Гвардии и воткнулось в землю. Подстреленный ротмистром капрал, попытался с разбегу пронзить его сломанным краем древка. «Я бы приставил тебя к ордену «За ярость в огне», капрал, — прорычал Чачу. — Ах да, только ты же у нас поганый дезертир, который чуть не прикончил своего командира! Так что хер тебе, а не орден Гвардии!». Темные глаза Гаала бешено вращались в орбитах, губы пытались поймать знойный воздух. Стоявший на коленях и хватавшийся за плотную ткань развивающегося знамени, он едва ли отдавал себе отчет в том, что происходило вокруг. В глубине души Бат, кажется, испытывал сожаление, что такой талантливый солдат оказался в таком положении, ведь у него были все шансы дойти до высокого звания. Однако, жар битвы практически полностью выжигал подобные мысли из его сознания. Он снял с пояса пистолет, о котором почему-то не вспомнил раньше, поднял руку и выстрелил. Пуля вошла ровно в голову. В этот момент что-то резко, словно танк, на полном ходу ударило гвардейца в спину и повалило, выбив из рук оружие. Каски на нем уже давно не было, поэтому удар пришелся по лбу. Сразу засаднило, кажется, он упал на какие-то мелкие камни. Последовал удар — Мак обхватил руками его голову и теперь пытался раскроить череп. Нужен последний рывок. Чачу усилием удержал голову от очередного удара, изо всех сил рванул локтем в ребра противника. Это едва ли могло нанести существенный урон, однако Сим ослабил хватку, его центр тяжести сместился — то, чего и пытался добиться гвардеец. Он сбросил с себя врага, перевернулся, но времени на то, чтобы подняться на ноги уже не было — штрафник вновь бросился на ротмистра, уложив его на лопатки: кулак, словно кувалда, ударил в челюсть. Его глаза сверками диким огнем, ровные белые зубы превратились в оскал. Воспользовавшись секундой, пока Мак заносил руку для нового удара, Чачу скользнул к ножнам на бедре. Нож мягко вошел в шею. Он не попал в артерию, поэтому яркая кровь медленно поползла по лезвию, несколько капель упали на щеку гвардейца. Глаза Мака расширились, словно в негодовании и почти детской обиде. Он сделал два коротких прерывистых вдоха и затих. Чачу сбросил с себя его обмякшее тело, в голове все еще гудело, было тяжело дышать. Попытался встать, но потерял равновесие, снова оказался на земле. Кровь, попадавшая с рассеченного лба на глаза, зависала на ресницах и мешала смотреть. Вокруг стояла тишина: не было слышно ни людей, ни ветра, ни рева моторов. Он снова попытался встать, сначала на одно колено, потом и на ноги. Во рту почувствовался солоноватый вкус, он сплюнул на землю — кровавая клякса бесформенно застыла в пыли. Осмотревшись, Бат сделал два шага к пистолету, поднял его. Все было кончено. Террорист и дезертир — больше он не был угрозой. Оставалось только пристрелить выродков и того урода с государственным жетоном. А ведь он тоже оказался выродком. Стало быть, таких и на госслужбу теперь под шумок берут — понятно, откуда такой бардак. Теперь Чачу снова вернется к своей службе, продолжит обеспечивать безопасность страны изнутри и на ее границах. Конечно, будут другие, среди выродков и обычных бунтовщиков наверняка найдутся и новые лидеры, которые вновь попытаются внести анархию в установленный порядок. «Смотри, Мак, как оно все обернулось», — его голос прозвучал устало и глухо, не было прежней злобы и насмешек, состояние эйфории и боевого пыла прошло, сменяя ликование пустотой. На самом деле, сейчас он это понимал отчетливо, ему было жаль, что все так вышло. Ведь он долго наблюдал за Маком, когда тот только появился, и его повесили на шею Гвардии, оценивал его способности, потом даже начал ими восхищаться. Если бы в какой-то момент что-то пошло по-другому. Если бы он остался в Гвардии, стал бы один из лучших, а они были бы соратниками. Теперь уже поздно было об этом рассуждать. И пусть сейчас он даже себе казался монстром, он думал о том, что душа одного обычного командира Боевой Гвардии в обмен на благополучие и мощь родины — не высокая цена. Ротмистр посмотрел в сторону танка штрафников: двое еще лежали, третий уже пришел в себя и пытался разбудить того, что был поближе. Гвардеец двинулся к ним. Выродок успел его заметить, однако оказать хоть сколько-нибудь эффективного сопротивления бы не смог. Тот подошел, сапогом перевернул его на спину: длинные спутанные волосы, перекосившееся лицо. Поднял пистолет: выстрел, отдача, перевел на второго: выстрел, отдача, на третьего. Гвардеец вернулся к патрульному танку. Башня-излучатель дымилась — видимо, что-то вышло из строя во время взрыва. Додж лежал на броне, его остекленевшие глаза были устремлены в оранжевое небо. Чачу отряхнул форму от пыли и грязи, поднялся на машину, подхватил под руки своего мертвого товарища и втащил его в кабину: он не был намерен оставлять своих ребят, пусть и павших, на съедение мутантам или медленное разложение вдали от дома. Если есть возможность, Гвардия всегда забирала раненных и мертвых с собой, чтобы обеспечить последним достойные похороны. Второй член экипажа по-прежнему находился без сознания. Чачу уложил тело Доджа на узком полу, сам перебрался за органы управления. Танк дважды хрипнул и завелся. Двигаться туда, куда ушли танки регулярной армии, было бессмысленно — там не было ничего, кроме тонн пепла. Единственный путь — обратно — в расположение части. Там доложить командованию, дождаться сводок и получить новый приказ. Танк качнулся и одиноко поплыл вдоль выжженной пустоши и холмов туда, где, на фоне красного солнца, виднелись еле-различимые точки — башни города.